***
Отряд Бронвин мчался по Западному тракту. Адайя цеплялась за Тару, стараясь не показывать нарастающих страданий и беспокойства. Прежде она никогда не бывала за стенами Денерима. Никогда не спала на земле или в палатке. Никогда не искала дров для костра. Никогда не видела столько деревьев. Считается, что у эльфов это в крови, но ей всё это казалось странным и чуждым. Всего несколько месяцев назад она обдумывала дикую идею сбежать из эльфинажа и прибиться к долийцам. Это оказалось бы безнадежной затеей. Мир за пределами эльфинажа оказался огромен и непостижим. Если бы они с кузеном Сорисом попытались выйти за пределы города, они бы умерли от голода, жажды и холода в этой ужасной пустыне. Сейчас она училась выживать, но это было нелегко. Она скучала по отцу. Скучала по Шианни и всем сородичам в эльфинаже, которые на протяжении всей её жизни были для неё всем миром. Не будь Тары и Зеврана, новая жизнь была бы невыносима. После долгого дня верхом они разбили лагерь. Адайе помогал сначала Зевран, а затем Лелиана, но она всё равно не понимала, что делает. Великан ворчал на неё, а благородная леди была терпелива так, как это бывает у людей, когда их терпение уже на исходе. Принесли воду, разожгли костёр, отмерили крупу для каши. Адайя умела варить кашу и решила помочь Таре. – Разве люди не охотятся, когда живут не в городе? – шепнула она Таре. – То есть, разве не так они добывают еду? – Охота занимает много времени, – объяснила Тара, чувствуя себя опытным путешественником по сравнению с новенькой. – Мы везём еду с собой, чтобы быстрее нагнать остальных Стражей. Адайя узнала, что путешествует вместе с Серыми Стражами. Это было словно странствовать с героями из легенд. Хагрен эльфинажа, Валендриан, всегда хорошо отзывался о Серых Стражах. Но Адайя не вполне осознавала, что они до сих пор существуют. Тара тоже была Серым Стражем, и вообще очень хорошей, невзирая на то, что являлась магессой. Она любезно разрешила Адайе ночевать в своей палатке и даже выделила одеяло, чтобы та не замёрзла. – Ты новичок и можешь спать всю ночь, – покидая палатку, сказала Тара – пришла её очередь стоять на страже. Адайя вздохнула, понимая, что это, скорее всего, потому, что она не умеет стоять на страже, а для защиты у неё есть всего лишь маленький нож. Она надеялась, что однажды сможет помочь чем-нибудь ещё кроме готовки.***
Ночь постепенно уступала дню, на востоке небо медленно светлело, предвещая скорый рассвет. Бронвин разжигала костёр, чтобы приготовить завтрак, как вдруг Скаут поднял голову, вскочил на все четыре лапы и уставился в лес. Бронвин замерла, прислушиваясь к собственным ощущениям. Порождений тьмы она не чувствовала, но среди деревьев кто-то был. – Серый Страж. При звуке этого низкого голоса Бронвин выпрямилась. Охранявший лагерь Стэн вынул меч и бросился в лес. Они вышли из-за деревьев, показывая пустые руки в знак мирных намерений. Их было двое: мужчина и женщина, оба ниже и худощавей, чем люди. – Всем подъём! – спокойно скомандовала Бронвин. Лелиана выбралась из своей палатки и, широко распахнув голубые глаза, уставилась на незнакомцев. – Долийцы! – удивлённо пробормотала она. – Никогда не встречала. Зашуршали пологи палаток. Из палатки Тары выбралась Адайя. Из своей вышел Зевран – с голым торсом, нарочито равнодушно зашнуровывая брюки. Появилась взъерошенная Тара, её глаза восхищённо горели. – Ничего себе! Зевран лишь пожал плечами и усмехнулся про себя. Адайя шепнула ему: – Они же не нападут на нас? Мы ведь тоже эльфы. – Ты скоро поймешь, carina, что все эльфы разные, – шепнул ей в ответ Зевран. – А ты раньше видел долийцев? – спросила она, пока двое странно одетых незнакомцев шли к их лагерю. – Однажды, очень давно, – слабо улыбаясь, ответил Зевран, – я попытался присоединиться к ним. Они назвали меня "плоскоухим" и снизошли до того, чтобы научить тому, что умеют сами. Но вскоре я понял, что мне не хватает удобной кровати, вина и привычной городской вони. Долийцы очень горды и жестоки, и ужасно, ужасно скучны. – Тихо! – шикнула на них Тара, пытаясь не усмехнуться. – Они так величаво выглядят. Улыбка Зеврана окончательно увяла. – Они дикари с манией величия. Дикари, или нет, но долийцы приветствовали Бронвин со сдержанным достоинством. Первой заговорила женщина: – Меня зовут Инерия, а моего спутника, – она указала на стоящего рядом лучника, – Джунар. Хранительница нашего клана отправила нас на ваши поиски, Серые Стражи. Весть летит по южным лесам, что вы вспомнили о древних союзах вашего ордена. – Это так, – подтвердила Бронвин. – Я Серый Страж Бронвин. Я собиралась найти вас, как только армия гномов достигнет Остагара. Я ждала, что поиски окажутся долгими и трудными. – Почему? – резко спросила женщина. – Вы думаете, что эльфы не чтут свои клятвы? Вы считаете, что в нас нет ни капли достоинства? Бронвин неоднократно слышала, что долийцы высокомерны и с ними сложно общаться. Придётся проявить осторожность. – Это не так, – ответила она. – Но я наслышана о вашем непревзойдённом знании леса. Круг магов и гномий город есть на каждой карте, а долийцы могут кочевать по всей стране. Я ведь не знала, известно ли вам о моих поисках. То, что вы сами нашли меня, изрядно облегчает дело. Могу я поговорить с вашей Хранительницей? – Да, – ответил лучник. – Она хочет, чтобы мы привели вас к ней. Она в лесу, недалеко отсюда – всего в одной лиге. Такую возможность упускать было нельзя. Долийцев пригласили к завтраку. Еду приготовили Лелиана и Стэн – важно было дать понять