Путь в Дамаск: переломный момент (в чьей-либо жизни), внезапное озарение (за которым следует резкая перемена), поворотный пункт, прозрение, чудесное превращение.
Сердце Скай забилось так сильно, что ей казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди. В мире не так много мест, которые шпион мог бы счесть безопасными, но Скай всегда считала Игровую Площадку неприкосновенной. Это место стало ей домом. Ей давно следовало уяснить, что ни одно из мест, в которых она чувствовала себя как дома, не застраховано от разрушения. При виде канистр с горючим и агентов ЩИТа, без сознания, связанных оперативниками Гидры, Скай ощутила страх, бегущий по венам. Симмонс, Фитц, Мэй, Трип, Бобби, Хантер — все были схвачены. Как агенты Гидры проникли незамеченными? Как они вообще нашли базу? – Что ты cделал? – Обвинил Гранта Коулсон. – Я? – Фыркнул Грант. – Вы забыли, что последние пару дней я провел тут, где меня опоили, пытали и бросили в камеру? Если бы я мог как-то связаться с Гарреттом, я бы сделал это до того, как вы засунули меня в машину памяти. – Значит, то, что Гарретт нашел эту базу как раз после того, как мы тебя схватили, — простое совпадение? – Невозмутимо поинтересовался Коулсон. Грант стоял, немного отвернувшись от них, и явно избегал зрительного контакта, что казалось Скай очень странным. – Может, Ваши оперативники не так компетентны, как Вы думаете, и это они привели их сюда? – С издевкой предположил Грант. – Джон все равно не стал бы организовывать рейд ради меня, не после того, как я проявил слабость и угодил в плен. Грант казался таким уверенным в этом, что Скай снова накрыла волна беспомощной ярости из-за того, насколько извращенными были его отношения с Гарреттом. Она не могла не подметить, что вот уже не в первый раз Скай слышала от него слово «слабый» в странном контексте. Она пообещала себе, что, если они выживут, она непременно спросит его об этом. Коулсон не стал спорить с Грантом. Возможно, он считал его оценку усилий, на которые пойдет Гарретт, чтобы спасти ближайшего соратника, верной. – Тогда почему, как ты думаешь, он здесь? – Спросила Гранта Скай. Ее внимание металось от него к планшету. Она хотела узнать как можно больше, прежде чем Гидра пойдет их искать. И судя по всему, у них еще было немного времени. Коулсон, похоже, не возражал, что Скай задает ему вопросы. Возможно, он знал, что Грант скорее будет отвечать ей, а не ему. Грант по-прежнему не смотрел ни на Скай, ни на Коулсона, и она наконец поняла, что он отворачивается от видеокамеры. Он не хотел, чтобы Гидра увидела, что он разговаривает с ними. – Записи камеры зациклены, – сообщила она ему. – Я сделала это перед тем, как спуститься сюда. Никто не увидит нашего разговора. После такого признания и Грант, и Коулсон резко вскинули головы и уставились на нее. Скай могла только представить, что думал Коулсон, зная, что она намеренно сняла наблюдение с пленника ЩИТа, чтобы поговорить с ним посреди ночи, пока никто не знал, что она здесь. Возможно, Коулсон даже догадался, что она подумывала освободить его. Скай не стала обращать внимание на их удивление. Сейчас на это не было времени, и они оба должны были сосредоточиться на более важных вещах. – Ну? – Поторопила их Скай. Она посмотрела на экран. Агенты Гидры все еще связывали остальных, но отсутствие, по крайней мере, Коулсона скоро заметят. Не говоря уже о том, что они также отправятся на поиски Гранта. Грант заметно колебался, видимо, разрываясь между преданностью Гарретту и Скай. Скай раздраженно выдохнула. У них нет на это времени. – Это все из-за GH-формулы, не так ли? Грант тут же замер, и Скай поняла, что права. Похоже, их гипотеза о состоянии здоровья Гарретта подтвердилась. Однако Скай порадовало то, что Грант все же ответил. – Да, – тихо сказал он. – Он хочет отдать Коулсона на анализы и, может, допросить о составляющих препарата, – каждое его слово было вымученным, будто это причиняло ему боль. И это доказывало то, что сохранение в тайне того, что Скай тоже вводили GH препарат, многого ему стоило. Гарретту нужен бы кто-то с препаратом в организме для экспериментов, а единственный способ добраться до Коулсона — атаковать штаб ЩИТа. Скай была бы намного более легкой мишенью, если бы только Гарретт о ней знал. Поэтому Грант так отчаянно выспрашивал информацию тогда в России? Он