The Journey of Flower/Путешествие цветка

Когда Хуа Цянь Гу упала на землю зверь заволновался и стал ходить вокруг ее тела, пытаясь понять, что делать. Старые раны Хуа Цянь Гу еще не успели зажить, а к ним уже добавились новые: синяки и шишки. Ее способность тела к самоисцелению, со всеми переломами, открытыми ранами, ушибами и порезами, больше не справлялась. Ворчащий зверь на мгновение замешкался и опустил голову, чтобы зализать ее раны. Его слюна обладала кровоостанавливающими свойствами. Но у него не было уверенности в собственной сдержанности; ее кровь могла заставить зверя потерять контроль. Он боялся, что однажды в нем проснется звериная ярость и он поглотит ее, чтобы превратиться из демонического зверя в священного. Подумав, он взял ее тело в пасть и сделал несколько шагов в сторону леса, но вдруг остановился, и после недолгих колебаний, все же вернулся к хижине, и ударом лапы распахнул дверь. Мужчина не поднял голову, продолжая пить чай за столом. Несмотря на то, что он жил в бесплодной пустоши, он не потерял своей утонченности. Он был одет в старый синий халат, выцветший от многочисленных стирок. Его волосы были распущены и ровно лежали на спине, без следов спутанности. Лицо, шея, руки и все остальные места, где кожа была открыта, имели тонкий слов голубых шрамов, как те, что были на лице Хуа Цянь Гу, такие же ужасные. Но больше всего Ворчащему зверю было не по себе от злой ауры, исходящей от всего облика мужчины. Ворчащий зверь громко зарычал, направляя горячий воздух на мужчину, заставляя развиваться его волосы и одежду, но тот даже не поднял голову. Словно угрожая, зверь поднял лапу и разнес стол на куски. Мужчина с легкостью поймал свою железную чашку и прикрикнул: - Так ты обращаешься с человеком, от которого тебе нужна помощь? Ворчащему зверю было все равно. Он выхватил его из хижины и придавил лапой к земле. Мужчина посмотрел на него нахмурив брови и вытащил кинжал из-за пояса. Человек и зверь долго смотрели друг на друга, после чего зверь убрал лапу и сделал несколько шагов назад. Кинжал был древним священным инструментом, пропитанный кровью многих богов и священных зверей, где он нашел его? Теперь понятно, как этот человек смог выжить здесь. Мужчина поднялся с земли, поправил дверь, даже не взглянув на лежащую при смерти Хуа Цянь Гу, и вошел в хижину. Ворчащий зверь нашел поблизости несколько лекарственных трав, прожевав их, он приложил мякоть к ранам Хуа Цянь Гу. В конце концов, у это мужчина обладал некоторыми способностями. Если человек в самом деле поможет, то Хуа Цянь Гу быстрее пойдет на поправку. Грубость не годиться, нужно действовать мягко. Ворчащий зверь использовал свой огромный хвост, чтобы сделать пушистую постель для Хуа Цянь Гу, а сам сел перед хижиной, отказываясь уходить. Мужчина, похоже, наложил барьер, чтобы никто не смог подойти к его хижине, но по какой-то причине, они смогли пройти сквозь него. Хотя для него это было унижением - жить под чужой крышей и полагаться на защиту человека, но ради Хуа Цянь Гу он готов был немного потерпеть. Она была слишком слаба, чтобы двигаться дальше. Не важно, хороший или плохой этот человек, лучше было остаться здесь, чем заставлять Хуа Цянь Гу каждый день прятаться, а самому бегать туда-сюда, сражаясь с бесчисленными демонами за ее плоть. Так Ворчащий зверь принял решение остаться возле хижины. Хуа Цянь Гу большую часть времени была в полусонном состоянии, но даже когда она бодрствовала, то не могла двигаться, видеть и говорить, ничем не отличаясь от мертвой. Но она никогда не думала, что ее нынешнее