долийцам, что Бронвин обращается с эльфами из своего отряда не как со слугами. Она кратко представила своих спутников: – Мои сёстры по ордену: Тара и Лелиана. Мои друзья и спутники: Стэн, Зевран и Адайя. – Адайя? – Инерия сузила глаза. – Это долийское имя! – Моя бабушка была долийкой, – робко сказала Адайя. – От неё я унаследовала это... Она показала нож из "железного дерева". Лучник удивлённо поднял бровь, а Инерия нахмурилась. Она недобро посмотрела на Адайю, словно находила её недостойной владеть таким оружием, а потом, не сказав больше ни слова эльфинажной эльфийке, повернулась к Бронвин. Адайя залилась румянцем, но так и не смогла отвести взгляда от долийцев... особенно от татуировок на их лицах. – Мы благодарим тебя за учтивость, – сказал более воспитанный Джунар. Долийцы сели. Завтрак прошёл в атмосфере неловкости и неестественной церемонности. После, быстро свернув лагерь и ведя в поводу лошадей, отряд Бронвин последовал за долийцами в лес. Совсем скоро они добрались до лагеря долийцев. – Видите эти повозки с парусами? – осторожно указав на них, спросил Зевран у Тары и Адайи. – Их называют «аравели», а некоторые люди – сухопутными кораблями. Долийцы живут в них во время путешествий по миру. Как можете догадаться, большую часть жизни долийцы проводят на свежем воздухе. Они вышли на поляну и перед ними раскинулся огромный лагерь долийцев, с аравелями, выстроенными в защитном порядке. – Можете оставить лошадей тут, – резко, с оттенком презрения бросила Инерия Бронвин. Она с подозрением посмотрела на Скаута, оставшегося рядом с Бронвин и смотревшего на эльфийку с очаровательной невинностью. Долийцы не держат собак и не используют лошадей, Бронвин об этом читала. Их им заменяет галла, сильное, но выглядящее изящным животное, похожее на белого оленя. Галл почитали, и хотя они тянули аравели, ни один долиец не назвал бы их вьючными животными. Кроме того, галлы обеспечивали эльфов молоком и сыром. Но не мясом, конечно же. Эльфы не стали бы есть мясо галлы, было известно, что они убивали безрассудных и высокомерных людей, осмеливавшихся на такое. Бронвин надеялась, что им позволят увидеть галл. Может быть, а может быть и нет. Сначала она должна встретиться с Хранительницей клана, пожилой магессой по имени Маретари. Эта важная персона ожидала Бронвин у своего аравеля. На краях повозки были вырезаны странные фигуры и нечеловеческие головы. Вероятно, кто-то из их богов. Долийцы цеплялись за свои древние верования, несмотря на Церковь и Священные походы, изгнавшие их из родных Долов. – Andaran atish'an, Серые Стражи, – с тихой вежливостью поприветствовала их Маретари. Конечно же, ей было что-то нужно и она не стала с этим тянуть. История оказалась странной: о двух молодых эльфах, отправившихся исследовать руины, о монстрах и таинственном зеркале. Один из эльфов бесследно пропал, а вторую нашли позже, тяжело раненую. – Спустя некоторое время стало ясно, что Данит каким-то образом заразилась скверной. Я ждала, что мой старый друг Дункан вернется. Он приходил к нам весной, рассказывал о скоплении порождений тьмы. Дункан собирался искать новичков, и я знала, что он хотел бы пополнить ряды Стражей нашей молодежью. Но время шло, а он так и не вернулся. Когда Данит нашли в таком состоянии, я ждала Дункана каждый день. А затем дошли слухи о битве на юге и о его смерти. Это почти лишило меня надежды, но вы сможете помочь Данит, если захотите. Пойдемте, – она немного помолчала. – И магесса тоже пусть идёт. Как твое имя, дитя? – обратилась она к Таре. Удивившись, что к ней обратились, Тара изумленно моргнула, но ответила: – Тара, Хранительница. Тара Сурана, бывшая ученица Круга Магов. – Я знаю о твоём Круге, – с неодобрением сказала Хранительница. – Рада, что один из наших вырвался из него. – Не так сильно, как я рада вырваться из Круга, – расцвела улыбкой Тара. – Хорошо, – лицо Маретари смягчилось. Хранительница пригласила их в аравель. Бронвин согнулась, пробираясь внутрь крытой повозки. Внутри пространство разграничивал широкий и тонкий занавес. Маретари отодвинула его, и за ним оказалась узкая кровать с неподвижно лежащей девушкой. Её кожа посерела. А рядом с ней сидела ещё одна долийка, поднявшая на Стража огромные зеленые глаза. – Atishan! – прошептала она. – Вы Стражи! Никогда не видела Стражей раньше... – Это Мерриль, моя Первая, – пояснила Маретари. – А это наша охотница. Я не даю ей проснуться уже некоторое время. Это замедлит болезнь, но не исцелит её. Бронвин изучала спящую девушку, ощущая неясный гул собственной крови. Тара, тоже почувствовавшая это, дотронулась до ладони Бронвин и кивнула. – Да, – сказала Бронвин Маретари. – Это скверна. Я уже такое видела. Она действительно видела такое на Глубинных тропах. И хотя скверна исказила Рука сильнее, в этой девушке она тоже была. Эльфийка была довольно худой, атлетически сложенной и молодой. Её руки и ноги были длинными и мускулистыми, а голова оказалась выбрита начисто. Татуировки на лице по форме напоминали бабочку, изящную и ажурную. – Её имя – Данит Махариэль, и она одна из лучших молодых охотниц клана. Вы сможете ей помочь? – требовательно спросила Маретари. Бронвин помолчала. Что она могла сказать? Что эта эльфийка знает? Больше, чем кажется, это видно. Дункан рассказывал ей или это были знания Хранителей долийцев? – Она всё равно может умереть, – осторожно подбирая слова, сказала Бронвин. – Но если она выживет, ей придется покинуть свой народ и присоединиться к нам. – Думаю, Дункан всё равно бы её