Учиха Саске из клана Редисок

              Для шиноби, впрочем, как и для любого другого здорового человека, очень тяжело остаться беспомощным и бессильным. Не помню, как это всё точно называлось, краткий курс психологии мне читали слишком давно, ещё в прошлой жизни, но, кажется, там были какие-то стадии, типа отрицание, злость, депрессия и что-то ещё. Не знаю, проходил ли это Итачи, но он был очень спокоен. Даже слишком. И совсем не разговаривал. Просто лежал, позволял мне и только мне делать перевязки — вот где мой ирьёнинский Е-ранг пригодился — и молчал. Если бы я был знаком с онии-саном не так давно и не знал, насколько он может быть приятным и интересным собеседником, то, может, воспринял это нормально. Типа пафосный и печальный, непрошибаемый Учиха и все дела. Но я уже отвык от такого «брательника», и сердце просто разрывалось, когда я наблюдал за ним. К тому же я прекрасно понимал, что Итачи совершенно не нужна чья бы то ни было жалость, и изо всех сил старался вести себя как обычно. Не смотреть слишком пристально, но и не отводить взгляд от его ран, не говорить ничего лишнего, но и не избегать темы восстановления. Иногда мозги кипели, честное слово! А брат ни капельки мне не помогал, в том смысле, что продолжал играть в молчанку, отворачивался, когда я пытался с ним поговорить, и очень плохо ел. За несчастную неделю так сильно исхудал! Почти всё время отказывался от еды и игнорировал мои уговоры поесть. Внешне Итачи почти не изменился, всё же местные технологии лечения просто поражают. Единственное — было непривычно видеть на его голове повязку: волосы оплавились, но Ино сказала, что через какое-то время они вырастут. Но, на мой взгляд, лысая голова это ничто по сравнению с тем, что могло быть после столкновения с огнём Аматерасу. Через неделю на видимых участках его кожи не осталось почти никаких следов ожогов. Но там, где повреждения были слишком сильными: на груди и боку — у него остались ожоговые рубцы. Не очень красиво, но кто там его видит? Эти рубцы ещё периодически вскрывались и текли сукровицей и гноем, так что ещё нуждались в перевязках со специальными компрессами, но выглядели значительно лучше, чем в самом начале. К тому же Ино приходила через день и лечила Итачи мистической рукой, высушивая их, или что там с такими ранами делают. Состояние Итачи стабилизировалось, а девочкам-медикам удалось вернуть его кейракукей в относительную норму. Но Ино говорила, что восстановление до прежнего уровня может занять полгода. Кстати, Шикамару посвятил Ино в наш общий секрет, и она вполне нормально к этому отнеслась. Наверное, для неё авторитет Шикамару был очень высок: только угукнула и отвела взгляд. Я и до этого это понимал, но как-то отстранённо, что ли. Не испытывая на собственной шкуре. Но теперь в полной мере осознал, почему в среде шиноби мало кого подпускают близко, становятся друзьями, с такой-то высокой смертностью и рисками. Даже Итачи — шиноби S-класса, неубиваемый, с крутейшим додзюцу! И вот он лежит, молчит и сводит меня этим с ума. Слишком больно. Ты слишком рассеян и сам можешь погибнуть из-за этого на пустяковом задании. Скорее всего, поэтому меня на какое-то время отстранили от миссий, чтобы я мог «ухаживать за заболевшей матерью» — по официальной версии.

