Не думай плохо обо мне...

Джон в ярости пнул ближайший стул и уперся взглядом в пол, тяжело дыша и стискивая кулаки до дрожи. Им удалось сломать Шерлока. Его лучший, единственный друг не вынес. Его пытали, и он сдался. Не важно, что произошло потом, если это была плата за жизнь Шерлока, оно того стоило, но теперь... Теперь, зная часть правды, что ему делать теперь? Как ему помочь? Его палящий гнев мгновенно улетучился, взамен в груди поднялось чувство вины и жалости. Джон разжал кулаки и потерянно обернулся, снова глядя на Шерлока через стекло. Он едва узнавал его. Разве это тот самоуверенный, стойкий, язвительный человек, которым был прежде? Шерлок, уставший, поникший, сжавшийся за пустым, зеркально гладким столом: ссутуленные плечи, покрасневшие, влажно блестящие глаза и затравленный взгляд человека, хранящего мучительную тайну. Глядя на такого Шерлока, он готов был своими руками убить каждого, кто посмел к нему прикоснуться, кто причинил ему боль. Холодно и рассудительно. Изощренно. Со всей жестокостью, на какую хватит сил. Любой, кто смог заставить Шерлока переступить свой предел, не заслуживал жалости. Джон сделал глубокий вдох, провёл ладонью по лицу и вышел в коридор, чтобы встретить Шерлока, выходящего из комнаты для допросов в сопровождении Майкрофта. Братья Холмс быстрым шагом шли по коридору Скотланд-Ярда, не глядя по сторонам, и Шерлок, не останавливаясь, скупым жестом позвал Джона идти с ними. – Куда мы идем? – Я под домашним арестом, – коротко ответил Шерлок, глядя прямо перед собой, лишь бы не встречаться глазами с Джоном. – Верно, – выдохнул Джон, и было в его голосе что-то, что Шерлок не мог точно определить. Голос Джона звучал устало, измучено, и в этой краткости, в том, как он сказал это одно единственное слово, был холодный оттенок... Гнева? Вины? И тут Шерлок остановился как вкопанный. Его парализовало понимание. Дурак. Дурак! Двустороннее зеркало! Джон всё слышал. В горле встал ком. Джон всё слышал. Джон знает, как он слаб, как искалечен его разум. Джон знает, что он предатель. Что он предал его. Он слышал, как он велел истязать живого человека. Шерлок медленно зажмурился и сделал долгий бесшумный выдох. Его пальцы мелко дрожали, и он крепко стиснул кулаки. Он не поднимал глаз на Джона, он не хотел знать все то, что сейчас могло отразиться на его лице. Не хотел видеть ненависть, укор, отвращение в его глазах. Стиснув зубы, он снова двинулся по коридору, в голове было пусто, словно он снова оказался в белой комнате из своих кошмаров. Абсолютная, изнуряющая пустота. Не осталось детских воспоминаний, научного архива, ничего, оживляющего душу. Только мучительно-белый свет. Они почти не разговаривали, пока ехали обратно на Бейкер-стрит. Шерлок вжался в дальний угол заднего сидения кэба и отвернулся к стеклу, безучастно глядя на яркие золотые и красные огни проносящихся мимо машин и уличных фонарей. Смотреть на сидящего рядом Джона он был не в состоянии. Дома Шерлок, не оглядываясь, устремился в свою спальню, на ходу сдирая с шеи шарф. Стоя в дверях, Джон молча наблюдал за его бегством. Когда Шерлок поднял руку, чтобы толкнуть дверь, Джон наконец отважился заговорить. – Я не стану думать о тебе плохо, – негромко сказал он, выходя на середину гостиной и останавливаясь рядом со своим креслом. Он всю дорогу, с тех пор, как они покинули Скотланд-Ярд, пытался подобрать слова, которые могли бы успокоить и утешить, не причинив большего вреда. Джон был твердо уверен, что Шерлоку нечего стыдиться, что, окажись он на его месте, не продержался бы и в половину так долго, что он поступил бы так же. Теперь нужно было, чтобы его услышали. Он перевел взгляд на напряженную спину Шерлока, замершего в дверях, и ждал вспышки гнева, ждал, что Шерлок огрызнется в ответ на его участие, скажет, что он не нуждается в его недалекой жалости. Шерлок отпустил дверную ручку и чуть развернулся, ничего не говоря. – Ты в порядке? – спросил Джон, сразу осекшись: конечно тот не был в порядке. – Черт, прости, глупый вопрос... – Ты теперь