забрал, – грустно улыбнулась Маретари. – Если вы спасёте её жизнь, она будет принадлежать вам, как и благодарность моего клана и всех наших союзников. Неплохо. Они могут попробовать провести Посвящение. Если девушка умрёт, Бронвин придётся настоять на выполнении соглашений, что не позволит эльфам принять в расчет жизнь отдельного эльфа. Тара опустилась на колени, чтобы осмотреть долийку. – Какое удивительное сонное заклинание. Маретари с интересом посмотрела на магессу из Круга. – Это старинная магия. Но и она лишь тень Вечного сна древнего Арлатана. – Утенера... – шепнула Мерриль, и слово словно повисло в воздухе, пока Хранительница не разрушила очарование. – Так вы сделаете это? – обратилась она к Бронвин. – Мне разбудить её? – Да, – сказала Бронвин. – Но нам нужно какое-нибудь укромное место. Я попрошу Стража Лелиану принести необходимые вещи из моего мешка. Хранительница охотно отпустила Бронвин, но Тару попросила остаться, чтобы та посмотрела, как Данит проснётся от наколдованного сна. Лелиана сидела вместе с остальными вокруг долийца, рассказывавшего длинную историю о вероломстве людей. Прерывать эльфа было чревато неприятностями, и Бронвин прислонилась к дереву рядом со слушателями и лишь потом задумалась, не оскорбит ли она этим какие-нибудь эльфийские обычаи. Она вежливо дождалась окончания истории, внутри кипя от злости. Лелиана дипломатично ответила на посыпавшиеся после того обвинительные вопросы, а потом заметила стоявшую невдалеке Бронвин. – Прошу прощения, – извинилась она перед рассказчиком, – но мой командир хочет поговорить со мной. Бронвин отвела её в сторонку и тихо сказала: – Срочное Посвящение. Одна из эльфиек заражена скверной. Не знаю, получится у нас или нет, но если получится, то их клан окажет нам поддержку. Если она умрёт, они разозлятся, но если мы откажемся, они всё равно разозлятся. Возьми из моего мешка всё необходимое и выбери самый красивый серебряный кубок. Лелиана лукаво улыбнулась: – Вряд ли Тара откажется поделиться ради такого случая.***
Адайя сидела в кругу рядом с Зевраном, полностью очарованная рассказом хагрена. Эти странные эльфы жили в ином мире, который и пугал, и волновал её. Как Зевран мог так низко думать о них? Она не считала, что те выглядят жалко. Её жизнь в эльфинаже подчас была в разы ужаснее. Эти эльфы не склоняются перед такими чудовищами, как Воган. Они не выпрашивают медяки и не роются в помойках. Разумеется, их жизнь трудна, но они независимы и никому не обязаны. Хагрен неожиданно обратился к ней, и это заставило её покраснеть. – Мне сказали, что твоя бабушка – долийка. Из какого она была клана? – Простите, сер, – ответила она с запинкой, – я не знаю. Моя мать умерла прежде, чем успела мне передать всё, что бабушка ей рассказала. Она с юга от Денерима, насколько мне известно. Её звали Таланни. Знаю только это. – Не зови меня «сер», – мягко сделал замечание старый хагрен. – Это шемленский титул. Имя звучит похоже на кого-то из клана Затриана. Возможно, твоя бабушка пришла оттуда. А ты, собрат, – обратился он к Зеврану, – есть ли у тебя близкие родственники среди долийцев? Зевран натянуто улыбнулся. – Моя мать была долийкой. Она умерла, когда я был младенцем. Она влюбилась в городского эльфа в Антиве и ушла жить к нему. Это плохо для неё закончилось. Собравшиеся вокруг костра глубокомысленно закивали. Хагрен заявил: – Так всегда происходит, когда эльфы живут среди людей. Адайя нервно огляделась. Она не хотела рассказывать этим эльфам о своём настоящем, вовсе не долийском, имени. Она подумала, не оскорбит ли леди Бронвин то, что говорят эльфы. Бронвин тихо разговаривала с Лелианой. Стэн, огромный кунари, сидел в отдалении, по-видимому, размышляя о Кун или о чём-то в таком роде. Зевран старался выглядеть равнодушным, но она, всегда крайне тонко чувствовавшая настроение окружающих, понимала, что он не одобряет этих эльфов. – Страж Бронвин, – заявил Зевран, – она… достойная женщина, и относится к своим спутникам одинаково и справедливо. Все эльфы разные. Все гномы, которых я встречал, тоже разные. Так что неразумно считать, что все люди одинаковые. – Она предложила тебе присоединиться к Стражам? – резко спросила одна из эльфиек. – Предложила, – отрывисто ответил Зевран. – Я отказался. Это не для меня. Адайя наблюдала за эльфами, ожидая, рассердятся они или нет. Но, похоже, пронесло. Она знала, что Зевран много думал о леди Бронвин, и что та и в самом деле была справедливой леди и хорошо относилась к Адайе. Тем не менее, полностью доверять ей было сложно, неважно, Серый Страж она или нет. У шемов всегда имелись свои причины делать то или иное, и в целом эти причины были неприятные.***
Бронвин и Лелиане указали место к западу от стоянки эльфов, в зарослях вьющихся растений, которые скроют их ритуал от чужих взглядов. Бронвин смешивала ингредиенты зелья Посвящения с особым тщанием – сейчас от него зависела не только жизнь рекрута, но и великий союз. Риордан научил её правильно составлять зелье, но процесс этот был долгим. Тара могла его ускорить при помощи магии, но с ней захотела поговорить Хранительница Маретари, а Стражам сейчас очень нужно расположить к себе этот трудный в общении народ. Адайя и Зевран тоже сидели рядом с несколькими эльфами и обменивались с ними историями. Тоже хорошо. Сгодится всё, что улучшит отношения с эльфами. Её собственные чувства и предубеждения значения не имели. У отца в Хайевере всегда были проблемы с эльфами – в Прибрежных горах жил их клан, который время от времени