The Journey of Flower/Путешествие цветка

Хуа Цянь Гу настолько перепугалась, что не осмеливалась вздохнуть, а ноги были настолько мягкими, что она чуть не упала на колени. Если хорошенько подумать, то она ему совершенно безразлична, так к чему оставаться здесь. — Я собираюсь найти Донг Фанга. Бай Цзи Хуа медленно обернулся, в его глазах стояла кромешная тьма, в которой не отражались лучи света, словно бы они были способны поглотить человека. Как же хорошо он обучил ученицу: глубокой ночью сбежала из дома, чтобы последовать за возлюбленным. — Я говорил тебе, что тебе запрещается с ним видеться. — Мне все равно, я хочу выйти за него замуж, стать его невестой! Эта искренняя клятва, этот твердый взгляд, словно Хуа Цянь Гу, которая всегда была упряма по отношению к нему, больше не существовала. Бай Цзи Хуа, почувствовав, как волна гнева поднимается вверх, почти не в силах был сдерживать себя. — Без моего разрешения! Тебе запрещено покидать Облачную гору! Хуа Цянь Гу никогда не видела, чтобы он так сурово ее отчитывал, внезапно вся накопившаяся обида вышла наружу. — С какой стати ты запрещаешь мне, я лишь твоя ученица, а не пленница или рабыня! Я люблю Донг Фанга! Никто не сможет разлучить нас! Выражение лица Бай Цзи Хуа было похоже на треснувшее стекло, Хуа Цянь Гу, сразу же пожалев о сказанном, в страхе сглотнула. В этот момент неподалеку послышался шум, и под лунным светом из облака густого дыма медленно вышел человек, покрытый росой, но мгновенно озаривший Хуа Цянь Гу, что была готова разбить голову. — Донг Фанг! — Она была готова заплакать от радости: учитель уничтожил бумажное заклинание, поэтому она не могла связаться с ним, ни видела столько дней. С большим волнением она спросила: — Зачем ты здесь? — Не хочешь уходить? Я пришел забрать тебя… Словно во сне, ей показалось, что кто-то когда-то сказал ей нечто подобное, и глаза Хуа Цянь Гу внезапно покраснели. Ей захотелось шагнуть вперед и броситься в его объятия, но под пугающим взглядом Бай Цзи Хуа она боялась шелохнуться. — Очень хорошо, ты сам пришел на смерть, избавив меня от твоих поисков. — Тон Бай Цзи Хуа был спокойным и невозмутимым, но в нем скрывался сильный гнев, а убийственная аура не была настолько отточенной, и неистово бушевала повсюду. Донг Фанг Ю Цин, как всегда, улыбался: — Бай Цзи Хуа, ты боишься меня, не так ли? Услышав от Гу Тоу, что она видела меня, и узнав, что я пока не умер, ты настолько испугался, что даже не мог спать, я прав? Бай Цзи Хуа не ответил, он и правда боялся его, в тот день, когда Донг Фанг умер, Хуа Цянь Гу плакала навзрыд и обещала уйти вместе с ним — эта сцена спустя шестьдесят лет была ярка в его памяти. А когда она умерла, то сказала, что если можно начать все сначала, то предпочтет больше никогда не влюблять в него — этот кошмар вечно преследовал его. На самом деле, уже давно, между ним и Донг Фанг Ю Цин, она сделала выбор, но он вынудил ее остаться рядом с ним, заключил в тюрьму, и отказывался отпускать. Поэтому, когда Донг Фанг Ю Цин появился вновь, как он мог не испугаться, как мог не запаниковать, как мог не испытать боли! В мгновение ока он оказался перед Донг Фанг Ю Цином и направил на него световой меч, всего пол цуня – и тот остался бы без головы. Хуа Цянь Гу в страхе упала на колени, она никогда прежде не видела такого холодного и бессердечного лица учителя, он действительно хотел убить Донг Фанг Ю Цина. — Учитель! Умоляю! Не надо! — Донг Фанг был простым смертным, у него даже не было сил, чтобы дать отпор, но Бай Цзи Хуа не мог дождаться, когда человека перед ним превратится в пепел, но та малая толика здравомыслия, что еще осталась у него, понимала, что нет причин так поступать, ведь он сам ошибается. Однако он не мог больше рисковать потерять ее, поэтому…медленно шагнул вперед, и убийственная аура окутала двух человек. Лицо Хуа Цянь Гу было полно слез, она испуганно опустилась на колени и поклонилась, от ударов о землю, один за одним, весь лоб покрылся кровью. — Учитель! Это моя вина! Донг Фанг не имеет к этому