***
Бронвин и её отряд въехали в лагерь дождливым днём, незадолго до прихода остальных гномьих войск. Ожидалось, что гномы скоро прибудут, так что все наслаждались столь необходимым перед последним переходом до Остагара отдыхом. Бронвин коротко всех познакомила. Новичков встретили с разнообразной степенью удивления, интереса и тревоги. Когда их отправили ставить палатки и искать походную кухню, Каллен пристально посмотрел вслед Йовану, а потом в раздражении ушёл. – Ты уже убедила долийцев помочь нам? – зарумянившийся Алистер смотрел мимо Бронвин, не в силах отвести взгляда от Данит в долийской броне, прикрывавшей лишь бедра и грудь. – Вот это да! Я впечатлён. – Да, она довольно хорошенькая, – благодушно согласилась Бронвин. – К тому же, отличная лучница. Она случайно столкнулась с порождениями тьмы, и те заразили её скверной. Благодаря тому, что она выжила при Посвящении, нам и удалось так легко договориться с её кланом. Алистер опустил голову. – Да я даже не смотрел... ладно, смотрел. Но я и в самом деле впечатлён тем, как быстро тебе удалось договориться с долийцами. Королю это понравится. Ты говорила, что он заинтересован в союзе с ними. – Хорошо, если так, – Бронвин дёрнула плечом. Она решила не рассказывать Алистеру, что его брат заигрывает с Орлеем. Чем меньше людей об этом знает – тем лучше. – У этого долийского клана есть союзники, – продолжила Бровнин, – более крупный клан, кочующий сейчас по северным землям. Их Хранитель имеет большое влияние среди эльфов. Нужно попытаться договориться с ним. Но в любом случае у нас уже есть достаточно долийских разведчиков и лучников, и я уверена, что их помощь будет принята с благодарностью. Нужно было рассказать что-то и о том, что они делали в Денериме: – Мы нашли орлесианского барда, который нам мешал. Она уже мертва, но кое-какие из её интриг ещё действуют. Нам нужно быть очень внимательными. В Денериме я встретила брата и тоже предупредила его. Эта орлесианка, похоже, скормила Хоу фальшивую информацию, из-за чего он и решил, что мой отец – предатель. Конечно, это не извиняет Хоу, но хотя бы объясняет, почему он так поступил. Но как бы то ни было, а эта женщина мертва. Не говори никому, что я была в Денериме. Пусть думают, что я встречалась с долийцами. – Ни словечка никому не скажу, – заверил её Алистер. Она положила руку ему на плечо. – Ты хорошо справляешься с командованием. Как гномы? Алистер усмехнулся и кивнул на группу гномьих воинов, мрачно толпящихся у чадящего костра; капли дождя стекали по их шлемам и бородам. Понизив голос, Алистер сказал: – Ночью они себя чувствуют гораздо лучше, чем днём. С их слов, ночью небо не выглядит таким пустым. Капитан гномов поднял взгляд на тучи. – Нас не предупредили, – проворчал он, – что этот ваш Создатель будет на нас мочиться!***
Заниматься любовью днём, в собственной палатке – всё это начинало нравиться Морриган. Лежащий рядом Андерс пропускал сквозь пальцы её черные волосы, а Морриган думала о новичках. – Этот застенчивый парень – маг крови? – удивилась она. – Что-то не верится. – Но это так, – заверил её Андерс. – Он сбежал из Круга, применив настолько мощное заклинание, что оно сбило с ног Рыцаря-командора, Первого чародея и всех храмовников на расстоянии пятидесяти ярдов. И встали они лишь тогда, когда он выбежал из дверей, сел в лодку и погрёб к берегу. Чисто ушёл. Я никогда о подобном не слышал. – Он не похож на могущественного малефикара, – заметила Морриган, подглядывая в щёлку за темноволосым магом, которого, как обычно, за какую-то провинность распекала Тара. – Он похож на послушника. – В этом-то и кроется коварство его магической природы. Он прикидывается кротким, а потом проворачивает свои зловещие делишки. – Андерс обнял Морриган. – Что-то на тебе многовато одежды...***
Но не только они думали о Йоване. Каллена ужасало то, что Йован стал Стражем, и каждый раз при виде мага он изо всех сил старался не убить его. Алистер заметил его пристальные взгляды и сказал: – Знаю, тебе приходится трудно, но Бронвин уверена, что он должен помогать нам, чтобы компенсировать всё, что натворил. – Лучшей компенсацией стал бы меч, который отрубил бы его голову! – проворчал Каллен. – Или, на крайний случай, Эонар! – Он покачал головой при виде открытого рта Алистера. – Да, я слышал, что сказала Бронвин. В Эонаре он никому не принесёт пользы. Но он опасен! Бронвин замечательный предводитель, но у неё нет опыта общения с людьми, подобными Йовану! – А давай присматривать за ним? – предложил Алистер. – Если он что-то натворит, мы будем наготове. Каллен кивнул, бросив мрачный взгляд на Йована, который усердно устанавливал палатку Тары. – Давай. – Тара рекрутировала его прилюдно. Бронвин не могла отказом уронить её репутацию. Хотя наша бесстрашная предводительница привезла нам из этого путешествия не только Йована. Что ты думаешь о Данит? Странная она, да? Каллену хотелось следить за Йованом, но он ответил: – Странная? Да, пожалуй. Я раньше не встречал долийцев. Бронвин добрая, вот она и согласилась спасти её жизнь при помощи Посвящения, но эта девушка – дикарка-язычница. – Она ведь долийка, – Алистер улыбнулся. – Они все такие. Бронвин пришлось провести над ней ритуал ради союза с долийцами. Но я до сих пор не понимаю, зачем она привезла ту, другую эльфийку. – Иногда я боюсь, что доброта погубит Бронвин, – натянуто сказал Каллен. – Она слишком доверчива. Девушка призналась, что её разыскивает денеримская стража. Тара говорит... – Каллен! – крикнула Броска. – Я везде тебя ищу! Я нашла точило получше...***
