Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой. Оскар Уайльд
Скай раскрыла рот, но так и не вымолвила ни звука. Ее взгляд покинул его и забегал по комнате, будто ковер на полу или дрожащие тени могли ответить на мириады вопросов, мелькающих в ее глазах. Ее руки заметно тряслись, когда она потянулась ими к своему лицу. Она коснулась своих щек и подбородка, будто проверяя, в самом деле ли все это происходит, и снова опустила руки. Выражение отчаянного неверия на лице Скай могло показаться забавным, но Грант был слишком занят, пытаясь уследить за переменами, чтобы обратить на это внимание. Учитывая то, что Грант всегда гордился своей способностью хорошо разбираться в людях и отлично вникать в ситуацию, его тревожило то, что сейчас он не понимал абсолютно ничего. – Это что, шутка? – Тихий голос Скай еще сильнее его встревожил. – Что шутка? – Спросил Грант с нотками разочарования в голосе. Он заставил себя разжать вцепившиеся в простыни пальцы. – Мое имя? – Тебя зовут Грант Уорд, – произнесла Скай бесцветным голосом. Это было одновременно и вопросом, и утверждением. – И твой наблюдающий офицер — Джон Гарретт. Грант был не уверен, что она говорила с ним, и следует ли ему ответить. Оказалось, ее и вовсе не интересовала его реакция. – Боже мой, – прошептала она. Схватив футболку, она быстро натянула ее через голову. Она так спешила, что даже не заметила, что надела футболку наизнанку. По какой-то необъяснимой причине только на этом он смог сосредоточиться, пока все остальное вокруг него было в хаосе, а он сам пребывал в замешательстве и ступоре. Ему почему-то показалось необходимым указать на это ей: – Скай, твоя футболка… – Не говори со мной, – развернувшись и вперив в него свирепый взгляд, прошипела она, ее грудь поднималась и опускалась от тяжелого дыхания. – Больше никогда не говори со мной. – Что? – Выпалил Грант, решив выяснить, в чем дело. – Что ты говоришь? Что случилось? – Что случилось? – Язвительно повторила Скай. – Случилось то, что я только что переспала с психопатом и серийным убийцей! Грант не знал, что на это сказать. Ее губы скривились в презрении. Он почувствовал себя таким незначительным под ее сердитым взглядом, как когда его мать смотрела на него с отвращением. Она больше не смотрела на него, хватая куртку и остальные свои вещи так быстро, как только могла. Грант видел, что ее трясло. Вообще-то, ему казалось, что вообще вся комната трясется. Решив, что, просто сидя голым на кровати, чувствуя себя глупым и слабым, он ничего не добьется, он подхватил свои штаны с пола и торопливо их натянул. Он загородил выход прежде, чем Скай успела уйти. Она смотрела на него, выглядя преданной и отверженной, будто это он сейчас слетел с катушек безо всяких на то причин. – Скай, – произнес он нежно и отчаянно, чувствуя, как все ускользает сквозь его пальцы. Он не знал, когда она стала так много для него значить, но он точно знал, если она сейчас уйдет, он будет раздавлен. Он заключил в ладони ее лицо, надеясь заставить посмотреть ему в глаза, но она мгновенно отпрянула от него. Она отшатнулась, и ее лицо окрасилось отвращением, а глаза наполнились слезами. Она слегка отвернулась от него, но не стала отворачивать голову, опаляя его полным отчаяния взглядом. Он застыл с поднятыми руками, не касаясь ничего, кроме воздуха. Грант не мог дышать. Он чувствовал, будто что-то застряло у него в горле. Что бы она ни увидела в его лице, это только заставило ее отвести взгляд. Скай сделала несколько глубоких вздохов, чтобы вернуть самообладание. В комнате стояла неуютная тишина. Наконец она упрямо вздернула подбородок и снова направилась к двери. – Убирайся с дороги, – сказала Скай, даже не взглянув на него. Она смотрела на дверь через его плечо. – Ты можешь хоть на секунду остановиться? – Вдруг повысил голос Грант. Его накрыла ярость, как и всегда, противясь боли и замешательству. – Ты же не ждешь, что я и впрямь поверю, что ты до этого момента не знала, кто