раздумывал, стоит ли ему наконец ее выдать? Скай не могла не думать, как близко она была к тому, чтобы стать подопытной крысой Гарретта с целью продлить его жалкую жизнь. Однако у нее не было времени все это обдумывать. – Скай, – настойчиво окликнул ее Грант. Она подняла на него глаза и увидела, что он почти вплотную прижался к барьеру, такой испуганный, каким она его никогда не видела. Скай это встревожило еще сильнее: – Что? – Не говори Гарретту о нас. Вообще ничего ему не говори, – второпях упрашивал Грант, очевидно, понимая, что времени у них не осталось. Скай замешкалась. Он пытается защитить себя или ее? Потому что прозвучало это так, будто он беспокоится о ней, отчего возникал вопрос, каким образом то, что Гарретт узнает, что они спали вместе, может быть опасным для Скай. Она полагала, что Гарретт скорее захочет наказать за это Гранта. Или он накажет его при помощи Скай. – Что он сделает, если узнает? – Спросила Скай. Она не планировала ничего говорить Гарретту, но она хотела знать это просто на всякий случай, вдруг окажется полезным. Грант поморщился и не ответил. Вместо этого он обратился к Коулсону, что означало, он совершенно серьезен: – Он не должен узнать. Скай мгновение пораздумывала, не попросить ли у Гранта помощи, но, к сожалению, она была слишком уверена, что ничего не добьется. Он не хотел разглашать информацию о Гарретте, драться против него он уж точно не станет. Ее очень расстраивало, что она не может довериться ему в таком важном деле. Скай решила, что они уже достаточно поговорили с Грантом. Если он не собирается сообщить что-нибудь, что поможет им справиться с Гарреттом, тогда им следует самим подготовить план контратаки, прежде чем Гидра доберется до хранилища. – Коулсон… – начала Скай, но была прервана голосом, прозвучавшим по громкой связи. – Фил, покажись, где бы ты ни был, – пропел мужской голос. – Поторопись, иначе я начну убивать членов твоей команды по одному. Возможно, стоит начать с Кавалерии или, может, с твоих обожаемых ученых. На экране Скай увидела, как агент Гидры слегка ткнул неподвижных ФитцСиммонс. Угроза была очевидной. Скай в ужасе посмотрела на Коулсона. Он был мрачен, и Скай поняла, что он сдастся, независимо от того, чем это для него обернется. – Он не блефует, – безэмоционально сообщил Грант. Скай снова разозлилась, потому что знала, что Гранту не плевать на ФитцСиммонс, но вот он просто стоит тут, будто это ничего не значит для него. – Девчонку тоже прихвати, – сказал Гарретт и после замолчал. Коулсон не позволил Гранту ничего сказать. Он даже не позволил Скай оценить выражение его лица, нажав на планшете кнопку и сделав барьер снова непроницаемым. Он быстрым шагом направился к выходу из хранилища, шепча ей на ходу: – Уорд прав насчет одного: ничего не говори Гарретту. Незачем привлекать к себе внимание, особенно если он охотится за информацией о GH-325. – Но что насчет Вас? – Спросила Скай. По всей видимости, Грант считал, что Гарретт сделает с человеком с препаратом в организме что-то настолько ужасное, что предпочел отступиться от своей преданности и сохранить ее секрет. – Со мной все будет в порядке, – заверил ее он. – В мои планы не входит позволить ему забрать меня куда-то. Нам нужно лишь выиграть время. – Как? – Гарретт – самовлюбленный психопат, обожающий звук собственного голоса, – пробормотал Коулсон. – Если мы его разговорим, он не остановится. – И как нам это поможет? – Спросила Скай. Они шли по коридору по направлению к агентам Гидры и команде. Всего несколько минут, и она столкнется с монстром лицом к лицу. От этой мысли ее охватил ужас. – Я знаком с газом, которым он вырубил команду, – объяснял Коулсон. – Его эффект длится недолго. Скоро все очнутся, и когда это случится, уверен, Мэй сделает все, что в ее силах, чтобы надрать Гарретту зад. Они превосходят нас количеством, а мы их — качеством. Если нам удастся застать их врасплох… – Мы сможем поменять расклад, – закончила Скай. Рискованный план, но лучшего у них не было. Она еще кое-что хотела спросить: – Коулсон… – Я знаю, Скай, – оборвал ее он. – Я знаю, что ты хотела дать ему шанс, но сейчас мы больше не в той позиции, чтобы это сделать. Ты должна приготовиться к тому, что может случиться с Уордом. Скай понимала, что это значит. Если все выльется в перестрелку, где они будут сражаться за свои жизни, Гранта может