***
Уорд связался с Гарреттом, чтобы доложить, что миссия увенчалась успехом. Джон сейчас находился в своем штабе, Грант же последовал за своей командой на ближайшую базу, чтобы допросить пленников. Гарретт стал более осторожным в последнее время. Теперь он чаще предпочитал оставаться в штабе, нежели участвовать в операциях. Большинство агентов думали, что ему просто незачем все делать самому, когда он может послать Уорда. Грант был единственным, кто знал правду. Состояние Джона стремительно ухудшалось, и он не мог рисковать попасть в бой, где кто-нибудь решит использовать ЭМИ*. Теперь даже сыворотки Многоножки едва хватало для поддержания его жизни. Он полагался на Уорда больше, чем когда-либо, и Грант чувствовал, что время выходит. Он не мог подвести Джона, не после всего, что тот для него сделал. Гарретт рассчитывал на Уорда в том, что сам сделать был уже не в силах. С этими мыслями Уорд добрался до базы. Пока он шел в комнату для допросов, он раздумывал, как будет проще разговорить ученых. Но прежде чем успел продумать детали плана, он услышал крики. – Расскажи мне о препарате, – голос принадлежал этому идиоту Каминскому. – Фитц! Нет, пожалуйста! Он не знает! Я же сказала, он не знает! Он ничего не знает! Фитц! Фитц! – Истерично вопил женский голос. Ему вторил мужской, но он не поддавался расшифровке, это были просто крики от нестерпимой боли. Уорд ускорился и, достигнув нужной двери, распахнул ее. Картина соответствовала его ожиданиям. Оба ученых были прикованы за руку, но к противоположным стенам. Они были достаточно далеко, чтобы даже не надеяться дотянуться друг до друга. Но девушка игнорировала этот факт, отчаянно пытаясь вытащить одну руку из наручников, а другой дотянуться до своего партнера, яростно сжимая и разжимая пальцы, будто стоит ей еще чуть-чуть постараться, и у нее получится. Уорд не видел в ее действиях никакого смысла, но ее порыв был достоин восхищения. Руку другого ученого держал Каминский. Из пяти пальцев только большой уцелел, остальные же были согнуты под неестественными углами и направлены все в разные стороны. Парень безмолвно плакал в перерывах между криками боли, но в его взгляде не отражалась ни боль, ни даже злость или ненависть. Он смотрел в глаза Каминскому с такой твердостью, будто хотел доказать, что он достаточно силен, чтобы не отвести взгляд. Эта бессмысленная демонстрация решимости напомнила Уорду о Скай, а это было последним, о чем он хотел думать в этот момент. Уорд позволил двери громко удариться о стену. Каминский и два других агента Гидры, находившиеся в комнате, мгновенно повернули головы в его сторону. Каминский небрежно отпустил руку ученого, заставляя того снова сдавленно вскрикнуть и прижать пострадавшую руку к груди. – Сэр, – Каминский немного опешил, и ему потребовалось время, чтобы вернуть самообладание. – Хайль Гидра! – Он вскинул руки вверх в этом нелепом приветствии и замер так, ожидая от Уорда ответа. Грант ничего не сказал, а лишь посмотрел на него взглядом, отражающим, насколько он сейчас хотел кое-кого убить. По-видимому, сработало, потому что Каминский моментально побелел, а его все еще поднятые руки дрогнули. Когда Уорд так ничего и не сказал, тот медленно опустил руки, не сводя с Гранта глаз, как будто, если он будет двигаться слишком быстро, Уорд бросится на него. – Какого черта ты здесь делаешь? – потребовал объяснений Грант. – Сэр, – Каминский запнулся. – Мы тут… – он обернулся к двум другим агентам в поисках поддержки, но не нашел. – Мы немного разогрели их для вас. Взгляд Уорда стал еще более убийственным. Он знал, чего пытался достичь Каминский. Этот идиот всеми силами старался угодить своему начальнику. Может, он, конечно, хотел