никакого отношения! Если хочешь убить, то убей меня! Я действительно люблю Донг Фанга, и хочу уйти с ним! Умоляю, помоги нам! У Бай Цзи Хуа голова пошла кругом, а мир словно бы вдруг перевернулся с ног на голову. Все-таки, что это такое? Почему женщина, которую он любит больше всего на свете, стала на колени и умоляет его сделать ее счастливой с другим человеком? Сяо Гу, твой самый любимый человека — это учитель, не так ли? С растерянным выражением лица он вспомнил тот день, когда она совершить большую ошибку, желая избавиться от Ни Ман Тянь, тогда она стояла на коленях во дворе и безостановочно кланялась, с неба шел сильный дождь, а ее кровь залила землю, из-за чего все персиковые деревья за одну ночь погибли. Сколько времени прошло, сменилась сцена, но под лунным светом она вновь стоит перед ним на коленях и умоляет отпустить? Но если она уйдет, что ему делать? У него ничего нет, он не принадлежит Бессмертному царству, не принадлежит Чан Лю, мир велик, но в нем нет места для него. Кроме Сяо Гу, он не знает, ради чего жить. У него нет права выбора, тем более нет права освободиться, если в конце концов она покинет его, что у него останется? Сяо Гу, разве ты не обещала никогда не покидать учителя? Бай Цзи Хуа смотрел на такого знакомого и одновременно не знакомого человека перед собой, чувствуя, что в горле стало солоно. Повернув голову, он посмотрел на Донг Фанг Ю Цина. Это все ты, если бы не ты… — Учитель! Не надо! Хуа Цянь Гу увидела лишь, как из пальцев Бай Цзи Хуа вырвался серебристый свет, мгновенно окутавший Донг Фанг Ю Цина. Под оттеняющим светом улыбка Донг Фанг Ю Цина стала немного странной, он отступил назад, но в этот момент увидел, как пришел еще один удар, раздался сильный взрыв, и повсюду поднялся зеленый дым. Бай Цзи Хуа взлетел вверх, а затем тяжело упал на землю. Хуа Цянь Гу встала, лицо было залито кровью, глаза широко раскрыты и ужасающе сверкают, а в ее гневе присутствовала шелковинка дьявольщины. — Никто не имеет права причинять ему боль на моих глазах! Запах крови в воздухе заставил ее словно вернуться в тот день, когда сердце обливалось кровью, и она могла только беспомощно смотреть, как Донг Фанг и Сяо Юэ умирают у нее на глазах, с такой болью, будто сердце снова разбилось на куски. Она не допустит этого! Не позволит этому повториться! Бай Цзи Хуа знал, что она постепенно восстанавливает божественное сознание, под тяжелыми ударами он с трудом мог говорить, выкашляв полный рот крови, он почувствовал, как мышцы, кости и внешние травмы мало-помалу заживают. Но человек тем не менее похоже исчерпал все свои силы, не способный встать, он в отчаянии рухнул на землю, на самом деле, ради Донг Фанг Ю Цина, она…в этой жизни, как и хотела, больше не любила его. Не зная, печалиться ему или жалеть себя, он увидел, как Донг Фанг Ю Цин медленно подошел и встал перед ним, разум Хуа Цянь Гу все еще находился в первозданном хаосе и беспорядке, не способная прийти в сознание, она стояла неподвижно, словно деревянная. — Бай Цзи Хуа, нынешняя Хуа Цянь Гу все-таки не та Хуа Цянь Гу, что была глубоко влюблена в тебя, на самом деле, ты сам для себя еще не разобрался: хочешь любить ее, но и хочешь убежать от нее, хочешь беречь то, чем владеешь сейчас, оставаясь погруженным в страдания прошлого, не в силах освободиться. Потратил более десяти лет на обучение, лишь для того, чтобы научить ее быть никчемной, после долгого наблюдения, ты сам запутался в том, кем она является, запутался в том, зачем сам все еще живешь. Быть с ней — это как искупление и линчи, твое извечное страдание. Не согласен разрешить ей покинуть тебя, но также никогда не сможешь принять, потому что в в глубине своей души знаешь, что она и та Сяо Гу, что ты любишь, отличаются, принятие ее заставит тебя почувствовать себя предателем, обнимая ее, ты чувствовал, что обнимаешь кого-то другого, и это заставляло тебя чувствовать угрызения совести. Но без нее ты не сможешь жить. К чему страдать так целую вечность? Бай Цзи Хуа не произнес ни слова, а убийственная аура