По пути к фургону походной кухни Тара сказала Адайе: – Ешь побыстрее! Тебе нужно начинать тренировки! – Я уже начала, – сказала Адайя и пожаловалась, потирая саднящие бедра: – После верховой езды так болят ноги! – Обратись к Андерсу. Он отличный целитель. Пойдём быстрее, я умираю с голоду! – Ты всегда умираешь с голоду. Плотно поужинав – Адайя впервые видела так много еды – все прибрались за собой: даже шемлены, даже надменная долийка. Подошёл Зевран – его подозвала Тара. Он изысканно поклонился Адайе и сказал: – Carina, наша очаровательная Тара беспокоится, что ты не сможешь позаботиться о себе в ситуациях, – он усмехнулся Таре, – которые путешественники наподобие нас иногда не могут избежать. – Он вручил Адайе две короткие палки. – До наступления темноты я буду обучать тебя искусству боя. Идём. Он нашёл расчищенное место, подходящее для его целей, и для начала показал Адайе несколько стоек и простых движений. Зевран считал её новичком и потому удивился, что она знала, как держать тренировочные кинжалы. Посмотрев на неё с возросшим интересом, он ухмыльнулся. – Кто-то уже обучал тебя этому, так ведь? Ты не так беззащитна, как тебе кажется. Адайя застенчиво улыбнулась. – Меня немного учила моя мать. Но я должна была держать это в секрете, чтобы отцу было легче найти для меня мужа. Зевран громко рассмеялся, сверкая белыми зубами. – Глупые отцы! Они не понимают, что оружие в руках красивой женщины делает её неотразимой! Лелиана нашла Бронвин и сказала: – Ты должна это увидеть! Зевран обучает малышку Адайю сражаться кинжалами, и она так быстро учится! Когда они подошли, Зевран обучал Адайю блокировать удары. Девушка была болезненно худой, но гибкой и быстрой. Опыта у неё было маловато, но она, по крайней мере, хотела научиться.***
Лагерь был устроен по всем правилам, но у новоприбывших гномов как обычно возникли сложности с привыканием к открытому небу. Алистер оказался прав: с приходом ночи гномам полегчало. Полуночный тёмно-синий свод не так пугал их. Когда появились звёзды, гномы принялись с удовольствием разглядывать их, словно драгоценные камни, сияющие на потолке огромной пещеры. Освоившись, один из гномьих командиров подошёл к Бронвин, сидевшей с друзьями у костра Стражей. – Страж, я – лорд Ронус Дейс, – представился гном. – Эта ваша поверхность – странное место. – Добро пожаловать, лорд Ронус, – улыбнулась Бронвин. Хорошее вино, которое Бронвин предложила ему и некоторым из его лейтенантов, сделало разговор приятней. Скаут, которому наконец-то надоело клянчить лакомства у обитателей лагеря, положил голову на колени Бронвин, требуя, что она почесала ему за ушами. От группы гномов отделились смеющиеся Броска и Огрен. Броска плюхнулась рядом с Калленом и стиснула его руку. Стирая с брони несуществующие пятнышки грязи, Бронвин улыбнулась. Её броня невероятно ей нравилась. Даже у Фергюса такой не было, хотя может со временем и появится. Ему нужно сходить к мастеру Вейду за новыми доспехами как можно скорее. Хотя вряд ли это получится раньше наступления на Амарантайн. – Наконец-то мы снова вместе! – крикнула Броска. – Я так рада, что ты вернулась, Бронвин! Нам всем тебя не хватало, особенно Алистеру. Алистер смущённо опустил голову, но поймав удивлённый взгляд Астрид, улыбнулся. – Так и есть, – признался он. – Я каждую минуту ожидал неприятностей и боялся, что заведу всех куда-нибудь к Недремлющему морю! – Но не завёл же, – сказала Астрид. – Мы все здесь и у нас всё хорошо, и на нас до сих пор никто не напал. Вы, наверное, вырезали всех порождений тьмы ещё когда проходили здесь в первый раз. Ну а бандиты, должно быть, не такие дураки, чтобы нападать на такой большой отряд! Бронвин смотрела на Астрид со сдержанным одобрением во взгляде. Теперь ясно, кто помогал Алистеру, пока её не было. Эта знатная гномка была умна, хотя и мало знала о поверхности. Возможно, со временем Бронвин сможет переложить на неё часть своих обязанностей. – Я хочу рассказать историю! – сказала Броска Бронвин. – Я вспомнила одну, довольно неплохую. – Замечательно! – обрадовалась Лелиана. – Немного развлечёмся. Помимо лорда Ронуса и его охранников послушать Броску подошли ещё несколько гномов. Броска была Серым Стражем, и это внушало им уважение, иначе бы они просто отвернулись от неё с гримасой отвращения. – Ну что ж, начинай, – засмеялась Бронвин, жестом показывая Броске, чтобы она поднялась на ноги. – Мы ждём! Смущенная столь знатными слушателями, Броска поначалу говорила тихо, но