* * *

— Сайто, привет, — окликнули меня, когда я возвращался через парк домой. Пришла мысль, что Итачи не сможет отказаться от данго господина Теяки, так что я сбегал до его кафе и купил целую гору вкусностей. Я тут голову ломаю, а может, Итачи просто не очень нравится моя стряпня, а данго он по-любому съест. — О, привет, Неджи, — кивнул я Хьюга. — Ты домой? — он поравнялся со мной и пошёл рядом. — Ага, — ощущая горячие рисовые колобки на шпажках в пакете, ответил я, поглощённый своими мыслями о том, что сейчас как приду и как заставлю брата хорошенько подкрепиться, а то одна кожа да кости остались. — Как Итачи? Держится? — Да вроде нормально, — пожал я плечами, — только молчит и не разговаривает со мной… Я запнулся, осознавая, что сказал Неджи. — Но… Как?.. — булькнул я, оглядываясь вокруг. Не хватало ещё, чтобы кто-то нас подслушал. — Не волнуйся, никого нет, — успокоил меня Неджи. — И я не собираюсь никому выдавать Итачи, Сайто. Но я и Шино знаем о нём. — Что?.. — выдавил я. — Но как?.. — Бьякуган видит чужие додзюцу. А это был точно не Саске, я помню его чакру. Так что оставался только один вариант, — ответил Неджи. — А Шино… У него свои способы, как ты понимаешь. — Да, — пришибленный осознанием того, что пребывание моего онии-сана в Конохе становится каким-то секретом Полишинеля. Ино, Сакура, Наруто, Шикамару, Цунаде-сама… Теперь Неджи, Шино и кто там ещё? А!.. Какаши в курсе, и ещё Рикудо знает сколько народу! Я уже даже затрудняюсь сказать, знают ли о моём брате Шин и Сай, они ничего не говорили, и я тоже, кажется, не упоминал Итачи в разговорах… Как же сложно не запутаться в том, кому и чего сказал и кто и что знает! — Не волнуйся так, об этом знаем только мы вдвоём, — сказал Неджи, вырывая меня из упаднических панических мыслей. — Что?.. С кем вдвоём? С Хинатой, что ли? — мне захотелось присесть, и я плюхнулся на скамейку в тени дерева. Неджи сел рядом. — При чём тут Хината-сама? — строго спросил он. — Я имел в виду себя и Абураме Шино. — Просто подумалось, — пожал я плечами. Из пакета аппетитно пахло данго. Я достал две шпажки и поделился с Неджи. Надо заесть моё горе и подумать, что со всем этим делать. Проблемы растут, как снежный ком! — Он всё время молчит, — вздохнул я. Что уж там, поделюсь напоследок и наболевшим. — Вообще не разговаривает. Игнорирует меня. Онии-сан стал совсем на себя не похож. Вот, данго ему купил, думал, может, поест… Он их любит. Кажется. А я сегодня впервые, кстати, попробовал данго после того, как меня Генна сто лет назад угостил в Хитори и я еле отскрёб липкий рис с зубов. А эти ничего так, на самом деле — вкусные. Неджи отчего-то закашлялся и своими огромными светлыми глазищами уставился на меня. — Что? — тоже чуть не подавился я. Бьякуган вблизи, даже не активированный, страшный какой-то. Склера словно заполнена жидкой прозрачно-лиловатой ртутью. Из-за отсутствия зрачка эти глаза были своеобразными на вид. Потусторонними такими. И непонятно, на что он смотрит. — Наш клан практикует «мягкий кулак» тайдзюцу, — сказал Неджи. — В клане Хьюга постоянно тренируются, в том числе по «выбиванию» тенкецу, и если прозеваешь и подставишься под «небесное касание», тенкецу потом восстанавливается чуть не неделю самостоятельно и зверски болит, так, что больше никогда не захочешь это повторить. Даже ирьёдзюцу особо не помогает. А у твоего… брата было вроде как «выбито» и после восстановлено до минимального уровня около шестидесяти крупных узлов и около трёх десятков мелких. Я завис от этих слов. И до меня дошло! Как дурак последний, видел только внешнее: что вроде бы всё в порядке, Итачи вполне цел, а значит, здоров. Но система циркуляции чакры это тебе не кот чихнул! Моему брату просто было невероятно больно, и он терпел, не жаловался, даже стона я от него не услышал за всё время. Просто молчал, возможно, как-то медитируя и пытаясь отрешиться от боли. А я… Хотя бы раз на него шаринганом взглянул! Я даже не понял, что он агонизирует! Шиноби хренов! — Вижу, ты понял, — кивнул мне