я. – Почему же? Не то чтобы ты когда-нибудь говорил мне, как тебя зовут, – со злостью проворчала она. – Возможно, потому, что для тебя это такая извращенная игра. Или ты просто хотел выудить информацию, – он буквально почувствовал, как его настигла волна ее обвинений. – Не надо вести себя так, будто я скрыл это от тебя, – огрызнулся Грант. – Мы встречались не раз, но со времен Севильи ты ни разу не спросила, как меня зовут. И почему ты просто не выяснила сама? Ты же эксперт в компьютерах. Моя личность в ЩИТе далеко не секрет. Почему ты так себя ведешь? – Ты убил Эрика Кейнега! – Закричала она, но он не знал, что ей сказать. Он ведь даже не знал, кто это. Она, должно быть, поняла это по выражению его лица, потому что горько рассмеялась. – Ты ведь понятия не имеешь, о ком я говорю, верно? Должно быть, становится трудно помнить всех, кого ты убил, когда их так много. В нем зашевелился стыд. Дело было не в словах, жестоких и правдивых, а в том, что их говорит Скай. Что Скай смотрит на него так, будто он вызывает у нее отвращение. Он скрыл все следы боли и решил ответить: – Как будто ты знаешь имена всех, кого убила. Родригеза ты не знала. Скай слегка истерично рассмеялась: – Ты пытаешься вызвать у меня чувство вины за то, что я убила нацистского убийцу. Не притворяйся, что мы одно и то же, ты ручной монстр Джона Гарретта, – сердце Гранта болезненно сжалось в ответ на брошенные ею слова. – Теперь убирайся с дороги. Гранту следовало позволить ей уйти. Никакие его слова ничего не исправят. Он все еще пытался осознать, как быстро все переменилось. Всего час назад он целовал ее, держал в руках, наблюдал, как она запрокидывает голову в экстазе. Она выглядела такой расстроенной, и больше всего на свете он сейчас хотел ее успокоить, но именно из-за него она и была расстроена. Он даже не знал, что хуже: видеть ее в таком состоянии или знать, что он был этому виной. Но его охватило нелепое и отчаянное желание заставить ее понять: – Скай... Он не знал, что скажет после этого, но это было уже не важно. Оконные стекла неожиданно разлетелись на осколки. Стекло было повсюду, оно покрыло царапинами его лицо и руки. Он инстинктивно дернулся, чтобы закрыть собой Скай, но она отпрыгнула от него и взвизгнула: – Не трогай меня! Не приближайся ко мне! – В ужасе она прикрыла руками рот. Понимая, что на них, скорее всего, совершается атака, Грант схватил пистолет и сосредоточился на том, чтобы оценить обстановку. Но он не заметил никакой угрозы. Когда он обернулся в удивлении, то увидел, что Скай воспользовалась тем, что он отвлекся, и сбежала. Она не могла уйти далеко, он мог бы ее догнать, но вместо этого Грант рухнул на кровать и попытался собраться с мыслями. Картина Скай, бросающейся в него пропитанными ядом словами, кричащей ему не говорить с ней, не прикасаться к ней, мучила его. Это был не первый раз, когда кто-то так на него реагирует, и не последний. Вообще-то именно презрение он в основном и получал от агентов ЩИТа. В их глазах он был отбросом общества. Они никогда не видели в нем что-то стоящее. Но Скай не была такой, даже в их первую встречу. Она всегда относилась к нему, будто ожидала от него лучшего, будто видела в нем нечто большее, чем врага и убийцу. Грант по глупости позволил ее теплоте окутать его и невольно обрел надежду. Он даже не знал, на что с ней надеялся, но он определенно позволил себе в это поверить. Он неосознанно позволил себе привязаться и проявить слабость. Но теперь у него ничего не осталось, и Грант чувствовал себя опустошенным. Грант вспомнил слова Джона, сказанные им еще маленькому напуганному мальчику. – Позволь мне дать тебе совет, парень, – начал Джон в свой первый визит после самых долгих шести месяцев в жизни Гранта. Грант ловил каждое его слово, необычно интересуясь речью другого человека. Его собственный голос и лай Бадди были его единственными спутниками очень долго. – Не стоит заботиться о других людях, потому что они никогда не станут