убить один из ее друзей, возможно, после того, как он убьет кого-то из команды. Никто не станет медлить, и Коулсон хотел, чтобы она свыклась с этой мыслью. Скай сомневалась, что сможет. Если Мэй, Бобби или кто-то другой убьет Гранта, пока она будет лишь беспомощно наблюдать, сможет ли она когда-нибудь их простить, даже зная обстоятельства? Или она будет вечно помнить, что именно они отняли у Гранта жизнь? Сможет ли она простить себя за то, что не смогла достучаться до него, пока не стало слишком поздно, и что просто стояла в стороне, пока его убивали? Она не хотела говорить ничего, что могло заставить Коулсона замешкаться в смертельно опасный момент, но ей было нужно, чтобы он это узнал: – Я знаю, что это нечестно, – заговорила Скай быстро и тихо. – Я знаю, что, учитывая обстоятельства, я не имею права просить о таком — в последнюю очередь я хочу просить чего-то, из-за чего Вы можете погибнуть, — но если будет хоть шанс, что этого можно будет избежать, то, пожалуйста, не делайте этого, – под конец ее голос слегка задрожал. Скай больше не могла смотреть Коулсону в глаза. Она уставилась прямо перед собой, в направлении пункта их назначения, отчего ей стало страшно. – Я люблю его, – тихо призналась она. Скай никогда не говорила этого вслух, но знала об этом уже какое-то время, пусть и не могла признаться в этом самой себе. – И прошел всего один день. Я смогу достучаться до него, если у меня будет больше времени, – сказала она. Скай не знала, она в самом деле в это верит или просто хочет верить. – Гарретт обрабатывал его пятнадцать лет, потребуется больше, чем просто пара разговоров, чтобы заставить его понять, что он с ним сделал. И даже если не получится, если даже тысяча разговоров не поможет, я просто должна знать, что перепробовала все. Скай была рада, что именно в этот момент они с Коулсоном вошли в комнату с поднятыми вверх руками. Она не хотела дожидаться реакции Коулсона или зацикливаться на мысли, что дорогие ей люди могут друг друга перебить. Джон Гарретт встретил их улыбкой, напоминающей оскал. Скай задумалась, считали ли люди, которые не знали о нем всего, эту улыбку очаровательной, потому что у Скай от нее по коже побежали мурашки. – Фил, давно не виделись, – харизматично поприветствовал Гарретт. – Обыскать их, – приказал он одному из агентов. Агент Гидры последовал приказу. Скай сердито посмотрела на этого урода, потому что он действовал грубее необходимого. Скай взвесила все «за» и «против» идеи врезать по его самовольному лицу, но пришла к выводу, что это противоречит ее намерению не привлекать к себе внимание Гарретта. – Каминский, найди Уорда, – скомандовал ему Гарретт, когда он закончил с обыском. Скай понравилось, как Каминский заметно дрогнул, но, похоже, его покорность перевешивала нежелание, потому что он все же отправился на поиски, взяв с собой еще одного агента. Скай огляделась. Гарретт был в тактическом снаряжении, но без оружия в руках. Она увидела только один пистолет в кобуре, но могла поспорить, что выпуклости на бедре и в ботинке скрывали больше оружия. Учитывая, что именно этот человек научил Гранта всему, Скай не была удивлена. Она все еще помнила, как разоружался в отеле Грант перед тем, как они переспали, у него при себе оказался целый арсенал от ножей, до пистолетов и даже гарроты. Без сомнений, Гарретт подготовился к рейду базы ЩИТа. Помимо Гарретта здесь было одиннадцать оперативников Гидры, вооруженных автоматическими штурмовыми винтовками и другими игрушками, заткнутыми за пояса. С Каминским и еще одним, которого он забрал с собой, получалось тринадцать агентов Гидры плюс Гарретт… и Грант. Скай не позволяла себе отвлекаться, анализируя ситуацию. Ладно, пятнадцать вражеских бойцов в комнате, и еще по крайней мере пять прослеживают видеоканалы и охраняют других, менее опасных агентов ЩИТа, которых Скай тут не увидела. Шесть агентов Гидры держали на прицеле членов ее команды, ожидая команды их убить. Выбор агентов, которых Гарретт решил сковать и выставить на обозрение, по большей части ее тоже не удивил. Мэй, Фитца и Симмонс она уже ожидала здесь увидеть, исходя из его угроз. Скорее всего, он снова намеревается использовать их как средство давления на Коулсона. О довольно близких отношениях Коулсона с этими тремя было хорошо известно еще до падения ЩИТа, так что и Гарретт об этом