уйдёшь? – едва слышно, шёпотом спросил Шерлок, безучастно глядя в пол. – Что? – Я бы не удивился, это совершенно понятно. Если бы ты ушёл, это было бы честно. – Шерлок поднял голову, и с его губ сорвался тихий всхлип, как будто он не мог вынести то, что собирался сказать дальше. – Ты с самого начала был прав. Я не в порядке. Тот, кем ты когда-то восхищался – "гениальный детектив в забавной шляпе", – я больше не он. Сейчас я просто жалкий калека, трус. Я просто не могу быть нормальным. Я пытался, Джон, правда, пытался. Но я просто не могу. Шерлок болезненно зажмурился. – Прости. Джон почувствовал, как что-то в его груди оборвалось, когда дрогнул голос Шерлока, и шагнул к нему ближе, оставляя Шерлоку достаточно свободного пространства. – Я никуда не ухожу, Шерлок, и не собираюсь, – ответил Джон, внимательно на него глядя, тот стоял, плотно зажмурившись, и казался таким маленьким и разбитым, что всё, чего хотелось Джону – это его утешить. – Ты не виноват в том, что с тобой случилось, и ты не должен извиняться. Ты не калека, я все так же тобой восхищаюсь. Тебе сейчас непросто, ты напуган и растерян, но все наладится, Шерлок. Секунду помедлив, Джон протянул к нему руку, в молчаливом приглашении. И его к радости – и облегчению – Шерлок склонился к нему, покорившись добру и теплу, что ему предлагали. Он подступил ближе и опустил голову ему на плечо, затаив срывающееся, сбившееся дыхание. Он почувствовал, как руки Джона обхватили его спину, укрывая, защищая его. Заверяя его в безопасности. И в это мгновение Шерлок почувствовал себя по-настоящему дома, после двух долгих лет боли и страданий он наконец вернулся домой. И здесь, рядом с ним, был Джон. Джон был на его стороне. Руки Шерлока замерли над плечами Джона, мгновение он колебался, а потом заключил его в объятия, крепко стиснув, и глубже зарылся лицом в его плечо. Объятие причиняло почти физическую боль. Печаль и безысходность в основе этого простого предложения утешения делали его щемяще-горьким. Шерлок сдавленно всхлипнул, не в силах больше сдерживать подступающие к горлу слезы. Всё происходящее было правильным. Что Джон держал и согревал его, даря покой, ласково перебирая его волосы. Что о нём заботились, его любили. Это ощущение он хранил в памяти с детства – ощущение возвращения домой, где ему ничто не угрожает. Теперь Джон дарил ему ту же беспримерную заботу. Шерлок стиснул рубашку Джона в кулаке, боясь отпустить. А потом отстранился, едва-едва, и тут же почувствовал себя совершенно голым. Беззащитным. – Джон, – едва не простонал он. – Останься со мной на ночь. В ответ Джон нахмурился, не зная, что сказать. – Нет, я не это имел в виду, – быстро уточнил Шерлок. Он казался растерянным и виноватым. – Я имел в виду... я имел в виду в одной комнате, ты можешь спать в гостиной на диване или в моей кровати, если хочешь. Я могу спать на полу, я не против, я привык. Я боюсь своих снов, Джон. И я подумал, может быть... Может быть, если ты будешь рядом, сны... будут не такими плохими? Он с мольбой смотрел на Джона, и в его взгляде была невысказанная надежда на то, что тот сможет ему помочь. Спасти его. Сейчас он, заключенный в плену собственного разума, напоминал испуганного, потерянного ребёнка. Джон осторожно привлек его к себе, поглаживая по напряженной спине, и негромко заговорил: – Ты не будешь спать на полу, никогда больше. Ты больше не там. Это больше не повторится, я этого не допущу. – Шерлок в его руках мелко задрожал, и Джон, крепче сжав его в объятиях, добавил: – Ты дома, в безопасности. Он согласился, не задумываясь. Что угодно, лишь бы Шерлок хоть немного отдохнул за последние два дня. Джон наградил Шерлока ободряющей улыбкой и мягко подтолкнул в сторону спальни. – Нам двоим хватит места на кровати, иди, готовься ко сну, я только схожу за подушкой. Шерлок испытал прилив облегчения от слов Джона, накопившееся в теле напряжение, которое он даже не осознавал, отпустило его, моментально навалилась слабость. Он медленно кивнул, неохотно разжимая объятия. Джон поднялся к