снискать расположение Уорда, но Грант был почти уверен, что настоящей целью был Гарретт. Это могло бы стать хорошей чертой для агента, если бы Каминский не был слабоумным неудачником. Уорд улыбнулся сжатыми губами. Это только напугало трех агентов еще больше, но именно на это он и рассчитывал. Он спокойно прошел к столу, на котором лежали личные дела ученых. Он взял папки в руки и неспешно пролистал. Все это было чисто напоказ, он досконально изучил их еще перед миссией. Шелест бумаги и всхлипывание паренька-ученого были единственными звуками в комнате. Наконец, не отрывая взгляда от бумаг, Уорд спросил: – Каминский, ты умеешь читать? Уголком глаза Грант заметил, как Каминский еще сильней напрягся и бросил взгляд на других оперативников, видимо пытаясь понять, что ему ответить. – Сэр? – Это же простой вопрос, – Уорд перестал листать папку. – Я спросил, умеешь ли ты читать? – Да, – с нерешительно ответил тот. – И ты читал личные дела пленников? – Да. – И при этом ты все же решил начать с физических пыток допрос ученых, которые не допущены к боевым действиям? – Каминский замялся, но Уорд продолжил. – И ты решил допросить инженера о препарате, который, возможно, обладает способностью ускорять регенерацию? – Что? – Ты решил допросить инженера, а не биохимика? – Продолжал Уорд. Всхлипы теперь зазвучали как сдавленные смешки, но Уорд решил разобраться с этим позже. – Они же оба ученые, я не понимаю, – да, до Уорда уже дошло, что он ни черта не понимает. – Оба ученые, да, но одна из них — биохимик, и она с гораздо большей вероятностью может сказать что-либо о препарате GH-325. В файле сказано, кто из них кто, – Уорд развернул папку, показывая Каминскому. – Смотри, здесь даже есть картинки. Каминский выглядел так, будто у него вот-вот случится сердечный приступ, однако Уорд не проявил ни капли сочувствия. Тот открыл было рот, чтобы сказать что-нибудь в свою защиту, но Уорд его оборвал. Он прояснил свою позицию, Каминский больше никогда не станет своевольничать на его операциях. Теперь Грант лишь хотел, чтобы этот неудачник убрался с глаз долой. – На выход, – Каминский моментально испарился. Он глянул на двух других, один из них начал говорить, что не имеет отношения к происходящему, но Уорд его перебил. – Вы тоже, – они вышли и закрыли дверь. Теперь, когда эти ходячие недоразумения ушли, он обратил свое внимание на ученых. Биохимик все еще безуспешно пыталась освободиться от наручников. – Не утруждайся, – сказал Уорд. – Ты не сможешь сбежать, можешь даже не пытаться. Она подняла на него взгляд. Потом посмотрела на свою извивающуюся руку, будто удивившись, что рука вообще принадлежит ей: – Что? Сбежать? – Она нервно засмеялась. – Я не пытаюсь сбежать, с чего вы взяли? – Ее голос сорвался на последнем слове. Уорд прищурился. Что за игру она затеяла? Она хочет, чтобы он почувствовал себя увереннее, поверив, что она не способна лгать? Он смотрел на нее, пытаясь разгадать ее планы, она поежилась под его взглядом. Затем она снова открыла рот: – К тому же, зачем мне бежать? Пол такой удобный и… ух ты, какой классный бронежилет! – Заявила она. – Мне нравится Ваш жилет, он так подходит такому человеку, как Вы. Я имею в виду, не только Вам, а вообще любому. Хотя Вы, конечно, очень хороши собой. Так, подождите-ка, это не… – она потеряла ход мыслей. – Джемма, хватит, – прошипел ей инженер. – Ты только делаешь хуже. – Ой, замолчи, Фитц! Невероятно, биохимик была худшим лжецом, которого он только встречал. Это делало действия Каминского еще более глупыми, но значительно облегчало Уорду работу. Ученые начали о чем-то живо спорить, но Грант даже не стал вникать. Под их перемены настроения было