заботиться о тебе, – Грант хотел возразить, но Джон был гораздо мудрее и опытней него. У него всегда на все был ответ. – Когда ты о них заботишься, они используют это против тебя, и в конце концов ты всегда оказываешься не у дел. Я усвоил этот урок сложным путем. Джон был прав. Это было неудивительно, обычно он всегда оказывается прав, это Грант забыл об этом, забыл себя, и все из-за агента ЩИТа, ворвавшегося в его жизнь. Уорд позволил Скай заставить его поверить в вещи, которых не может быть, с чем он давно смирился. Но это было лишь потому, что она не знала, кто он. Никто, кто бы его знал, не подумал бы об обратном. Грант оставался неподвижным дольше, чем мог себе позволить. Грохот разбитых окон мог кого-то встревожить. Он должен уйти. Как на автопилоте он оделся и собрал свое оружие. Он очистил комнату от любых следов его пребывания, игнорируя то, как это отдавалось болью. Он выскользнул прямо перед приходом персонала отеля. Грант вернулся на базу, будучи совершенно разбитым. Иначе никак нельзя описать пронизывающую до костей холодность и пустоту. Он пытался быть тем, кем он не является, и теперь он это знал. Джон был единственным, кто заботился о нем, кто когда-либо заботился о нем. Суждения Гранта были затуманены, он позволил себе забыться, и теперь он отработает потерянное время. Больше никаких отвлечений.***
Скай выбежала из комнаты так быстро, как только могла. Она едва держалась на ногах и не могла дышать. Все вокруг в самом деле тряслось или ей это мерещилось? Скай попыталась собраться с мыслями, взять все под контроль, но это было слишком. Она слишком долго ждала, и теперь ее силы вырывались наружу под внезапным эмоциональным напряжением. Боже, почему она не может дышать? Она разрывалась между тем, чтобы немедленно покинуть отель, и тем, чтобы спрятаться и убедиться, что Грант тоже уйдет. Грант. Ха, Грант Уорд. Она наконец узнала его имя. Но если она останется и окончательно потеряет контроль, она обрушит здание и убьет сотни людей. И Гранта, она убьет его тоже. Мысли крутились у нее в голове, и в них с каждой минутой оставалось все меньше и меньше смысла. Она никогда не чувствовала себя настолько ошеломленной. Все ее мысли соперничали за внимание, противореча одна другой. Он Грант Уорд, правая рука Джона Гарретта. Тот самый человек, над которым насмехался Трип, и которого Мэй называла цепным псом Гарретта. В руках этого человека она провела ночь и утро. Он прижимал ее к себе так крепко, убирал пряди волос с ее лица и нежно целовал. Он был прав насчет того, что она должна была знать. Конечно, она должна была знать. Это же было так очевидно. Она не раз видела его в деле и знала, насколько он хорош. Почему она верила, что он кто угодно, но никак не знаменитый убийца Гидры. Она знала почему. Все это время она обманывала себя, намеренно игнорируя все знаки, указывающие на то, что он один из них. Сколько она придумала теорий о том, что он просто наемник, или не предан Гидре, или внедренный агент? Она так отчаянно хотела верить, что сформировавшаяся у нее связь была не с убийцей. Она хотела найти оправдание своему притяжению к агенту Гидры. Он давал ей причины подумать еще раз, но она продолжала игнорировать их, как могла. Она придумывала оправдания, почему не могла пробить его по базе данных, почему не могла сказать о нем Коулсону или другим, почему не должна спрашивать, как его зовут. Она знала, что если сделает что-нибудь из перечисленного и увидит неоспоримые доказательства, то не сможет продолжать их встречи. Это заставило ее задуматься, может, какая-то часть ее знала все это время? Когда она кричала на него из-за Эрика тогда в кладовке, она несознательно пыталась проверить его реакцию? Это, возможно, было хуже. Она обманывала себя неделями и закрутила роман не просто с врагом, а с одним из злейших врагов ЩИТа. Она снова и снова поигрывала случившееся у себя в голове. Она ясно видела, как он обрамляет ладонями ее лицо и целует ее грудь, она