Сомнофилия (Пока Ты Спал)

Шерлок сделал это с Джоном так лишь однажды. Одного раза, тем не менее, было более чем достаточно. Потому что, когда у тебя ум как у Шерлока Холмса, можно взять один раз и разобрать его по косточкам, вспоминая каждый бездыханный миг, каждый стон, каждый сладкий толчок. Можно хотеть большего, можно, когда-нибудь, получить больше, но то, что имеешь прямо сейчас? Этого достаточно. Шерлок почти уверен, что причиной всего были кофе и переутомление – традиционно коварная комбинация по отношению к биологии Холмса-Уотсона. Джон и Шерлок оба, бывало, совершали странные поступки под воздействием кофеина и усталости, и вот всего одно доказательство из огромной череды доказательств, если вам вдруг понадобятся доказательства. - Чст сл вш трст кил. На мгновение Шерлок, опиравшийся на закрытую еще дверь квартиры, подумал, что наполовину оглох. Потом он осознал, что Джон пытался говорить, хотя его лицо было вжато в обтянутую пальто спину Шерлока. Добрый детектив подождал разъяснения, но спустя миг понял, что его муж, вероятно, спал. Прижимаясь к его спине. Стоя. Опять. Ну все. Это дело и так слишком многого у них потребовало, но к счастью, все закончилось. Больше никакого внутривенного эспрессо, никакого поедания зажаренных до хруста сверчков (не спрашивайте), никакого карабканья по перекрытиям Лондонского Глаза (спросите как-нибудь потом). Конец, конец, наконец-то чертов конец. С глубоким вздохом, ощущая вес целого мира – и удивительно тяжелого невысокого мужчины – на своих усталых плечах, Шерлок отпер их переднюю дверь. Потом он осторожно открыл ее, так, чтобы ни он сам, ни коренастый мужчина на его спине не рухнули на паркет лицом вперед. Потом Шерлок – используя в качестве поддержки дверную ручку, дверь, стену, стул, еще один стул, стену и, наконец, лампу – осторожно дотащил себя и своего по-прежнему спящего супруга до дивана. Именно в тот момент, когда они оба вытянулись в этом узком пространстве, Джон, черт возьми, проснулся. «Я чувствую себя так, словно вешу триста чертовых килограммов. Таким тяжелым. И возбужденным. Это странно. Думаю, я в меду.» Джон широко зевнул. «Я сказал, в бреду, не так ли? Только что? Что?» Джон снова уснул. Шерлок сам был почти в меду – в бреду, бреду – от усталости, так что даже не мог улыбнуться, не говоря уж о том, чтобы рассмеяться, так что он тоже вырубился. Он проснулся спустя чуть меньше шести часов, вроде как карабкаясь выше по дивану. Нет, не так. Это было больше похоже на горизонтальное ерзанье. Нет. Это было скольжением, чем-то вроде змеиного ползанья. Черт, нет, все равно не то. Ладно, вот в чем было дело: на этом диване не так много места для двоих мужчин. Так что, чтобы спать спокойно, Шерлок вдавил свою спину прямо в перед Джона. Что означало, что сейчас, спустя часы, вполне достойная уважения эрекция в брюках Джона была расплющена о спину Шерлока. Там ей было не место. Так что, очевидно, пока он спал, все длинное тело Шерлока горизонтально двигалось вдоль дивана, пытаясь выровнять его ищущую члена задницу с чудесным, ищущим задницы членом Джона. Когда Шерлок наконец ударился головой о подлокотник, он проснулся, оценил ситуацию, вздохнул и снова уснул. Однако, значимые части его тела теперь удобно находились на одном уровне с значимыми частями тела Джона. Примерно спустя еще четыре часа это будет важно. Но сперва Джон и дальше будет видеть три очень хороших сна, а были они просто уморительны. Непристойные и грязные, полные действия и громкие, в одном фигурировал даже духовой оркестр. Сны Шерлока были мягче, они обычно такие и бывают. Во сне консультирующего детектива дул легкий бриз. Долгое время больше ничего и не было. Просто бриз. Мягкий, теплый ветер с запада. В конце концов появился еще горизонт, а на нем, спустя еще какое-то время, появилось облако. Просто облачко. Мягкое и пушистое, крадущееся на север. Под конец оба они перестали видеть сны и провалились в глубокое забвение. Пока они спали, их растраченные ресурсы восстанавливались, ведь они выносливы. И пока они спали, их умы сохраняли на потом полезные факты (жуки на вкус далеко не такие приятные, как, например, грязь), а их тела заживляли небольшие повреждения (синяк на заднице Джона, куда его случайно пнул Шерлок, когда они ныряли за похищенными драгоценностями, погружавшимися в мутную тьму Темзы); три опухших укуса на предплечье Шерлока, потому что, хотя сверчки и были зажарены до хруста, сороконожки были вполне жизнеспособными (спросите как-нибудь потом, если телосложение позволяет). Как бы то ни было, Шерлок обнаружил, что вполне в форме даже для драки примерно спустя десять часов с начала их эпичного Сна, подобного Сну Мертвых, так что он проснулся первым. Поскольку они заползли на этот диван примерно в шесть часов осенним вечером, на улице было еще темно. Шерлок широко зевнул и пооооотяяяянууулся всем длинным телом, пока его мускулы не затрещали, спина выгнулась и… примерно тогда же Джон вынырнул из глубин забвения и снова начал видеть сны, благодаря плюшевому прикосновению консультирующего зада. И