крайне сложно подстроиться. Все члены команды Коулсона такие эмоциональные? В мыслях снова всплыло лицо Скай, но он сосредоточился на миссии. – Доктор Симмонс, вы знаете компоненты препарата GH-325? – Оба мгновенно замолчали, вспомнив, в каком затруднительном положении находятся. Вопрос, который стоил ее другу столько боли, разозлил биохимика: – Нет, не знаю. Я же сказала твоему приятелю, я не знаю, из чего препарат. Мы вкололи Скай все до капли, и у меня не вышло как следует изучить его, потому что вы, отбросы Гидры, уничтожили ЩИТ! – Она процедила слово «Гидра» так, будто оно тоже было ругательством. Ее слова сочились яростью и презрением. У Уорда в голове тут же зароились мысли. Он поверил ей. Даже если бы ему только что не представился шанс лицезреть наихудшую попытку солгать, которую только можно ожидать от члена разведывательной организации, он отлично разбирался в людях. Она говорила правду. Она в самом деле не знает, из чего состоит лекарство. Он все еще не знал, как спасти Гарретта. И снова Скай. В последнее время все, кажется, ведет к ней. Из-за нее он провалил миссию в Севилье. Из-за нее Гидра не получила обелиск. Из-за нее Гарретт косо посматривает на него. Из-за нее агенты ЩИТа, которые были с ней сегодня, доживут до следующего дня. Из-за нее впервые за пятнадцать лет он не мог полностью сконцентрироваться на цели Гарретта. И теперь все сошлось. Биохимик, кажется, не поняла, что она только что сказала, но она выдала гораздо больше полезной информации, чем думала. Коулсон не единственный, кому ввели лекарство. Вероятно, следы препарата можно найти и в крови Скай. У них не было никаких шансов схватить Коулсона, потому что, как и Гарретт, он предпочитал оставаться на базе. Схватить Скай же очень просто, возможно, даже проще, чем ученых, учитывая, сколько времени она проводит на разного рода миссиях. Уорд мог бы доставить ее Рейне и ее команде, чтобы те исследовали ее кровь. Им даже не понадобятся исследования ЩИТа. В его голове картинка, где девушка с дразнящими губами лежит под ним на кровати, трансформировалась в другую, где та же девушка прикована к койке, а Рейна, Уайтхолл и другие ученые Гидры разбирают ее по кусочкам, пока от нее ничего не останется. Ему очень не понравилась эта мысль, но долг обязывал его доложить о девчонке Гарретту. Иначе это будет расцениваться как предательство человека, который буквально вырастил его. Возможно, ему следует подождать, может, появятся другие варианты. Если Гарретту станет хуже, он всегда успеет привести девчонку. Необязательно делать это сейчас. Возможно, Рейна справится и без нее. Похоже, он снова оправдывает свои действия, но при мысли о новом плане он почувствовал, как невесть откуда взявшееся ощущение тревоги начало рассеиваться. Кроме того, он уже отошел от своих правил, уже несколько раз сохранив ей жизнь, чего теперь-то останавливаться? И он решил действовать согласно намеченному плану. – Эм, извините? – Уорд вынырнул из своих мыслей и увидел, что биохимик пытается привлечь его внимание. Грант подумал о том, какое у него сохранялось выражение лица, пока он обдумывал варианты, потому что оба ученых сейчас очень странно на него смотрели. – Что тебе? – Уорд намеревался спросить раздраженно, но голос прозвучал глухо и устало даже для него. Новые разочарования и открытия утомили его. – Если бы вы позволили взглянуть на пальцы Фитца… – начала она неуверенно. – Я тебя не отпущу, – отрезал Уорд. Может, он в последнее время и действовал странно, но он пока не настолько далеко зашел. Хоть Уорд и не думал, что ученая может представлять угрозу, это не имело значения. – Пожалуйста, если их сейчас не вправить, его рука, возможно, больше