мигрировал по Амарантайну, через Вендингский лес и до Чёрных болот. Во время этих переходов эльфы изо всех сил старались остаться незамеченными, и не напрасно – Рендон Хоу считал их бесполезными бродягами и ворами, потому что они жили охотой и собирательством. Он обращался с ними, как с вредителями: охотился на них, разрушал их лагеря и убивал тех, кто сопротивлялся. Отец обращался с эльфами не так грубо, хотя его взгляды на них были точно такими же. Да, люди лишили эльфов их земель и вели себя с ними несправедливо, но отказ эльфов влиться в нормальное общество – стать андрастианами и выдать своих магов Церкви – нагнетал напряжение по отношению к ним. Они не обращали внимания на границы владений; убивали дичь в лесах, принадлежащих знатным людям; и мгновенно обижались. Но после того, как Бронвин увидела, как обращаются с детьми в Круге магов, она не могла винить эльфов в том, что они скрывают своих одарённых детей. Если бы у неё родились дети-маги, она бы тоже постаралась уберечь их от подобной участи. То, как эльфы почитали своих божков, было глупо – ведь те не делали ничего, чтобы помочь им. Правда, и сама Церковь признавала, что Создатель отвернул свой лик от своих детей и тоже ничего для них не делает – и не сделает до тех пор, пока Песнь Света не прозвучит в каждом уголке мира. А судя по тому, что кунари были довольны своей религией, Бронвин не верилось, что это условие Создателя вскоре будет исполнено. Она решила сосредоточиться на зелье. Капля крови Архидемона. Она растеклась маслянистым пятном по крови порождений: черная на тёмно-красном, скверна на скверне. А теперь лириум... От зелья исходил слабый запах, тело Бронвин отозвалось на него дрожью. Она помешала зелье веточкой шипа дракона, которую потом нужно сжечь или закопать, и осторожно перелила его в кубок, вспоминая своё Посвящение. – Позвать Тару и новенькую? – шепнула Лелиана. – Да. Зелье уже почти готово. Кстати, красивый кубок. – А, я знала, что он тебе понравится! – засмеялась бард. – Такой прелестный узор. Я подумала, что скачущие друг за другом олени, выгравированные по ободку кубка, вполне подойдут для Посвящения долийского Стража. – Надеюсь, у нас всё-таки будет долийский Страж, когда Посвящение окончится. – Я помолюсь владычице нашей Андрасте и Создателю. Лелиана выглянула наружу, увидела Тару и помахала ей рукой. Тара кивнула и тоже помахала ей. Долийскую девушку осторожно повели навстречу её судьбе, на маленькую полянку посреди леса.***
– Итак, у нас появился еще один Страж, – сказала Тара. – Это стоит отпраздновать. – И у нас есть обещание Хранительницы Маретари предоставить три сотни лучников из её и союзных кланов, – согласилась Бронвин. – А это именно та цель, ради которой мы здесь оказались. Разумеется, появление нового Серого Стража – это прекрасно, даже если сама Страж после спешно проведённого Посвящения не имела особой возможности высказать своё мнение по этому вопросу. Бронвин успела только познакомиться с ней, прежде чем провести ритуал. Девушка выжила, что было довольно удивительно, учитывая степень её заражения скверной. Возможно, её Хранительница действительно была так мудра, как казалась. Во всяком случае, теперь у них возник союз с долийцами и появился ещё один Серый Страж. Данит Махариэль, как и лучшие из долийцев, была замечательной лучницей. Также считалось, что она отлично управляется с парными кинжалами. Бронвин изучала тонкие черты лица девушки, пока та боролась с кошмарами после Посвящения. – Отправишься на север в поисках клана этого Затриана? – спросила Лелиана. – Судя по рассказу Маретари, у долийцев в Ферелдене его слово высоко ценится. – Не сейчас. Мы должны встретить Алистера и гномов. Мерриль отведёт соплеменников Маретари к Остагару. Вряд ли она заблудится. Ей необходимо вернуться в Остагар. Узнать обо всём, что там произошло. Главное, ей нужно сохранить расположение тэйрна Логэйна, чтобы защитить себя и своего брата от Хоу и его тайных сторонников. Должна ли она показать ему письмо короля? Это может разозлить тэйрна. И привести к расколу общества внутри Ферелдена, чего никак нельзя допустить сейчас, во время кризиса. С другой стороны, если не раскрывать намерение короля расстаться с дочерью Логэйна ради брака с императрицей Орлея, то это будет проявлением вероломства на глубоко личном уровне. Нужно будет хорошенько всё обдумать. Наконец, глаза нового Стража открылись: тёмно-синие, как летнее ночное небо. Если Данит и нашла, что видеть лицо Бронвин приятнее, чем Архидемона в Тени, то она это не показала. Она приняла свою судьбу со спокойствием, словно благородная девушка, согласившаяся на договорной брак. Долийцы хотели, чтобы они остались, но Бронвин ответила отказом. Да, их новый Страж Данит чувствовала бы себя лучше, будь у неё был день-два на прощание с кланом, но времени на это не было. Они и так потеряли день на переговоры с эльфами. Им надо продолжать путешествие и мчаться во весь опор, чтобы встретить Алистера.***
