Знай своего врага

      Чувствовалось, будто вся комната трясется от сердцебиения Скай. Может, она и в самом деле тряслась — Скай никогда не могла быть уверена, учитывая ее способности. Никто ничего не сказал о начинающемся землетрясении, так что она пришла к выводу, что это все лишь в ее голове.       Она подумала, стоит ли ей перестать сдерживаться. Коулсон не подавал ей никаких знаков, но Мэй и остальные уже очнулись, они должны были уже что-то предпринять, верно?       Скай знала, почему никто не пытался. Она могла упрекнуть Гарретта во многом, но не смогла найти изъяна в занятой им позиции.       Скай была уверена, если они вступят в бой, то ЩИТ выйдет победителем. Скай могла справиться с несколькими агентами, даже не используя свои силы, да и Мэй с Бобби были здесь со всей командой. ЩИТ разгромит Гидру, если дело дойдет до драки.       Но какой ценой?       Скай снова и снова проигрывала сценарии в своей голове, но не находила ни одного, который бы не заканчивался смертью кого-то из ее близких. Даже если не брать в расчет Гранта, кто-то из дорогих ей людей точно умрет. Слишком много агентов, слишком много автоматических винтовок, слишком много заложников. Большую часть команды заковали в наручники, сделанные для специалистов. И это еще не считая остальных агентов ЩИТа, которых держат не здесь.       Если Скай решит использовать силы, она должна быть уверена, что сможет устранить все угрозы, или все закончится тем, что она станет свидетелем множества смертей, а затем подопытным в экспериментах.       Проблема была в том, что Скай сомневалась, что это возможно. Агенты Гидры были рассредоточены по комнате, так что она не могла вырубить их всех, не задев своих. Она также не знала, с какой силой нужно ударить. Скай еще не могла рассчитать силу, и не знала, сможет ли она швырнуть их в стену, или они лишь слегка пошатнутся.       Скай глянула на Коулсона краем глаза. Установив с ним зрительный контакт, она многозначительно посмотрела на свои руки и чуть сжала их. Он, понятное дело, тотчас же покачал головой.       Он хотел подождать. Должно быть, верил, что Мэй вскоре организует сопротивление, или, возможно, просто не верил, что с этим справится она. Скай провела больше времени, избегая своих способностей, чем пытаясь научиться ими управлять. Но она знала, что вскоре им придется сделать свой ход. Скай преследовало чувство, что мир вот-вот обрушится, если это, конечно, уже не произошло.       Взгляд Скай метнулся к Гранту, несмотря на все ее старания обращать на него минимум внимания. Он стоял неестественно прямо, повернувшись к ней спиной. Он был так напряжен, что казалось, будто он может сломаться в любой момент.       Ее размышления о Гранте были прерваны Гарреттом, когда он громко хлопнул в ладоши, улыбаясь подобно психопату, и скомандовал агентам Гидры:       – Пристрелить всех, кроме Коулсона, но ученым стреляйте по коленям.       И в этот момент сердце Скай остановилось. По какой-то причине опасность не казалась такой реальной, пока она не поняла, насколько бессердечным был Гарретт. Он приказал их убить как бы между делом.       – Гарретт, стой! Тебе нужен я. Незачем это делать, – закричал Коулсон. Скай услышала напряженные нотки в его голосе, когда агенты Гидры нацелили свои автоматы. Гарретт не стал даже оборачиваться.       Ребекка разревелась, и этот звук почти заглушил крики, раздающиеся в комнате.       – Уорд! – Воскликнул Фитц. – Ты не обязан подчиняться его приказам! Не дай ему это сделать! Уорд, посмотри на меня!       Скай тоже хотела высказаться, но она лишилась дара речи. Она дышать-то не могла, не то что говорить. В ее голове лишь вертелось, что она должна что-то сделать и спасти всех.       Грант не поднял ни на кого глаза, не обратил внимания на Фитца, вместо этого он подошел к Гарретту.       