прекрасно знал. Скай не заметила нигде Мака, но врагам о нем было мало что известно из-за редкого участия в полевых операциях. Агентов Гидры ждет немалый сюрприз, если они ожидают, что Мак будет покладистым пленником. Но последний человек зацепил взгляд Скай. Она едва ее знала. Ребекка была ассистентом Симмонс и помогала ей с исследованиями. Ей совсем не место среди остальных пленников. Никакого опыта полевой работы, не пользуется особенным расположением и доверием Коулсона и вряд ли обладает хоть сколько-нибудь ценной информацией. Конечно, как полагала Скай, Гарретта не особо заботили данные ЩИТа, если он мог раскрыть секрет GH формулы. Ученый, сведущий в биохимии и не способный сопротивляться под пытками, — именно то, чего Гарретт и искал. – Нечего сказать, Коулсон? – Ухмыльнулся Гарретт. – Спустя столько времени, это задевает меня, приятель. Теперь Скай видела, что имел в виду Коулсон, говоря, что он обожает звук собственного голоса. – Как ты смог проникнуть сюда, не подняв тревогу? – Спокойно спросил Коулсон. – Могу поклясться, я лишил тебя допуска. Коулсон улыбался приятной беззаботной улыбкой. Хотела бы Скай иметь такое же самообладание. Она едва знала Гарретта, но казалось почти невозможным просто молча стоять, когда ее распирало желание стереть эту самодовольную ухмылку с его лица. Этот человек приказал в нее стрелять. Этот человек предал Трипа, Коулсона и весь ЩИТ. Этот человек калечил Гранта, промывал ему мозги, манипулировал им с тех пор, как тот был подростком. Скай не знала, что способна кого-то так ненавидеть. От одного его вида рушилось ее самообладание, и ей приходилось удерживать себя от того, чтобы стиснуть зубы и сжать руки в кулаки. Ухмылка Гарретта стала шире, будто он только и ждал от Коулсона этого вопроса. Он вынул что-то из кармана и гордо продемонстрировал этот предмет, в котором Коулсон узнал пропуск, болтающийся на шнурке. – Меня ты допуска лишил, но пропуск агента Янга сработал отлично, – похвастался Гарретт. Это имя ни о чем не говорило Скай, но судя по поблекшей улыбке Коулсона, ему оно было знакомо. – Да ладно тебе, Коулсон, неужели ты думал, что мы не заметим твоего шпиона? – Пожурил Гарретт с фальшивым дружелюбием. – Все миссии Гидры, в которые ты вмешивался, база в Филадельфии, слежка в Гаване? Ты выдаешь себя. – И что случилось с агентом Янгом? – Спросил Коулсон таким тоном, будто уже знал ответ. Скай подумала, что он спрашивает, лишь чтобы Гарретт не умолкал. Гарретт изобразил сожаление: – Он был отважен до последнего вздоха. И этот человек был единственным, с кем общался Грант в течение пяти лет. Скай не понимала, как он это пережил — прошло всего десять минут, а она уже сходила с ума в его обществе. – Это он раскрыл наше местоположение? – Спросил Коулсон. – Нет, – ответил Гарретт. – Вижу, вы следуете традициям ЩИТа относительно фрагментации информации. Янг не знал ничего полезного и недостаточно охотно сотрудничал. К счастью, у меня была своя карта к базе. Гарретт не стал пояснять свои слова, и Скай чувствовала, будто ему доставляло удовольствие хвалиться своей победой над Коулсоном. Это приходилось весьма кстати, чтобы выиграть время, но в то же время ужасно раздражало. – Что еще за карта? – Спросила Скай, когда Коулсон слишком долго продолжал молчать. Она знала, что Грант и Коулсон рассердятся на нее за это, но она никогда не славилась беспрекословным подчинением приказам. Или тихим поведением перед мудаками. Гарретт перевел на нее свои блестящие глаза. В ответ Скай упрямо вздернула подбородок. Он всего лишь умирающий трус, использующий и убивающий людей, чтобы продлить свое жалкое существование, она отказывалась бояться его. Вдруг он начал смеяться. Это был нормальный непринужденный смех, и Скай теперь видела, почему люди называли Гарретта харизматичным: – Мне нравится твой запал. Скай ощущала неодобрение Коулсона из-за того, что она привлекла к себе внимание, и предпочла не отвечать. Когда его смех стих, Гарретт наконец ответил на вопрос. Он обращал свои слова скорее к Коулсону, чем к ней, и Скай не собиралась на это жаловаться. – Ты сам привел меня прямиком сюда! Если кто-то и предоставил мне карту, то это ты, Коулсон. – Думаю, я бы запомнил, если бы пригласил психопата на мою базу, – учтиво отметил Коулсон. – Психопата? – Переспросил Гарретт. – Вот сейчас обидно было, – приложил