Не думай плохо обо мне...

На следующее утро Шерлок проснулся от мягкого неспешного шума пробуждающегося мира за окном. Часы показывали пол-одиннадцатого. Он снова натянул на себя одеяло, погружаясь в уют нагретой телом постели. Веки все еще были тяжелы ото сна, и он позволил себе нежиться в блаженном безделье. Из вновь наплывающего сна его вырвали приближающиеся шаги Джона. – Шерлок! – Джон постучал пару раз, прежде чем толкнуть дверь и войти, не дожидаясь разрешения. – Ты не поверишь! Миссис Хадсон объявила о свадьбе! – Что? – Шерлок сел на постели, недоуменно на него глядя. – Да! Она собирается замуж за мистера Четтерджи. Он наконец развелся со всеми своими женами, включая ту, в Исламабаде, потому что понял, что единственная, кого он всегда любил, это наша дорогая Марта. Джон действительно ужасно пародировал ирландский акцент мистера Четтерджи, а оттого, что он приплясывал на месте от радости, это звучало еще хуже. – А самое лучшее в этом то, что ты, Шерлок Холмс, будешь свидетелем! Ты можешь в это поверить?! – Глаза Джона увлажнились, но явно не от гордости, а от едва сдерживаемого смеха – идея, что Шерлок будет шафером, крайне его веселила. Торжественная речь? Выбор цветов? Разговоры о салфетках и прочей чепухе? Одна мысль об этом наполняла Джона мальчишеским ликованием. – Я думал, жених выбирает шафера, разве нет? – Шерлок спустил ноги с кровати и теперь пытался пригладить ладонью топорщащиеся волосы, до сих пор не до конца понимая, что происходит. – Мистер Четтерджи сказал, что миссис Хадсон получит все, что пожелает. Она захотела выбрать шафера и выбрала тебя. – Почему меня? – Шерлок зевнул. – Ох, ну не знаю, Шерлок. – Джон изобразил глубокую задумчивость. – Может быть, потому что она любит тебя как сына и потому что знает, что и ты ее любишь. А может быть потому, что... – Потому что это забавно, – прервал его Шерлок, вскинув брови. – Может быть. В основном поэтому, конечно. – Джон хихикнул. – Не слишком она стара для свадьбы? – Любви все возрасты покорны, – глубокомысленно процитировал Джон. – Любовь это всегда прекрасно. Шерлок обреченно застонал и закатил глаза. Внезапно со всех сторон, то приближаясь, то отдаляясь, зазвучал пронзительный, высокочастотный визг, повторяющий снова и снова: Миссис Хадсон выходит замуж! Миссис Хадсон выходит замуж! Миссис Хадсон выходит замуж! Они переглянулись, Джон рассмеялся, глядя на испуганно озирающегося Шерлока. Вокруг стало очень темно, Шерлок обнаружил, что остался в квартире один. В ужасе он вскочил, вместо нагретого утренним солнцем паркета под босыми ногами оказался ледяной каменный пол. В запястьях вспыхнула боль. Кто-то с силой дернул его за волосы на затылке, поднимая его голову, и Шерлок увидел своего тюремщика. – Пора вставать, спящая красавица! – рявкнул грубый голос за его спиной. – Видел отличный сон, не так ли?! Его руки беспомощно затряслись, он не мог вздохнуть, охваченный ужасом. – Что?.. Почему?.. Почему я... здесь? Я был дома... Я только что... Серб схватил его за подбородок, и Шерлок отчаянно задёргал головой, стараясь вырваться, но хватка не ослабла, а стала только грубее и жестче. – А ну, потише! – короткий удар под ребра вышиб из груди весь воздух, и Шерлок беспомощно скорчился. – Я был достаточно добр, чтобы позволить тебе спать ночью. Теперь пора расплатиться. Будь послушным и сможешь поспать еще немного. Тюремщик наклонился ближе, обдавая запахом пота и грязного рта, и впился зубами в его ухо, потянул на себя с извращённой похотью, едва не прокусив тонкую кожу, заставляя запрокинуть голову еще сильнее. Обхватил заскорузлой ладонью незащищённое горло, сжал, лишая возможности глубоко