потом, осмелев, вернулась к прежнему нахальному и весёлому тону. – До того, как проводить все дни в обнимку с бутылкой, моя ма любила истории. Она рассказала мне многие из них, и большинство были нравоучительными. Что довольно забавно, потому что моя ма не страдала нравственностью. Вот одна из её историй, надеюсь, она вам понравится. История Броски о Наг и Глубинном охотнике: "Давным-давно, в знаменательные дни, когда порождения тьмы ещё не тревожили набегами гномьи королевства, жила-была Наг. Она вырыла себе уютную норку в стенах тейга Кобалиман и содержала её в чистоте. Она была отличной хозяйкой, так что все остальные наги твёрдо верили, что однажды она станет замечательной женой и матерью. Все наги-мужчины хотели встречаться с ней, но Наг, имевшей развитое воображение, хотелось чего-то иного. Случилось так, что она влюбилась в Глубинного охотника. Глубинный охотник был худощав и мускулист, не то, что живущие по соседству мужчины-наги. А ещё его окружал восхитительный ореол опасности. К тому же он был таким чутким! Он приносил Наг подарки: сверкающие камушки и вкусные лишайники. – Встречайся с нагами! – твердила её мать, а тётушки и кузины вторили ей: – Он тебе не пара! Разве ты не видишь, что он главарь банды? Забыла, что случилось с кузиной Фалби? Но Наг кричала: – Он не такой! Вы его не знаете, так что не можете верно судить о нём. Он вовсе не плохой. Просто его никто не понимает. – Слушайся своего сердца, малышка, – шептал ей Глубинный охотник, – что эти толстые старые дуры знают о любви? И Наг не слушала мать, тётушек и кузин. Она прислушивалась к своему сердцу и вскоре они с Глубинным охотником жили вместе в её маленькой уютной норе. Наг, как хорошая жена, готовила для него еду, но Глубинный охотник не любил хлеб и пудинг из лишайника. Он очень часто уходил "по делам" и ел вместе со своей бандой – как бы ни был он увлечён Наг, но о старых дружках не забывал. – Они мои друзья, малышка, – говорил Глубинный охотник. – Ты ведь не думаешь, что я откажусь от них? – А когда моя мать навещает нас, тебе это не нравится, – пожаловалась Наг. – Это несправедливо. – Эй, я ведь никогда не запрещал тебе навещать твою мать? Я же не привожу моих друзей домой? Так что всё справедливо. Это место только для нас двоих. Я даже не рассказывал моим друзьям, где оно находится. Так они и жили, и Наг большую часть времени была счастлива и думала, что Глубинный охотник тоже счастлив. Но время шло, и положение дел изменилось. Глубинный охотник всё реже и реже бывал дома. – Дичи становится меньше, малышка, – говорил он Наг. – Похоже, этот тейг уже опустошён. Наг ощутила себя одинокой и решила навестить мать. Но когда она заглянула в нору матери, то увидела, что та пуста. Тётушек и кузин она тоже не нашла и вернулась домой расстроенная. Но когда наконец вернулся Глубинный охотник Наг снова повеселела. – Я тоже рад тебя видеть, малышка, – сказал Глубинный охотник. – Я умираю с голода! – Я сделала замечательный салат из лишайника! – сказала Наг. – Попробуй, тебе понравится. – Мне больше понравится упитанный, сочный наг. Такой, как ты, малышка. Поначалу она не поняла, а после в ужасе попятилась от него. – Ты же говорил, что любишь меня! Когда стихли крики, Глубинный охотник облизнулся и сказал: – Так и есть, малышка, я люблю нагов". – Ага! – засмеялся Огрен. – Я так и думал, что всё к этому придёт! – Моя няня рассказывала мне эту историю, – отбросив чопорность, сказал лорд Ронус. – Иной раз простые сказки – самые лучшие. – Это... ужасно, – выдавил из себя Каллен. У Броски вытянулось лицо. Лелиана заметила это и бросилась на её защиту: – А по-моему, очень познавательно. Истории с животными – вечны. Стэну история очень понравилась. – Это мудрый урок о том, как опасно восставать против традиций. Глупая Наг должна была жить так, как живёт её род. Следовать без раздумий обычаям и законам своего общества, и тогда судьба вознаградила бы её. Большинство гномов согласились с кунари – ведь для них не было ничего естественней, чем следовать законам касты, установленным Камнем. Йован промолчал, но печально подумал, что стал Глубинным охотником для бедной Лили-Наг. – Между нагом и глубинным охотником нет ничего общего, – заметила Бронвин. – Так что их отношения были обречены изначально, даже если бы голод не оборвал их таким... радикальным образом. Алистер и Андерс засмеялись. Даже Морриган усмехнулась. – Но эта история, – продолжила Бронвин, – напоминает мне об одной из таких ситуаций, когда девушка, чтобы доказать свою независимость, влюбляется в мужчину, и её семья этого не одобряет. Или влюбляется в него потому, что её семья это не одобряет. Это нередко кончается плохо. Зевран загадочно улыбнулся. – Многие истории кончаются плохо. Я знал одного антиванца, который охотился за деревенскими девушками, приехавшими в Антиву на заработки. Он льстил им, завоевывал их любовь и доверие, и не успевали они опомниться, как оказывались в борделе, одурманенные черным лотосом. В каком-то смысле он их тоже съедал. Из них мало кто долго