он руку к сердцу в насмешливом жесте. – Но не меня ты пригласил. У Скай сердце ушло в пятки. Нет. – Как Уорд связался с тобой? – Спросил Коулсон, совершенно не меняясь в лице, будто его это совсем не беспокоило. – Он с момента прибытия находился под пристальным наблюдением. Но это беспокоило Скай. Грант солгал? Это не должно так уж удивлять, учитывая все, что они о нем знают, но Скай в самом деле поверила Гранту, когда он сказал, что никогда не лгал ей. – Ему и незачем было, – сказал Гарретт. – Я воспользовался маячком, чтобы узнать, где он, когда он пропал после рядовой миссии. Коулсон практически окаменел, и Гарретт, видимо, заметил его реакцию, потому что широко улыбнулся, обнажая зубы: – Крайне невнимательно с твоей стороны. Ты оступаешься, Коулсон. Скай снова ощутила волну ярости, направленную на Коулсона. Они не заметили маячок потому, что обычно Фитц и Симмонс обследовали заключенных, чтобы удостовериться, что у них нет при себе чего-то вроде капсул с цианидом или вживленных устройств. И Гранта не обследовали должным образом, потому что его поимку держали в секрете от Фитца и Симмонс. Так много проблем можно было бы избежать, если бы они просто поговорили друг с другом. Теперь она как никогда понимала недовольство Хантера всеми этими секретами. Скай поборола желание прикусить губу и постаралась сохранить невозмутимое выражение, задаваясь вопросом, знал ли Грант, что ему вживили жучок. Он отрицал возможность связаться с Гарреттом, но ничего не говорил насчет того, был ли у Гарретта способ его найти. Лжи можно избежать при помощи недосказанности, и Грант был экспертом по этой части. К Скай настолько близко подкралась паранойя, что в ее голове промелькнула мысль, что Грант позволил себя схватить, чтобы привести к ним Гарретта. Она очень надеялась, что это было не так, но могла представить, что он бы сделал это, если бы думал, что это единственный способ добыть информацию о GH формуле и спасти Гарретту жизнь. Судя по всему, Коулсон рассуждал аналогично — или просто пытался продлить разговор. Ей показалось, что рука Мэй пошевелилась, и Скай могла поспорить, что ее НО просыпается. – Значит, ты позволил нам поймать Уорда, чтобы проследить его досюда? – Сказал Коулсон. – Или просто не доверяешь своему ближайшему соратнику? – Последний вопрос был подколкой, Скай была в этом уверена. – Он постоянно мелькал на наших радарах последние месяцы. Что, теряешь контроль над собственным прислужником, Гарретт? Но Гарретт лишь снова расплылся в раздражающей улыбке: – Просто соблюдаю осторожность, и, похоже, это окупилось. Мой собственный троянский конь. Но я никогда не сомневался в преданности Уорда. Я всегда могу положиться на него. Скай мучилась от бессильной ярости. Все они знали, почему Гарретт так уверен в преданности Гранта, и слышать, как этот выродок этим хвастается, заставляло кровь бурлить в ее жилах. – А тебе ведь так необходимо иметь возможность положиться на него, не так ли? – Сказал Коулсон с вежливой улыбкой. – Потому что кто еще пойдет на все, чтобы добыть для тебя GH формулу, пока ты умираешь. Эти слова стерли с лица Гарретта все следы веселья. В первый раз за весь разговор Скай увидела зарождающийся гнев за дружелюбной маской. – Грант бы ни за что не рассказал вам об этом, – сказал Гарретт, проницательно глядя на них. Несмотря на выраженную уверенность в верности Гранта, Скай беспокоилась, что на самом деле он не совсем в это верит и покарает Гранта за «предательство». – Ему и незачем было, – сказал Коулсон. – Ты сам нам об этом сообщил, посылая Гранта по всему миру искать информацию о препарате. Ты даже пытал меня, чтобы узнать больше, – Коулсон ненадолго замолчал и потом добавил: – Крайне невнимательно с твоей стороны. Ты оступаешься, Джон. Гарретт лишь посмеялся и покачал головой, будто это была лишь беседа старых друзей. Возможно, в больном, извращенном разуме Гарретта так оно и было. – Ох, Фил, я соскучился по твоему юмору. Но поздравляю тебя с решением загадки, хоть уже и слишком поздно, чтобы тебе это чем-то помогло. В этот момент в комнату вошел Грант с Каминским и еще одним агентом. Скай подметила дистанцию между Грантом и другими агентами Гидры и задумалась, причиной этому был их страх или неприязнь Гранта. Он определенно не был рад их компании. – Вот ты где, сынок, – Гарретт подошел к Гранту и