Скай не особо верила, что Гранту удастся урезонить Гарретта — если он это намеревался сделать — так что пока они невдалеке разговаривали приглушенными голосами, Скай снова взглянула на Коулсона. Сейчас ей было уже все равно, что он думает. Если Гарретт собрался всех убить, им нечего терять. Все лучше, чем позволить этому мудаку подписать им смертный приговор.       С ее точки зрения все произошло очень быстро. Гарретт начал спорить с Грантом, а затем без предупреждения безжалостно выстрелил в Ребекку. Скай даже не успела ничего понять, как Гарретт ударил ее по лицу и принялся говорить о ней так, будто ее здесь не было.       С этим она могла справиться. Ее сердцебиение даже почти не ускорилось. Но то, что случилось дальше, не на шутку ошарашило и напугало ее.       Гарретт похлопал Гранта по плечу:       – У всех есть свои слабости. Сердцу не прикажешь. Невозможно контролировать абсолютно все. Все в порядке.       Несмотря на подобные слова и доброжелательный тон, Грант заметно побледнел. Он был даже в большем ужасе, чем минуту назад, когда Гарретт ударил ее.       Скай стало любопытно, что заставляет Гранта бояться того, что Гарретт узнает, что он так сильно привязался к кому-то.       – Но ты знаешь, что это значит, – продолжил Гарретт, и Грант, похоже, в самом деле знал, если судить по выражению его лица.       Когда Гарретт приказал убить ее, Скай все поняла. Грант знал, что это случится, когда просил удостовериться, что Гарретт не узнает о них? Гарретт и раньше так делал?       Скай позабыла, что Гарретт угрожал убить остальных, если она снова откроет рот, и закричала:       – Грант! ГРАНТ! Послушай меня! Ему плевать на тебя! Не делай этого!       Один из агентов Гидры толкнул ее обратно вниз, когда она попыталась подняться. Скай не позволила этому отвлечь ее от попыток достучаться до Гранта.       – Я знаю, что ты так не считаешь, но ты не обязан это делать! Не надо! Пожалуйста, пожалуйста, Грант!       Грант лишь растерянно смотрел на нее, будто ее слова проходили мимо его ушей. С тем же эффектом она могла бы кричать и на стену. Грант принял решение, и теперь ничто не заставит его передумать.       У Скай кровь застыла в жилах. Она знала, что Гарретт контролировал Гранта, но это… это…       Разум Скай была не в силах сконцентрироваться только на одном направлении мысли, когда на нее навалилось сразу столько.       Скай задумалась, хватало ли ему еще ясности разума, чтобы помнить, что она способна отразить пулю взмахом руки. Она подозревала, что нет. Его лицо было неестественно белым и лишенным каких-либо эмоций, будто он полностью замкнулся в себе.       Скай обдумывала, получится ли у нее вовремя поднять руки и отразить пулю, прежде чем ее пристрелят агенты Гидры, которым приказано убить ее, если она дернется.       Потом она и вовсе засомневалась, что вообще должна это делать. Если она отразит пулю, то раскроет свои способности Гидре и, возможно, даже убьет Гранта. Если пуля отлетит в обратном направлении…       Грант собирался убить ее по указке сумасшедшего, а она боялась, что может убить его, защищая себя? Это же просто нелепо, но Скай все равно не могла справиться с мыслью, что может убить его. Может, именно так Грант себя и чувствовал сейчас. Хотела бы она закрыться от всего, как он, тогда она, возможно, смогла бы уберечь себя от отчаяния, которое неминуемо последует, каким бы ни был исход.       Вынужденная встать на колени, подобно жертве, ожидающей своего палача, Скай подумала, неужели все вело именно к этому моменту. Она навлекла эти страдания и конфликты, связавшись с врагом, и, похоже, неизбежное наконец случилось. Может, исход был уже предопределен, и она лишь обманывала себя, веря, что сможет изменить его. Это будто было наказание за то, что она самонадеянно подумала, что наконец сможет стать счастливой.       Время на размышления вышло.       Похлопав Гранта по спине, довольно улыбающийся Гарретт отступил назад. Грант поднял свой бесстрастный взгляд на Скай, но она была уверена, что ее мольбы не были услышаны.       – Я знал, что ты… – начал Гарретт, когда сразу друг за другом прозвучали три выстрела, прежде чем кто-то успел уловить движения Гранта.       