прожил. – Мир жесток, – еле слышно шепнула Адайя. Сидевший на границе света и тени Йован бросил на неё печальный, понимающий взгляд. В ответ она застенчиво улыбнулась. – И всё-таки моя сестра живёт с королём, и они вполне ладят, – бодро сказала Броска. Астрид слабо улыбнулась. – Думаю, твоя сестра лучше понимает, как устроен мир, чем Наг из твоей истории. Броска хохотнула и пожала плечами. – Наверное. – Белен и в самом деле способен многое изменить в Орзаммаре, – признал лорд Ронус. – У него есть новые идеи. С некоторыми из них я согласен, а для того, чтобы принять другие, потребуется время. Но король – это король. Последовало одобрительное ворчание. У Бронвин было другое мнение по этому вопросу, но она промолчала. Огрен рыгнул и потянулся. – Хорошая история, – он выпрямился. – Теперь моя очередь рассказывать. – Так быстро? – удивился Алистер. – Ты уже придумал историю? – Ха! – прохрипел гном. – Да я знаю мильён историй! Я могу рассказать о двойняшках-сёстрах короля Даррана, хе-хе... – он увидел, как Бронвин подняла брови, и добавил: – Но не стану. Или о том, как воин учил знатную леди готовить суп из камня... но тоже вряд ли. Он подёргал себя за бороду и медленно поднялся на ноги. – Вот, я могу стоять, видите? И историю рассказать могу. Жили-были три храмовника... – Каллен сузил глаза, Лелиана настороженно посмотрела на гнома, и Огрен снова пошёл на попятный: – Опять мимо... Ладно. Он расправил плечи. – Тогда слушайте политическую историю. И историческую. Да, именно историческую. Я не собирался никого оскорблять. Всё, что я расскажу, правда. И когда лорд Ронус говорит, что король – это король, подумайте об этом. История Огрена о справедливости короля Валтора: "Король Валтор был злобным ублюдком, все это знали. Вы слышали, что он приговорил гномов к превращению в големов. Их заживо замуровывали в тесном каркасе и заливали лириумом. Он крал чужих жён и дочерей, крал чужую собственность и богатства. Привыкнув к подобной жизни, он не выносил неповиновения даже самым безумным своим приказам. И уж конечно не стоило критиковать его пьянство, как, впрочем, неумно критиковать любого короля вообще. Однажды, когда он набрался так, что блеванул в собственный суп, один из его воинов сказал ему, что не нужно так много пить. – Ваше величество, – сказал он. – Крепкая выпивка радует гнома, но излишек её делает руки неуклюжими и туманит разум. Услышав это, король разозлился так, что приказал привязать воина к стулу и позвать его младшего сына. – Так ты думаешь, что я неуклюж, да? Что ничего не соображаю? – взревел король. Он выхватил у охранника лук и выстрелил мальчику в глаз. Мальчик с криком упал и умер прямо у королевского стола. Валтор повернулся к воину и засмеялся. – Похоже, со мной всё в порядке. – С этими словами он прострелил воину горло и смотрел, как тот медленно умирает. После этого никто больше не смел говорить королю Валтору, что он пьёт слишком много. Однажды случилось так, что отряд патрулировал Глубинные тропы, и один из воинов пропал. Король Валтор обвинил гнома из этого отряда в том, что он убил того воина и спрятал его тело. А капитану отряда приказал: – Отведи этого гнома к входу на Глубинные тропы и отруби ему голову. Он убийца! Капитан поклонился, осужденного заковали в цепи и потащили на казнь. Но когда они подошли к входу на Глубинные тропы, то им навстречу вышел, хромая, пропавший воин! Капитан обрадовался, что воин выжил, и привёл обоих мужчин во дворец, желая порадовать короля доброй вестью. Король поприветствовал их и уставился на них так, что капитан занервничал. Наконец, король сказал: – Ты должен был быть мёртв. – Он указал на закованного в цепи воина. – Я приговорил тебя к смерти, а мои приказы всегда должны выполняться. – Затем он указал на нашедшегося воина. – Поскольку твои друг должен умереть из-за тебя, то ты убийца, и я приговариваю тебя к такой же смерти. Затем он посмотрел на капитана. – Ты нарушил приказ! Стража! И трое мужчин были немедленно убиты. Такова была справедливость короля Валтора". Все оживились. Лорд Ронус не выглядел оскорблённым. – Мы все знаем о короле Валторе. Для гномов это стало уроком о том, что к выбору правителя нужно подходить с умом. – Подобный урок, – тихо сказала Бронвин, – важен для всех рас, не только для гномов. Люди тоже несли – и сбрасывали – бремя правителей-тиранов. Лорд Ронус кивнул, оценив её такт. – Не верится... – начал было Алистер, но умолк, словно то, что он хотел сказать, было недипломатично. Он ненадолго задумался и спросил: – Он умер от старости? Гномы разразились хохотом. Огрен ржал громче всех. Астрид лишь мрачно улыбалась. Даже лорд Ронус был удивлён. – Конечно нет, Страж, – уверил он Алистера. – Его убили представители тех семей, с которыми он неправедно обходился. Его смерть стала уроком для всех тиранов о пределах терпения воинственного народа. – Мне кажется, они терпели слишком долго, – шепнула Каллену Броска. Астрид вышла вперёд и посмотрела в глаза лорду Ронусу. Он слабо кивнул ей. По закону её уже не