по-отечески похлопал по спине. – Я дожидался тебя, чтобы начать веселье. – Если ты хотел, чтобы я побыстрее оказался здесь, не следовало посылать Каминского, – сухо отозвался Грант. Он осмотрел комнату со скучающим видом. Его взгляд прошелся по Скай, даже не замедляясь. Гарретт пожал плечами: – Не смог устоять. Я знаю, как превосходно вы ладите друг с другом. Гарретт снова усмехнулся, но Грант не выглядел таким уж радостным. Выражение его лица было абсолютно пустым и не выдавало ничего, но Скай заметила, что держался он более напряженно, чем обычно. Хотя возможно, Скай так только казалось. – Как ты меня нашел? – Спросил Грант без особого любопытства в голосе. Скай испытала облегчение, поняв, что Грант ничего не знает о маячке. – Это неважно, – ответил Гарретт, отмахнувшись рукой. Скай захотелось закричать Гранту, что Гарретт вживил ему маячок, как собаке, о чем он, по всей видимости, и не подозревал, но Коулсон незаметно ткнул ее локтем. Она поняла его сообщение «не сейчас». Однако она не знала, сколько еще сможет придерживать язык. Ситуация приближалась к точке кипения.***
В первый раз за многие годы Грант не знал, как ему действовать. Его первоначальные цели, защитить Джона и Скай, стали несовместимы. Прежде чем его схватил ЩИТ, Грант думал, что больше не сможет играть на две стороны, и теперь убедился в этом. Грант хотел добыть для Джона GH формулу. Он должен был после всего этого времени и усилий, после всего, что для него сделал Гарретт. Грант намеревался спасти Джона, как и обещал давным-давно. Для этого ему нужно доставить Фила Коулсона к Рейне, чтобы проанализировать компоненты препарата. Но Грант также знал, что Скай такого не допустит. Она скорее умрет, чем позволит использовать Коулсона как лабораторную крысу. Как и Фитц с Симмонс, и хоть у него и без того хватало противоречивых желаний, он хотел защитить и их тоже. Если Джон сначала попытается добиться от Коулсона информации, он может использовать двух ученых для этого, как грозился ранее. Вообще-то он вполне может приказать Гранту убить их или пытать, чтобы заставить Коулсона сотрудничать. Гранта мутило еще от машины памяти, но это давящее ощущение в животе было чем-то новым. Он попытался очистить разум и сосредоточиться, но с таким же успехом он мог пытаться поймать руками дым. Машина памяти прорвала его защиту, и хоть он и был уверен, что восстановит ее со временем, сейчас это казалось невозможным подвигом. К сожалению, больше всего он нуждался в ней сейчас, когда вошел в комнату и увидел Фитца и Симмонс, слабо шевелящихся и в наручниках, и Скай, смотрящую в дула нескольких автоматов и ожидающую их выстрела. Джон пошутил насчет того, как Гранту не нравилось работать с Каминским, но Грант с трудом концентрировался на его словах. Он сосредоточился на ситуации и поиске возможности достичь всех своих целей. Краем глаза он подметил, что Фитц, Симмонс и ученая, которую он не узнал, начали просыпаться. Он также заметил приглушенные движения Трипа и британца, а значит, остальные агенты тоже уже очнулись и лишь притворяются. Газ сделал их вялыми и заторможенными на какое-то время, но он быстро выветривается. Грант немного помедлил. – Агенты ЩИТа очнулись, – глухо сообщил он Джону. Он напомнил себе, что делать свою работу — не предательство, но все равно не смел поднять глаза на Скай, пока говорил. Грант лениво окинул взглядом агентов ЩИТа, которые уже бросили притворяться, что все еще без сознания, и кивнул: – Похоже на то. Что ж, тогда пора сворачиваться. Мы планируем большой взрыв завтра, и нужно проверить взрывчатку, иначе этот идиот Уайтхолл решит взять это на себя. Грант посмотрел на него в замешательстве, но Гарретт просто сказал, что расскажет позже, и вновь обратил внимание к присутствующим. Он хлопнул в ладоши и обыденным тоном приказал: – Пристрелить всех, кроме Коулсона, но ученым стреляйте по коленям. У Гранта кровь застыла в жилах, и холодок пробежался по спине. Он был даже не уверен, что дышит. Будто издалека до него донеслись всхлипы незнакомой ученой. Коулсон вступался за своих людей, а Фитц обратился напрямую к Гранту. – Джон, стой, – сказал Грант прежде, чем остальные успели исполнить приказ. Джон поднял руку в знак того, что остальные должны пока придержать стрельбу, и посмотрел на него с любопытством. – Могу я с тобой поговорить? – Настоятельно