вздохнуть. Со связанными за спиной руками Шерлок ничего не мог сделать и только хрипел, всхлипывая от отвращения, и извивался, стараясь отстраниться хоть на дюйм. Грубая ладонь скользнула по его животу, подбираясь к паху. Шерлок задержал дыхание, онемев от ужаса. Сквозь оглушительный шум крови в ушах он услышал, как вжикнула расстёгивающаяся молния. Одним толчком его развернули к стене, притиснув щекой к шероховатому камню. Из потревоженной раны на виске по щеке заструилась кровь. Нет. Брюки вместе с бельем сдернули до колен. Пожалуйста, не надо!.. Тюремщик стиснул руками его бока, удерживая извивающееся в панике тело на месте. Хватит! ХВАТИТ! Шерлок распахнул глаза в уютном полумраке своей спальни, задыхающийся, в мокрой от пота футболке. В темноте, обеспокоенно заглядывая в лицо, над ним склонялся растерянный Джон. Он взволнованно хмурился, крепко сжимая его плечо, тяжелый ото сна взгляд метался по его лицу. Просто сон?! Его трясло с головы до ног. Шерлок попытался облегчённо перевести дыхание, но вздох получился дрожащим и жалким. – Я... Я разбудил тебя, прости, Джон. – Слабой рукой Шерлок отер пот со лба. Надо глубоко вздохнуть. – Прости. Я должен был подумать, что так будет. Я... я в порядке. Мне так жаль, Джон. – Тебе не за что извиняться, – решительно оборвал его Джон хриплым со сна голосом. – Просто дыши, хорошо? Я рядом, это просто дурной сон. Джон сокрушенно покачал головой, наблюдая, как Шерлок садится рядом с ним в постели и напряжённо обхватывает колени руками, силясь прийти в себя. Его разбудили сдавленные всхлипы и сбивчивый голос, умоляющий кого-то прекратить, оставить в покое. Джон знал, какими бывают кошмары, когда ты, вырванный из жуткой реальности, обнаруживаешь себя сидящим на кровати, мокрым от пота, с саднящим от крика горлом. И тогда уже не важно, что именно пробралось в твой сон, важно, чтобы в реальности тебя было кому подхватить. – Ты в порядке? – негромко спросил он несколько мгновений спустя. Шерлок дышал всё ещё с трудом, жадно хватая ртом воздух. – Нет... не в порядке, – выдавил он из себя и безжизненно качнул головой. – Я не знаю, что делать, Джон, я... я думал, что если ты будешь рядом со мной, все будет иначе. Это не сработало. Почему это не сработало?! – Он запустил нервные пальцы в свои влажные кудри и зло, с силой, дернул, стараясь себя отрезвить. – Я дома! Я в безопасности! Я должен чувствовать себя в безопасности, так почему мой разум никак не успокоится?! – зарычал он сквозь стиснутые зубы. – Хочешь, поговорим? – предложил Джон, пододвинулся чуть ближе и, осторожно выпутав его пальцы из волос, взял Шерлока за руку. – Может быть, тебе надо выговориться, рассказать кому-то. Нельзя нести такую ношу одному. – Он и это знал по себе.– Ты не должен говорить мне то, чем не хочешь делиться. Можешь вообще ничего не говорить, я не вправе настаивать, Шерлок, но я хочу помочь тебе, чем смогу. Шерлок сглотнул. – Я хочу рассказать. Боже, какая-то часть меня просто умирает от желания рассказать кому-нибудь – кому угодно, – перестать держать это в себе. Может, так я бы смог оставить всё это позади, и всё стало как прежде? Но я просто не могу. Он сделал глубокий вдох и хрипло выдохнул, неосознанно стискивая руку Джона. – Что ты обо мне подумаешь, если узнаешь всё, что я позволил им с собой сделать? Не будь я так слаб, возможно, всё было бы иначе. Ты говорил, что не станешь думать обо мне плохо, но все изменится, если ты узнаешь всю правду до конца. Ты бы не обещал этого, если бы знал. Как только ты узнаешь... Его голос жалко сорвался. – Я боюсь того, что ты можешь подумать обо мне. Ты изменишь своё мнение. И я не хочу видеть, как это