так же ясно видела боль на его лице, когда она кричала ему первое, что приходило в голову, лишь бы он убрался от нее подальше. Это никак не помогало ей успокоиться. Как только с его губ сорвалось его имя, она застыла. Потребовалось какое-то время, чтобы до нее дошел весь смысл его слов. И когда это произошло, она поняла, что должна уйти как можно скорее. Это было не желание остаться наедине и разреветься и даже не нужда оказаться подальше от напоминаний того, что только что произошло, она просто боялась, что сорвется. Ее силы жаждали вырваться на свободу уже много дней, но она подавляла их, пытаясь быть нормальной. Но натиск замешательства, боли и отчаяния от того, что она узнала, что она переспала с убийцей Эрика, а ведь еще даже двух дней с его смерти не прошло, разрушил возведенные преграды. Он, похоже, не заметил, что комната трясется, отвлеченный ее криками, но она знала, что это скоро станет более очевидным, если она сейчас же не уйдет. Когда он загородил дверь, она чуть было не сорвалась прямо там. Обстановка все обострялась, и в конце концов, из окон вылетели стекла. Он попытался закрыть ее от осколков, но ей только еще сильней требовалось пространство. Она сделала это. Она была причиной разрушений. Если он ее коснется, она раздавит и его? Несмотря на все обвинения и нападки, Скай беспокоилась о нем больше всего. От этого ей стало еще хуже. Ей следовало бояться, что Гидра похитит ее и промоет ей мозги, если узнает о ее даре, а не того, что Грант поймет, что она чудовище, и убежит. Ей следовало попытаться направить свои силы на него, а не съеживаться только от мысли о том, чтобы ранить его. Боль пронзила ее руки, ее тело атаковало само себя. На лестнице отеля, где она переспала с Грантом Уордом, Скай наконец позволила пролиться своим слезам. Всхлипывая, она притянула колени к груди. Она оплакивала потерянную человечность, свою недальновидность, решение переспать с агентом Гидры, отсутствие сожалений по этому поводу. Ее руки сильно болели. Скай взглянула на них и увидела слабые следы будущих синяков. Боль была не настолько сильной, чтобы это означало переломы, но она понимала, что станет хуже, если она ничего не предпримет. Скай подавляла свои силы еще и потому, что сильное землетрясение привлечет внимание ЩИТа. Не хватало ей еще того, чтобы они узнали, что она улизнула от них. Если они узнают, что она провела ночь с Грантом Уордом… Сердцебиение Скай наконец замедлилось, и она вновь обрела способность ясно мыслить. Успокоившись, она смогла вернуть достаточный контроль над своими силами, чтобы перестать ранить саму себя. Скай полагала, что это большее, на что могло рассчитывать такое чудовище. Скай припоминала, как Грант пытался оправдать то, что понятия не имел, о ком она говорила, когда рассказывала о смерти Эрика. Наверное, так Скай и упустила из виду тот факт, что он, возможно, главный убийца Гидры. Он не думал об этом, его это даже не волновало. Как тогда, когда она указала ему на то, что агентов AIM убивать было вовсе не обязательно, он выглядел удивленным, что у нее вообще были с этим проблемы. Конечно, он не видел ничего неправильного в том, что делал. Однако это было не самой болезненной частью их ссоры. Скай нравилось, когда он действовал хладнокровно, так было проще нападать на него и отталкивать. Но когда он вел себя как человек, каким он, как Скай думала, был, она не могла даже взглянуть на него. Выражение его лица, когда Скай отшатнулась от его рук, потянувшихся к ее лицу. Он выглядел таким растерянным, будто вдруг переменилась гравитация, оставив его стоять на потолке без возможности спуститься вниз. Опустошенный взгляд широко распахнутых глаз, руки, бессмысленно поднятые в воздухе. Это выглядело жалко. Это было душераздирающе. Скай поднялась с пола и стерла со своих щек все следы слез. Она позволила себе выпустить эмоции на свободу, теперь она должна оставить жалость к себе позади. Грант ушел, ее силы снова подчинены ей, оставалось