Скай перестала дышать. Даже когда она увидела, как Гарретт рухнул на пол, и заметила его кровоточащие раны, она все еще не могла понять, почему не чувствует боли. Грант больше не смотрел на нее. Теперь его рассеянный взгляд был прикован к его неподвижному НО, лежащему в луже собственной крови.       Его лицо даже после смерти сохранило черты жутковатой радости. Его глаза были распахнуты, а рот приоткрыт, но он уже не представлял той угрозы, которая нависала над ними последний год. Все закончилось в одно мгновение.       В одно мгновение Грант потерял жизнь, ради сохранения которой стольким пожертвовал.       – Какого черта?! – Раздались крики обеих сторон, когда первоначальная недоверчивость и удивление, от которого все в комнате застыли, начали выветриваться.       – Сейчас, – услышала Скай команду Мэй, и агенты ЩИТа воспользовались тем, что ошарашенные агенты Гидры потеряли бдительность. Закованные в наручники и слегка заторможенные действием газа, члены ее команды пробивалась сквозь вражеские ряды более медленно и менее грациозно, чем обычно, но было ясно, что растерянность врагов сработала на руку ЩИТу.       Скай бросилась вперед и отобрала автомат у агента, который ее держал, и ударила его прикладом по голове. Коулсон сделал то же самое с другим агентом, но Скай бросила громоздкую винтовку и поспешила к Гранту вместо того, чтобы помочь остальным.       Грант просто стоял посреди перестрелки с пистолетом, направленным на землю. Он выглядел таким поникшим и безжизненным, что был похож на сломанного игрушечного солдатика.       Но то, что он отстранился от конфликта, не значит, что то же сделали и остальные. Скай сомневалась, что кто-то из ее людей намеренно убьет его после того, что он только что сделал — во что она пока не совсем верила и что не совсем понимала — но опять же это не значит, что его не заденет шальная пуля. Не говоря уже об агентах Гидры, которые наверняка не особо довольны тем, что он убил их босса и помог ЩИТу.       И конечно, вскоре Скай увидела, как Каминский заметил, что Уорд не в состоянии защитить себя, и прицелился. Каминский был ближе, поэтому Скай ударила его по голове и выбила автомат из его рук. Она недолго с ним боролась, затем перекинула его через плечо, и он ударился о пол с приятным для ее ушей звуком. На всякий случай и в качестве небольшой мести Скай ногой нанесла удар по голове, чтобы удостовериться, что вырубила его.       Скай нужен был пистолет, а не автомат, так что она не стала забирать оружие и направилась к Гранту. Он вмерз в пол посреди комнаты, что сильно тревожило Скай. Остекленевшими глазами он смотрел на тело Гарретта.       – Грант! – Закричала Скай, появляясь в его поле зрения. Она помахала рукой перед его лицом и даже схватила за плечо, чтобы слегка встряхнуть. – Грант, эй! Очнись!       Он не реагировал. Забеспокоившись уже не на шутку, Скай повела его в укрытие. Грант поначалу упирался, но она лишь тянула сильнее. Краем глаза Скай заметила, как Фитц и Симмонс неуклюже тянутся скованными руками к Ребекке, и захотела крикнуть, чтобы они лучше нашли укрытие.       Скай удалось увести Гранта в сторону. Он безвольно сполз вниз по стене и сел на пятки. Скай опустилась перед ним на колени и придвинулась ближе.       – Грант, – снова попыталась она, заключив его лицо в свои ладони. Его взгляд был все еще расфокусирован, и Скай не знала, что делать. Он, скорее всего, пребывал в шоке, что казалось ей очень странным. Скай, конечно, знала о прошлом Гранта и его преданности Гарретту, но было непросто видеть его таким разбитым, когда обычно он был так невозмутим.       – Пожалуйста, ты пугаешь меня, – она выразила в голосе свою панику, надеясь, что сможет таким образом добиться от него реакции. – Возвращайся ко мне, хорошо? Все наладится. Ты только очнись, – бормотала Скай. Увещевания сыпались с ее уст в безнадежной попытке вернуть его из этого безжизненного состояния.       