случится. Шерлок коротко взглянул на него и отвернулся к окну, высвободив руку. Джон молчал, внимательно наблюдая за ним и дожидаясь, когда он будет готов его услышать. – Я не изменю своего мнения, – заверил он наконец. – Я могу разозлиться, если ты мне расскажешь, могу придти в ярость, но ничто из этого не будет относиться к тебе. Ты не увидишь, как я изменю своё мнение о тебе, потому что этого не случится. Он помолчал и добавил: – Я обещаю тебе. Никогда. Несколько мгновений Шерлок пристально смотрел на Джона, его грудь часто вздымалась от тяжелого дыхания, он всё ещё колебался, не решаясь переступить последнюю черту, не зная, принесёт ли это долгожданное избавление или разрушит их дружбу – единственное, что держит его на плаву. Джон снова взял его за руку, ободряюще сжал ладонь. И каким-то образом это помогло решиться. Шерлок коротко, неуверенно кивнул. – Я... я не знаю, как много тебе уже известно, – нерешительно заговорил Шерлок, устремив на Джона невидящий взгляд,– возможно, Майкрофт тебе что-то рассказывал, возможно, ты сам догадался. Последние два года я занимался уничтожением сети Мориарти. Это было непростой задачей, сеть была огромной, и простиралась повсюду. К террористическим организациям, подпольным военизированным формированиям, политическим деятелям, достигла даже коррумпированных государственных чиновников. Мне удалось добиться успеха, дело шло к завершению, но... Шерлок замолк на мгновение, словно не решаясь говорить дальше, потом обреченно повесил встрепанную голову и продолжил: – Я просчитался. Меня схватили в Сербии. Меня заперли, держали прикованным в подвале, меня раздели и избивали. Днём и ночью. Кулаками, ногами, всем, что попадалось под руку. Бита, железная труба, лом, все подходило. Меня пороли кнутом без передышки, многие часы. Я едва чувствовал свое тело, спина стала сплошной раной, они били в одно и то же место снова и снова. Глубоко взрезая кожу едва ли не до костей. Ноги подкашивались от каждого удара, меня удерживали только цепи, прикованные к моим наручникам, выламывали мне суставы. Повсюду была кровь. Я не мог дышать. Мои лёгкие отказывались работать. Я раз за разом терял сознание от боли. На этом пытка заканчивалась. Шерлок с трудом переводил дыхание, он говорил все быстрее, захлебываясь, словно боясь не успеть выговориться. Поток горьких слов захлестывал его. – Мне не давали истечь кровью – для них была слишком важна информация, которую они рассчитывали от меня получить. Они заливали мои раны спиртом или водкой, получался ожог, края ран засыхали, плохо затягивались, но не кровоточили. Я приходил в себя, и все повторялось снова. Сначала я рассчитывал, что смогу найти выход из ситуации, сумею обмануть их. Но моя ложь и упрямство только бесили их. Потом я стал рассчитывать, что больше не очнусь. Шерлок стиснул руки в кулаки, его снова трясло. – Я жил в постоянной боли и страхе. Он... мой тюремщик, насиловал меня. Завязывал мне глаза и... Первый раз я понятия не имел, что будет дальше. Я думал, это будет очередное избиение. Живот скрутил спазм от одного воспоминания. – Он трогал меня. Везде. Грубо, стараясь сделать мне больно. Я был связан, отбивался как мог, только это было бесполезно. Его это только злило. Он был намного сильнее меня, он просто толкнул меня на пол, сорвал с меня штаны. И... И... Он просто вошел в меня. Такой боли я раньше не испытывал, никакие пытки не шли в сравнение с этим. Это была такая грязь. Это было больно, унизительно. Так страшно. Я чувствовал, что он разрывает мое тело. За каждый вскрик или стон я получал новый удар, но молчать мне не удавалось. Я не понял, когда он прекратил, просто в какой-то момент