The Journey of Flower/Путешествие цветка

Послышался тихий звук открывающейся двери. Это она? Она здесь? Видение перед ним было туманным, мужчина пошевелил пересохшими губами и медленно открыл глаза, увидев только фигуру в черных одежда, он снова закрыл глаза. - Зун Шан, все эти дни были так себе? В тоне Чжу Рана слышалось нескрываемое удовольствие, когда он смотрел на Бай Цзи Хуа, высоко подвешенного и привязанного к золотой колонне во дворце. Видя, что Бай Цзи Хуа проигнорировал его, он ничуть не заскучал. Чжу Ран медленно обошел вокруг колонны, говоря: - Знаю, ты очень разочарован, послание я передал, но почтенное Божество не желает тебя видеть, так что я могу сделать. Пальцы Бай Цзи Хуа слегка шевельнулись. Она отказывается видеть его, она все еще отказывается видеть его. Сколько бы страданий он ей не причинил, она никогда не жаловалась. В конце концов, она все еще винит его в том, что он косвенно виновен в смерти Тан Бао… Год назад она бросила передо ним осколки дворцового колокольчика, со словами: отныне, я разрываю нашу связь учителя и ученика. Его сердце сильно забилось, а голова на некоторое время закружилась от недостатка кислорода. Сердце словно разрезали на части, это была самая душераздирающая картина в его жизни. Он сделал все, что мог, но в итоге все равно поставил их обоих в безвыходное положение. Чжу Ран внезапно подскочил и полетел к нему, смотря с улыбкой. - Каково это быть привязанным к колонне? Жаль, что здесь нет шипов Сяо Ху, а то бы я с удовольствием позволил тебе испытать страх и отчаяние Лю Ся и почтенного Божества. Бай Цзи Хуа слегка прикрыл глаза, даже потеряв бессмертное тело и став смертным, даже провисев здесь почти месяц, на нем не было ни пылинки, и весь его внешний вид не вызывал жалости. Только лицо и губы были бледны, как бумага. - Посмотри на меня! – Чжу Ран был раздражен и непочтительно протянул руку, чтобы поднять Бай Цзи Хуа за подбородок. Глаза Бай Цзи Хуа вспыхнули ярким светом, рука Чжу Рана внезапно дрогнула, и он неестественно отпустил его. Сердце не удержалось от легкой досады на самого себя, больше всего он не мог выдержать его, даже будучи привязанного к колонне, возвышенного вида. Привязать его здесь – значит намеренно унизить. Теперь с ним легко расправиться, но он не в силах сделать этого. И это не потому, что он не мог прикоснуться к нему или от мягкосердечности, а из-за почтенного Божества, от которой он получил пристойную причину и отговорку. - Если не считать тех плохих слов, которые ты сказал обо мне в присутствии Мо Яня, ты был добр ко мне тогда. Я мелочный человек, люблю отвечать за добро неблагодарностью, помню все обиды. Я знаю, с какими намерениями ты пришел сюда. Почтенное Божество больше не связывают отношения учителя и ученика, так что не трать свои силы. В противном случае, если она тебя не убьет, это сделаю я. Бай Цзи Хуа по-прежнему хранил молчание. Он давно видел амбиции и беспринципность Чжу Рана и пытался наставить его на праведный путь, но тот так и не раскаялся. К сожалению, в то время старший брат чрезмерно опекал его, иначе, учитывая преступления, совершенные Чжу Раном, и людей, убитых им в то время, о его смерти можно было бы не сожалеть, но, как назло, он подставил Лю Ся, сделав ее козлом отпущения. Чжу Ран протянул руку и нажал на его акупунктурные точки, а затем накормил двумя зернами чжу го. В конце концов, у Бай Цзи Хуа теперь смертное тело, без еды и воды он не сможет долго продержаться. Несмотря на то, что почтенное Божество, казалось, не заботила жизнь Бай Цзи Хуа, никто не знал, как