состояние плачевно. Хуже всего было от воспоминаний о прошлом, когда она бодрствовала, и сны о прошлом, когда она спала. Улыбка учителя, волосы учителя, развевающиеся одежды учителя, слова учителя, поцелуй учителя, рука учителя, держащая меч Дуан Ниан… Прошлое - как пылающее пламя, согревающее и яростно обжигающее. Она была не в состоянии объясниться или оправдаться, не в силах забыть или убежать, только глубже погружаться в воспоминания о нем. Мужчина не заботился о них, но и не прогонял, вел себя так как будто их вовсе здесь не было. Сначала зверю было не по себе, он каждый раз брал Хуа Цянь Гу, когда отправлялся на поиски пищи. Позже, потеряв бдительность, он стелил немного сена и клал ее под карниз хижины и уходил один. Был один раз, когда Ворчащий зверь ушел далеко. В тот день шел сильный дождь и Хуа Цянь Гу пролежала под дождем целый час. Мужчина же оставался в доме, беззаботный, будто он единственный в этом мире. Когда Ворчащий зверь вернулся, у Хуа Цянь Гу поднялся жар, она была без сознания, а ее раны, которые начали заживать, вновь открылись. Зверь был так встревожен, что с силой распахнул дверь хижины и положив Хуа Цянь Гу на пол, стал умолять мужчину спасти ее, но тот лишь переступил через нее и вышел на улицу. Хижина была слишком мала, чтобы зверь мог войти в нее, но снаружи было холодно и сыро, поэтому лучше было развести огонь здесь. Вместе со зверем Хуа Цянь Гу питалась лишь дикими фруктами и сырым мясом. Зверь всегда сначала жевал пищу, а потом клал в рот девушки. Она же лишь оцепенело пыталась проглотить, что бы это ни было. Раньше она умела хорошо готовить, но теперь была не способно поднять даже лопатку. Ее язык и горло были обожжены, она не могла говорить и чувствовать вкус. Для нее не имело значения, что она ест, лишь бы продолжать жить. Когда мужчина вернулся он увидел, что Ворчащий зверь спит у входа. Хижина была небольшой и когда зверь вставал во весь рост то был с нее ростом. В это время Хуа Цянь Гу спала на его кровати. Войдя внутрь, мужчина фыркнул и стянул девушку на пол, а сам устроился на кровати. Ворчащий зверь уставился на него, его шерсть встала дыбом, словно иголки, но он успокоился. Засунув хвост внутрь хижины, он уложил на него Хуа Цянь Гу, затем загородил своим телом дверной проем, лег на землю и заснул. На следующий день мужчина проснулся, посмотрел на Хуа Цянь Гу и Ворчащего зверя у двери, и его без причины охватила подавленность и раздражительность. Он подошел к столу и сделал глоток чая. Затем вынул кинжал и тщательно прочистил его. Внезапно мужчина закатал рукав, обнажая шрамы на руке, и, словно не зная боли, медленно сделал надрез. Вид крови на мгновение заставил его отвлечься. Пока ты жив, то не можешь терять надежду. Внезапно на покрытом шрамами лице появилось выражение, его обычное оцепенение сменилось улыбкой, нежной и жуткой одновременно. Он подошел к Хуа Цянь Гу и внимательно посмотрел на нее. С первого взгляда он понял, что она изгнана с горы Чан Лю. На ее лице были такие же шрамы, как и у него, оставленные водой из Бассейна трех жизней. Она была так молода, значит, любовь… Он презрительно поднял уголки рта и попытался выхватить из ее руки храмовый колокольчик, но неожиданно столкнулся с сильной хваткой, даже во сне. Когда он, наконец, заполучил его, то стал внимательно рассматривать. Складка между его бровями стала глубже. Какое преступление совершила эта маленькая бессмертная, что получила в наказание шипы Сяо Ху? Потерять бессмертное тело было недостаточно, и обязательно ее нужно было изгнать в бесплодную пустошь? Эта девушка