Знай своего врага

Смерть - не величайшая потеря в жизни. Величайшая потеря - это то, что умирает в нас, пока мы еще живы. -Норман Казинс

      Скай ворвалась в комнату, из которой исходили крики, на пару секунд раньше остальных, но картина, открывшаяся ей, была настолько обескураживающей, что она застыла на пороге.       И в центре всего этого хаоса был Грант. Он кричал и бился в оковах, удерживающих его в машине памяти. Мэй и Бобби направляли на него свои пистолеты, пока заметно побледневший Коулсон и перепуганный Трип пытались его удержать.       Все кричали, но понять что-либо было невозможно.       Фитц протиснулся мимо нее в комнату, выведя Скай из ступора. С неистово колотящимся сердцем она бросилась к обезумевшему Гранту.       – Снова эта штуковина, – расслышала Скай голос Мака сквозь весь этот гомон. – Выключите ее!       – Она уже выключена, – громко ответила Бобби. – Но он не… – ее голос затерялся на фоне усилившихся криков Гранта.       Он отчаянно извивался в ремнях, стерев кожу до крови. Скай увидела капли крови, стекающие по его руке, являющиеся результатом его попыток вырваться. Она судорожно сглотнула, Грант ранил сам себя.       – Грант, – неуверенно позвала она, пробираясь к нему и помогая его удержать. Коулсон бросил на нее взгляд, но не он сейчас был в ее приоритете. – Это Скай. Ты меня слышишь?       Его судороги не прекращались. Слова совсем не помогали, и Скай растерялась. Теперь, находясь ближе, она поняла, что в перерывах между криками он что-то бормотал.       – Так холодно… Бадди… Не хочу умирать в одиночестве… В лесу…       – Кристиан, хватит… Колодец… Он же утонет… Пожалуйста…       – Мама, пожалуйста… Не надо… Мне страшно… Здесь темно…       Облизнув пересохшие губы, Скай вслушивалась в его беспорядочные мольбы. Она не могла знать, что он видит, но это подтверждало ее догадки: Гранта преследовало множество демонов из прошлого. Она определила это по его эмоциональной реакции при упоминании семьи и по тому факту, что он вообще пошел работать на Гарретта. Его вспыльчивость, которую он так старательно подавлял, но которая все же иногда проявляла себя, также говорила, что у Гранта имеются нерешенные проблемы, которые он игнорирует.       Однако глядя на него сейчас, Скай подумала, что она явно недооценила масштабность проблем.       Краем уха Скай услышала, как в комнату вошел Хантер с характерной для него шуточкой:       – Мы что, пытаем здесь кого-то… – он замолчал на секунду и затем громко заявил: – Это была шутка! Я ж не знал, что мы и в самом деле кого-то пытаем! – Никто не обратил на него внимания.       Грант все еще бормотал что-то о своей матери, о ком-то по имени Кристиан, о лесе, колодце и темноте. Он отчаянно молил его не трогать, клялся, что сделает что угодно, затем он начал кричать, что он «не хотел этого делать».       – Грант, успокойся, – снова попыталась Скай. Он чувствовала себя беспомощной и глупой, но она должна была что-то сделать. Казалось противоестественным видеть Гранта в таком состоянии. Он ведь всегда такой собранный и сильный, было будто неправильно видеть его таким уязвимым.       Скай заметила, как рядом с Трипом появилась Симмонс со шприцом в руке.       – Уйдите, – скомандовала она своим властным голосом доктора.       Но она не успела ничего вколоть Гранту, потому что Трип вдруг запаниковал. Он выбил шприц из ее рук, параллельно все еще пытаясь удержать Гранта.       – Нет, – закричал он. – Он уже под препаратами. Ты его убьешь.       Симмонс застыла в шоке, но Скай на этот раз не потеряла дар речи от удивления.       – Вы опоили его, прежде чем засунуть в эту штуковину? – Пораженно воскликнула она.       Коулсон не решился встретиться с ней взглядом, когда она посмотрела на него.       Быстро придя в себя, Симмонс достала из халата небольшой фонарик.       – Скай, пусть он не дергает головой, – приказала она.       Хоть и слегка неловко, но Скай все же подчинилась. Она крепко схватила его за голову, предотвращая любые движения. Симмонс приподняла его веки и посветила фонариком ему в глаза. Что бы она там ни увидела, это ее обнадежило, так как она обратилась к Трипу уже в более спокойной манере.       – Что вы ему дали?       Когда Трип выдал какой-то медицинский термин, который ничего для нее не значил, Скай снова обратила все свое внимание на Гранта. Она не убрала от него руки, надеясь предотвратить дальнейшие повреждения. Она слегка ослабила хватку, но все еще продолжала держать его за голову, склоняясь к нему.       – Грант, эй, – прошептала Скай в нескольких сантиметрах от его лица. – Это Скай. Ты должен успокоиться. Машина выключена, и что бы ты ни видел, это не реа… не происходит, – успокаивала его она. Она чуть было не сказала, что это не реально, но ведь это еще как реально, не так ли? Коулсон во время своего опыта с машиной памяти видел то, что происходило после его «смерти». Машина играла с разумом своей жертвы, но всегда с помощью преследующих их воспоминаний.       У Скай сжалось сердце, когда поняла, что это значит в случае с Грантом.       – Скай, – пробормотал Грант.       Она с удивлением посмотрела на него. Она даже не рассчитывала, что ее попытки достучаться до него сработают.       – Да, Грант, это я.       Его расфокусированный взгляд метался в поисках нее, так что она наклонилась к нему ближе. Она погладила его по щекам большими пальцами и натянуто улыбнулась, надеясь что ее действия хоть немного его успокоят.       – Скай, – снова сказал он, по ее догадкам, все еще не понимая, где находится.       – Просто расслабься, – безуспешно просила она.       Скай провела рукой по его волосам и, подняв глаза, увидела, что Симмонс готовит еще один шприц.       Грант коснулся бедра Скай кончиками пальцев, пытаясь дотянуться до нее, несмотря на сдерживающие ремни. Трип и Коулсон напряглись, готовые напасть, но Скай не стала уделять им внимание. Она просто взяла его за руку. Какие бы сомнения ее ни мучили, Скай точно знала, что он не причинит ей вреда.       – Ты должна знать, – выдохнул он, смотря на нее затуманенным взглядом. – Я не… Я не хотел. Он заставил меня. Кристиан… Но я не хотел. Никто не верил, но ты же веришь, правда?       У Скай ком встал в горле.       – Да, – уверила его она, хоть и понятия не имела, о чем он говорил. Симмонс уже вводила что-то Гранту в руку. – Я верю тебе.       Скай была не уверена, слышал ли он ее, так как он, кажется, уснул еще до того, как она закончила говорить. Его напряженные мышцы расслабились, и все тело размякло.       Краем уха Скай слышала, как Коулсон наказывает Маку убедиться, что никто больше не придет узнать, откуда доносились крики.       – Что угодно, лишь бы сбежать из этого цирка, – ответил Мак. – На что я только подписался, – бормотал он, покидая комнату.       Скай слышала слова, но едва их понимала. Все ее внимание было сосредоточено на Гранте, она боялась, что он снова начнет кричать, стоит ей только отвести от него взгляд. Скай еще немного понаблюдала за его умиротворенным лицом и затем подняла глаза на Симмонс, лицо той исказилось от злости, но ее злость не шла ни в какое сравнение с тем гневом, что кипел в Скай. Во всем этом хаосе она предпочла сконцентрироваться на том, чтобы успокоить Гранта, чем на том, из-за чего вообще она оказался в таком состоянии. Но теперь, когда он спал мертвым сном, ярость вихрем захватила ее.       Скай открыла рот, чтобы высказаться, но кое-кто ее опередил.       – Что, черт возьми, здесь происходит? – Разгневанно воскликнул Фитц. Было очень непривычно видеть его таким сердитым. Скай обернулась и увидела, что он по-прежнему стоял у двери, видимо, не хотел мешаться под ногами.       – Мы отлично знаем, что здесь происходит, Фитц, – сказала Скай с аналогичным возмущением. – Вопрос в том, на кой черт они снова используют эту гребаную машину!       – Успокойся… – попытался утихомирить ее Коулсон.       – Не надо меня успокаивать! – Вскрикнула Скай.       