Она рассеянно гладила его по щекам большими пальцами, оглядывая комнату. ЩИТ определенно побеждал, но им бы пригодилась ее помощь. Хантер слегка прихрамывал, и у Трипа кровоточила рука, по всей видимости, от зацепившей его пули. В этих наручниках они не могли держать в руках оружие, что сильно усложняло ситуацию. Скай следовало бы пойти к ним, так как она избежала действия газа и на ней не было наручников, но она не могла оставить Гранта в таком состоянии.       – Скай, – прохрипел Грант.       Скай тут же обернулась к нему:       – Ох, слава богу, – прошептала она, обернув руки вокруг его шеи и прижав его к себе. Ее глаза наполнились слезами.       На какой-то момент ее переполнила благодарность. Она думала, что погибнет или что Грант погибнет или что погибнут все ее близкие. Одну руку она запустила в его волосы и прижала к себе так близко, как было возможно. И все равно этого было недостаточно.       Она хотела поблагодарить его. Она хотела выразить свое огромное облегчение от того, что Гарретт мертв, что Грант теперь свободен от него, что Грант убил его ради нее, но знала, что он не захочет это слышать. Возможно, позже она сможет убедить его, что он поступил правильно, но не сейчас.       – Он мертв, – бормотал Грант в ее плечо. – Я убил его.       Скай прижала его еще крепче, надеясь успокоить его. Она не могла разделить его скорбь над таким ужасным человеком, и он не хотел слышать причины, почему он должен скорее радоваться, так что Скай остановилась на том, чтобы мягко прошептать ему в ухо:       – Я знаю. Все будет хорошо. Я здесь, Грант. Обещаю, я никуда не уйду.       Нехотя она отстранилась и взяла его лицо в свои ладони. Выражение его лица было по-прежнему пустым и безжизненным, но теперь его глаза стали темными и печальными. Скай подумала, что он бы сейчас заплакал, если бы помнил как.       – Грант, я должна помочь остальным, – торопливо сообщила она. Скай оглянулась на остальных как раз вовремя, чтобы увидеть, как Трипа сбили с ног. Страх сжал ее горло. – Дай мне свой пистолет… – начала она, поворачиваясь к Гранту.       Четыре выстрела прозвучали один за другим, точно как те, что отняли жизнь Гарретта, так близко к Скай, что у нее зазвенело в ушах. Она увидела, что агент Гидры, сражавшийся с Трипом, и трое других упали замертво. После этого Трипу, Мэй и остальным уже ничего не стоило разобраться с остальными, даже без оружия и все еще под действием газа.       Щелк. Щелк. Щелк. Скай обернулась и увидела, что Грант упрямо жмет на спусковой крючок, хотя патроны явно кончились. Он бездумно целился и стрелял, не понимая, почему пистолет больше не работает. Это было… странно.       Скай сглотнула:       – Все хорошо, – сказала она самым смягчающим тоном, на какой была способна. Она взяла его за руку, держащую оружие, бережно разжала и забрала у него пистолет.       Она встретилась с ним взглядом, и ее сердце болезненно сжалось. Его лицо скривилось, а кожа была почти мертвенно-бледной, отчего многочисленные синяки и порезы выдавались еще сильнее. Его отсутствующий взгляд беспокоил Скай, она не знала, насколько он осознавал происходящее в данный момент.       Шум драки стих позади нее, и Скай понятия не имела, что ей делать. Так много изменилось за последний час — за последний день, — что Скай едва успевала приспособиться. Ее сердце еще не осознало, что непосредственная угроза миновала, и все еще бешено колотилось в груди.       Пальцы неуверенно сжали ее подбородок и повернули ее голову в сторону. У Скай ушла секунда, чтобы понять, что Грант осматривал щеку, по которой ее ударил Гарретт. Во всем этом хаосе она почти позабыла о жгучей боли, хотя синяк от удара определенно останется.       – Он ударил тебя, – глухо произнес Грант. Он провел по ее щеке большим пальцем, а другая его рука, покоящаяся на его коленях, сжалась в кулак. – Я должен был… – Грант замолк, оставив Скай гадать, что же он собирался сказать.       Скай не сильно беспокоил синяк на лице на фоне всего происходящего. С ней бывало и хуже.       – Я в порядке, – заверила она, взяв обе его руки в свои. Она улыбнулась ему, надеясь прогнать темные тени из его глаз. Его лицо оставалось пустым.       – Где, черт возьми, эти ключи?!       Скай нехотя отвернулась от Гранта, чтобы увидеть Хантера, неуклюже обыскивающего карманы мертвых агентов Гидры все еще скованными руками. Он не видел, что Коулсон уже нашел их и как раз сейчас снимал наручники с Мэй на другом конце комнаты.       – Хантер, – позвал Коулсон с дразнящими нотками в голосе, кидая ключи не ожидающему этого мужчине.       Хантер едва успел поднять закованные руки и поймать ключи, прежде чем они бы ударили его в лицо.       – Спасибо, босс, – саркастично сказал он.       Пока Хантер и остальные освобождались от наручников, Скай осматривала комнату. Пол был усеян телами агентов Гидры, даже Каминский, которого Скай не стала добивать, был мертв. Может, он очнулся, и его пришлось убить, или в него попала шальная пуля, Скай по большей части было все равно. Какой бы ужасной ни была открывшаяся ей картина смерти и жестокости, у нее на сердце и так было тяжело от событий последних нескольких дней, для еще большего количества боли места просто не осталось.       Несмотря на горе, переполняющее комнату, Скай не могла сопротивляться еще одной волне благодарности и облегчения оттого, что Грант убил Гарретта ради нее. Это казалось слишком сюрреалистичным, она почти что боялась, что вот-вот проснется.       Но Скай начала замечать, что взгляды присутствующих один за другим обращались на нее. Большая часть команды уставилась на нее — или на Гранта, сложно было сказать. Она поняла, что прижимается к ни на что не реагирующему Гранту, держа его руки у себя на коленях.       – Бобби, Хантер, Трип, – позвал Коулсон. – Помогите Маку и остальным. Их держат у жилых комнат.       Бобби и Хантер тут же двинулись с места, видимо, желая поскорее узнать, в порядке ли Мак, но Трип заколебался. Он посмотрел на Скай и натянуто ей улыбнулся, затем последовал за ними.       Коулсон и Мэй с опаской наблюдали за Грантом, словно ожидая, что он нападет в любой момент. Скай подумала, не раздражает ли Гранта их откровенное разглядывание, но он по-прежнему смотрел в пустоту. Нет, Скай поняла, что он смотрит на мертвое тело Гарретта, что ее обеспокоило.       – Эй, – позвала Скай как можно тише. Она не хотела публики. ФитцСиммонс все еще находились у тела Ребекки, но Мэй и Коулсон были всего в шести метрах от нее.       Скай расцепила их руки и снова взяла его лицо в свои ладони, заставляя отвести взгляд от Гарретта. Это сработало, Грант теперь смотрел на нее, но таким пустым и расфокусированным взглядом, что ее это ничуть не успокоило.       – Я не знаю, что ты сейчас чувствуешь… – неуверенно начала Скай, но Грант ее оборвал.       – Ничего, – коротко сказал он.       Скай подождала немного, надеясь, что он пояснит, но тщетно:       – Ничего?       – Я ничего не чувствую, – безэмоционально ответил Грант. – Я не чувствую вообще.       Что ж, это было довольно пугающе и весьма нездорово.       Следуя порыву, Скай наклонилась и целомудренно поцеловала его. Она льнула к нему, пока он не ответил на поцелуй, затем отстранилась, лишь настолько, чтобы оценить выражение его лица, соприкасаясь лбами.       Грант нахмурился в замешательстве, но это была хоть какая-то эмоция, чего не наблюдалось с того момента, как он убил Гарретта, так что она решила, что это хорошо. В конце концов, она поцеловала его в надежде вырвать его из этого онемелого состояния. Она хотела, чтобы он чувствовал и чтобы чувствовал ее.       Руки Гранта неожиданно обвились вокруг нее и притянули ее к нему, пока она не оказалась буквально сидящей у него на коленях. Вкупе с соприкасающимися лбами и интенсивными взглядами с расстояния нескольких сантиметров это показалось Скай самым интимным моментом, который ей доводилось переживать. Вздох Скай застрял где-то в ее груди, и она могла поклясться, что на мгновение весь мир перестал существовать, когда он заключил ее в свои объятия.       