Во время своей самой первой в жизни поездки на лошади Данит Махариэль сидела, цепляясь за талию городского эльфа по имени Зевран. Она мельком видала лошадей раньше, но ей и даже присниться не могло, что придётся самой ездить на них. По сравнению с галлой лошадь была крупной и непонятливой, но зато исправно и охотно несла их на своей спине. Данит нужно побольше узнать об этих животных. Её походное снаряжение навьючили на лошадь, а прекрасный новый лук и кинжалы она закрепила на своей спине. Клан щедро и с любовью одарил её на прощанье. Речь Зеврана звучала чуждо, а выглядел он беззаботней любого эльфа, которого Данит когда-либо встречала. Но тело его было телом эльфа – сильное, некрупное, и Данит предпочитала держаться рядом с Зевраном, а не с великаном или рослой шемленской женщиной. Она, их предводительница, была и вправду довольно высокой, а её жуткие зелёные глаза смотрели на Данит холодно. Поначалу Данит показалось, что на лице женщины были отметины наподобие валласлина – долийских татуировок кровью. Но приглядевшись, она поняла, что это длинный белёсый шрам. Эта женщина была воином, вне всяких сомнений. И Серым Стражем. Хранительница была хорошего мнения о Серых Стражах. Их орден не делал разницы между человеком, эльфом или гномом. Хранительница даже дружила с их бывшим предводителем, шемленом по имени Дункан. Он умер во время битвы с порождениями тьмы, и эта молодая женщина приняла командование орденом. В их отряде были и другие эльфы, что оказалось приятным сюрпризом. Не только молодая магесса по имени Тара, которая так по-доброму разговаривала с ней, не только красивый чужеземец Зевран, но ещё и юная девушка из городских эльфов. «Адайя» – прекрасное имя, так привычно и приятно перекатывающееся на языке. Хотя сама девушка оказалась беспомощна и неуклюжа как дитя. Она всю жизнь провела среди шемленов и не умела о себе заботиться. Своим странным хриплым голосом Адайя робко поведала Данит о прекрасном дереве, растущем в их части города – великолепном венадале. Это было хорошо и правильно, но с её слов становилось понятно, что в городе она видела только это дерево. Данит даже затошнило при мысли об одном-единственном дереве, окружённом уродливыми обиталищами шемленов и бедных, невежественных плоскоухих. Адайя не была Серым Стражем, но путешествовала под их защитой, потому что в городе она попала в беду из-за шемленских бандитов. Магесса Тара до недавних пор жила в Башне Круга магов, куда заточила её Церковь. Она говорила, что там к людям и эльфам относились одинаково – в том смысле, что все узники равны. У Тары было много друзей среди шемленов, и ей не нравилось, когда в отношении людей употреблялось это слово. Один из её лучших друзей покинул Башню вместе с ней. Он не был её любовником, сказала она Данит, скорее, братом по духу, и он тоже стал Стражем. Также Тара была хорошего мнения о Бронвин, их предводительнице, которая спасла её в Круге от некой угрозы. Данит не нравилось, что все эти эльфы относились к шемленской женщине, как к своей защитнице – ведь они должны были уметь защищать себя сами. Но такова жизнь, и это объяснимо, что они предпочли покровительство женщины, принадлежащей к лучшему виду шемлен, убийству или издевательствам худших из шемлен. Эта Бронвин казалась им доброжелательной, впрочем, Хранительница думала о ней то же самое. Время покажет. Шемленская женщина Андрасте тоже желала добра, когда подружилась с Тейном Шартаном и освободила рабов-эльфов, но её последователи закрыли глаза на эти её деяния и, прикрываясь её именем, разорили родину эльфов и рассеяли их по всему Тедасу. У опасности много масок, и самая опасная – маска дружелюбия. Другая шемленская женщина, Лелиана, тоже обладала несколькими подкупающими качествами. Она замечательно пела, её приятный голос нравился даже эльфам, а ещё она со всеми была вежлива. Она, кажется, была лучницей, но Данит поверит в это только когда увидит, как она стреляет. Наконец они остановились на ночлег. Предводительница Стражей дала Данит первое задание – научить Адайю пути леса: обращаться с землёй, деревьями и водой. Она посоветовала Данит учить Адайю так, словно та была долийским ребенком, начать с простого, обучить её собирать хворост и ходить по лесу тихо. Данит сразу же взялась обучать городскую девушку, показав, как правильно собирать хворост, чтобы не покусали ядовитые змеи и пауки. Адайя умела лишь обламывать ветви, мимо которых шла, так что, новые знания пришлись кстати. Во время работы Данит произносила старые слова – скорее, для собственного успокоения, чем для обучения не подающей надежд ученицы. – Путь долийцев – Вир Танадал, что означает "Путь трёх дерев". Он состоит из трёх частей: Вир Ассан – Путь стрелы, Вир Борассан – Путь лука и Вир Адален – Путь леса. Повтори, – приказала Данит. Адайя смущённо уставилась на неё. – Вир Танадал, – глубоко вздохнув, сказала Данит. – Вир Танадал, – поколебавшись, повторила Адайя. – Что это означает? – Путь... Народа? – Нет! Путь трёх дерев. Произнеси название ещё раз и повтори, что оно означает. – Вир Танадал. Путь трёх дерев. – Из каких трёх частей он состоит? – Э-э-э... Путь лука – это всё, что я запомнила... Через некоторое время, когда Адайя наконец выучила эти слова, они перешли к значениям трёх частей Пути: Путь стрелы – Лети прямо и без колебаний. Путь лука – Гнись, но не ломайся. Путь леса – Вместе мы сильнее, чем по отдельности. К ним подошла Тара. Какое-то время она слушала, а потом сказала: – Серым Стражам эти правила тоже подходят. – Не особенно, – холодно сказала Данит. – Но есть ещё другие слова, которые годятся только для эльфов. Это Клятва Долов, из тех времён, когда наш народ был изгнан с нашей второй родины. Слушай, Адайя, и выучи наизусть: – Мы долийцы: хранители утраченных знаний, странники на одинокой тропе. Мы последние элвен. Мы больше не покоримся.***