Комната начала дрожать, вторя ее внутреннему состоянию. Она увидела, как некоторые с опаской покосились на нее, когда с полок начали падать предметы, так что она глубоко вздохнула и подавила бушующую внутри ярость. Комната перестала трястись, и это даже не стоило ей ни капли боли, и если бы она была сейчас менее расстроена, то непременно порадовалась бы этому, ведь это значило, что она наконец обретает должный контроль над своими способностями.       Утихомирив разбушевавшиеся силы, Скай повернулась к Коулсону и обвиняюще указа на него пальцем:       – Я нашла Вас после того, как Гарретт использовал эту машину на Вас. Я видела, что она с Вами сделала. Как Вы могли применить ее на ком-либо еще?       Мэй ответила прежде, чем успел Коулсон:       – Обратить машину, с помощью которой Гарретт пытал Коулсона, против него, по-моему, даже поэтично.       – Вовсе нет! – Воскликнул Фитц. – Уорд не Гарретт, а даже если бы это был он, мы должны быть лучше него. Мы не можем опуститься до его уровня.       – Это неэтично, – тихо добавила Симмонс, но ее слова были услышаны.       – Очнитесь! – Закричала Мэй. – Уорд манипулировал вами. Он лжец и убийца, вот он кто. Он вам не друг, он вас использует.       – Да что ты об этом знаешь? – Бросила в ответ Скай. – Ты не знаешь Гранта, не знаешь, что он чувствует, и уж точно ничего не знаешь о наших с ним отношениях.       Лицо Мэй окаменело от злости, но Скай, не став дожидаться ее ответа, взвилась на Коулсона:       – Но Вы, Вам я сказала. Как Вы могли действовать за моей спиной? Вы мне не доверяете?       – Не тебе я не доверяю, – быстро ответил он.       – Да, всего лишь моим суждениям, – заявила Скай.       Коулсон вздохнул:       – Ты не понимаешь. Уорд манипу…       Скай подумала, что если еще раз услышит слово «манипулировал», то разобьет все стекла на базе. Благо Фитц вовремя вмешался:       –Ради чего? Уорд убил своего напарника, чтобы спасти Скай, меньше тридцати шести часов назад, но это, конечно же, одна из его уловок, не так ли? Все это, безусловно, часть его коварного плана, – всплеснул руками Фитц, Скай разделяла его чувства.       Последовал момент напряженной тишины, когда все обдумывали новости, но Скай вместо того, чтобы следить за их реакцией, смотрела на лицо мирно спящего Гранта. Внезапно она почувствовала себя очень усталой, тяжесть последней пары дней наконец настигла ее. Она рассеянно протянула руку и смахнула пряди волос с его взмокшего лба. Скай ощущала подавленность, глядя на кровь и синяки, покрывающие его тело. В отчаянной попытке вырваться он сильно поранился о ремни.       Несмотря на умиротворенное выражение лица, свидетельства того, что с ним делали, были все же видны, и это только в физическом плане. Скай могла только догадываться, какой эффект оказала машина на его разум. После аналогичного опыта Коулсон закрылся от всего мира и замкнулся в себе, а реакция Гранта на действие машины была еще хуже, чем у Коулсона.       Скай слышала, как Фитц рассказывает остальным, что произошло на миссии, фокусируя внимание на том, как Грант нашел Фитца и как наткнулся на пустившую в ход свои силы Скай, чтобы объяснить, почему Грант убил своего напарника.       – Уорд убил агента 33? – Натянуто спросила Бобби. Обернувшись к ней, Скай увидела, что выражение ее лица было непроницаемо, и лишь поджатые губы выдавали ее неудовольствие. Это показалось Скай странным, какая Бобби разница, убил Грант агента 33 или нет?       – Нет, это был мужчина. Я его не узнал, – сообщил Фитц.       – Грант сказал, он наемник, нанятый Гидрой, – добавила Скай, неохотно возвращаясь в разговор. – Кажется, он звал его Скарлотти.       С лица Бобби исчезла натянутость, она вскинула брови:       – Скарлотти, Маркус Скарлотти?       Скай неопределенно пожала плечами. Она была так измотана. Она высказалась и выразила свой гнев, но за этим не последовало ни облегчения, ни чувства, что она чего-то добилась. Ей стало только хуже. Смотря на других, сосредотачиваясь на другом, Скай все равно не могла забыть. В ее животе завязался тугой узел, наполняя ее неприятным тошнотворным чувством, которое все не утихало.       Мэй схватила планшет со стоящего неподалеку стола и принялась что-то на нем набирать. Пару моментов спустя она повернула его к Скай:       – Это он? – Скай смотрела на фото, но не говорила ничего. – Скай?       