существовало, но она стала Стражем и как выдающийся чужак заслуживала вежливого обхождения. – Важно ещё и то, – сказала Астрид, – кто именно страдал. Если бы король Валтор обрушивал свою жестокость только на бескастовых, бедняков и не влиятельных персон, он вполне мог дожить до старости и умереть в своей кровати. Но он становился всё наглее, а оттого – беспечней. Деширов не волновало, когда он превращал в големов слуг и воинов бедного рода. Его дни были сочтены лишь когда он замахнулся на богатство и могущество знати. – Вот потому деширы и являются стражами гномьего королевства, – согласился лорд Ронус. – Так оно и есть, – подтвердила Астирд. – Я хочу рассказать историю. Она тоже правдива. История Астрид о Сигню Варен: "Давным-давно, во времена Совершенного Бемота, жил могущественный дешир, лорд Фалькор Варен. Немногие рисковали навлечь на себя его гнев. Его жена была родом из благородного дома Лантена и считалась самой красивой женщиной Орзаммара – лорд Фалькор поклялся, что не станет довольствоваться меньшим. Дети боялись отца. Старшим был сын по имени Орм, а младшей – дочь по имени Сигню. После смерти жены лорд Варен обращал мало внимания на дочь. Она росла без его внимания; о ней заботились слуги, а охраняли её воины, присягнувшие роду Варен. Но когда Сигню исполнилось шестнадцать, всё изменилось – лорд Варен внезапно заметил, что она стала очень красивой, не менее красивой, чем её мать. И лорд счёл, что лишь она достойна того, чтобы стать его женой. Он решил взять её в жены и отпраздновать свадьбу с большим размахом, пригласив на неё всех деширов Орзаммара. Он приказал женщинам сшить для его дочери платья из лучшего шёлка, привезённого с поверхности, но ей самой ничего не сказал о своих планах. Сыну, Орму, он доверился, сначала сказав, что у того скоро появится новая мать, а потом сообщив, кто ею станет. – Отец, не может быть, чтобы ты так поступил! – запротестовал сын. – Неслыханное дело – отцу брать в жёны дочь! Но лорд Варен ударил его и закричал: – А теперь ты об этом услышал! Разве глава Дома не может поступать так, как хочет, с теми, кто ему подвластен? Орм пошёл за советом к Хранителям, но это не принесло ему покоя – ни один закон не запрещал брак отца и дочери, потому что никто не мог даже помыслить о таком. А ещё закон с безжалостной ясностью высказывался о правах главы Дома. Орм пошёл к королю, надеясь, что король своим указом отменит свадьбу, но король был должен лорду Варену деньги и побоялся обидеть его. С мыслями о том, что его отец сошёл с ума, а подобный брак – позор, Орм пришёл к сестре и рассказал ей всё. – И пока всё это происходит, ты будешь спокойно стоять в стороне? – крикнула она в ужасе. – Ты трус! – Ты хочешь, чтобы я убил собственного отца? – вспылил Орм. – Я не сделаю этого, ведь иначе я буду проклят Камнем. Если хочешь, чтобы он умер, организуй это сама. Если считаешь нужным, найди себе в помощь преданного мужчину. А я не хочу ничего об этом знать. Он ушёл, оставив Сигню в страхе и печали. Ей больше не нравились новые одежды, потому что они стали для неё шелковой паутиной, которой её поймал паук. Она угрюмо размышляла, хватит ли ей смелости в должный момент ударить кинжалом отца или себя. За день до свадьбы к Сигню втайне от всех пришёл молодой воин по имени Халдан. Он сказал, что жалеет её и поможет ей, если она пообещает выйти за него замуж. В иное время Сигню вряд ли обратила бы на него внимание, но сейчас у неё не было выбора. Она согласилась. Халдан купил у искусного алхимика сильнодействующий яд. Это был порошок из лириумного песка высшего качества, смешанный с огненным камнем и листьями сушёного корня смерти. – Посыпь им еду врага, – сказал алхимик, – и его желудок и кишки рассыплются в прах. Халдан отдал за яд брусок золота и не считал, что переплатил. Он подстроил так, что во время свадьбы он будет стоять позади высокого сидения лорда Варена, и когда мимо него будут проносить еду, он её отравит. На следующий день на Сигню надели новые одежды. Они сверкали подобно прозрачнейшим драгоценным камням: красным рубинам, синим сапфирам, лиловым аметистам. По краям они были расшиты золотом на ширину двух ладоней. Сигню вывели в залу с высокими колоннами, где были не только все деширы Орзаммара, но и сам король. Рядом с её отцом стоял Хранитель знаний, готовясь занести их брак в летописи. Появление Сигню встретили перешептываниями – она и в самом деле была редкостной красавицей. Отец Сигню в качестве главы Дома провозгласил, что берёт её в жёны, а Хранитель в свою очередь заявил, что это событие будет занесено в летописи. – Но я не согласна! – крикнула Сигню, притворяясь шокированной. – Это чудовищно и покроет позором наш Дом! Этого не должно случиться! На её слова никто не обратил внимания. Лишь по залу снова поползли шепотки, словно дуновения гнусного воздуха с Глубинных троп. Отец силой усадил её на стул рядом с собой, и на столе появились сладкие и вкусные блюда, чтобы отпраздновать союз счастливой пары. Эль и дорогие вина с поверхности