Но прекрасная иллюзия рассыпалась спустя всего пару восхитительных минут. Скай не могла не чувствовать на себе резких взглядов Коулсона и Мэй. Грант более или менее отрешился от реальности, Скай же не могла позволить себе подобной роскоши. Она выпуталась из его объятий, хотя это было последней вещью, которую она хотела сделать. Она успокаивала себя тем, что наконец она была уверена, что вскоре они снова окажутся в объятиях друг друга.       Грант напрягся, когда она отстранилась и увеличила дистанцию между ними. Она переплела с ним пальцы, чтобы он не воспринял это так, будто она его отвергла. Но он оставался напряженным, и Скай подумала, что он все же неверно интерпретировал ее действия.       Решив разобраться с этим позже, Скай подняла глаза на Коулсона и Мэй. Они даже не стали притворяться, что не смотрят. Это было более чем неловко.       Мэй первая оторвала свой суровый взгляд от Гранта, обратившись к Коулсону приглушенным голосом, который все же было прекрасно слышно в тишине комнаты.       – Нам нужно эвакуироваться, – сказала Мэй. – Гидра знает местоположение Игровой площадки, и это только вопрос времени, когда они пришлют подкрепление.       Коулсон кивнул:       – Верно. У нас совсем немного времени, а нужно еще стереть все данные…       – Они не знают, – хрипло перебил Грант.       Скай вздрогнула. После долгого молчания его голос звучал для нее почти как крик.       Коулсон замолчал и, повернувшись к Гранту, задумчиво посмотрел на него:       – Что ты имеешь в виду?       – Уайтхолл и остальная Гидра не знает местоположения этой базы. Они не придут, – монотонно ответил Грант.       – О чем это ты? – Спросил Коулсон. Его тон и выражение лица ничего не выдавали, но Мэй заметно напряглась.       – Фил, – прошипела Мэй. – Не можешь же ты в самом деле его слушать.       – Почему ты так говоришь, Уорд? – Терпеливо переспросил Коулсон, будто у него полно времени на обсуждение возможности повторного нападения Гидры.       Казалось, их Грант и не слышал их спора, но Скай подумала, что он, должно быть, просто переключил свое внимание. Он сидел на полу с апатичным взглядом, но встряв в разговор Коулсона и Мэй, он продемонстрировал, что осознает происходящее вокруг.        – Потому что Джон никогда бы не передал Уайтхоллу такую многообещающую информацию по собственной воле, а Уайтхолл, если бы знал, никогда бы не стал отсиживаться во время такого нападения, – объяснил Грант почти скучающим тоном. Он махнул рукой в сторону тел мертвых агентов Гидры — но не Гарретта, заметила Скай. – Это оперативники Джона. Если бы Уайтхолл знал, по крайней мере Кара была бы здесь. Одной из причин, почему мы с Карой были напарниками на стольких миссиях, было то, что Джон и Уайтхолл хотели убедиться, что их интересы представлены в полной мере.       Коулсон моргнул:       – Звучит так, будто главы Гидры друг с другом не ладят.       Грант не мог не знать, что он пытается выведать у него больше, но все равно ответил:       – Уайтхолл и Джон ненавидят друг друга, – откровенно сообщил он. – Джон бы не упустил возможности уничтожить ЩИТ и утереть Уайтхоллу нос. Он бы увидел в этом отличный способ показать ему, кто на самом деле главный.       Коулсон задумался, а Мэй сверлила его недоверчивым взглядом. Она, наверное, недоумевала, почему Грант рассказал им все это, потому что Скай определенно недоумевала.       Его слова вписывались в составленную Скай характеристику Гарретта и объясняли упоминание о том, что Уайтхолл может перехватить руководство атакой, которую запланировал Гарретт. Скай не видела у Гранта причин лгать, но это не значило, что он предлагает им информацию из чистого великодушия.       – Хотя, – продолжил Грант, – я не знаю, как Джон нашел вашу базу. Но если бы Уайтхолл знал, он был бы здесь.       Точно, маячок.       – Грант, – начала Скай.       – Гарретт вживил в твою ногу маячок, – бесцеремонно заявила Мэй.       