Фитц подошел к ним и взял у Мэй планшет:       – Да, это он.       – Он точно мертв? – Спросил Коулсон. – Вы уверены, что Уорд не инсценировал его смерть?       Фитц фыркнул:       – Он выстрелил ему в голову с метрового расстояния. Так что да, я уверен. А что? Кто он?       – Он возглавлял атаку на ООН, когда Гидра притворилась ЩИТом, – объяснила Бобби. – Мэй почти удалось схватить его, но вмешалось правительство, и, воспользовавшись неразберихой, он сбежал. С тех пор мы его разыскиваем.       – Не понимаю, зачем Уорду понадобилось его убивать, – сказал Трип.       Скай отчетливо слышала, как Хантер сказал, что сумасшедшие люди совершают сумасшедшие поступки, но ей становилось все сложнее сосредотачиваться из-за нарастающего головокружения. Это состояние не походило на то, которое появлялось у нее после того, как она подавляла свои силы. На самом деле сейчас с силами было все в порядке. Но все же что-то было не так, из-за нарастающего оцепенения ей становилось все сложнее сконцентрироваться. Было похоже, что она наблюдает за происходящим в комнате со стороны, будто ее здесь вообще нет.       – Я уже сказал, – тон Фитца стал раздраженным. – Он защищал Скай. Тот парень отвечал за отлов одаренных для экспериментов. Скай, скажи им.       Все взоры теперь обратились на нее, и Скай поняла, что ей нужно взять себя в руки. Но ей так надоело притворяться, что с ней все в порядке, когда это не так. Она всегда говорила себе, что если преодолеет препятствие, если продержится, дальше станет легче. Каждый раз был последним, хотя на самом деле этому не было конца. Неужели ей придется притворяться вечно?       Скай стиснула зубы и оторвала взгляд от Гранта.       – Да, – просто сказала она глухим голосом. – Гидра экспериментирует на людях со способностями. Грант сказал, что уже десятки были схвачены и погибли в результате этих экспериментов. По всей видимости, Скарлотти был ответственен за их поимку. Увидев, как я использую свои силы, Скарлотти собрался использовать какое-то навороченное оружия для захвата одаренных, и Грант застрелил его прежде, чем он успел это сделать.       Скай увидела замешательство и неверие на лицах своих коллег, и по ее позвоночнику поползло раздражение, напрягающее мышцы, будто она готовилась броситься в драку.       Коулсон же вовсе едва отреагировал:       – Уорд сообщил, почему на них ставят эксперименты?       – Нет, – недовольно ответила она. – Он лишь сказал, что лидеры объявили это приоритетом, что, как я понимаю, не подразумевает Гарретта, особенно беря во внимание слова Гранта о том, что он лично в этом не участвовал.       – Он сказал что-то еще? – Не отступала Бобби.       – Только что у ЩИТа не хватит ни людей, ни ресурсов, чтобы захватить базу и что он не даст нам ее координаты. Грант сказал, что базу невозможно взять без своего человека внутри, но он отказался им стать, когда я попросила.       – А, – Бобби улыбнулась, будто наконец что-то сложилось в ее голове.       Это было так неуместно — разве было в этой ситуации что-то забавное? — что Скай вспылила:       – Тебе кажется забавным, что Гидра проводит эксперименты над такими, как я, или что Грант подвергся пыткам?       Бобби немедленно стерла улыбку с лица:       – Нет, Скай, конечно нет. Просто теперь кое-что, что сказал Уорд, обрело смысл. Он, должно быть, думал, что схватить его было запасным планом на случай, если тебе не удастся его переманить.       Так Грант не только подвергся пыткам, но и думал, что она за это ответственна, раздосадованно подумала Скай.       – Ладно, таймаут, – вмешался Хантер. – Хватит с меня секретов. Я не из фанатов Гранта Уорда, – сказал он, указывая на Скай и ФитцСиммонс. – И меня также не посвятили во весь этот план с похищением, – добавил он, указывая на Мэй, Коулсона, Бобби и Трипа. – Кто-нибудь объяснит, что происходит?       – Думаю, кое-что в объяснениях не нуждается, – сухо произнесла Мэй, указывая на Гранта, без сознания и прикованного к машине памяти. От такого непринужденного отношения к пыткам у Скай в жилах снова забурлила кровь.       – Допустим, а что насчет вас троих? – Спросил недовольный Хантер, поворачиваясь к ФитцСиммонс и Скай.       – Мы повстречали Уорда на нескольких миссиях, – кратко объяснила Симмонс. Не вдаваясь в подробности, она описала опыт их взаимодействия с Уордом, но как только она дошла до той части, где он спас Симмонс, не дав ей разбиться насмерть, лица присутствующих исказились в неверии.       Но только не у Бобби. Скай видела лишь блеск в ее глазах, и как внимательно она слушала Симмонс. Скай подумала, что для Бобби, должно быть, все люди были загадками, которые она обожала разгадывать.       У Скай все сильнее кружилась голова, руки бессильно повисли по бокам. Она ощущала себя выжатой как лимон. И хоть она понимала, что ей следует уделять внимание разговору, ее мысли постоянно возвращались к Гранту и тому, что он сказал под влиянием машины.       Вопрос, что же ей делать, тоже давил на нее. Она не стала указывать, что Грант все еще прикован к машине памяти, потому что хотела удержать его вне всеобщего внимания, пока не определится со своими действиями.       Она знала, что Коулсон и остальные захотят снова бросить его в камеру. Она также знала, что Фитц и скорее всего Симмонс поддержат ее, если она начнет протестовать, но это было неважно. Решение было за Коулсоном. Скай не могла вынести мысли о том, что Гранта будут держать в заключении, особенно после всего, что он пережил от рук Коулсона, но могла ли она просто позволить Гранту уйти?       Помимо того, что это будет совершенно определенно означать предательство ЩИТа, из-за чего ее могут уволить, и она снова останется одна, это обернется риском не только для нее. Если Грант настолько разозлиться из-за произошедшего и станет мстить ее близким, это будет на ее совести. Она доверяла Гранту свою жизнь и жизнь ФитцСиммонс, но это не распространялось на Мэй, Коулсона, Трипа и остальных. И как бы она на них ни злилась, она вовсе не хотела, чтобы что-то из них пострадал. Но она бы не удивилась, если бы Грант именно этого и захотел, заставить их страдать после того, как они его пытали.       Но если она будет бездействовать, вполне вероятно, что Гранта снова подвергнут пыткам. Это неправильно. Скай не ожидала такого от Коулсона.       У Скай не было варианта, при котором ей бы не пришлось предавать кого-то близкого.       – А ты откуда его знаешь, Скай? – Не унимался Хантер. Это прозвучало почти как обвинение, будто он думал про себя: «Пусть только посмеет солгать». Будь она в лучшем настроении, Скай бы даже посочувствовала ему, так много от него скрывали в последнее время. Но сейчас она была раздражена не меньше Хантера.       Возможно, поэтому она и ответила:       – Познала его в библейском смысле.       Это стоило того, чтобы увидеть его забавную реакцию. Хантер чуть не подавился от ее бесстрастного и невозмутимого ответа и повернулся к остальным:       – В Америке это значит что-то другое?       Скай не встречалась глазами ни с кем, пока до них доходил ее ответ, но не из смущения. Почему она должна стыдиться того, что она переспала с Грантом, когда они только что пытали кого-то?       – Ладно, давайте сосредоточимся на том, что действительно важно, – Коулсон попытался переключить всеобщее внимание. Несмотря на свою злость, Скай все же признала, что он заботится о ней, пытаясь отвлечь всеобщее внимание от ее сексуальной жизни. Жаль, что он не ценил ее достаточно, чтобы посвятить в свои планы или довериться ее суждениям.       Бобби не заставила себя ждать:       – Сэр, – обратилась она к Коулсону. – Я не знаю, что случилось. Я даже предложение закончить не успела, как он начал так реагировать.       – О, так это он так от разговора с Бобби? – Сказал Хантер. – Это все объясняет. Когда она со мной говорит, мне тоже хочется кричать.       Бобби бросила Хантеру хмурый взгляд, но когда она вновь обратилась к Коулсону, тот остановил ее взмахом руки.       – Все нормально, агент Морс, – вымученно произнес он. – Это не Ваша вина, – Коулсон выглядел так, будто мгновенно состарился на несколько лет, морщины на его лице залегли глубже, чем Скай когда-либо видела.       – Так в чем же тогда дело? – Утомлено спросил Трип. – В смысле, Вы, похоже, знаете.       Коулсон устало провел рукой по лицу, будто боялся ответить:       – С Уордом жестоко обращались в детстве.       Это не должно было стать таким уж сюрпризом. Скай подозревала что-то подобное, видя, какую горечь он испытывал по отношению к семье на вечеринке Родченко, да и слова, что он выкрикивал в машине памяти, частично это подтверждали, но Скай все равно ощутила подступающие к глазам слезы.       – И когда Бобби сказала ему сконцентрироваться на своих самых мрачных секретах… – Трип, поморщившись, замолк, оставив недосказанное висеть в воздухе.       – Как Вы могли мне о таком не сообщить? – Возмутилась Бобби. Скай немало удивилась ее ярости. – Если бы я знала, то не стала бы говорить так неопределенно       – Отставить, агент Морс, – вмешалась Мэй. – Вы что, собрались организовывать движение за Гранта Уорда?       – Дело не в нем, – настаивала Бобби. – А в том, что секреты Коулсона не позволяют мне выполнять мою работу. Всего этого можно было бы избежать, если бы он сказал мне!       – Я не думал, что это правда, – признался Коулсон, потирая виски.       – Почему? – Спросил Фитц. Скай посмотрела на него с облегчением от того, что хоть кто-то огорчился из-за Уорда, а не только из-за действий Коулсона, как Бобби.       – Очевидно потому, что Гарретт сказал ему об этом, – ответила Мэй. – Это было похоже на очередную ложь, с помощью которой он манипулировал людьми.       – Зачем Гарретту лгать об этом? – Спросила удивленная Симмонс.       – Об этом не упоминалось в личном деле ЩИТа, – сказал Коулсон. – Но да, в некоторых кругах знали, что с ним жестоко обращались. Выпускаясь из Академии, кадеты проходят тщательный медицинский осмотр, – пояснил он сначала для Скай и Хантера. – При этом осмотре у Уорда выявили множественные старые травмы, свидетельствующие об этом, как несколько странных переломов и ожогов, а также признаки давнего недоедания. Это привлекло внимание, и Гарретт, которого на тот момент уже избрали быть его НО и который уже успел сблизиться со своим подопечным, заявил, что семья Уорда жестоко обращалась с ним.        Трип покачал головой:       – Его семья жестоко обращалась с ним? Если так оно и было, разве мы не должны были что-то с этим сделать?       – О чем ты? – Недоумевал Фитц.       – Семья Уордов как кабельная версия клана Кеннеди, – объяснил Трип. – Они политическая сила в США. Мне всегда было любопытно, что заставило богатенького мальчика стать шпионом. Что ж, это все объясняет.       – Погодите-ка… политики, – вырвалось у Скай. – Уорд, как сенатор Уорд? – Это объясняло чрезмерную реакцию Гранта тем утром в отеле.       – Сенатор Кристиан Уорд, – уточнил Трип. – Судя по едва понятному бормотанию Уорда, он и старый добрый сенатор ладили просто замечательно, – саркастично добавил он.       – Мы не могли добраться до Уордов и до падения ЩИТа, – сказал Коулсон. – Жестокое обращение трудно доказать в суде, особенно если у твоих оппонентов политические связи и куча денег.       – А что с травмами? – Указала раздосадованная Скай. – Вы сказали, что они свидетельствуют о жестоком обращении.       – Они могли обыграть это так, будто он был проблемным ребенком, лезущим в драки, – ответила Бобби. – Такие дети часто отличаются далеко не примерным поведением. Гораздо проще поверить в одну паршивую овцу, чем в то, что одна из самых обожаемых семей Америки жестоко обращается с детьми. Не то чтобы сейчас это имело какое-то значение, – Бобби сменила тему прежде, чем кто-то успел прокомментировать. – Ничего из этого не объясняет, почему Вы посчитали это настолько неправдоподобным, что не стали даже упоминать о такой вероятности, – обратилась она к Коулсону.       – Уорд демонстрировал весьма подозрительную модель поведения в Академии и когда он уже начал работать на ЩИТ, – продолжал Коулсон. – Он был очень замкнутым. Особенно в Академии он демонстрировал слабые межличностные и коммуникативные навыки. Поначалу он почти не разговаривал, и у него совсем не было друзей. Но со временем ситуация улучшилась. На момент выпуска проблемы с общением исчезли совсем, он стал скорее колючим, чем замкнутым. За все время в ЩИТе он не завел друзей, не работал в команде, но среди специалистов это не было такой уж редкостью.       – Однажды я почти завербовал его в свою команду, потому что считал, что плохо для специалиста все время работать одному, но Гарретт меня отговорил, – Коулсон на мгновение замолчал, но затем покачал головой и продолжил: – Но многие из этих моментов могут также объясняться тем, что завербованные Гидрой кадеты не так тщательно скрывали отсутствие заинтересованности и преданности ЩИТу. Когда Скай упомянула, что Грант знал Гарретта еще до Академии, я думал, что жестокое обращение было всего лишь оправданием его замкнутости и травм, которые могли быть следствием тренировок Гарретта.       – Может оказаться, что и тем, и другим, – сказала Бобби. – Но Вам следовало хотя бы упомянуть о такой возможности, прежде чем я пробудила его воспоминания этой штукой.       Скай не стала слушать ответ Коулсона, с нее было довольно. Внутри нее все еще искрилась ярость, и она стремительно теряла способность держать язык за зубами. Было так странно ощущать себя такой разгневанной и онемелой одновременно.       – Вы что, сейчас на полном серьезе спорите, как было бы лучше его пытать? – Возмутилась Скай. – Вы только что пытали кого-то! Как вы можете вести себя так, будто в этом нет ничего особенного?!       Скай оглядела комнату, почему было похоже, будто ее одну это так волнует? Но это было не так, и частью разума Скай подметила, что половине присутствующих сразу стало не по себе. ФитцСиммонс тоже были вне себя, да и когда Скай только вошла, все были очень встревожены.       – Скай… – начал было Коулсон.       – Нет, – перебила она. – Вы только что заставили человека заново пережить детские травмы с помощью устройства для пыток, которое использовала Гидра! ЩИТ не должен такое допускать, мы не должны совершать подобное! – Ей в голову ударила ужасающая мысль, и она не удержалась от того, чтобы выпалить: – Вы и раньше это делали? ЩИТ регулярно использует машину памяти и выпытывает из людей информацию?       – Нет, конечно нет, – поспешно ответил Коулсон. – Скай, ты не понимаешь, на что способен Гарретт. Он что-то задумал, и мы сможем остановить его от убийства невинных, только если узнаем о его планах. А единственный, кто может рассказать нам про них, это Уорд.       – И как, сработало? – Саркастично поинтересовалась Скай. – То есть, у вас тут, похоже, все шло просто прекрасно, пока я не заявилась, так скажите мне, какую жизненно важную информацию вы добыли, заставив Гранта заново пережить физическое насилие.       Коулсон замялся, и обычно Скай этого было достаточно, но ее ярость все еще требовала выхода. Она также боялась, что, если прекратит злиться, покалывание в глазах обернется настоящими слезами. Когда все стало так ужасно?       – Кое-что мы все же узнали, – осторожно сказала Бобби, надеясь немного разрядить обстановку. Скай показалось это нечестным, потому что она тоже злилась на Коулсона. – Под влиянием машины памяти Уорд говорил не только о семье. Если только у него не было печального опыта, связанного с походами.       Трип кивнул:       – Я тоже это заметил. Он бормотал что-то об одинокой смерти в лесу.       – Я хочу разузнать об этом, – сказала Бобби. – Есть у меня одна теория.       – И эти исследования будут уместны и полезны нам? – Спросила Мэй.       – Если я права, то да, думаю, они будут весьма полезны, – ответила Бобби.       – Тогда за дело, – сказал Коулсон, и переключил внимание на Скай. Бобби покинула комнату, Хантер последовал за ней, он, похоже, уже какое-то время только и ждал предлога уйти.       – Еще несколько недель назад Вы сказали, что разузнаете о нем, – напомнила ему Скай. Она ощущала себя опустошенной и беспомощной, что изменится от того, что она бросит вызов Коулсону? Грант все равно будет разбит после пыток, а Скай все еще не знала, как все исправить.       – Нам нужно вернуть его в Хранилище D, пока он не очнулся, – сказала Мэй.       – Вы хотите бросить его в камеру? – Тут же вступился Фитц. – Это так неправильно!       – Неправильно относиться к нему как к врагу? Он и есть враг, Фитц, – ответила Мэй.       Если не раньше, то теперь уж точно, почти злорадно подумала Скай.       Но это и было корнем проблемы: Грант — враг ЩИТа, и относились к нему соответственно. Они же были из ЩИТа, и Коулсон и остальные ожидали, что она ФитцСиммонс будут относиться к Гранту как к любому другому агенту Гидры. Но он не был просто агентом Гидры, и Скай больше не могла видеть в нем врага.       Более того, она была согласна с Фитцом — они должны быть лучше Гидры, что означало не опускаться до их уровня и не проявлять бессмысленную жестокость.       Фитц издал невнятный возглас разочарования, который отражал ее собственную беспомощность. Остальные не уступят, и сейчас они были не в силах их заставить.       – Ладно, – бросил Фитц. – Тогда я сам его отведу. Скай?       Будто опомнившись после слов Фитца, Скай смогла сфокусироваться на чем-то помимо собственных эмоций. Она вынудила себя успокоиться и начать думать как агент.       Сейчас ей нужно последовать примеру Фитца. Скай не хотела вступать в открытый конфликт с Мэй и Коулсоном, особенно учитывая, что перевес явно не на ее стороне. Если не получится их убедить, она лучше поможет Гранту за их спиной. Они ведь так с ней поступили, когда схватили и пытали его.       Незачем ввязываться в бой, который она проиграет, да еще и покажет тем самым остальным, насколько она скомпрометирована чувствами к Гранту. В таком случае они будут с ней настороже, и у нее не будет шансов его спасти.       Скай подождет и посмотрит, в каком состоянии очнется Грант, и что у Бобби за «теория». При малейшей угрозе возобновления пыток она незаметно вытащит его, но пока у нее были связаны руки. Она не сможет сбежать от ЩИТа с находящимся без сознания пленником и всего двумя союзниками, которые даже к боевым действиям не допущены.       Она помогала Фитцу отвязывать Гранта, не решаясь снова взглянуть на Мэй или Коулсона. Она опасалась, что ее стошнит, или она расплачется. Скай стиснула зубы и осторожно потянула за ремни, стараясь не задеть его стертую кожу.       Как только с ремнями было покончено, Скай с Фитцом привели его в сидячее положение. Его голова безжизненно склонилась набок и уткнулась в изгиб ее шеи. От воспоминаний о том, как он делал то же самое, но осознанно и так нежно, целуя точку пульса или шепча ей на ушко, ей стало только хуже.       – Дайте, я помогу, – предложил Трип, когда они с Фитцом неуверенно попытались поднять Гранта.       Скай ощетинилась:       – Вы сделали достаточно, – хватит притворяться, что вам не все равно, почти добавила она, но вспомнила, как то же говорил ей и Грант. Она всегда закатывала глаза, называя его параноиком, теперь же она оказалась на его месте. Она всегда была так уверена, что Коулсон поступит правильно, что даже и не думала сомневаться в нем. Но это доверие, как оказалось, не было обоюдным, он не верил ни ей, ни ее суждениям. Теперь Скай была не уверена, где ей место и кому ей доверять.       Трип проигнорировал ее, и, когда Скай и Фитц покачнулись под весом Гранта, он подменил Скай и перекинул руку Гранта на свои плечи. Трип похлопал Скай по спине и натянуто улыбнулся.       От этого Скай едва не расплакалась, ведь этот жест напомнил ей, что эти люди — ее друзья, ее близкие. Она могла принять такое поведение от врагов, но это задевало ее гораздо сильнее. Вот почему все было так ужасно. Потому что ее близкие способны сотворить с кем-то такое. Потому что они сделали это с тем, кто тоже был ей очень дорог.       На этой мысли Скай вдруг пришла в замешательство, глядя на Трипа и Фитца ведущих Гранта в Хранилище D. Но причиной этому было не осознание того, что Грант стал ей так близок, а то, как странно смотрелась эта компания.       Каким-то образом Грант стал значить для Скай больше, чем она представляла возможным.