никогда не сможет полноценно функционировать, – продолжала настаивать она с таким упрямством, что Грант уж было подумал, что это общая черта всех агентов ЩИТа. – Ты говоришь так, будто считаешь, что вы сможете выбраться живыми, – последовал жуткий ответ. Он наблюдал, как на ученых накатил ужас. Ему нужно сосредоточиться. Одного агента ЩИТа ему не хватало, а тут еще двое. Он должен помнить, кто он и какие у него цели. Он эффективно заткнул биохимика. Теперь она смотрела на него с той же ненавистью, как и на Каминского. Это к лучшему. Но вот инженер привлек его внимание. Он смотрел Уорду прямо в глаза, вздернув подбородок, в глазах ни намека на страх. – Я не боюсь, – заявил он дрожащим голосом. Затем он повернулся к своей напарнице. – Все в порядке, Джемма. Даже не болит, правда, – успокаивал он ее. При этом он совсем не думал о себе и о том, чем ему это может обернуться. Оба ученых и вполовину не так сильно беспокоились о себе, как друг о друге. Уорд попытался представить, какого это, когда о тебе так заботятся. За всю его жизнь ни один человек не ставил его выше себя. На него накатила тоска, но он подавил ее. Он здесь, чтобы спасти единственного человека, которому на него не наплевать. Уорд подумал, что если он уже проявил слабость, то чего уж останавливаться на полпути. Завтра он загонит эти жалкие сантименты в самый дальний уголок своего разума, так как сегодня он не был готов это сделать. Уорд подошел к инженеру и присел рядом. Даже сейчас, когда они оба сидели, было заметно, насколько Уорд превосходит его в росте. – Руку, – потребовал он. Когда парень замялся, Грант нетерпеливо продолжил. – Я могу и сам схватить ее, но это потревожит пальцы. Инженер доверчиво протянул ему пострадавшую руку, и Уорд невольно подумал, что такого доверия не заслуживает. Грант, не дотрагиваясь, осмотрел сломанные пальцы, и хотя он не был врачом, он знал, что делать. У него имелся опыт с переломами. – На счет три, – сказал Уорд инженеру. Когда тот только успел кивнуть в знак согласия, Уорд вправил первый палец. – Ай! Какого черта!? Что ты… – Уорд вправил следующий палец и получил еще больше ругательств в ответ. Он подождал, пока инженер оправится от боли. Потом вправил третий палец. – Дай человеку немного… – и, наконец, последний. Паренек уставился на него свирепым взглядом. Уорд отпустил его руку, и тот прижал ее к груди. – Зачем тогда вообще говорил, что будешь считать? – Мне кто-то сказал, что болит меньше, если ты этого не ожидаешь, – это правда, но Уорд уже настолько привык сам вправлять себе переломы, что ему уже было все равно. – Ну, тогда он, черт возьми, солгал тебе! – Заявил инженер, но он уже выглядел гораздо лучше. Из его позы исчезла скованность, вызванная болью, которая, конечно, не исчезла совсем, но стала терпимой, позволяя инженеру снова начать успокаивать биохимика. – Видишь, Симмонс? Не о чем волноваться. Биохимик нахмурилась: – Откуда мне знать, что он вправил их правильно? Уорд почувствовал себя оскорбленным. Насколько некомпетентным они его считают? Однако он ничего не сказал и обратил свои мысли в нужное русло. Ученые знали о препарате не больше, чем он сам. Вся миссия оказалась напрасной, Джон будет недоволен. Он немного поигрался с мыслью рассказать ему о Скай. Если Грант это сделает, Джон не будет разочарован, потому что Уорд узнал что-то стоящее. Он отбросил эту мысль. У него еще есть время, пока нет нужды впутывать таинственного агента ЩИТа. Он разберется с этим, когда придет время. Глядя на ученых, Уорд думал, что ему с ними делать. Они не обладают полезной информацией. Они никогда не станут добровольно работать на Гидру, их преданность организации и друг другу была