Западный тракт шёл вдоль реки Драккон и вёл на юго-запад. Отряду пришлось сделать большой крюк, огибая Южный предел, – Бронвин не хотела, чтобы люди сплетничали о том, что видели Девчонку-Стража на дороге, ведущей из Денерима. Ещё ей не хотелось проезжать мимо Лотеринга – встреча с его доброжелательным населением отняла бы у них массу времени. На расстоянии примерно в полдня верховой езды от Лотеринга им пришлось вступить в бой. Они ехали быстро, стараясь наверстать упущенное время, когда Бронвин вдруг содрогнулась от знакомого неприятного ощущения, сигнализирующего о появлении порождений тьмы. Она подняла руку и все остановились, окидывая взглядом окрестности в поисках врага. Похоже, где-то рядом был довольно немалый отряд порождений. – С ними эмиссар, – сказала Тара. – Или даже двое. – Согласна. – Бронвин поджала губы. Хотелось продолжить путь, но нельзя. Если рядом порождения, их нужно убить. Найдя подходящий спуск, они сошли с тракта и направились к Южным холмам. Вскоре они услышали крики. Это оказались не солдаты, а спасающаяся бегством перепуганная толпа, в которой виднелись маленькие фигурки. Кто-то их нёс или тащил за руку, кто-то в спешке отталкивал с пути. Их, беженцев, решившись сделать привал у Западного тракта, было около двух дюжин. Лишь малая часть была вооружена и некоторые из них бежали назад, чтобы отвлечь порождений тьмы. В отдалении, полускрытые деревьями и кустарником, устрашающе сверкали магические вспышки. Раздражающее ощущение – порождения тьмы! порождения тьмы! – усиливалось по мере того, как Бронвин галопом приближалась к беженцам. – С дороги! – прокричала она, махнув рукой, чтобы направить катящийся на неё людской вал. – Пандус там! Поднимитесь на тракт и идите налево! До Лотеринга всего десять миль! Она рванула поводья, направляя лошадь к деревьям и нырнула под низко висящие ветви. – Вперёд! – Держись крепче, carina! – крикнул Зевран Данит. – Крепче сожми ногами бока лошади! – Делай, как он сказал! – крикнула Тара. Завидев порождений тьмы, она сразу же решила, что будет сражаться пешей. Держать одновременно и посох, и поводья невозможно. Ссадить Адайю с коня не было возможности, как не было и гарантии, что в этом случае ей будет безопасней. Поднимая лук, Лелиана издала воинственный клич. Позади на Трамплере громыхал Стэн, огромный, разъяренный и готовый к бою. Ему тоже придётся спешиться, когда он доберется до врагов, потому что невозможно размахивать таким мечом, как "Асала", с лошадиной спины. Данит не раз ездила на галлах и знала, как нужно останавливать верховое животное. Но сражаться верхом она не умела. Завидев порождений тьмы, она тут же соскочила с лошади; обутые в сапоги ноги мягко спружинили о землю. Оставив коня позади, она вынула лук и принялась засыпать стрелами толпу порождений. Лошади протестующе визжали – им не нравилась исходящая от порождений вонь. Трамплер был не настолько испуган и, встав на дыбы, замолотил тяжелыми копытами перед мордами тварей. Один гарлок заверещал в агонии – левая часть его черепа вдавилась – и отшатнулся назад. Конь опустился на все четыре ноги, и Стэн рукой в кольчужной перчатке схватил за шею другое порождение тьмы. – Мне придётся слезть с коня! – крикнула Тара Адайе. – Спрыгивай и прячься! Совет был хорош, и Адайя слезла с лошади, лихорадочно цепляясь за свой маленький кинжал. Мимо просвистела стрела, Адайя метнулась за дерево. Футах в двадцати позади неё стояла долийка, взгляд её сверкающих глаз был устремлён на порождений. Снова тренькнула тетива, выпуская ещё одну стрелу. Похоже, все, кроме Адайи, знали, что им делать. Она ощущала себя бесполезной, её внутренности словно в узел скрутило от страха при виде этих невероятных чудовищ, кошмарных тварей из жестокой сказки. Она скорчилась за деревом, дыша быстро и поверхностно. Крик Зеврана, высверк его меча – и Адайя увидела, как отсеченная голова порождения покатилась по земле. Впереди, высоко подняв посох, выкрикивала странные слова Тара. Чудовища покрывались льдом и замедлялись. Ещё один выкрик – и воздух пошёл рябью, сшибив с ног двоих из них. Лелиана стреляла с лошади, даже не касаясь поводьев. Её конь каким-то образом знал, что делать, и кружил рядом с порождениями, уворачиваясь от них, лягаясь и кусаясь, пока Лелиана, извернувшись в седле, выпускала в чудовищ длинные стрелы со стальными наконечниками. Адайя подумала, что наконечники могли быть чем-то смазаны – те, в кого попали стрелы Лелианы, внезапно хватались за них, корчились и падали наземь. Даже огромный пес знал свое место в бою. Он бежал слева от лошади Бронвин, сбивая с ног нападавших на нее порождений тьмы и разрывая их с ужасающим рычанием. Адайя не могла поверить, что это тот же самый пес, который утром вертел хвостом, когда она бросила ему кусочек вяленого мяса. Некоторые из беженцев лежали на земле мёртвыми. Некоторые оказались ранены и истекали кровью, жалобно прося о помощи. Брошенные повозки завалились на бок и раненые быки печально мычали. Маленький мальчик бродил, пошатываясь, возле мертвой женщины и выл от страха, его лицо было красным и зареванным. – Ложись! – увидев Адайю, крикнула Бронвин. Она проскакала вперёд, свесившись из седла и нацелившись на странное порождение тьмы с причудливым шлемом и магическом посохом. Отвратительный зелёный туман брызнул из посоха. Бронвин натянула поводья, уводя лошадь с траектории заклинания, и затем её меч перерубил посох надвое. Порождение тьмы озадаченно заревело и попыталось угнаться за Бронвин. Она развернула коня и опустила клинок на существо. Оно зловеще закашлялось, рухнуло на колени, затем на бок и умерло. Бронвин бросила коня вперед, наклонилась и подобрала маленького мальчика с земли. В мгновение