Неджи. — Почему?.. — спросил я. — Почему ты спросил, как он? Почему мне кажется, что тебе не всё равно на моего брата? Почему я могу доверять тебе? — Мы все тогда приготовились к смерти, — пожал плечами Неджи. — Что? Ты о чём? — снова затупил я. — В пустыне Демонов, — как мне показалось, скептически посмотрел на меня Хьюга. — Та техника, которую использовал тот подрывник. От неё не было спасения. Шино почувствовал и даже испытал её благодаря жукам-разведчикам. Я увидел с помощью бьякугана. Тот парень из Песка, Шишио, он первым почувствовал её приближение через свою «земляную печать». А Хоичи сказал, что его барьер не помог бы против «нано-бомб» которые разрушают все живое. Мы были обречены. Некуда скрыться и некуда деться. Смерть была неминуема. Я смотрел на Неджи во все глаза, только сейчас вспомнив, что мне об этом говорил Какаши. Но я был слишком занят переживаниями за состояние Итачи, чтобы обращать на подобные мелочи внимание. Но для Неджи и остальных это были совсем не мелочи. — Он пожертвовал собой, но спас всех нас, — сказал Неджи. — От нас не осталось бы даже тел… — Поэтому ты и все остальные так волновались за него? — дошло до меня. Поэтому Ино сильно переживала за моего брата и даже не дёрнулась, когда узнала, кто он. Вот почему Амено так старалась: кроме приказа от Канкуро у неё был и личный мотив. Потому что выживший Шишио был её товарищем по команде, может, даже больше, чем товарищем. Они все были благодарны за свои жизни. Это ценят. Выжили бы только Гаара с её абсолютной защитой и Какаши, который пропускал через себя молнию. Впрочем, неизвестно, как сложился бы тот бой далее. У Дейдары было ещё то дзюцу саморазрушения… — Но ты… Ты тоже спас меня. На миссии, — возразил я сам себе, размышляя вслух. — Это другое, — хмыкнул Неджи. — От тебя это тоже зависело. Мы зависели друг от друга. А тогда… Наша смерть была слишком очевидна и не зависела от нас, мы могли только её принять. Даже мурашки пробежали от его слов, и я просто кивнул. — Я поговорю с Шикамару, — снова хмыкнул Неджи, задрав голову в небо. — Шино никому не сказал и не скажет. Думаю, Наруто тоже знает? — Да, и Сакура тоже в курсе, — ответил я. — И Ино… И Какаши-сенсей. — Вы хотите, чтобы Саске вернулся в деревню? — в проницательности Неджи не откажешь. — Да. Не думай, что я не доверяю тебе, но всё же лучше говорить вместе с Шикамару, но… Ты всегда мне нра… в смысле, ты хороший человек, Неджи, и я был бы рад, если ты станешь моим другом. Моим и онии-сана. В общем, я, пожалуй, пойду, а то данго совсем остынут, — замялся я и смылся, чувствуя, что у меня горят щёки, как у какой-то барышни. Ну и сказанул, Редиска! И кому? Хьюга?! Ы-ы-ы! Ты же не Наруто, который всех, кого больше двух минут видит, принудительно-добровольным методом в друзья записывает и в охапку хватает! — Сайто! — внезапно окликнул меня Неджи. Я обернулся, чтобы узреть улыбку на его всегда спокойном и серьёзном лице. — Ещё увидимся, друг.

* * *

Когда я выложил данго на тарелку, то впервые за прошедшую неделю увидел проблеск интереса в глазах Итачи. — Я к господину Теяки ходил, мне когда-то сказали, что у него самые вкусные данго на всём свете, — я взял одну шпажку, подавая пример онии-сану, — должен признаться, что пробовал эту сладость всего раз, и мне не понравилось. А вот сейчас попробовал, правда, вкусно. Итачи протянул руку и тоже взял данго. Я тихонько выдохнул, стараясь не показывать излишней радости по этому поводу. Мы молча поели. — Он продаёт их только шиноби, — внезапно сказал Итачи, и я чуть не подскочил от неожиданности. — Что?.. — Теяки-сан продаёт свои сладости только шиноби, — повторил Итачи. — Данго нанизаны на сенбоны, видишь? Это чтобы есть и тренироваться одновременно. Я не мог их купить, не выдавая себя. А у тебя попросить было неудобно. — Онии-сан… — я выпучился на него. — Да ты чего?! Неужели я бы не купил тебе несчастные данго! Итачи отвёл взгляд, грустно улыбнулся и, вздохнув, снова посмотрел мне в глаза. — Сайто, расскажи мне про Саске, — попросил он.