лились рекой. Сказавшись больной, Сигню ничего не ела. А лорд Варен ел охотно и много. Он не замечал тонкого налёта ядовитого порошка на дорогом жареном кабане – это блюдо было редкостью в Орзаммаре, и, возможно, лорд Варен просто не знал, каким оно должно быть на вкус. Прекрасные женщины пели, плясали и играли на арфах, и праздник длился много часов. После пира молодоженов должны были отвести в спальню, но лорд Варен почувствовал себя плохо. Он потребовал ещё эля, чтобы унять боль в желудке, и поднял золотую чашу в честь своей прекрасной невесты, но она отшатнулась от него, словно он был гарлоком. – Выпьем за мою жену, Сигню Варен, прекраснейшее сокровище Орзаммара! – Он выпил и внезапно закричал. Кровь хлынула из его носа и рта, потекла из кишок, пачкая его дорогие малиновые штаны. Возникла суматоха. И те, кто ничего не говорил о свадьбе, и те, кто обсуждал её, пришли в ужас при виде дешира, истекающего перед ними кровью. Охранники лорда бросились ему на помощь, но спустя мгновение лорд Фалькор Варен испустил дух. – Яд! Яд! – кричали гости и обвиняюще смотрели на леди Варен, но воин Халдан внезапно крикнул: – Это сделал я! Только я! Деширы возмутились подобным предательством, но Халдан заявил: – Я хотел спасти его дочь. Она ничего не знала о моих намерениях. Я добыл яд. Я подмешал его в еду лорда Варена. Я всё сделал сам! – Пусть предателя отведут на Глубинные тропы без оружия и доспехов, – сказал король, – и пусть его получат порождения тьмы! Деширы согласно взревели. Процессия, возглавляемая знатнейшими гномами Орзаммара, спустилась к закрытым дверям, ведущим на Глубинные тропы. Широкие и тяжёлые, они расходились медленно, постепенно открывая взорам собравшихся темные и мрачные коридоры. Стражники сорвали с Халдана доспехи и отобрали его оружие. Они уже собрались втолкнуть его на Глубинные тропы, и тут к нему подошла Сигню Варен, по-прежнему одетая в шелка. Она встала рядом с Халданом и сказала: – Он сделал то, что сделал, для того, чтобы защитить меня! Больше никто во всем Орзаммаре и пальцем не шевельнул, чтобы спасти меня от извращённого желания моего отца! Я пообещала выйти за Халдана, если он спасёт меня от изнасилования и кровосмешения. Он сдержал слово, и теперь я сдержу своё. Она взяла Халдана за руку, и они вместе вошли на Глубинные тропы. Двери за ними медленно закрылись, и больше никто и никогда не видел ни Халдана, ни Сигню Варен". Лорд Ронус хмуро смотрел на Астрид. Он был не зол, а скорее печален и задумчив. – Благородная история, и рассказана хорошо. Астрид кивнула и сказала: – Благодарю тебя, лорд Ронус. – Со стороны леди было очень благородно сдержать слово, – согласилась Лелиана. – А описание её одежд стало одной из ярких подробностей, необходимых для хорошей истории. В Орлее ходит подобная история – по крайней мере, она начинается так же. Она называется "Ослиная шкура" и повествует о принцессе, чей отец хотел взять её в жёны. А она сменила внешность и убежала от него... Астрид фыркнула. – Из Орзаммара можно сбежать только по Глубинным тропам. – Или по поверхности, если хватит смелости! – Броска подняла свой кубок с элем. – Как нам! – В ваших историях все умирают, – пожаловалась Тара Астрид. – В каждой вашей истории в конце кто-нибудь обязательно умрёт! – Разумеется, – Астрид удивлённо посмотрела на Тару. – Умирают все. Такова жизнь. – Так и есть, – согласился Огрен. – Единственный правильный финал для истории – это смерть. – А как же "они жили долго и счастливо"? – протестующе воскликнул Алистер. Морриган разразилась воистину ведьминским хохотом. – А что происходит после того, как "они жили долго и счастливо" заканчивается? – насмешливо спросила она. – Когда принцесса становится морщинистой каргой, а герой седым и беззубым? Все истории заканчиваются одинаково. – Все умирают, это так, но каждый – по своему, – не согласилась с ней Бронвин. – Все умирают по-разному. Смерть – конец всему, но на неё можно пойти смело или трусливо, сильным или слабым, в отравляющей ненависти или жертвенной любви. Смерть настигнет нас всех, но можно пасть пред ней ниц, а можно встретить её стоя. – Верно! – воскликнул Каллен. И тут же покраснел от смущения, и Броска, ухмыляясь, ткнула его кулаком в плечо. Один из охранников, впечатлившись историями и выпив больше, чем нужно, решил тоже что-нибудь рассказать. – Эй, у меня тоже есть история. Хор-рошая история. И подходящая. – Заткнись, Банак, – сказал его приятель, положив ему руку на плечо. – Тебе пора на боковую. – Нет! – Пусть рассказывает, – согласилась Бронвин, надеясь, что новая история будет не такой тягостной, как остальные. – Так нечестно, – заявила Броска. – Сейчас не его очередь. Сейчас очередь... как там бишь её?.. Адайи. Адайя, притулившаяся подальше от костра, от ужаса на миг лишилась речи. – Я не знаю никаких историй! Тара засмеялась и похлопала её по спине. – Это не так страшно, как тебе кажется, – шепнула она. – Мы все по очереди рассказываем истории. Если ты не готова, можешь пока не рассказывать. – А ты уже рассказывала