она отреагирует, если он умрет. Внезапно из-за двери доложили, что Чунь Цю Бу Бай ворвался в Облачный дворец почтенного Божества. Чжу Ран, больше не заботясь о Бай Цзи Хуа, бросился туда. Хуа Цянь Гу холодно смотрела на Чунь Чу Бу Бай, стоящего на коленях у ее ног, и не произносила ни слова. Длинные волосы Чунь Цю Бу Бай свисали на землю, а лоб прижимался к земле, его голос дрожал, но был тверд. - Умоляю почтенное Божество разбудить Его Величество повелителя Демонов, этот подчиненный и два царства Демонов и Монстров никогда не забудут великую доброту почтенного Божества, будем готовы рискнуть жизнями и работать как волы, ни перед чем не останавливаясь. – Он не понимал, Хуа Цянь Гу стала настоящим Божеством Демонов и обладает силой, способной разбудить Ша Цянь Мо, так почему она не спасает его? Хотя он сам в прошлом обижал ее, повелитель Демонов всегда сильно любил ее, отношения между ними были хорошие. Теперь ей нужно лишь пошевелить пальцем, и он будет спасен, так почему она ничего не делает? Возможно ли, что ее сердце изменилось также, как и ее личность? За прошедший год ему пришлось подчиниться ей, следовать за Чжу Раном, уничтожая школы бессмертных, он несколько раз умолял ее, но ничто так и не шевельнулось в ее душе. Сейчас его больше не волновало, кто станет повелителем шести царств, не волновало, убьет ли его Хуа Цянь Гу, он просто хотел, чтобы повелитель Демонов поскорее проснулся! - Этот подчиненный знает, что тягчайшее преступление, которое я совершил в том году на горе Тай Бай, непростительно, поэтому прошу почтенное Божество наказать меня за преступление, смерть Чунь Цю не достойна сожалений. Однако Его Величество повелитель Демонов всегда питал глубокую любовь к почтенному Божеству, и даже если он очнется, то ни станет соперничать с почтенным Божеством за трон, поэтому, молю, почтенное Божество, ради былых чувств, помогите ему проснуться… Хуа Цянь Гу медленно встала: - Незачем вновь возвращать к этому вопросу. Эй, кто-нибудь, возьмите его и выкиньте вон! - Почтенное Божество! – Чунь Цю Бу Бай только и мог, что не щадя жизни биться головой, свежая кровь, окрасив жемчужную ледяную яшму пола, особенно резала глаза, Хуа Цянь Гу легким взмахом рукава вытерла ее. Доверив свите вытащить Чунь Цю Бу Бай вон, она направилась во внутренние покои. Едва она легла, как за дверью появился Чжу Ран. Хуа Цянь Гу холодно прикрикнула: - Почему вы один за одним надоедаете мне, что у тебя опять случилось? Чжу Ран, естественно, знал, почему Чунь Цю Бу Бай пришел, поэтому не стал об этом упоминать, а лишь негромко спросил: - Раз уже почтенное Божество вернулось, не желаете ли повидать Ни Ман Тянь? В комнате надолго воцарилось молчание: - Как она? - Все было сделано в соответствии с повелением почтенного Божества. Дверь открылась, и Хуа Цянь Гу, переодевшись в новое платье, вышла. Прекрасный золотисто-темный узор из лоз полз по всем манжетам, а высокий фиолетовый меховой воротник закрывал половину лица. Взгляд был опущен, поскольку из-за демонизации, в сравнении с обычными людьми, ресницы были в два-три раза длиннее и изогнуты вверх. Однако она не было столь изящна, как Ша Цянь Мо, чья красота была сверкающей и давящей, а больше походила на стоячую воду. Последовав за Чжу Раном в отдаленный низкий зал, и сразу увидев Ни Ман Тянь, по лицу ни капли не прошла волна чувств. На месте выколотых глазных яблок Ни Ман Тянь виднелись черные дыры, кишащие личинками. Когда она услышала звуки приближающего человека, то завопила во весь голос. - Хуа Цянь Гу! Хуа Цянь Гу! Убей меня! Убей меня!