только поскорее убраться отсюда. Скай привела себя в порядок и убедилась, что, когда она вернется на базу, никто не прознает о ее состоянии. Она улыбалась, когда нужно, идя по коридору, и если кто и заметил, что она вела себя тише обычного, то никто не сказал ни слова. Скай потянула за рукава, чтобы спрятать отметины на руках. Она не хотела видеть их реакцию. Все ее друзья знали, что означают эти синяки. Они начнут беспокоиться и спрашивать, что случилось. Почему Скай потеряла контроль и ранила себя? Что ее так расстроило? Что еще хуже, страх, который они не могли полностью скрыть, проявится в их глазах, и Скай увидит в них вопросы, которые никто не посмеет озвучить. Почему ты еще не научилась управлять этим? Ты обрушишь здание на нас, пока мы будем спать? Мы пожалеем о том, что позволили тебе жить среди нас, словно ты все еще нормальная, хоть это и не так? Скай тонула в собственных мыслях. Ей нужно было сбежать от всего этого. – Мэй, – позвала своего НО Скай, заприметив ее. – Мы можем отправиться сейчас? Мэй слегка нахмурилась: – Я собиралась к Коулсону, чтобы… Скай ее оборвала: – Пожалуйста. Ее даже не хватило на то, чтобы устыдиться себя или испугаться реакции Мэй на ее очевидное отчаяние. Но Мэй просто кивнула и сказала: – Конечно. Будь готова через пять минут. Вылетаем через десять, – и все равно направилась в кабинет директора, наверняка чтобы сказать Коулсону. Скай была этому рада. Она не хотела видеть выражение лица Коулсона, знающего, что она чувствует себя как тикающая бомба. Более того, Скай не была уверена, что сможет смотреть Коулсону в лицо, зная, что пару часов назад она занималась сексом с преемником его злейшего врага. Скай направилась в свою комнату, чтобы переодеться во что-то, что не жалко будет испортить грязью и пылью. Она едва обращала внимание на проходящих мимо людей. Одним из этих людей был Мак, который не стал встречаться с ней взглядом, но Скай задумалась, мог ли он знать? Видел ли он, как ее ненормальность пыталась взять над ней верх? – Скай! – Послышался дружелюбный голос. Скай в раздражении прикрыла глаза. Из всех людей, на которых она могла наткнуться, это должна была оказаться Симмонс. Она поразмышляла над тем, чтобы притвориться, что не услышала, но это бы было неправильно. Симмонс такого не заслужила. – Симмонс, я сейчас не могу говорить, – торопливо сказала Скай, поворачиваясь лицом к своей подруге. – О, – выражение лица Симмонс поблекло от явного нежелания Скай разговаривать. – У тебя миссия? Скай неопределенно пожала плечами: – В некотором роде. – Я просто хотела расспросить тебя о прошедшей ночи. Он был довольно симпатичным… – Симмонс, не сейчас, ладно? – Перебила Скай. Она не могла без боли вспоминать об этой ночи. Напоминание о том, что она обманула Симмонс, только ухудшало положение. – Хорошо, конечно, – сказала Симмонс, теперь явно расстроенная, но старающаяся этого не показать. Скай чувствовала себя так, будто пнула щенка. – Я должна идти, – пробормотала Скай. Она оставила свою подругу в одиночестве, подавленную ее отталкивающим поведением, как и Гранта. Мэй направила самолет в дикую местность Калифорнии, где как раз проходили линии разлома. Они проверили округу на предмет заблудших туристов, но все было чисто. Как обычно, Мэй высадила ее и сказала позвонить, когда закончит. Скай смотрела вслед исчезающему в небе самолету, и задумалась, куда отправляется Мэй на это время. Скай глубоко вздохнула и очистила свой разум от Мэй, ЩИТа и всего остального. Пчелы внутри нее заметно оживились, и она наконец собралась выпустить их на свободу. Ничего больше не имело значения ближайшие пару часов. Скай дала себе волю. Земля под ее ногами немедленно начала грохотать. Дрожь только усиливалась, пока деревья не вырвало с корнем, а на земле не появились трещины. Вокруг все было в хаосе, но на ней не было ни единой царапины. Когда она не пыталась контролировать свои силы, они не причиняли боль. Более того, она чувствовала