имеет низкий ранг, но как тогда она смогла взрастить столь чистый и прозрачный храмовый колокольчик, без малейшей примеси? Если человек, который обучал ее, намеренно тренировал ее таким образом, то он должен быть действительно могущественным. Она одинаково хорошо освоила все пять элементов, но как бы она не была хорошо, невозможно знать все. Чем меньше твоя область изучения, тем больше ты сможешь ее изучить, и чем обширнее твои источники, тем меньше ты сможешь познать. Но тот, кто обучал ее, явно нарушил все нормы обучения бессмертных, не желая следовать здравому смыслу, пытаясь сотворить из нее идеал. Ее учитель хотел, чтобы она стала человеком без изъяна, слабостей и недостатков. Кто в Чан Лю имеет столько мужества? Более того, когда стало ясно, что десятка мечей недостаточно, чтобы уничтожить ее, на нее направили более сотни мечей, которые повредили все еще сухожилии и акупунктурные точки. Это был соперник? Или кто-то серьезнее? Кто столько бессердечен и суров, чтобы не оставлять места ошибкам? Он слишком долго отсутствовал? Или внешний мир менялся слишком быстро? Когда такая молодая ученица появилась в консервативном Чан Лю? И что за ошибку она совершила, что ее наказание оказалось во много раз суровее, чем его? Интересно, очень интересно… Мужчина прищурились. Последние несколько дней он внимательно следил за ней. Поначалу он решил, что она просто маленькая ученица, изгнанная с горы Чан Лю. Было бы бесполезно спасать умирающего человека и держать его у себя в доме, к тому же он был не в настроении этим заниматься. Более того, его уже выгнали из секты, даже если это ученица Чан Лю, какое это имеет отношение к нему? Но чего он не ожидал, так это того, что даже имея обычное смертное тело со столь тяжелыми ранами, она все равно не умирала. - В этой девушке что-то есть. Ворчащий зверь внезапно проснулся и увидел, как мужчина поднял Хуа Цянь Гу с его хвоста и переложил на кровать. Нервно наблюдая за его движениями, готовый убить, сделай тот что-то не так. Мужчина снял с нее лохмотья, обтер грязь, а затем приложил травы к воспаленным ранам, сварил попить. Ворчащий зверь не понимал, почему человек вдруг снова захотел спасти девушку, и беспокойно расхаживал взад-вперед перед дверью, следя за каждым шагом. Хуа Цянь Гу то приходила в себя, то снова теряла сознание, но теперь ее травмы заживали быстрее, чем раньше. Она знала, что кто-то заботиться о ней, но поскольку не могла видеть, а человек не говорил, она мало что могла понять о нем. Она только знало, что это был мужчина, не очень нежный, но очень заботливый. Еще через месяц ее раны почти затянулись, сухожилия зажили, и она даже смогла держать ложку, выглядя при этом очень неуклюже. Хуа Цянь Гу была сбита с толку своим положением. Она никогда не слышала ни о ком, кто бы смог срастить разорванные сухожилия. Она не знала, что все это благодаря божественному телу и силе Бога Демонов, решив, что все это сотворило редкое лекарство, которое использовал мужчина. - Ты умеешь писать? – спросил мужчина однажды. Его голос был прекрасен, но холоден. Казалось, что он так долго был один, что забыл, как звучит его голос и произносил каждое слово с трудом. Хуа Цянь Гу кивнула. - Как тебя зовут? Хуа Цянь Гу провела по одеялу: ‘Хуа Цянь Гу’. Мужчина на мгновение замолчал, пытаясь достать из своей памяти человека с таким именем, но никого не вспомнил. - Ты с Чан Лю? Хуа Цянь Гу кивнула. Должно быть, человек перед ней прежде был бессмертным. - Кто твой учитель? Хуа Цянь Гу долго молчала, хоть ее и не изгнали из секты, но теперь, когда она была в таком