свою историю? – так же шепотом спросила Адайя. – Да, но я ничего не имею против того, чтобы озвучить её ещё раз. Обещаю, когда мы пойдём спать, я расскажу её тебе. Данит чинила стрелы, сидя поодаль от костра, но она прислушивалась ко всему, что происходило вокруг. Ей тоже придётся рассказывать историю? Что ж, для отряда это неплохой способ скоротать вечер. Что она может рассказать им такого, чтобы при этом не уронить достоинство долийцев? Она уж точно справится лучше, чем этот пьяница, который лез не в свою очередь. Гном с чёрной бородой, по которой тёк эль, заплетающимся шагом подошёл к костру и вступил в огонь. – Эй! – удивлённо воскликнул он. – Мои сапоги горячие! Друг гнома вытащил того из костра. Выражения лица лорда Ронуса не обещало ничего хорошего. – Рассказывай свою историю, пока Страж-командор разрешает. И постарайся оправдать её доверие. История безымянного гнома: "Однажды два воина были схвачены родом, с которым у них было соперничество, и приговорены к смерти. Их за ноги приковали к огромному гранитному валуну, и освободиться они не могли. В общем, они оказались в ловушке. И обречены на смерть. Они знали, что умрут, и начали разговаривать, ну, понимаете, чтобы подбодриться перед казнью. – Хотел бы я быть уверенным в том, что после смерти мы вернёмся в Камень, – сказал первый гном. – Ну разумеется, мы окажемся в Камне, придурок ты пустоголовый, – ответил его друг. – Ну, не знаю, не знаю... Ты в этом уверен? Может, "после" ничего нет. Может, мы сгниём и нас сожрут порождения тьмы – и всё. Знаешь, что? Меня вроде бы убьют первым, и я сделаю так: возьму вот эту булавку от плаща и если после того, как они оттяпают мне голову, что-нибудь узнаю, то уколю тебя ею. И ты поймёшь, чего ожидать. И вот пришёл палач с топором, почти таким же огромным, как мой, и оттяпал голову первому гному. Начисто. Она взлетела вверх и упала в бочку с медовухой. Хо! Второй гном хотел увидеть, уколет ли его друг булавкой, но булавка выпала из руки мертвеца, и он так и не узнал, что случается после смерти, до тех пор, пока ему самому не отрубили голову двумя минутами позднее". – Так что я не знаю, что происходит после смерти, и, клянусь моими яйцами, никто из вас этого не знает. Вот и вся история. Где моя выпивка? Друг гнома поспешно увёл его. Кое-кто рассмеялся. Каллен нервно сказал: – Это доказывает не то, что после смерти ничего нет, а то, что в мёртвом теле не остаётся сознания, а это и без того всем известно. – Мне понравилось, как голова упала в бочку с медовухой, – задумчиво произнёс Огрен. – Это забавно. – "Яркая подробность, необходимая для хорошей истории"! – кивнул Зевран и ухмыльнулся Лелиане, которая лишь громко вздохнула.***
Подошли остатки гномьей армии. Вёл их командующий объединёнными гномьими войсками, лорд Пиотин Эдукан – гордый воин и кузен короля. Астрид кое-что рассказала о нём Бронвин. – Мой брат Триан называл его "гласом армии". Его воинское мастерство известно всем, да и по количеству снесённых на Арене голов ему нет равных. – Впечатляет, – сказала Бронвин, раздумывая над тем, может ли палач стать достойным полководцем. Ну, по крайней мере, Астрид о нём хорошего мнения. Вместе с лордом Пиотином прибыл Кардол и остальные легионеры. Они жизнерадостно – для Легиона мёртвых – приветствовали остальных гномов, и вот объединившаяся гномья армия уже готова встать плечом к плечу с остальными союзниками против порождений тьмы. Они выдвинулись на юго-восток, обойдя Лотеринг по старой охотничьей тропе хасиндов и снова выйдя на Имперский тракт в пяти милях южнее Лотеринга. Там они натолкнулись на всадников – рыцарей из Южного предела, которых отправили для встречи подкрепления. – Миледи, тэйрн Логэйн не ждал вас раньше завтрашнего дня, – сказал их предводитель. – Но на всякий случай отправил нас сюда три дня назад. Бронвин махнула рукой в сторону идущей за ней гномьей армии. – Надеюсь, у тэйрна найдётся, где разместить пополнение! – Разумеется, миледи, – заверил её рыцарь. – Для них уже разбили лагерь к северу от Остагара. Если пожелаете, мы можем проводить вас сразу туда. – Ведите. В спешке не было большой нужды – гномья армия передвигалась с достаточной скоростью. Броска и Огрен обрадовались возможности пройтись. Как и Данит, которая теперь шагала с высокомерным видом, не обращая внимания на удивлённые взгляды. Бронвин осознала, что за месяцы, прошедшие с её отъезда, Остагар изменился. Изобретательные умы и ловкие руки немало поработали над укреплениями. Глубокий ров, окаймлённый засекой, защищал Остагар с севера. А Имперский тракт упирался прямо в крепкие ворота, преграждавшие вход в лагерь. Было видно, что крепость – теперь её можно было назвать так с полным на то основанием – подвергалась серьёзным атакам. На древних камнях её стен виднелись выбоины и трещины, а землю пятнали свежие и старые черные проплешины от погребальных костров. На самых дальних, должно быть, сжигали порождений тьмы, но как бы далеко они не находились, в воздухе всё равно витал слабый запах гари. Вдоль дороги столпились солдаты, тыча пальцами в процессию и крича: – Девчонка-Страж! Бронвин улыбнулась их ликованию, и ей самой стало радостно.***