ока Бронвин подскакала к Адайе и опустила ревущего мальчишку рядом с ней. – Присмотри за ним! – приказала Бронвин и бросилась помогать Стэну, преследующему пару порождений тьмы, волокущих за собой женщину. Адайя растерянно уставилась на мальчишку. Он всхлипнул, посмотрев на неё, и она слабо улыбнулась и взяла его на руки. – Тише. Мы вместе спрячемся от монстров и позволим героям нас спасти. Бронвин спустилась с невысокого холма, с её меча капала кровь. Стэн бежал впереди неё с удивительной скоростью для своих габаритов и тяжелой брони. Один из преследуемых генлоков повернулся к кунари и тут же был сбит с ног и пришпилен к земле двуручным мечом. Второй генлок упрямо волочил женщину за ногу. Жертва была в синяках и кровоподтеках, казалась мертвой или без сознания: её руки безвольно волочились за ней, длинные тёмные волосы собирали дорожную пыль. Бронвин поскакала быстрее, тщательно выбрала момент и опустила меч на левую руку порождения тьмы. Осквернённая кровь брызнула из обрубка, и смертельно раненое создание попыталось скрестить с Бронвин клинки, но его добил Стэн. Кунари зарычал, пытаясь отцепить отрубленную конечность от ноги женщины – хватка порождения тьмы оказалась крепкой. Он сломал палец за пальцем отрубленной руки и отбросил её назад. Женщина не двигалась. Стэн осмотрел её внимательней. – Жива, – объявил он. Сунув два пальца в рот, он пронзительно засвистел. Трамплер скачками приблизился к ним и, чеканя шаг, остановился позади хозяина. Стэн перебросил женщину через седло и повёл коня обратно к дороге. Бронвин кивнула ему и повернула назад, чтобы посмотреть, как дела у остальных членов отряда.***
Очередная вспышка магии прошла слева. Тара вскочила на ноги, швыряя заклинание паралича в гарлока на её пути. Земля наклонилась и она споткнулась, почти упав. Впереди шла ещё одна битва. Эмиссар бросал свои примитивные заклинания в темноволосого мага. Между ними валялась куча мёртвых тел. – Я крепче, чем кажусь! – крикнул маг. Его следующее заклинание выпило жизнь из порождения тьмы, а струя огня подожгла эмиссара. Тара послала заряд молнии в монстра и побежала вперёд, собираясь помочь магу. Пошатываясь, порождение тьмы издало последний слабый рык. Тара размахнулась посохом и опрокинула тварь щедрым ударом. Маг развернулся, радуясь спасению, и тут же закричал, когда кулак Тары встретился с его носом. – Проклятье! За что? – он утер кровь с лица и поднял взгляд, как раз вовремя, чтобы встретить очередной удар. – Погоди! Тара! – Ты ублюдок, Йован! – закричала Тара. – Я убью тебя! – Ай! Подъехав к холму, Бронвин увидела, как Тара избивает человека-мага, а не порождение тьмы. Маг не бил в ответ, только поднял руки, защищая голову. Тара кричала и била его снова и снова. – Ты хоть знаешь, что я пережила из-за тебя? Ты знаешь, что храмовники со мной сделали? Ты просто сбежал! Сбежал, спасая свою шкуру! – Она опять его ударила. – И теперь я Серый Страж и знаешь что? Ты Призван! Призван! Призван! Призван! – закричала она. – И не пытайся сбежать или я найду тебя, а наш командир превратит тебя в фарш! – Тара! – крикнула Бронвин. – Прекращай развлекаться с этим магом и займись ранеными. Эй, ты! – окликнула она незнакомца. Пришпорив коня, она подъехала ближе и уставилась на притихшего Йована. – Кем бы ты ни был, Страж Призвал тебя. Ты поможешь ей. И будешь помогать нам сопровождать и защищать беженцев до Лотеринга, а затем ты станешь Стражем. Тара скорчила рожу и прошествовала прочь, по пути ударив мага по затылку: – За мной, ублюдок! Они поспешили к раненым и занялись исцелением, хотя некоторым уже не нужна была помощь. Тара увидела Стэна, идущего к ней с Трамплером в поводу, и принялась колдовать над женщиной, перекинутой через седло. – Лелиана! – позвала Бронвин. – Скачи к тем людям и скажи, что порождения тьмы мертвы. Быть может, они ранены или забыли свои пожитки. Или детей, – хмыкнула она, увидев Адайю, укачивающую мальчика на руках. Данит методично собирала свои стрелы. Она защищала не свой народ, лишь выполняла свой долг и убивала порождений тьмы. Гораздо важнее было не потерять прекрасные стрелы из-за собственной невнимательности. Зевран привязал лошадь и отправился помогать кунари у шемленской повозки. Одно из запряженных в неё животных оказалось мертво, второе живо, но истекало кровью. Незнакомый маг быстро исцелил его, а тушу мёртвого распрягли и оттащили от повозки. Нашлось живым ещё одно животное – вол – вспомнила Данит его название, – и его запрягли взамен убитого. Сколько же всякого хлама несли с собой шемлены! Земля была усеяна их пожитками. Некоторые уже сновали туда-сюда, собирая своё барахло и сетуя на утраченные вещи, в то время как другие люди лежали мёртвыми или ранеными. Лелиана вела некоторых беженцев обратно, для помощи их соклановцам. Рыжая Страж оказалась замечательной лучницей, и её стрельба на скачущей лошади была достойна уважения. Но время покажет, окажутся ли умения шемленской женщины равными мастерству Данит. Шемленский мужчина закричал и бросился к дороге, вытянув руки. Он добежал до Адайи и выхватил у неё ребёнка. – Лоркан! Отдай его! Со слезами на глазах он прижал к себе ребёнка и, даже не поблагодарив Адайю, которая помогла его сыну, ушёл прочь. Очевидно, он искал свою жену и был растерян, но это не отменяло грубость и неблагодарность. Данит поморщилась и вернулась к поиску своих стрел.***