себе в спальню, стараясь усмирить свое волнение. Он просто должен помочь Шерлоку. Он поспешно переоделся в пижаму, захватил подушку и отправился вниз. Из ванной доносился шум льющейся воды. Джон присел на край кровати, дожидаясь Шерлока. Тот вышел через несколько минут, на ходу промокая волосы полотенцем, по шее стекали капли, оставляя влажные пятна на его домашней футболке. – Готов? – Джон ласково улыбнулся, глядя на настороженно замершего Шерлока снизу вверх, поднялся, обогнул кровать и устроился в постели. Нервно кивнув, Шерлок аккуратно приподнял одеяло, залез под него и подвинулся на самый край, отвернувшись лицом к окну. Со спины его худое тело казалось особенно хрупким. Ноги он подогнул, чтобы занимать как можно меньше места. Желтый свет, просачивающийся из окна, обозначал очертания его сжавшейся, угловатой фигуры. – Джон, – прошептал Шерлок. Он чуть повернул голову, лежа все так же спиной к нему. – Почему ты так добр ко мне? Даже зная, что я сделал, почему ты по-прежнему добр ко мне? Вопрос застал Джона врасплох, он помолчал немного, раздумывая и глядя в окно поверх худого плеча, пытаясь найти ответ. – Ты мой лучший друг, Шерлок, – сказал он наконец, как если бы это был единственный возможный ответ. – Для этого и нужны друзья, они заботятся друг о друге, они добры друг к другу, иногда – невзирая ни на что. – Но зачем тебе это? – Шерлок нахмурился, на этот раз поворачиваясь лицом к другу. – Я больше не могу делать то, что раньше. И не могу понять почему. Как я ненавижу это – не знать ответ. Но с тех пор, как я вернулся, я просто не могу сосредоточиться. Я не могу здраво мыслить. Шерлок сомкнул веки, его трясло, грудь ходила ходуном от частого, судорожного дыхания. – Я теряю себя и не могу это контролировать. Польза от меня закончилась, Джон, мне больше нечего предложить тебе. Азарт погони, раскрытие дел, я не могу... я больше этого не могу. Худые пальцы вцепились в край подушки, Шерлок продолжал сбивчиво шептать: – Тебе станет скучно. Со мной. Таким, какой я сейчас. Тебе надоест. – Мне не станет с тобой скучно, – Джон говорил спокойно и ровно, искренне. – Ни сейчас, ни потом. Не для того я мечтал, что ты каким-то чудом выжил, чтобы сейчас бросить тебя. Джон замолк, сделал вздох, и осторожно накрыл своей ладонью дрожащую руку Шерлока, которой тот цеплялся за угол подушки. – Мы преодолеем это, так или иначе. Я буду рядом. Ты – это по-прежнему ты, Шерлок. – Что, если ты ошибаешься? И я никогда не оправлюсь? Шерлок часто заморгал, пытаясь сдержать горячие слёзы, в горле засаднило. – Я чувствую, что не контролирую себя. Я боюсь выходить из дома, встречаться с людьми. Я могу сорваться, причинить им вред. Физически. Не задумываясь. Я могу ударить кого-то снова и снова, и даже не отдавать себе отчёта в том, что делаю. Точно так, как сегодня. Шерлок судорожно вздохнул, по бледным щекам потекли слезы. – Джон, я убийца. С судорожным всхлипом Шерлок перевел дыхание и закрыл глаза, из-под пушистых ресниц скатывались слезы. Джон осторожно придвинулся к нему ближе и бережно обнял, привлекая к себе. – Ты со всем справишься, это потребует сил, времени, но ты справишься, Шерлок, мы вместе справимся, – зашептал Джон ему на ухо, успокаивающе поглаживая по затылку. – Сегодня всё было против тебя, но это пройдет. Все образуется, Шерлок. Шерлок открыл глаза и растерянно посмотрел на Джона. Его волосы разметались по подушке, губы чуть приоткрылись, и он тяжело выдохнул. Он выглядел растерянным, запутавшимся и беспомощным. Джон погладил его по щеке, стирая слезы, и Шерлок доверчиво потянулся за теплом его ладони, приник к нему. Близость и безопасность. – Джон, – прошептал он, не зная, что хотел сказать дальше. – Шшш... Спи, – успокоил Джон. – У тебя был долгий день. – Он осторожно прижался губами ко лбу Шерлока. – Ты поправишься. Всё будет хорошо. Спокойствие голоса Джона убаюкивало. Абсолютный гарант безопасности, защищенности, надежности. Шерлок уткнулся лбом в его плечо, дыхание успокаивалось, и вскоре он погрузился в глубокий сон. Дома.