***

- Почтенное Божество только повелела «хотелось жить, но не могла, хотелось умереть – тоже не могла», что же касается конкретных методов, то Чжу Ран взял на себя смелось поступать самостоятельно, надеюсь, почтенное Божество удовлетворено. Удовлетворена? Ее глаза были заживо выколоты, а тело кишмя кишело всевозможными ядовитыми насекомыми, которые день и ночь разъедали ее тело, заползая в рот, нос, глаза и уши. Без руки, ее тело было съедено ниже колен, и она висела в воздухе, как червивая свинья, с которой стекали кровь и гной. Когда от тела осталось совсем немного, он достал пилюлю бессмертия, чтобы снова отрастить кости, мышцы и плоть нижних конечностей. День и ночь пребывая в ясном сознании она терпела такую вечную крайнюю муку и страдания, что повторялись вновь и вновь. Хуа Цянь Гу пристально смотрела на тело без мышц, ища в душе хоть шелковинку удовлетворения, но ничего не было, абсолютно ничего. Мертвое сердце уже давно не способно ничего почувствовать, была ли то боль, радость или гнев. Она просто спокойно смотрела на Ни Ман Тянь, зрелище было более жестокое и кровавое, ужаснее чем то, что она видела на горе Мао в начале прошлого года, но замерев, она словно смотрела на заурядный пейзаж. - Почему ты убила моего учителя? Зачем ты убила моего учителя? Хуа Цянь Гу, ты не умрешь спокойно смертью! Не умрешь спокойно! Я проклинаю тебя, чтобы в каждом перерождении ты умирала мучительной смертью! Ни Ман Тянь уже давно сошла с ума, увидев, как Ло Ши Хи умирает на ее глаза она помешалась. Она только ненавидела и ревновала, но не ожидала, что Хуа Цянь Гу, в конце концов, ради Тан Бао убьет учителя. Неважно, как ее мучили, но зачем убивать учителя! Это так очевидно, он не сделал ничего плохого, она сама виновата, только она… Из черных глазниц потекли слезы, она наконец-то пожалела, но не о том, что сделала с Хуа Цянь Гу или убила Тан Бао, а о том, что косвенна убила своего учителя. - Убей меня! Убей меня! – Ее голос дрожал, а изо рта продолжали выползать насекомые. Она убила всего лишь гусеницу, а Хуа Цянь Гу в ответ использовала мириады насекомых, чтобы мучить ее. Она всегда проигрывала ей, ошибочно считала, по крайне мере, что хоть в чем-то лучше ее, что безжалостнее, ядовитее, но даже здесь уступала. Хуа Цянь Гу – ты самый жестокий и бессердечный человек. Ты заслуживаешь того, чтобы весь мир отверг тебя, чтобы твой учитель не желал тебя видеть, так почему бы тебе не умереть от меча Бай Цзи Хуа! Хуа Цянь Гу спокойно посмотрела на Ни Ман Тянь: - Я не убью тебя, я не позволю тебя вновь беспокоить Тан Бао и Ло Ши Хи. Ты не стоишь того, чтобы я марала о тебя свои руки. Она неторопливо развернулась и медленно вышла из комнаты, пропуская мимо ушей неистовые и пронзительные вопли и проклятия Ни Ман Тянь. - Неужели сердце почтенного Божества смягчилось? – Чжу Ран посмотрел на нее с улыбкой. - Ты действительно безжалостен. – Она думала, что Ни Ман Тянь в лучшем случае подвергнется жестоким пыткам плоти, но не ожидала, что Чжу Ран может быть настолько свирепым, что наказание для такой всепроникающе красивой и гордой будет в тысячи раз болезненнее, чем сдирание кожи. - По приказу почтенного Божества этот подчиненный приложил все свои усилия. – Он никогда не проявлял милосердия к тем, кто вредил ему или тому, что было ему дорого. - Если почтенно Божество что-то не устраивает, прошу, смело приказывайте мне. Хуа Цянь Гу покачала головой: - Поскольку я отдала ее в твои руки, решай сам и не спрашивай меня больше, я лишь требую, чтобы она жила. Она хотела, чтобы Ни Ман Тянь жила, жила вместе с ней. Пока она сама жива, она тоже будет продолжать жить. Ненависть к ней и воскрешение Тан Бао – это все, что поддерживало ее существование. Открыв потайной отсек в спальне, она вошла внутрь, и весь холодный воздух, налетевший на нее, казалось, обминул ее стороной, держась на почтительном расстоянии. Пройдя пустынным ледяным коридором, можно было увидеть огромную, красиво и изящно обставленную спальню. Мягкий свет ночной жемчужины освещал каждый уголок покоев, где на кровати, полной цветов, лежала несравненная красавица. Хуа Цянь Гу тихонько присела сбоку, и, опустив голову, посмотрела на его, крепко спящего, румяные щеки, не сдержавшись, она протянула руку, чтобы дотронуться, но в последний момент остановилась и быстро убрала руку, словно боясь, что прикосновение может испачкать его. Сестра, ты скучаешь по мне? Хочешь проснуться?

***

Это правда, что теперь она может легко пробудить Цянь Мо ото сна, но что произойдет после пробуждения? Позволит ли она ему увидеть то, что, повзрослев, теперь не похожа ни на человека, ни на призрака? Ему нравилось видеть ее простой и наивной, настолько сильно любя и переживая за нее, сестра была готова ради нее на все. Ценя их отношения, она заботилась о нем. Она не хотела, чтобы он увидел ее, не хотела видеть его сердечную тоску. Она думала, что ужасный вид Ни Ман Тянь вызовет у нее рвоту, но этого не произошло, она вообще ничего не почувствовала. Она никогда не сможет стать такой, как прежде: маленькая девочка превратилась в монстра без сердца. У нее не было лица, чтобы увидеть его, не говоря уже о смелости, чтобы столкнуться с его чистыми глазами, так пусть она снова поступит эгоистично… Сестра, хорошенько выспись, разве ты не любишь спать, пусть это станет твоим самым долгим сном. В том сне я все еще ребенок, который ничего не знает. Я обещаю, что разбужу тебя в день своей смерти…

