Белая Роза

      Девушка, которой было чуть больше двадцати, стояла на бордюре около дороги и переминалась с ноги на ногу от холода, чтобы хоть как-то согреться, выдыхая клубы пара изо рта. Проезжая часть пустовала, покрытая, нетронутым утренним снегом. Небо еще было усеяно особенно яркими колючими звездами.       Тяжело вздохнув, девушка посмотрела вверх и слабо улыбнулась, когда по медленно светлеющей глади скользнула искра. Она на миг прикрыла глаза, загадывая желание: о месте, где тепло, где дома ждет семья, и где улыбки и смех встречают ее с порога.       Что еще можно загадать в канун Нового Года девочке, оставшейся в этом мире совсем одной?..       Одинокая слеза скатилась по щеке, обжигая холодом заалевшую кожу. Девушка рвано протерла лицо вязанной перчаткой и сморгнула, тяжело выдохнув воздух.       Опустив голову, она наткнулась взглядом на человека, который стоял в паре метрах от нее в черном длинном пальто и странной белой шапке с черными пятнышками по низу. Он внимательно разглядывал ее, не таясь, сжимая одной рукой длинный меч.       Глаза девушки расширились в удивлении, и она испугано осмотрелась, понимая, что оказалась в незнакомом месте — ее окружали огромные снежные сугробы, а с дневного неба падал легкий снежок. Она растеряно закусила губу, пытаясь сдержать охватившую панику, и, словно хватаясь за соломинку, посмотрела на незнакомца с надеждой.       Мужчина же успел отметить, что эти голубые глаза ему были знакомы, когда-то давно, очень давно, он мог часами в них смотреть. Что эти каштановые волосы, которые выбивались из-под вязаной белой шапочки, тоже видел. Но на совсем другом человеке.       — Как тебя зовут? — спокойно спросил он у гостьи.       Девушка сглотнула.       — Б… Белая Ольга, — несмело ответила она.       Он усмехнулся, пряча глаза под шапкой.       «Сестра…»       Трафальгар видел, как девушка появилась перед ним словно сотканная из воздуха, из неоткуда. Как мираж.       — Я — Трафальгар Ло, — представился в ответ мужчина. — И я знаю твою сестру. Белую Розу.       Взгляд Ольги дрогнул, и она прикрыла ладонью рот. По щекам побежали слезы, и послышался всхлип.       — Вы… можете отвести меня к ней?       Трафальгар опер меч о плечо и посмотрел в небо.       Все эти годы он пытался приблизиться к Розе, но тщетно. Одна Змея намертво прибила ее к месту, воспользовавшись подавленным состоянием девушки, и год за годом кормила своей ложью, удерживая рядом с собой. Никто не мог коснуться ее Белой Розы, ее Саламандры.       Но сейчас у него были силы противостоять врагу. Был план. Как спасти ее. Как вырвать из этой паутины лжи и спасти ее душу. Надо всего лишь выманить Змею из ее Логова, ударить по больному месту сильнее, разрушить Империю, которую она строила все эти годы, оплетая сетями каждый уголок мира. И пока Змея будет стенать над разрушениями, он спасет Белую Розу. Его Белую Розу.       Он вытащит ее из самовольного заключения. Из рабства, в которое обрекла себя сама. Он поможет ей, как когда-то она помогла ему вырваться из пут.       Он сделает все, чтобы спасти дорогого ему человека.       Трафальгар опустил взгляд и вздохнул, поднимая глаза на молчавшую и ожидающую ответа девушку, так похожую на Розу, словно две капли воды. В глазах Ольги теплилась надежда, как искра. Она верила. Она хотела верить, что он поможет ей попасть к давно потерянной сестре, и боялась подпустить мысль, что Ло обманывал ее.       — Да, — наконец кивнул он и снова посмотрел в небо, сжимая в кармане пальто серебряный кулон.              ***       — Корона не жмет? — насмешливый голос скользнул в пустом зале и растворился в темных углах.       Мужчина мягко опустил ноги на голый пол и направился к одинокой фигуре, обходя длинный стол, на котором в центре стоял канделябр со свечой. Пламя испуганно дрогнуло и погасло, окуная зал в полумрак — только свет Луны еле пробивался в окно, оставляя тонкую дорожку на полу и ложась на стол.       — Душит, — тихо ответила женщина, сидевшая в кресле с закрытыми глазами и откинувшая голову на высокую спинку. Руки покоились на подлокотниках.       Ночной гость откинул полы шубы и сел на стол перед королевой, склоняясь к ее лицу — спокойному и бледному, как у скульптуры. Он чуть наклонил голову и положил ладонь на ее открытую шею, грозя сжать и сломать, как хрупкую высохшую веточку. Но остановился, скользнув пальцами вверх, нежно погладив бархатную кожу на щеке, касаясь распущенных волн волос и зарываясь в них, слегка сжимая на затылке. На ушах блеснули сережки с нежным жемчугом, которые в ночном свете отливали холодным голубым цветом.       — Я так больше не могу, — еле слышно произнесла женщина, не открывая глаз, и сглотнула. — Избавь меня от всего…       Мужчина провел пальцами второй руки по обнаженному плечу, по контуру ключицы и спустился к груди, по открытому декольте, останавливаясь около сердца, огненного сердца. Он повторил узор, который тонкими линиями хранила кожа — пять еле заметных шрамов, оставленных его нитями: три на груди, один на шее и еще один на щеке. Он придвинулся к ее губам, ловя холодное и спокойное дыхание.       — Прости, ящерка, — прошептал он. — Но я не буду убивать тебя. Мучайся. Страдай. Всю свою вечность, отведенную тебе.       Женщина судорожно выдохнула, стискивая пальцами подлокотники. Ресницы заблестели от влаги, но мужчина смахнул напрашивающиеся слезы с ее лица.       — Из нас двоих я был рожден богом. И не тебе было даровано управлять судьбами людей. А мне.       — Это твое место, — согласно выдавила она.       Было видно, как тяжело давались ей эти слова, что крайне радовало мужчину.       — Я знаю, — довольно улыбнулся он, касаясь большим пальцем ее губ — сухих и холодных.       Зал вновь погрузился в ночную тишину. Мужчина разглядывал образ, так давно потерянный и забытый, который он желал все тринадцать лет увидеть и растоптать. Ведь по ее вине он сидел в Импел Дауне. И единственная мысль, которая держала его на плаву эти годы — отомстить. Вернуться и отомстить. И как вовремя под руку подвернулся мальчишка — Мугивара Луффи, спешащий вызволить своего брата из тюрьмы.       В тот же день он увидел ее — холодную и одинокую, на стене Маринфорда, и с пустым взглядом, без знакомой искры. Мужчина был уверен, что тогда она заметила его, но в пылу битвы, когда он стремился пробраться к ней, отвлекся всего на мгновение, как она исчезла. И эти два года он набирал силы и приходил в себя на воле, вместе со своей семьей, в которую вернулись те, кому удалось выжить и тоже оказаться за решеткой.       Вот наконец он встретился с ней. Но что видит — явно не то, к чему стремился столько лет.       Вырвавшись из мыслей, мужчина столкнулся с холодным взглядом голубых печальных глаз. Он отодвинулся от нее и убрал руки, выпрямляясь и смотря на женщину свысока и без улыбки.       Кем она была для него? Коком? Членом семьи? Любовницей? Любовью?       Страстью, которую он хотел разгадать, как ребенок трудную задачку.       А как поступить потом? Когда разгадает? Сломать и привязать к себе. Заставить дышать собой.       Только вот… чужая оказалась чужой. Она не подчинилась ему.       Мужчина вздохнул и соскочил со стола, обходя кресло, где сидела женщина, и направляясь к окну.       — Зачем ты приходил?..       Он замер, коснувшись оконной рамы и не оборачиваясь.       — Заглянуть тебе в глаза. Но… вместо ожидаемой уверенности я увидел слабость. Ты мне больше не интересна.       Ее уже сломали. Подчинили. И это был не он.       Саламандра оказалась лишь тенью самой себя.       Донкихот Дофламинго неслышно исчез в ночи, оставив за спиной женщину, которая медленно сгорала изнутри, пожираемая виной.              Роза закрыла глаза и положила ладонь на шею. Спустя минуту резко впилась пальцами в бледную кожу, пытаясь сорвать с себя золотую удавку, невидимую глазу посторонних, с которой ходила уже тринадцать лет.       Но бессмысленно.       Лишь тонкая линия крови помчалась вниз.