эрекция, которая то наливалась, то убывала, то снова наливалась на протяжении долгих десяти часов, наконец нашла себе занятие. И это было толчком. - Привет. Он реально произнес это, там, в темноте четырех часов утра, этот консультирующий педант, который настаивает, что не тратит слов попусту. Он прошептал «привет», потому что его так удивил яростный толчок, что он 1) почти упал с дивана, и 2) не смог придумать ничего толкового, чтобы сказать. А потом придумал. «Джон, ты не спишь?» Джон Уотсон-Холмс ответил еще одним толчком. Потом третьим, а потом выдал целую серию, пока не задал простой ровный ритм. Шерлок поднял очи к небу, но искал он там не бога, а совета в виде собственного прошлого опыта. В прошлом он умудрился спать, делая Джону минет. В прошлом Джон сосал соски Шерлока во сне, пока добрый детектив не кончил бурно, как гейзер. В прошлом Джон активно руководил снами Шерлока, пока они оба не взорвались – один бодрствующий, а второй глубоко спящий. Точно. Итак. В отношении того, что Шерлок намеревался сейчас сделать, имелся прецедент или два, а человек, который проводит в суде в качестве экспертного свидетеля столько времени как Шерлок, не может не полюбить железобетонное оправдание, которое обеспечивается прецедентами. Будучи таким образом убежден, что его план технически не может быть ошибочным ни в каком Джоно-Шерлоковом смысле, Шерлок расстегнул пуговицу и ширинку брюк и аккуратно спустил их вместе с трусами на бедра. А вот тут началась проблематичная часть данной конкретной программы. Как засунуть твердый, но гнущийся член в узкий задний проход без активного участия владельца этого прекрасного, прекрасного члена. Ответ, как оказалось, был достаточно очевидным, особенно, если вы не были застенчивы, а Шерлок Холмс-Уотсон попрощался с этим конкретным недостатком примерно спустя две минуты после того, как они с Джоном начали заниматься сексом в одной из оформленных по-рождественски витрин универмага Селфриджес (можете спросить как-нибудь потом, но Джон соврет). Что Шерлок по сути сделал, так это просто взял обеими руками свою роскошную задницу и сделал то, что предлагалось внутри, более доступным. То бишь раздвинул свои половинки как можно шире. Хотя это была шикарная идея, на самом деле, на высшем уровне, желаемого результата она не принесла, поскольку совершенно-бессознательный участник этой маленькой шалости был по-прежнему полностью одет. Шерлок нахмурился, пораженный тем, что этот важный факт от него ускользнул. Ну что ж, за работу. Шерлок принялся медленно поворачиваться как человек, который 1) пытается не разбудить мужа, 2) пытается двигаться, когда его бедра обездвижены связкой брюк и белья, и 3) предпринимающий попытку повернуться в пространстве настолько узком, что… Звук, который издал Шерлок, упав на пол, был тише, чем он был бы три недели назад. Потому что Джон купил очень славный коврик и постелил его перед диваном. Вдохновением для этого послужили умопомрачительные синяки, которые он приобрел от двадцатиминутного бешеного секса на полу гостиной, который ранее ему обеспечил Шерлок. И все же, несмотря на новый ковер, мужчина весом почти восемьдесят кило – это тяжело, так что после удара, от которого содрогнулся пол, на добрую пару секунд проснулась миссис Хадсон. Однако, поскольку за этим не последовали крики, вызванные сексом или болью, она тут же снова уснула. Шерлок лежал на полу добрых тридцать секунд. Этому было несколько причин. 1) Если от удара проснулся Джон, тишина и успокаивающая темнота снова усыпили бы его, 2) новый коврик был удивительно удобным, 3) Шерлок все еще был усталым, честно говоря, и несмотря на местоположение и тот факт, что его голая задница, словно луна, сияла в потолок, он какое-то время рассматривал возможность еще вздремнуть. Две вещи очистили его разум от этой блажи. В комнате было прохладно, а его задница была чувствительна к холоду (вообще, его задница была чувствительна, и точка), и Джон застонал. Ну что ж. Двигаясь медленно, тихо, Шерлок поднял голову и посмотрел за край дивана. Джон Хэмиш Уотсон-Холмс продолжал спать сном праведных. Ну что ж. Двигаясь медленно, тихо, Шерлок сел, замирая при каждом скрипе паркета, а также один раз, чтобы проглотить ругательства, когда его открытая ширинка сожрала три волосинки с его лобка. Когда он оказался в почти вертикальном положении, Шерлок уставился в лицо Джону, в то время, как его руки потянулись к поясу, пуговице и молнии на брюках его мужа. Джон проснулся и широко распахнул глаза примерно в тот момент, когда Шерлок укололся пряжкой его ремня. - Тв задн в прв очр, - сказал добрый доктор, отталкивая руки Шерлока, чтобы они не мешали ему, и потом он стащил брюки и трусы, стянул со спинки дивана покрывало, накрылся, и снова немедленно уснул. Шерлок даже не попытался выяснить, что сказал Джон, он просто закатился обратно на диван, снова спиной к переду Джона, словно абсолютно ничего не произошло. А потом Шерлок снова, слегка задыхаясь, крепко взялся за свою задницу, раздвинул половинки этой прекрасной части своего тела, и стал ждать, что будет дальше.