вокруг наполнилась отчаянием и мертвой тишиной. — В этой жизни я никогда не хотел причинить ей боли или использовать. В прошлом ты ради Чан Лю, а я ради Ю Сю Ге, фактически ничем не отличаясь, оба отбросили и подвели ее ради всех живых существ шести царств. Собственно, с тех пор мы с тобой не имеем на нее права. Человек за свой выбор должен заплатить цену, я также не без сожалений. Сейчас я лишь хочу отдать все силы на возмещение. Тебе следует перестать обманывать себя и других, это не справедливо по отношению к ней. Больше не обращайся с ней как с ребенком, иначе она навсегда останется ребенком, неспособным по-настоящему вернуться к прежней Хуа Цянь Гу. Бай Цзи Хуа покачал головой: станет она прошлой Хуа Цянь Гу, и что с того, разве можно простить его? Именно тогда он по-настоящему потеряет ее. — Учитель! — Хуа Цянь Гу наконец пришла в сознание, увидев Бай Цзи Хуа, лежащего на земле, словно бы получившего серьезные травмы, она так испугалась, что ее лицо посерело, и она, неверной походкой, подбежала, чтобы взглянуть на его травмы, со скатывающимися слезами. — Прости, учитель, я не специально, только не убивай Донг Фанга! Если ты правда не разрешаешь, то я не пойду с ним, а вернусь с тобой, и не сделаю ни шага с Облачной горы без твоего разрешения, поэтому, не убивай его… Бай Цзи Хуа усмехнулся про себя, она жертвует собой ради Донг Фанг Ю Цина? Когда он успел палкой разогнать пару уток-мандаринок, как консервативный упрямый и ненавидящий родитель? Силуэт Донг Фанг Ю Цина медленно исчезал под лунным светом: — Бай Цзи Хуа, я не буду соперничать с тобой, я просто пытаюсь наверстать то, что упустил. Ее души и духи постепенно становятся целыми, хотя она все еще слаба и ограничена в своих возможностях, но однажды восстановит все свои воспоминания, и это факт, который ты не сможешь изменить. Если случится так, что она захочет покинуть тебя, то ничто не сможет остановить меня… Бай Цзи Хуа посмотрел на него так, словно был напуган: — Так ты уже… Уголки рта Донг Фанг Ю Цина приподнялись в печальной улыбке, и постепенно он исчез. Глубокое чувство недолговечно, он не хороший учитель, не хороший глава школы, ему всегда приходилось жертвовать одним, чтобы сохранить другое. Он с трудом мог вспомнить, как жил до появления Сяо Гу, тысяча лет протекла в тишине, но он всегда принимал это как должное, не ощущая себя ни хорошо, ни плохо. Позже появилась Сяо Гу, все незаметно изменилось, он стал непохож сам на себя или, может быть, это и был настоящий он? Самое печальное на свете — когда человек, который глубоко любил тебя, и ставший для тебя всем, перестает считать тебя самым важным. Он бежит, он жестокий, он упрямый, и за столько лет так и не услышал одну фразу: как она говорит, что любит его. Хоть неизменно повторял, что теперь, чтобы она не пожелала, он даст ей все, что угодно. Но самое грустное и смешное состояло в том, что она уже совсем не желала себя. Шрам лишь мучил, постоянно принося боль, время от времени она была легкой, а иногда и сильной, плоть, что он с трудом вырвал в тот год, казалось, никогда не заживала, столько лет не было ни минуты, чтобы боль не напоминала ему о совершенных ошибках. Днем и ночью он раз за разом видел сон об ее убийстве. — Учитель… Пара рук крепко и бережно держала его дрожащую в судорогах левую руку, рукав приподнялся, и от этого ощущения ему захотело спустить его вниз, скрывая шрам, но он почувствовал, как теплые кончики пальцев блуждают по шраму, а затем, как холодные губы и влажная щека прижимаются к нему. — Учитель…не боли… — Хуа Цянь Гу сидела перед кроватью и крепко сжимала его руку. Бай Цзи Хуа медленно открыл глаза и протянул руку, чтобы погладить ее. — Учитель, я больше никогда тебя не оставлю, не злись на меня. — Она не помнила, что только что произошло, только с тревогой смотрела на Бай Цзи Хуа, его рука, как будто, болела все сильнее, до нестерпимости, в конце концов, насколько для него была важна предыдущая Сяо Гу, насколько сильно тоскует он по ней, раз за разом теряя сознание от сильной