Мне никто не верит.

POV Мисаки. Прибыв к нашему дому, мы выходим из машины и не спеша поднимаемся в квартиру. И в то время, как мы находились в лифте, я молил лишь о том, чтобы время хотя бы чуточку ускорилось. Господи, я же о многом и не прошу! Просто позволь мне разобраться со всем как можно быстрей! Дверь по-привычному скрипит, и Усаги-сан первый проходит в квартиру, пропуская меня в неё. И почему-то в этот момент в душу закрадывается ощущение, как всё, к чему я привык, будто отворачивается от меня и кажется чужим, до ужаса чужим. Меня передергивает, но успокаиваю себя, что это всё проделки моего уставшего от всего мозга, и с натянутой улыбкой поворачиваюсь к Усаги-сану. Тот смотрит на меня с недоверием, и я готов простить ему этот взгляд. Во всяком случае, его я заслуживаю. - Ну что ты стоишь? Проходи, - говорит мне писатель, и из моего горла вырывается напряженный смешок. "Мисаки. Ты знаешь, сейчас всё в твоих руках. Объясни ему, как было дело. Не скрывай ничего, он все равно об этом узнает, только обидишь его еще больше, - я шумно выдыхаю. - Всё, давай, только не бормочи, а говори громко, чтобы Усаги-сан понял, что ты не врешь и не придумываешь. Вперед!" - Усаги-сан, - тихо зову я, а внутри себя даю себе мысленный пинок. Тот продолжает смотреть на меня, и лишь его глаза отражают готовность, чтобы выслушать мою "исповедь". - Таак, - протягиваю я, не зная, с чего начать свой рассказ, - в общем, послушай и... поверь мне. Да, это звучит в данный момент не очень, но прошу тебя выслушать меня. Ты... сделаешь это? - добавляю уже совсем тихо. Усаги-сан тяжело вздыхает и облокачивается о диван, позволив себе легкую усмешку, от которой мне становится тепло и... так хорошо, что еле-еле сдерживаю слезы. - Какой же ты глупый, Мисаки, - говорит он, глядя на меня мягким взором, - я всегда готов тебя выслушать. Просто ты сам должен понимать, что твоя ложь заставила меня... удивиться, мягко говоря. Я согласно киваю. - Это хорошо, что мы друг друга понимаем, - от этой фразы я внезапно вздрагиваю. "Холодно прозвучало..." Да, холодно, но чего же ты ожидал? Понятное дело, а как бы ты разговаривал, если бы тебе пришлось выслушивать весь этот бред про ранний график, а потом понял, что всё это ложь? Так что не хнычь! Сам во все это вляпался! Я незаметно прикусываю губу и неловко улыбаюсь. - Расслабься, - Усаги-сан чуть прикрывает глаза. - Просто расскажи, что случилось. Господи! Ты меня слышишь? Спасибо, спасибо тебе огромное за то, что он понимает, что что-то произошло! Я с благодарностью смотрю писателю в глаза и уже говорю: - В общем, всё началось с... как в кармане громко вибрирует телефон. Мысленно ругаюсь. - Прости, я сейчас, - проговариваю я Усаги-сану и, не дождавшись ответа от него, беру телефон, читая пришедшую sms-ку... ... от отца Усаги-сана. И с каждой прочитанной строчкой мои глаза становятся всё шире и шире, а сердце всё с большим усилием старается пробуравить в моей груди дыру. "Дорогой Мисаки-кун, кажется, моя угроза "парализовала" тебя, и ты на неё ничего не ответил. Это глупо с твоей стороны, учитывая то, что твой ответ был очень важен..." Господи, а что я должен был ответить?! "... поэтому я всё сделаю по-своему. Во-первых, настрою Акихико против тебя, а во-вторых... Он бросит тебя сам. Я надавлю на него. Я ведь его отец и знаю все его слабые места и работающие рычаги, так что не переживай. Просто можешь собирать чемоданы и терпеливо ждать, когда он "попросит" тебя съехать. А с квартирой, как я уже говорил, помогу, только скажи. Удачного дня!" Мне кажется, что я готов снова упасть, но лишь одеревеневшие ноги позволяют моему телу устоять на месте. Господи, а ведь он прав! Усами-сан - один из самых близких людей Усаги-сана, а тот - его родная кровь. Против этого нельзя - нет, невозможно - что-либо предпринять, как бы ты ни старался. И даже если я попробовал бы каким-нибудь чудесным образом уговорить писателя не прогонять меня из его квартиры в пустоту, где я не смогу жить один, без него, и где через пару дней, скорее всего, покончу с собой, то для этого мне бы пришлось стоять перед ним на коленях, давя на жалость и хорошо скрываемую чуткость Акихико, что было бы невозможно, потому что если он скажет, чтобы я уходил, то его приказание будет исполнено без возражений, потому что я слабак!! И мне всегда тяжело идти против его слова, даже если я этого не показываю!.. Черт. Я уже представляю, как буду себя вести, если Усами-сан предпримет попытку нашего разрыва... Я безнадежен. Кажется, мое лицо так побелело, что взгляд Усаги-сана останавливается на моем, просматривающим с неким ужасом телефон, а сам он отталкивается от дивана и вмиг оказывается около меня. За почти два месяца, которые я пережил в постоянном состоянии "угроза на линии фронта", то зачем-то (впрочем, механически) руки сами дергаются и прикрывают экран устройства. Для большей убедительности я делаю невозмутимое выражение лица, но оно не работает, потому что Усаги-сан вырывает из моих ладонь телефон и начинает бегать глазами по строчкам sms-ки. Время замедляется с тем, как