огонь, пробегающий по ее венам, пробуждающий энергию, о которой она и не подозревала. В такие моменты Скай была недосягаема. Страх появлялся позже. Но и этого было недостаточно. Скай выставила вперед руки и избавилась от последних следов нерешительности. В этот раз это повлияло не только на землю, она чувствовала вибрации всего вокруг и просто позволила своим силам действовать. Со смесью шока и ужаса Скай наблюдала, как деревья вокруг нее начали падать, отброшенные ее невидимыми силами. Как она могла видеть, все объекты под ее контролем крошились на обломки. Лес разваливался у нее на глазах. Скай рухнула на колени, частично от изнеможения, но также и от безнадежности. Как она сможет справиться с тем, что она разрушающий все на своем пути монстр? Сама того не желая, она позволила своим глазам закрыться и вспомнила кое-что из прошлой ночи. Скай лежала на боку, смотря на своего спутника с мягкой улыбкой. Ее слегка удивляло, что они оба все еще бодрствуют. После пары раундов ее партнеры обычно выматывались и засыпали на ней. Иногда даже прежде чем она с ними закончила. Скай хотела пошутить о выносливости секретных агентов. Но она сдерживалась, потому что его взгляд, направленный на нее, был полон чего-то, похожего на благоговение, и она хотела понежиться в нем. Его рука лежала на ее талии, их ноги спутались под простынями, и он рассеянно поглаживал ее по боку. Она задумалась, знал ли он об этом, что он ласкает ее всякий раз, когда его пальцы касаются ее тела. Это не было похоже на сознательные действия. – Я никогда этого не делал, – признался он почти про себя. – Занимался сексом? – Спросила Скай слегка обеспокоенно и чрезвычайно скептично. Никто не может быть настолько хорош без практики. Он слегка усмехнулся. Их лица были так близко, что его дыхание ворошило ее волосы. – Нет, но должен ли я оскорбиться тем, что ты думаешь, будто это мой первый раз? – У меня высокие стандарты, что я могу сказать, – поддразнила Скай. Выражение его лица смягчилось, его позабавила ее реплика. Он покачал головой: – Я никогда этого не делал. Не встречался с кем-либо специально ради секса. Не сворачивал со своего пути, чтобы быть с ними. – Что ты имеешь в виду? – Спросила Скай. – С кем же ты тогда спишь? Он пожал плечами и отвел взгляд: – С другими агентами, которые тоже хотят чего-то чисто физического, с целями на миссии, как получается. – Так у тебя никогда не было отношений? – Заинтересовалась Скай. Он не ответил, но Скай этого и не требовалось. Этот самый парень сказал, что у него не было друзей ни в ЩИТе, ни в Гидре. Похоже, близкие межличностные отношения вообще не его конек. Не то чтобы у нее были стоящие, долгосрочные отношение, но ей было как-то грустно осознавать, что у него их не было вообще. Может, это было нормально для агентов, которых не подобрали с улицы всего год назад. Было нелегко совмещать отношения с жизнью шпиона. Но как только она об этом подумала, она поняла, что это неправда. Коулсон и Мэй были самыми преданными агентами, что она встречала, но у обоих в прошлом были серьезные отношения. У Мелинды Повенчанной-С-Работой Мэй имелся бывший муж. Скай не знала, что ответить на его признание, так что она просто прильнула к его губам. Его рука сжалась на ее талии и притянула ее к нему. Их тела снова соприкоснулись. Скай почувствовала его нарастающее возбуждение, когда он перекатился на нее. Так, теперь она очень хотела пошутить о его выносливости. Скай улыбнулась ему в губы и обхватила его ногами. Он отстранился и заправил прядь волос ей за ухо. Она запустила пальцы в его волосы, притягивая его к себе, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее в шею перед тем, как снова войти в нее. Скай на автомате достала свой телефон и позвонила Мэй. Она понятия не имела, что скажет, ни один человек ни за что не поверит, что причиной подобных разрушений было обычное землетрясение. Проинформировав своего НО, что она готова возвращаться, Скай обессилено рухнула на землю.