Грант не показал виду, но что-то в его неподвижности сообщило Скай, что он услышал. Хотела бы она знать, что он думает. Считалось ли подобное нормальным для Гарретта? После того, как она увидела их взаимодействие, и когда Гарретт «завербовал» его, и только что, Скай бы не удивилась.       Грант отпустил ее руку и грациозно поднялся на ноги, отчего Коулсон и Мэй моментально напряглись. Палец Мэй касался спускового крючка пистолета, который Скай только сейчас заметила в ее руке. Грант, не обратив на них ни малейшего внимания, подошел к ближайшему телу агента Гидры и достал из его потайного кармана нож.       Скай увидела, как Грант закатал одну штанину и принялся прощупывать что-то на бедре. Скай похолодела от ужаса, когда поняла, что он собирается сделать.       К счастью, из ниоткуда вдруг появилась Симмонс, прежде чем Грант успел сделать что-то ужасное, например вырезать из собственной ноги маячок ножом, который вряд ли был стерилен.       – Не будь идиотом, – отчитала его Симмонс. Она вытирала покрасневшие глаза и сердито смотрела на него. – Ты, скорее всего, перережешь свою бедренную артерию еще до того, как найдешь маячок.       – Я уже знаю, где он, – спорил Грант. Он снова стал похож на себя, но Скай все еще видела пустоту в его глазах. – Я его чувствую.       Симмонс надулась и уперла руки в бока:       – Артерии и вены в ноге ты тоже чувствуешь?       Грант вполсилы нахмурился в ответ.       Фитц присоединился к Симмонс и согласно кивнул:       – Я могу деактивировать маячок, не удаляя его, но тогда останется риск, что кто-то может активировать его в любое время.       – Или я могу просто вынуть его сейчас, прежде чем им еще кто-нибудь воспользуется, – коротко ответил Грант, уже замахиваясь ножом.       – На то, чтобы безопасно удалить его в лазарете, уйдет всего пара минут, – устало убеждала Симмонс. Ее тон был твердым и непреклонным, но от всего пережитого она стояла, слегка ссутулившись, будто побежденная.       Странно, но эта сцена напомнила Скай о том, как они сбежали от AIM. Тогда Грант убежал, не став принимать полноценную помощь от Симмонс, но теперь ему некуда было идти.       Глядя на него, Скай осознала, что он отдал все ради нее. ЩИТ был для нее семьей, которой у нее никогда не было, и в некотором смысле, Гарретт был тем же для Гранта. Это были искаженные отношения отца и сына. Даже разговаривая с ним ранее, Гарретт обращался к Гранту «парень» и «сынок».       Но Грант все же убил его, чтобы спасти жизнь Скай, и теперь вся его жизнь рушится. Это была ужасная жизнь и самый неподходящий на роль отца человек, так что Скай не сильно расстраивалась по этому поводу. Но она знала, что Грант расстроен и растерян, и от этого ее сердце сжималось в сочувствии.       Скай бросила взгляд на Коулсона и Мэй, молча наблюдающих за ФитцСиммонс и Грантом. Подозрение в их взгляде нельзя было с чем-то спутать. Мэй даже не стала убирать пистолет, и оба не сводили с него глаз ни на секунду.       Ни нападений, ни предложений бросить его обратно в Хранилище D еще не было, но Скай знала, что это лишь дело времени. Коулсон, возможно, ждал возвращения Бобби и остальных, чтобы поднять эту тему. Это не было перемирием или объединением. Они не доверяли Гранту, и Скай едва ли могла винить их за это. Она была уверена, что Грант тоже им не доверял.       Но Гарретт мертв, и все изменилось, хотели ли остальные это признавать или нет. Коулсон также знал, что Скай влюблена в Гранта, и она могла признаться, что вполне способна воспользоваться особым расположением Коулсона, чтобы уберечь Гранта от камеры.       В отношениях Скай и Гранта сложностей было хоть отбавляй, но впервые она верила, что у них получится найти способ быть вместе.       Грант все еще был предателем для ЩИТа, и его пытали ее близкие всего день назад, и убийство Гарретта не решило всех проблем и не переписало историю Гранта. Но крошечная искорка надежды, что все может получиться, зажглась у нее в груди, а Скай знала, что теперь, когда она засияла, погасить ее уже невозможно.