меняется чуть встревоженное лицо Усаги-сана на гневное и красное от напряжения. В какой-то момент вдруг понимаю, что в таком состоянии я его еще ни разу не видел. Стоя перед ним, как провинившийся школьник, с опущенной головой, я жду, когда разразится гроза, но она всё не наступает, и мои остатки храбрости позволяют мне поднять голову... ... и сердце ухает куда-то вниз, к желудку, когда вижу, как Усаги-сан нервно проводит большим пальцем по экрану телефона, просматривая предыдущие sms-ки от Усами-сана. А там их... много... очень... Усаги-сан выключает мой телефон и, бросив его на диван, поворачивается ко мне, складывая руки на груди и теряя контроль над эмоциями. Меня бросает в дрожь. - Что. Это. Было. Такое? - членораздельно проговаривает он, сверля своими сверкающими глазами мое лицо. - Сообщения от твоего отца, - спокойно отвечаю я, наплевав на все свои страхи. Пора уже давно встретиться с ужасом некрасивой правды! - Их там много. Мисаки. - Да? - Ты не хочешь всё это объяснить? - Не хочу, - язвлю я и сам же за это себя ругаю. - Мисаки. Говори немедленно! - Не командуй мной! - начинаю кричать я, и тут меня накрывает. - Знаешь, я обычный человек, не из высшего света, и мне можно присылать такие вот сообщения. Ведь только людям из высшего света позволительно иметь сердце, душу и чувствительность к боли, как физической, так и моральной! А я... Хах... да кто я такой, на самом деле?! - задыхаюсь от возмущения. - Да никто, вообщем-то... Так что я здесь делаю?!! - Мисаки! Успокойся! О чем ты вообще? Какие люди из высшего общества? - не понимает Усаги-сан, с беспокойством и тревогой хватая меня за плечи. - Я о твоем отце! - хочу я крикнуть ему в ответ, но замолкаю, осознавая, что наговорил до этого. Некая пелена спадает с глаз, и тело вздрагивает. - Усаги-сан, тут... в общем... - я сбиваюсь в словах. - ... не слушай меня. Видишь, совсем скатился, съехал с катушек... Наверное, действительно заработался... не понимаю, что говорю... Ахах... - рассеянно хватаюсь за голову одной рукой. - Что с тобой? Мисаки?.. - Вот с чего всё началось, Усаги-сан, - на сей раз твердо говорю я и замолкаю. Тот слегка прищуривается, всё еще буравя меня глазами и пытаясь ими, словно клещами, вытянуть продолжение. Но я упорно молчу, не в силах нарушить тишину. Наше общее молчание прерывает звон домашнего телефона. Я умоляюще гляжу на Усаги-сана и шепчу: - Я сейчас должен быть на работе, это тебе. Акихико отмирает и с еле слышимым рычанием поворачивается к телефону, беря трубку. - Алло? Через секунду его лицо светлеет, и он с небольшой ноткой радости устало выдыхает: - Аах, Такахиро? Как твои дела? У меня внутри всё холодеет. Господи, как не одно, так другое!.. А Усаги-сан продолжает "беспечный" разговор с моим братиком, и я боюсь представить, во что он выльется... - Что? Да, пишу, куда мне от рукописей деться... А? - Усаги-сан внимательно смотрит на меня. - Да, Мисаки на работе, приедет через пару часов. Я передам, что ты звонил... Что? Так ты ему уже звонил? - снова серьезный взгляд на мне. - Вчера? Да, я не знал... Он... в последнее время очень устает. Да. Что? - Усаги-сан заметно мрачнеет и минуту слушает моего братика, не перебивая его. - Такахиро, я же говорил тебе насчет квартиры, он мне очень помогает с домашними делами да и не мешает совсем... Таках... Такахиро. Мисаки не обязательно искать квартиру. Да, я тоже взрослый человек, ну и что?.. Что?.. - Усаги-сан резко меняется в лице, и я сам не понимаю его выражение. - Сказал... Что любит?.. Остальной разговор я перестаю слушать. Уже всё равно. Смех братика из трубки вводит меня в аморфное состояние, и я с усталостью плюхаюсь на диван. Когда Усаги-сан кладет трубку, я опять не слышу, даже не пытаюсь вслушаться в звуки реальности. Что-то теплое обхватывает мое лицо в ловушку, и я с отчаянием смотрю в обеспокоенные глаза Усаги-сана, который ловит мои щеки и греет своими ладонями, пытаясь поймать мой взгляд на себе. - Мисаки?.. Молчу. - Мисаки. Я неслышно вздыхаю и тихо, но твердо говорю: - Я люблю тебя, Усаги-сан. Мне жарко, мне холодно, мне душно... И всё это одновременно! У меня никогда не было столько бушующих ощущений... Но что-то мокрое скапливается в уголках моих глаз, когда в прекрасных глазах напротив скользит дикий лучик... ... неверия. Опять эта чертова БОЛЬ!!! Я, наверное, проклят. Да, я плохой человек, не годный для общества. Может, действительно пора... с этим всем покончить?.. - Усаги-сан... а... как же так?.. Вот так вот, Мисаки! Ты поплатился за свою ложь. Теперь ты обречен на вечное неверие, и тебе больше никто и никогда не поверит! Так что, если уж и он не верит... ... значит, это конец. Еще пару мгновений глядя ослепшими от боли глазами на Усаги-сана и надеясь, что запомню навсегда его жаркое дыхание на своей коже, вырываюсь из его рук и отхожу подальше от дивана. - Я, почему-то, думал, что ты мне поверишь, - отмечаю я пустым голосом. - Мисаки, послушай... - Скажи, у нас есть какие-нибудь таблетки? - Зачем тебе? - строго спрашивает он. А мне больно. Ясно? Мне больно!! - Чтобы наглотаться.