состоянии, не будет ли позором сказать правду? В глубине души он, вероятно, больше не считает ее своей ученицей. ‘Верховный бессмертный Чан Лю’. – она честно написала. Этот человек спас ее и не было смысла врать. Мужчина кивнул. Он правильно догадался, что она ученица Зун Шана. Он знал, как Мо Янь и Шень Сяо Мо обучают. Только Зун Шан всегда действовал неожиданно. Удары сотни мечей были точны, быстры и безжалостны, явно он сам их наносил. Какое преступление совершила его ученица, что вызвало такую ярость у всегда спокойного человека? - Меня зовут Чао Чжу Ран, запомни. Мужчина встал и отправился по своим делам. Круглое, пухлое существо внезапно зарылось под одеяло. - Ворчащий зверь. Хуа Цянь Гу рассмеялась, вытянула руки и обняла его. Ворчащий зверь высунул голову из-под одеяла, протянул свои пухлые лапки и почесал ей лицо, с радостной мордочкой издавая ворчащие звуки. Его внешний вид теперь полностью отличался от истинной формы демонического зверя. Когда он был маленьким, то походил на поросенка: пухлый, с короткими ногами и рыльцем, которое ело все, что попадалось на глаза. Как у котенка или щенка, его тело было покрыто теплым белым мехом, смешанный с красивым огненно-красным узором. Его глаза были большими и черными, полные вдохновения, когда он смотрел на Хуа Цянь Гу слезящимися глазками. Любой человек захотел бы угостить его лакомством. После того, как он убедился, что с Хуа Цянь Гу обращаются бережно, и что вокруг нет никакой опасности, он снова превратился в поросенка и каждый день присматривал за ней у постели. Чао Чжу Ран даже соорудил для него отдельную постель. Иногда Чао Чжу Ран расспрашивал ее о делах шести царств, казалось, что он в бесплодной пустоши очень давно и многого не знает. Она небрежно водила пальцем по одеялу, но как бы она не писала, он все равно все четко видел. - Хочешь увидеть снова? – спросил ее однажды Чао Чжу Ран. Хуа Цянь Гу на секунду замерла и кивнула головой. - Ты на самом деле не слепа, твою плоть и кровь просто разъела вода из Бассейна трех жизней. Твои глаза, должно быть, были плотно закрыты, поэтому сама оболочка не пострадала. Я могу разрезать ножом кожу между веками, но это будет очень больно, так что подумай хорошенько. Хуа Цянь Гу кивнула, не задумываясь. Чао Чжу Ран достал свой кинжал и накалил его на огне, после чего начал разрезать веки Хуа Цянь Гу. Он был удивлен стойкости девушки, которая не кричала и, похоже, вообще не чувствовала боли. На самом деле, она ранее уже испытала столько боли, что ее нервные окончания онемели. Хуа Цянь Гу видела, как быстро и точно он разрезал ей глаза, не причиняя ни малейшего вреда. В прошлом, должно быть, он был мастером, кинжал в его руке был окрашен его собственной кровью при этом ничуть не испортился. Удивительная вещь. В тот день, когда Хуа Цянь Гу сняли повязку и наконец могла видеть, простой прорез сделал ее глаза похожими на две черные пещеры, и выглядел очень пугающим. Сначала казалось, что ее глаза покрыты белой пленкой, все расплывалось и она не могла ясно видеть, но когда она разглядела такие же синий шрамы на лице Чао Чжу Рана, то не смогла сдержать горькой улыбки. ‘Спасибо, ши сюн’, – написала она на столе. Чао Чжу Ран холодно улыбнулся: - Ты умна. Но меня давно изгнали, так что я больше не твой ши сюн. – после паузы он добавил. – Мо Янь, с тех пор взял много учеников, да? Хуа Цянь Гу кивнула и написала: ‘три’. Увидев негодование и ненависть на лице Чао Чжу Рана Хуа Цянь Гу вздрогнула. Она пострадала от воды из источника Джун Цин, а он – Тан Лан жадность. Этого человека стоит остерегаться.