спросил он. Джон кивнул: – Конечно, парень, – согласился он. Грант не был одурачен этим проявлением добродушия. Он видел, что Джон был чем-то рассержен. Теперь, когда он знал, что искать, он увидел, как напряжены были его плечи и челюсть. Возможно, его чем-то задели слова Коулсона. Грант на собственном опыте познал, как этот человек умеет задеть за живое. Это бы объяснило, почему Джон сначала сковал агентов ЩИТа, а потом вдруг решил их убить. – Совершенно незачем их всех убивать. Большинство из них даже не представляет для нас угрозы, – сказал Грант, когда они немного отошли от остальных. Он продолжал поглядывать на Морс и Кавалерию, чтобы они не думали, что он отвлекся, и даже не пытались что-то предпринять. Глаза Джона сузились: – Ты просишь меня сохранить им жизнь. – Нам необязательно их убивать, – начал Грант. Он ходил по очень тонкой грани и не хотел выказывать Джону свою заинтересованность в некоторых агентах ЩИТа. Но даже если бы он и не беспокоился о Скай, Фитце и Симмонс, ему все равно казалось, что это неразумно. Не было причин их всех убивать. – Нам нужен лишь Коулсон. Джон тщательно всмотрелся в его лицо, но Грант знал, что оно ничего не выдавало. Спустя мгновение Джон отстранился и вернулся к агентам ЩИТа. Грант с опаской последовал за ним и увидел, как он окинул всех взглядом. Он остановился на Фитце: – Откуда ты его знаешь? – Спросил Гранта Джон. – Я слышал, как он обращался к тебе. – Я похитил и допрашивал его несколько месяцев назад по твоему приказу, – безэмоционально ответил Грант, пытаясь понять, что происходит. – Разве я не сказал тебе убить их? – Спросил Гарретт, указав на Фитца и Симмонс, которые в этот раз, к счастью, молчали. Но вот их коллега, которая была ему незнакома, продолжала громко всхлипывать. Джон не приказывал их убивать, но это подразумевалось в случае, если окажется, что они ничего не знают. Но Грант все же сказал: – ЩИТ прибыл прежде, чем я успел это сделать. Джон глянул на него так, что он подумал, что сказал что-то не то. Гарретт вздохнул: – Нужна всего секунда, чтобы пристрелить кого-то, – заявил он, и Грант понял, что должно случиться, прежде чем он достал пистолет, снял его с предохранителя и выстрелил всхлипывающей ученой в лоб. – Видишь? – Ребекка! – Закричала Симмонс. Грант сохранял невозмутимое выражение лица, пока Фитц и Симмонс кричали и плакали над своей подругой, лежащей в луже крови с застывшим на лице страхом, который она испытывала в свой последний миг. – Я думал, ты хотел сохранить ученым жизнь, – сказал Грант. – Не уверен, что это стоит того, чтоб слушать это нытье, – отозвался Джон. – К чему это все? – Потребовал ответа Грант. Часть его злости просочилась в голос. Джон был чем-то разгневан и решил устроить шоу, чтобы то ли что-то доказать, то ли проверить. – Которая из них? – Спросил Джон вместо этого. – Что? – Произнес Грант, хотя знал, о чем он говорит. – Ты всегда был мягкосердечным, но обычно не позволял этому помешать тебе на миссиях, – сказал Джон в отвращении. – Так которую из них ты так стараешься защитить, из-за кого ты был так рассеян последние месяцы? Грант стиснул зубы: – Я не был рассеян. – Нет, был. Я думал, что ты спишь с агентом 33, учитывая, сколько времени вы проводите вместе, я даже нашел ее файл в твоей комнате, но ведь это агент ЩИТа, не так ли? – Джон фыркнул от неприязни. – Не могу поверить, что ты позволил одной из них соблазнить тебя, что ты из-за этого проваливал миссии. Я лучше тебя учил, – Джон приподнял брови в нетерпении. – Так которая из них? Или мне придется гадать? – Я не понимаю, о чем ты говоришь, – невозмутимо ответил Грант. – Что ж, к несчастью для тебя, – усмехнулся Джон, – Твои друзья не так хорошо скрывают свои эмоции, как ты, – указал он на Фитца и Симмонс. – Они, кажется, оба прекрасно понимают, о чем я говорю. Гранту даже не нужно было смотреть, чтобы увидеть виноватые лица Фитца и Симмонс. Он не сомневался, что они визуально отреагировали на слова Джона. – Мы зря тратим время, – сказал Грант. – Ты же сказал, что нам нужно установить взрывчатку как можно скорее. – Значит, придется гадать, – заключил Джон и принялся сканировать взглядом лица пленников. Грант моментально напрягся. Тошнотворное чувство не отступало, еще и голова пошла кругом. Ему следовало знать, что Джон все выяснит, как и всегда. Он хорошо разбирался в