***

- Почтенное Божество, завтра подчиненный хочет повести войска в наступление на Пэнлай. - Я знаю, разве я не говорила, что нет необходимости докладывать мне об этих делах. - В конце концов, Ни Цянь Чжан – отец Ни Ман Тянь, подчиненный хотел узнать, нужно ли полностью истреблять Пэнлай? - Тебе решать. – Хуа Цянь Гу даже не удосужилась поднять головы. - Почтенное Божество, Чунь Цю Бу Бай уже несколько дней стоит на коленях снаружи, он все еще во дворе. - Он любит стоять на коленях, оставь его там, не стоит с ним возиться. – После небольшой паузы она спросила. – Бай Цзи Хуа? По-прежнему в Облачном дворце? На лице Чжу Рана появилось нечто похожее на улыбку: - Подчиненный не намерен усложнять ему жизнь, но он сам отказывается уходить. Хуа Цянь Гу не спеша поднялась с ложа: - Я пойду навестить его. – Ее совесть чиста, так с какой стати она должна избегать его? Они вдвоем пошли в главный зал, где держали Бай Цзи Хуа, дверь высотой в несколько чжанов со скрипом медленно широко распахнулась. В пустом зале связанный Бай Цзи Хуа особенно бросался в глаза. Лицо Хуа Цянь Гу ничего не выражало: - Это то, что ты называл «не намерен усложнять»? Чжу Ран только улыбнулся, ничего не говоря. Бай Цзи Хуа провисел здесь больше месяца, его тело сильно ослабло, и казалось, что он находится в беспамятстве. Услышав, что кто-то пришел, он не сдержался и исподволь открыл глаза. Сяо Гу. Его губы дважды шевельнулись, но не издали ни звука. Фиолетовая фигура внизу казалось ему крайне незнакомой, даже холодная аура вокруг ее тела, словно принадлежала другому человеку, а не его ученице, с которой он провел много лет. Они встретились вновь, без радости, боли или волнения, лишь спокойно смотрели друг на друга. - Бай Цзи Хуа, зачем ты сюда пришел? – Было решено, что они больше не имеют ничего общего друг с другом, он ныне ничтожный смертный, так зачем навлекать на себя позор. Бай Цзи Хуа посмотрел на нее с легким укором и наконец выплюнул два слова: - Чтобы убить тебя. Хотя она больше не считала его своим учителем, он все еще относился к ней, как к своей ученице. Когда она совершила ошибку, он не мог оставить это без внимания, и обязательно должен был навести порядок. Это его ответственность не только перед ней, но и перед всем миром, даже если этой грубой ошибке в конечном итоге способствовал он сам. Хуа Цянь Гу опустила глаза, впервые за год она почувствовала желание усмехнуться. Однако уголки ее рта остались недвижимы, а лицо так ничего и не выражало. Даже в такой ситуации он все еще стремится ее убить. Хуа Цянь Гу посмотрела на него: - Бай Цзи Хуа, ты мне ничего не должен, а то, что я тебе задолжала, уже давно выплачено. Можешь убить меня, давай, если у тебя хватит на это мастерства. Принимая во внимание наши прошлые отношения учителя и ученика, я дам тебе последний шанс: поскольку из-за меня ты лишился бессмертного тела, я дам тебе одну каплю своей крови, она послужит тебя в качестве милостыни, что компенсирует все. Когда твоя духовная сила восстановиться, ты должен немедленно уйти. Бай Цзи Хуа пристально посмотрел на нее и медленно покачал головой: - Я не уйду, пока не убью тебя. Иначе ты убьешь меня. Его глаза больше не были такими яркими, но по-прежнему полные тайн, Хуа Цянь Гу не могла считать с них. Неужели он намеренно искал смерти? Или он чувствовал, что может использовать ее чувства снова и снова, что может постоянно ими манипулировать? - Хорошо, раз уж ты этого хочешь…эй, кто-нибудь, отведите его в мои покои. Бай Цзи Хуа, с этого дня ты можешь следовать за мной, чтобы любыми способами и в любое время попытаться убить меня. Но только, больше я не стану тратить на тебя и полкапли своей крови. Слегка нахмурившись, Хуа Цянь Гу развернулась и ушла. Бай Цзи Хуа потерял сознание, как только его спустили с колонны. Чжу Ран посмотрел вслед уходящей Хуа Цянь Гу и удовлетворенно кивнул, наконец-то он смог увидеть в ней хоть немного эмоций. Действительно, в этом мире только Бай Цзи Хуа это под силу.

***

Хуа Цянь Гу, я надеюсь увидеть тебя вновь живой.