– Милорд! Гномья армия будет здесь через полчаса! Страж... – Сержант, я и так уже их вижу, – проворчал Логэйн. Все эти дни он то и дело поглядывал на север, предвкушая зрелище, которое сейчас разворачивалось перед ним. С Башни Ишала можно было разглядеть окрестности на несколько миль вокруг. По Имперскому тракту с севера к Остагару ползла тёмная змейка. Она росла с каждым пройденным холмом, пока наконец не превратилась в тысячи пришедших на помощь гномов. В голове "змеи" ярко вспыхивали металлические отблески. Постепенно они распались на крошечные фигурки, в которых уже можно было различить всадников на лошадях, ведущих за собой гномью пехоту. Из мягкого кожаного футляра Логэйн достал одно из своих главных сокровищ: небольшую подзорную трубу кунарийского производства – чудесное приспособление, позволяющее видеть то, что далеко, так, словно оно рядом. В складном цилиндре из полированного сильверита скрывались два специальным образом обработанных стекла. Логэйн поднёс к глазу тонкий конец трубы и посмотрел на приближающуюся армию. Маленькую фигурку в пластинчатом доспехе он счёл Алистером. А впереди всех, должно быть, Девчонка-Страж – судя по шлему с крыльями и искусству наездницы. Броню она сменила. Маленькое пятнышко рядом с её лошадью, разумеется, её пёс. Логэйн слабо улыбнулся. Пёс у неё просто замечательный. В Башне воцарилась суматоха: крики и возгласы, стук каблуков по каменным ступеням – все кинулись приветствовать союзников. Логэйн услышал возбуждённый голос Брайланда, которому вторил ворчливый бас Вульфа. Недавно прибывший из Денерима Воган громко и негодующе вопрошал, что случилось. Логэйн закатил глаза. Чтобы хоть как-то работать с этим засранцем Воганом, его нужно как можно раньше и чаще ставить на место, что Логэйн с наслаждением и проделывал. Он должен спуститься, если собирается поприветствовать девушку сразу же, как она въедет в лагерь. Впервые за много лет он так оживился; его сердце билось сильнее от приятного волнения. Бронвин блистательно справилась с заданием. Приведя гномов, она помогла людям как никто другой... Отбросив в сторону мысли о Бронвин, Логэйн поспешил вниз по длинной винтовой лестнице; охранники расчищали ему путь. Инженеры и каменщики починили и обустроили комнаты на нижних этажах башни – для гномов; не говоря уж о покоях для Серых Стражей и отдельных апартаментах для Стража-командора. Пришлось постараться, чтобы обустроить лагерь к северу от Остагара. Логэйн полагал, что союзники останутся довольны. На первом этаже царил хаос, в открытые огромные двери слабо светило солнце. Логэйн вышел наружу, глубоко дыша и надеясь, что редкие синие прорехи в низких тучах предвещают лучшее будущее. Брайланд увидел его и добродушно махнул рукой. – Великое событие! – Да. – Плохо, что короля сейчас здесь нет. Логэйн делано улыбнулся. Король должен был быть здесь. Но раз его нет, то и не надо. К ним степенно подошёл Вульф, а за ним и мрачный Воган, недовольный тем, что идёт последним. Вчетвером они дошли до пандуса, по которому гномы пройдут к своему лагерю. Люди вели себя так, словно сегодня был праздник, и Логэйн не мог их винить за это. Приветственные крики и шум становились тем громче, чем ближе подъезжала девушка в шлеме с крыльями. Выстроившись в ряд, солдаты приветствовали её взмахами рук. Она отвечала им тем же. Большинство Стражей тоже махали и улыбались, за исключением огромного, хмурого типа, который, судя по всему, был кунари, и худощавой долийской лучницы, которая обращала на приветствующих её людей не больше внимания, чем на колышущуюся под порывами ветра траву. В небе парил сокол; спикировав вниз, он опустился на плечо Бронвин. Последовала очередная порция приветствий, и девушка улыбнулась искренне и широко, словно желая осветить весь мир своей улыбкой. Она и Алистер посмотрели друг на друга с крепнущей дружбой и пониманием, и Логэйн ощутил острый, постыдный укол ревности. Это было так нелепо, что он тут же выбросил мысль об этом из головы. Что бы Бронвин ни сделала за последние несколько месяцев путешествия, это её дело. Брайланд махал ей, как ненормальный. Бронвин посмотрела на кузена и улыбнулась ему. Затем она заметила Логэйна и улыбнулась чуть нежней, вскинула руку приветственным жестом, и он почувствовал то, что не имеет права чувствовать мужчина его возраста. Чтобы не показаться хамом, он выступил вперёд и поприветствовал её: – Добро пожаловать в Остагар, Страж-командор. Вижу, ты привела с собой несколько тысяч друзей. Примечания автора: История Броски была навеяна сказкой братьев Гримм "Дружба кошки и мышки". История Огрена – адаптированный пересказ "Истории Пристава", написанной Чосером. История Астрид частично основана на ужасной судьбе Беатрисы Ченци, проживавшей в Риме 14 века и казненной за убийство отца, который её изнасиловал. Жениться на ней он не пытался. Над переводом работала Somniary