боли. — Учитель не злиться на тебя. — Взгляд Бай Цзи Хуа был спокойным и равнодушным, с шелковинкой сострадания, она права, он не имеет права связывать ее, за совершенную ошибку, за долг, она расплатилась своей смертью в прошлой жизни. Донг Фанг тоже был прав, его собственный сердечный демон растет, и, как и в прошлом, причинит ей только зло. Хуа Цянь Гу крепко ухватилась за его руку, закапалась головой в объятиях и слегка дрожала, хоть она хотела выйти замуж за Донг Фанга, но никогда по-настоящему не думала покинуть учителя, столько лет он был всем для нее, тогда она была просто слишком зла, потому что ошибочно думала, что учитель больше не желает ее. Однако, в тот момент, когда она увидела, как учитель упал на землю с высоты, она так напугалась, что почти перестала дышать, и, наконец, поняла, насколько учитель важен для нее, что предпочтет умереть сама, чем он будет хоть немного несчастен. Итак…она, наконец, приняла элексир бессмертия, который дал Донг Фанг Ю Цин. Решив снова стать той Сяо Гу, что всегда была в сердце учителя, и неважно, действительно ли эта Сяо Гу она или кто-то другой, он был уже не в состоянии отличить и четко разделить. Пока ему нравится, он может считать ее кем угодно, обходиться как захочет, а она больше не будет злиться. Сердце Бай Цзи Хуа было полно горя, в одночастье он ощутил себя немного туманно, но вдруг почувствовал благоухание воспоминания, от которого по правой руке прошла прохлада, белая вуаль, свисающая перед кроватью, мягко колыхнулась от ветра, создавая сновиденческую иллюзию. — Сяо Гу, что ты делаешь? — Он посмотрел вниз и, увидев, что она с особой осторожностью наносит мазь на его шрам, и не смог удержать горького смеха: как от этого может полегчать. — Учитель, не вертись, пока лекарство не впитается. — Хуа Цянь Гу поднялась, заключила его в объятия и утопала, а затем вернулась с миской каши. — Учитель, ты голоден? — Она подула на ложку, а затем поднесла ее ко рту Бай Цзи Хуа. Как он мог быть голодным: — Сяо Гу научилась готовить? Хуа Цянь Гу смущенно опустила голову: — Я умею готовить только это… — Раньше о ней заботился учитель, а она ничего не умела делать, теперь она хотела хорошенько позаботиться об учителе, но, казалось, было слишком поздно. После восстановления памяти той Хуа Цянь Гу, она будет умной и сообразительной, будет уметь все? Бай Цзи Хуа уже чувствовал себя хорошо, но ему также было лень поднять руку, потакая самому себе, он предался ее маленькой заботе, и позволил накормить себя. Он поднял голову и посмотрел на непрерывный стук капель дождя снаружи, Сяо Гу была рядом с ним все эти годы, но почему он до сих пор чувствует такое одиночество? Хуа Цянь Гу увидела, как Бай Цзи Хуа, глубоко задумавшись, смотрит в окно, невольно тяжело вздыхая от переизбытка чувств; спустя столько лет, она потихоньку подросла, но время однако не оставило и шелковинки следа на теле учителя, он сидел так тихо и спокойно, словно статуя, в которую всевышнее Небо, используя лед и снег, вложило всю душу в совершенствование, настолько красивый, что вызывал чувство скорби и беспомощности…она знала, что, хоть и находится перед его глазами, но в сердце он тоскует по той Сяо Гу из прошлого, она протянула руку и крепко обняла его. — Учитель, не волнуйся, я приняла элексир бессмертия, который дал мне Донг Фанг, и очень скоро восстановлю свои воспоминания и духовное сознание. К тому времени ты сможешь лично увидеть ту прежнюю Сяо Гу. Бай Цзи Хуа был потрясен и недоверчиво с силой схватил ей за плечо. — Сяо Гу! О чем ты говоришь! Ты знаешь, что это значит? Твое божественное святилище только сейчас стало лучше! — Может быть, в глазах других это просто вопрос восстановления воспоминаний, но для нее самой, которая в данный момент ничего не знает, это означает, что ей придется принять другие воспоминания и жизнь, и позволить стать другим человеком. Как она посмела…Хуа Цянь Гу улыбнулась и энергично кивнула: — Конечно, я знаю, я хочу вернуть предыдущую Сяо Гу учителю. Даже если мне придется умереть, я не хочу