очевидна. Отдать их Уайтхоллу, чтобы тот промыл им мозги, было бы неплохой идеей, если бы его хоть немного заботили Гидра или Уайтхолл. Но это было не так, к тому же, Гарретт не хотел бы этого. Джон бы посчитал это проявлением слабости и доказательством того, что Уорд считает Уайтхолла своим начальником. Это оставляло немного вариантов. Гарретт хотел бы, чтобы он подчистил хвосты. Ученые знали немного, но проявлять милосердие не в характере Джона. Обычно и Уорд не потакал этому. Шестнадцать лет, проведенных с Джоном, позволили ему избавиться от подобного рода слабостей, которые сдерживали его все детство. Пока он раздумывал над неизбежным, он заметил, как биохимик сунула руку в карман своей куртки. Это был нервный жест, насколько он мог судить. Безмолвно Уорд подошел к ней и, схватив ее за руку, заставил раскрыть ладонь. Там оказалось маленькое черное мигающее устройство, которое он сразу узнал. Уорд чувствовал себя идиотом. Он наивно полагал, что Каминский и остальные обыскали пленников, но ему следовало знать лучше. Они уже не раз подтверждали свое слабоумие. Поэтому Уорд и не доверял никому, никогда нельзя полагаться на других. Намеренно или нет, рано или поздно они тебя подведут. Но его ошибка была не только в этом, он недооценил врагов. Он смотрел на ученых, чрезмерно эмоциональных и абсолютно неспособных лгать, и забыл, что они все же агенты ЩИТа и гении. Виноватые выражения их лиц, когда они поняли, что попались, были уморительными, но если сейчас и стоило над кем-то смеяться, так это над ним. Он быстро обыскал ученых, несмотря на протесты, и нашел такое же устройство в кармане у инженера. Грант раздавил маячки ботинком, но было уже поздно. ЩИТ вот-вот будет здесь, если, конечно, еще не прибыл. Уорд достал пистолет из кобуры. Ученые напряглись в ответ, но он не стал обращать на это внимания. Сейчас ему некогда о них беспокоиться. Теперь, когда он прислушался, то смог различить приглушенный шум где-то снаружи. Не оглядываясь на пленников, Грант вышел из комнаты, оставив дверь чуть приоткрытой, и спрятался в углу. Любой, кто сюда придет, умрет раньше, чем поймет, что произошло. Спустя минуту Уорд услышал легкие шаги, кто-то пытался остаться незамеченным. Как только этот кто-то оказался в поле зрения, он начал действовать. От быстрого удара в бедро, врага качнуло в сторону. Не дав времени оправиться, Уорд прижал незваного гостя лицом к стене, приставив пистолет к виску. Девушка тут же начала отбиваться, но он крепко держал ее. Это не являлось для него проблемой. Проблема была в том, что сопротивляющаяся фигура в его руках была знакомой. Вот уже второй раз за месяц он оказался прижатым к агенту ЩИТа Скай, и она была в ярости. *ЭМИ – электромагнитный импульс.Глава 4. Опасность в том, что я опасен.
30 июня 2015 г. в 15:17
Грант удивлялся, как ЩИТ вообще умудрялся что-либо сделать с таким жалким временем реакции. Он ждал, когда их команда клюнет на наживку уже больше часа. Устроившись на шестом этаже в здании, с которого открывался отличный вид на площадку, Грант был уже давно готов к гостям. Его снайперская винтовка уже была собрана и нацелена на дворик.
Уорд был терпеливым человеком. Сказывались годы тренировок. Сказывалось и то, что он провел пять лет своей жизни в Вайомингских лесах в ожидании, пока Гарретт решит, что он готов к следующему шагу. Грант мог ждать очень долго, не теряя при этом концентрации. Однако эта операция начинала его нервировать.
Может, дело было в том, что если все пройдет по плану, Джона можно будет вылечить за считанные дни. Они были так близко к цели, к которой шли последние десять лет. Как только Гарретт поправится, все изменится. Гидра будет им больше не нужна.