Терпение Бронвин было исчерпано задолго до того, как потрепанный маленький караван достиг безопасного Лотеринга. Её вынудили решать, кто будет владеть оставшимися в живых волами, кто будет приглядывать за повозками и кто на них ехать. Маги сожгли тела, и людей и порождений тьмы, и пора было пускаться в путь, если они хотели войти в Лотеринг до наступления темноты. Бронвин вела их, Лелиана с Тарой ехали по бокам. Скаут радостно трусил впереди, вынюхивая признаки скверны. Адайя и Йован шли рядом. – Хочу его видеть, – зло сказала Тара, указывая на Йована. – Если он попытается бежать, клянусь, я его парализую, – она наклонилась и обратилась к Скауту: – Ты тоже приглядывай за ним, ладно? Скаут согласно тявкнул. Он еще не знал в достаточной мере темноволосого мага. От него пахло кровью и сожалениями. – Я не собираюсь бежать, – устало возразил Йован. – Я пытался исправить содеянное. Если ты думаешь, что мне нужно вступить в орден Стражей – я это сделаю. – Хватит о делах Стражей, – тихо приказала Бронвин. – Давайте доведём людей до Лотеринга и продолжим свой путь. Не хочу вставать лагерем с ними сегодня вечером. Они замедлят нас и мы потеряем кучу времени. – Значит, никакого поместья с ванной, – вздохнула Лелиана. Бронвин засмеялась. – Определенно нет! Могу представить, как "обрадуется" бедняга-сенешаль при виде меня. Будем наслаждаться ваннами поместья банна Сеорлика лишь в воспоминаниях. – Это очень хорошие воспоминания. Возможно, купальня в лагере Стражей нуждается в подобном усовершенствовании. – Отличная идея, – согласилась Бронвин. – Со слов Алистера, они кажутся немного примитивными. Стэн ехал на Трамплере, а Зевран и Данит были у него в арьергарде. Они бдительно оглядывали местность по обеим сторонам тракта, особенно там, где лес подходил вплотную. Данит шла, держа наготове лук. Её клан редко ходил по дорогам шемленов, но они, определённо, ускоряли передвижение.***
Жители Лотеринга собирались устроить праздник в честь Стражей, но Бронвин отказалась. До них в Лотеринг прибыли несколько беженцев, которые сообщили ужасную новость, что с востока на деревню движется отряд порождений тьмы. И потому когда разведчики увидели вместо них караван людей, впереди которого ехал всадник с крылатым шлемом, все жители испытали облегчение и благодарность. Бронвин не стала задерживаться в Лотеринге, заявив сэру Брайанту, что они торопятся присоединиться к армии, марширующей к Остагару. Когда отряд Стражей проезжал по деревне, люди вручали им подарки. Данал, владелец таверны "Убежище Дейна", бросился к ним с целым подносом выпивки, и Стражи освежились элем. Даже Данит признала, что шемленская выпивка не так уж плоха. Им совали буханки хлеба и мешки яблок, их забрасывали цветами – шипастый букет роз попал Бронвин прямо в лицо. Она взяла его и бодро улыбнулась, поблагодарив дарителя взмахом руки. Лелиана растаяла при виде букетика благоухающих белых цветов, подаренного ей знакомой сестрой Церкви. – Спасибо! Спасибо! – крикнула она. – Ты помнишь! Сестра Беатриса, скажите преподобной матери, что я теперь Серый Страж, и попросите её помолиться за меня. За всех нас! – Это Милость Андрасте, – обратилась она к Бронвин, перекрикивая шум, – любимые цветы моей матери. Когда я вдыхаю их аромат, я почти вспоминаю, как она выглядела! – она поднесла к лицу нежные белые цветы и лучезарно улыбнулась. На пороге церкви появилась сама преподобная мать, но Бронвин лишь поклонилась ей, когда они проезжали мимо. Беженцы, которых они привели, слились с толпой, а Стражи по дальнему пандусу въехали на тракт. – Все в седло! – приказала Бронвин. – Йован, садись к Стэну. Трамплер достаточно силён, чтобы везти вас обоих. Мы не можем путешествовать со скоростью пешего человека. Да, Данит, к тебе это тоже относится. Тара, ты говорила, что знаешь заклинание, которое поможет лошадям скакать быстрее. Заколдуй их прямо сейчас. – Ты имеешь в виду Ускорение? – спросил Йован. – Я тоже его знаю. Могу помочь. – Ну так помогай, – огрызнулась Бронвин. – Прямо сейчас. Примечания автора: один из читателей спросил, почему Лелиана не узнала имя Адайя раз уж в ДЛС "Песнь Лелианы" она во время побега из замка эрла Денерима спасла мать Табрис, Адайю. Не думаю, что она могла его узнать. В сцене спасения они не разговаривали и вряд ли стали бы называть друг другу свои имена. Хотя в таком случае смерть матери Табрис случилась чуть позже, чем я думала. Ещё один читатель сказал, что если бы Кайлан заключил подобное соглашение с императрицей Орлея, то Анора вряд ли согласилась бы сложить с себя корону. Мне такое тоже кажется маловероятным. Ну а Кайлану? Думаю, он в этом уверен. Я уже говорила некоторым из своих читателей, что мой Кайлан похож на юного Генриха VIII: красивый, обаятельный, с хорошей фигурой, популярный, невероятно тщеславный и крайне эгоцентричный. Подобно многим монархам, взошедшим на престол в очень юном возрасте, он и в самом деле верит, что люди сделают всё, чтобы порадовать его. Генрих VIII был искренне потрясён и взбешён, когда Екатерина Арагонская не повиновалась ему смиренно и не признала, что их брак является инцестом и потому недействителен. Джордж Бернард Шоу однажды сказал: "Королями не рождаются, ими становятся в результате всеобщего заблуждения. А когда оно развеивается, как в случае Карла II, человек "выздоравливает" и уже никогда не обретает былой царственности". Мэрик представляется мне похожим на Карла II: монарх, взошедший на трон после того, как всё детство и юность боролся за него и подвергался смертельной опасности. За его обаянием, дружелюбием и безалаберностью скрывалось глубокое разочарование и непреходящая грусть.