прожить всю жизнь в неведении. У Бай Цзи Хуа задрожали руки, почему она до сих пор такая глупая, даже хочет уничтожить себя, чтобы помочь ему достичь цели? Но откуда ей было знать, что сейчас его самое заветное желание — чтобы она день и ночь сопровождала его, как сейчас. Она ошибочно считала, что возвращает ему прежнюю Сяо Гу, но на самом деле собиралась полностью отнять ее у него! Заключив ее в свои объятия, Бай Цзи Хуа болезненно улыбнулся. Раньше он думал, что сможет наслаждаться днями, проведенными с ней, еще несколько десятилетий и столетий, но в итоге это пришло раньше. Он не мог избежать этого, в конце концов, никоим образом он не мог скрыться… — Сяо Гу, ступай, учитель хочет побыть один. Хуа Цянь Гу видела, как его лицо стало пустым и осунувшимся, и с некоторым беспокойством вышла за дверь. Глубокой ночью у нее немного болела голова, но, кроме этого, больше ничего не было, она села за стол, и впервые с таким серьезным выражением лица взяла в руки кисть. — Это письмо для тебя, Сяо Гу, после того как ты восстановишь свою память. Я верю, что после приема элексира смогу вспомнить прошлое, но не уверена, вспомню ли настоящее. Я боюсь делать такую ставку, поэтому оставляю тебе это письмо, чтобы напомнить о самом счастливом и прекрасном времени в моей жизни, и сказать, чтобы ты дорожила тем, что перед твоими глазами, надеюсь, что ты сможешь это увидеть. Если твое возвращение действительно заменит мое нынешнее существование, и ты не вспомнишь о днях с учителем на Облачной горе, думаю, мне будет очень тяжело, но я не буду сожалеть об этом. Я не знаю, какие неприятные вещи произошли между тобой и учителем, так что учитель, очевидно, очень скучая, не осмеливается позволить тебе вернуться, боясь потерять. Я просто хочу сказать, что доверяю тебе Ворчуна и семью, тебе, конечно, нельзя разочаровать меня, нельзя бросать учителя, иначе я вернусь, чтобы отомстить, даже в виде призрака. Если ты вернешься и будешь помнить только те несчастья, отказываясь оставаться рядом с учителем, тогда я расскажу тебе о всех счастливых событиях этих лет, а ты слушай… Хуа Цянь Гу закончила писать поздней ночью, она бережно положила за пазуху письмо, ее разум все больше прояснялся, она чудесным образом стала очень спокойной, в ней не осталось ни горестей, ни желания. Казалось, ее душа становилась целой, как луна, медленно становящаяся полной. Подняв голову, за окном показалось необычайно светло, она толкнула дверь и, к удивлению, увидела, что на улице идет снег, неудивительно, что похолодало. Она подошла к комнате учителя, свет не горел, и Бай Цзи Хуа сидел в темноте. — Учитель? — Хуа Цянь Гу зажгла лампу и с недоумением и беспокойством посмотрела на него. Бай Цзи Хуа повернул голову, посмотрев на нее, он мягко улыбнулся, холодная серьезность была сброшена, а блеск глаз был таким ярким, словно ледяная статуя ожила, налилась жизненной силой, но стала меньше похожа на него. — Учитель, ты пил? — Она почувствовала сильный запах вина, смешанный с ароматом тела Бай Цзи Хуа, от которого слегка несло перегаром. Бай Цзи Хуа поманил ее рукой, протягивая рюмку: — Сяо Гу, это вино из цветков персика, которое ты своими руками закопала во дворце Джун Цин, выпей напоследок с учителем. Хуа Цянь Гу слегка кивнула. Взяв рюмку, она села рядом с ним, почувствовав аромат вина, она высунула язык и смочила язык, пьянящий вкус заставил ее прищуриться, ведь раньше учитель не разрешал прикасаться к спиртному. Бай Цзи Хуа выпил свою рюмку залпом, смотря на нее глазами с борьбой на последнем издыхании и замешательством. Хуа Цянь Гу, выпив несколькими глотками рюмку, стала говорить больше, чем обычно, Бай Цзи Хуа, казалось, тихо слушал ее, но в тоже время был погружен в раздумья. Выпив, и уже немного бредя, она легла на стол и с улыбкой посмотрела на Бай Цзи Хуа. — Учитель… Пальцы слегка несдержанно коснулись его холодных губ, а по щекам потекли капли слез. В глубине души она так боялась, что будет делать, если забудет о нем, забудет об этих годах, проведенных на Облачной горе.