Но Уорда беспокоило и кое-что еще. У него, конечно, не было причин предполагать, что что-то может пойти не так, но было странное щекочущее чувство в затылке. Возможно, из-за того, что, в отличие от его обычных заданий от Гидры, это действительно имело значение.
Наконец черный фургон припарковался на углу между переулком и главной улицей. То, что это ЩИТ, было очевидно и без их глупой эмблемы с орлом на крыле машины. Грант посмотрел в прицел винтовки на свои цели. Пять человек, трое из которых в тактическом снаряжении, значит, двое других – ученые.
Прежде чем он смог узнать больше, агенты Гидры внизу открыли стрельбу. Идиоты. Все могло закончиться гораздо быстрее, если бы не они. Три быстрых выстрела, и агенты ЩИТа были бы мертвы, не успев понять, что происходит. Теперь все они спрятались в фургоне, вне его досягаемости.
Уорд активировал свой коммуникатор:
– Отставить стрельбу и ждать моих указаний.
Выстрелы мгновенно прекратились. Как бы сильно они не старались заполучить расположение Гарретта, страх рассердить Уорда был сильнее. Репутация жутковатого изгоя оправдывала себя.
Гражданские ударились в панику, но никаких действий со стороны ЩИТа не наблюдалось. Уорд просканировал толпу в поисках новых целей. Одинокие, находящиеся далеко от ЩИТа, застывшие в панике – он выбрал две цели на противоположных концах улицы. Два метких выстрела, не задевших ничего жизненно-важного, и немного времени.
Агенты ЩИТа были до абсурда благородными. Даже те, что были лицемерами, а таких было большинство, притворялись, что служат благому делу. Двоих гражданских, истекающих кровью, они не могли оставить без внимания. Хотя бы один должен броситься на помощь, а за ним, как падающие костяшки домино, последуют и остальные.
Как только он об этом подумал, один из агентов покинул укрытие и бросился к раненой женщине. Попалась. Он подождал еще пару секунд, чтобы ее товарищи последовали за ней, и не разочаровался, так как это случилось почти сразу.
Он снова щелкнул выключателем на коммуникаторе:
– Каминский, Хойер, ученые остались без защиты, действуйте и потом сразу уходите.
Пока отдавал приказ, он навел винтовку на агента, первым покинувшего фургон. Она зажимала пострадавшей рану и с опаской оглядывалась. Смотря через прицел, Уорд метил ей в голову и уже нажимал на курок, как она оглянулась в его сторону, и ему открылось ее лицо.
Уорд мгновенно ее узнал. Несмотря на отчаянные попытки забыть их странную встречу, он отлично помнил агента Скай. У нее был тот же упрямый решительный взгляд, как и месяц назад. Будто она бросала вызов всем, кто хочет ей помешать сделать то, что она задумала.
Палец, только что сжимавший курок, сам собой расслабился. Быстро взглянув на фургон, он увидел Каминского и Хойера с двумя учеными, которые уже были без сознания. Их миссия успешно завершена.
Поймав себя на этой мысли, он решил быть с собой честным. Он оправдывал то, что снова отпускает агента Скай живой. Это неприемлемо. Он не мог себе позволить подобные сантименты.
Уорд снова прицелился. Но минуты шли, а он все не стрелял. Он вдруг вспомнил, как когда-то так же направил пистолет на ничего не подозревающую цель. Тогда он дал Бадди уйти, сейчас у него был шанс доказать, что он перерос эту слабость.
Но он так и не спустил курок.
Пока он смотрел на нее, неспособный прервать ее жизнь, объект его нерешительности, по-видимому, сама пришла к осознанию. Она развернулась к фургону, и Уорд понял, что она разгадала его ловушку. Она была смышленой, несмотря на склонность к необдуманным поступкам.
ЩИТ обо всем догадался. Пора было уходить. Уорд быстро собрал оборудование и ушел, прежде чем кто-то заметил, что он вообще здесь был. Если он и чувствовал облегчение от того, что у него имелось оправдание, чтобы не убивать агентов, он от него отмахнулся.