людях и знал Гранта лучше, чем кто-либо. Он мог догадаться лишь по этому. Но Грант также знал, что, если Скай себя не выдала, это ненароком сделают Фитц и Симмонс. Спустя минуту Джон остановил свой взгляд на Скай. Он приблизился к ней и спросил: – И как же тебя зовут, дорогуша? Теперь, когда все в комнате обратили внимание к ней, Грант позволил себе взглянуть на Скай. Она выглядела серьезной, даже опасной, и хмуро смотрела на Джона: – Ты пытался меня убить и даже не знаешь моего имени? Джон рассмеялся: – Девчонка с огоньком. Понимаю, почему она тебе нравится, сынок, – сказал ему Джон. Грант поборол порыв судорожно сглотнуть и тем самым выдать свою панику. Происходящее походило на его худшие кошмары. Все еще глядя на Гранта, Джон наотмашь ударил Скай по лицу, отчего та упала на пол. Грант не удержался и инстинктивно подался вперед. Для того ли, чтобы остановить Джона или помочь Скай, он не знал, но он не мог просто стоять и смотреть, как кто-то так обращается со Скай, даже если этот кто-то Джон. Он заметил, что Коулсон тоже не стал стоять на месте, из-за чего его вырубили прикладом, но сейчас его больше волновало то, как Джон схватил его руку с достаточной силой, чтобы образовались синяки, не пуская его к Скай. Она смотрела на Джона снизу вверх убийственным взглядом, и Грант забеспокоился, что она забудет, что ее и ее друзей держат в заложниках, и все равно нападет. Вместо этого она обратилась к нему: – Разве ты не видишь, что он злодей? Он того не стоит! Грант был почти благодарен, когда Джон пригрозил убить одного из ее друзей, если она еще раз заговорит, потому что он понятия не имел, что ей ответить. Его руки были сжаты в кулаки и прижаты к бокам, и все его тело окаменело. Ярость, пронзившая его, была неописуема, как и в тот раз с посохом берсерка, но это была беспомощная, бесполезная ярость, которой не было выхода. Как бы Грант ни злился, что со Скай жестоко обошлись прямо у него на глазах, едва ли он мог избить за это Джона. – Что ж, полагаю, это и есть ответ на твой вопрос, – радостно сказал Джон. Он вгляделся в лицо Гранта и похлопал его по плечу. – У всех есть свои слабости. Сердцу не прикажешь. Невозможно контролировать абсолютно все. Все в порядке. Грант был уверен, что все было далеко не в порядке. Более того, от тона его голоса Гранта охватил страх. Он знал, как Джон относится к слабостям. – Но ты знаешь, что это значит, – продолжил Джон. Он протянул пистолет Гранту, который в недоумении посмотрел на него. – Убей ее, – приказал он. Грант посмотрел на свои руки так, будто никогда раньше не видел пистолета: – Что? Нет, Джон… – Это же не слабость, верно? – Спросил Джон, притягивая Гранта ближе за футболку. Протесты Гранта замерли на его губах. Он слышал, как люди кричали и протестовали и как Джон пригрозил, что, если кто-то дернется, его тут же пристрелят. Все это происходило вокруг него, но Грант будто был за много миль отсюда. Он едва мог что-то слышать сквозь звон в ушах. – Я спросил, это же не слабость? – Голос Джона звучал неясно, будто из под толщи воды, но его слова все равно раздались гулким эхо в его голове. – Нет, – онемело ответил он. Он больше ничего не чувствовал. Он уже едва видел комнату, и его поле зрения продолжало сужаться. Скай кричала. Ее губы двигались, пока она умоляюще смотрела на него, но он не разбирал слов. Он умел читать по губам, но сейчас не мог сконцентрироваться. Чувствовалось, будто в его голове ничего не сходится. Он быстро моргнул, надеясь прояснить зрение, но проблема не исчезла. Он не дал себе ни секунды на раздумья. Он отрешился от всех и всего, потому что каким-то уголком разума понимал, что дрогнет, если впустит в свою голову хоть одну мысль. Он должен это сделать. Он знал, что нужно было сделать в ситуации, где ничего нельзя было сделать. Джон похлопал его по спине, но он этого не почувствовал. Его наставник отступил назад, его губы все еще двигались, пока он что-то говорил. Грант направил пистолет и выстрелил три раза, прежде чем кто-то успел среагировать. Крики, которых он не слышал, прекратились, и в комнате повисла тишина. Он полностью отрешился от реальности, слыша только биение собственного сердца и белый шум в ушах, когда наблюдал, как тело Джона рухнуло на пол, но часть Гранта умерла вместе с ним. Затем вся комната погрузилась в хаос. Грант не чувствовал ничего.