он выпустил меня и позволил отползти в сторону. Я чувствовал, как из меня вытекает его сперма, а потом он... Я не соображал тогда, что происходит, и только потом понял, что он помочился на меня. Он так и оставил меня лежать на полу в луже мочи, голым, с замотанными тряпкой глазами до следующего дня. Утром меня снова били, только вот вопросов больше не задавали, раз за разом повторяя, что я был недостаточно послушным и старательным. Шерлок дышал быстро, прерывисто и неглубоко. – Как люди могут получать от этого удовольствие?! Весь мир повернут на сексе, как это возможно?! Он порывисто повернулся к Джону, вглядываясь в его лицо. Взгляд был потерянным и безумным, его тело лихорадочно сотрясалось, на бледной коже выступил холодный пот. – Если секс такой и есть, Джон, как это возможно – любить такую боль и грязь? Как Джон ни старался, он оказался не готов к тому, что расскажет Шерлок. Гнев и отвращение с новой силой захлестнули его. Он не мог вообразить, что кто-то посмел прикоснуться к Шерлоку так, что Шерлок, и правда, пережил все это. В кровавом мареве перед ним были безликие образы тех монстров, которые ранили его так сильно, и он готов был встретиться с каждым из них и каждого из них уничтожить. Каждый должен был получить по заслугам. Он крепче сжал ладонь Шерлока, растерянно и испуганно вглядывающегося в его лицо, сделал глубокий вдох и заставил свое приготовившееся к броску тело расслабиться. Секунду его лицо ничего не выражало, а потом он посмотрел на Шерлока ласково и успокаивающе. Сейчас он, хрупкий и испуганный, нуждался в защите и утешении, и Джон готов был это ему дать. – Нет, Шерлок, секс не должен быть таким, – мягко сказал он и отрицательно покачал головой. – Он должен быть приятным, доставлять радость. Когда ты любишь и любим, все не так, Шерлок. Ты не должен думать, что секс это всегда ужас. – Мне трудно в это поверить, – отрезал Шерлок. – И сомневаюсь, что мне когда-нибудь захочется это проверить. Он уперся взглядом в простыню, теребя ее нервными пальцами. – Меня никогда это не интересовало. Не знаю почему, но я никогда не придавал этому значения. Меня никто не привлекал, вот и все. И у меня никогда не было с этим проблем. Он повысил голос, в словах появилась ненависть и враждебность: – И теперь меня лишили этого. Они уничтожил всё: кто я есть, кем был. Меня просто сломали. Он со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы и глухо добавил: – И я позволил этому случиться. Я позволил им насиловать меня, снова и снова. Я плохо сопротивлялся. – Шерлок, – начал Джон, глядя на своего измученного смятением друга. – Ты не позволял. Ты не виноват в том, что случилось. И они не уничтожили тебя. Ты много страдал, ты очень устал, но ты – тот же человек, что и был. – Я должен был прекратить это. Хоть как-то. Всё это произошло потому что я был чертовски слаб, чтобы защищаться! – едва не закричал Шерлок, яростно сжимая волосы на затылке в кулаке. – Я знаю, кем был; знаю, на что был способен. Рационализм, логика, объективность – это те вещи, которые определяли меня! Все это давало мне повод чертовски гордиться собой! От частого глубокого дыхания у него резало лёгкие, в глазах жгло от вскипающих слез, которые больше невозможно было сдерживать. – А теперь я больше ни на что не способен, Бога ради! Он со злостью ударил кулаком по одеялу. Сколько бы ему удалось убеждать окружающих, что все под контролем? Никто не смог бы догадаться, никто не стал бы приглядываться к нему, если бы он сумел сохранить видимость нормальности. Он бы сумел убедить даже себя, заставить себя скрывать за этим фасадом свою изломанную сущность, отрицать ужасы, преследующие его, загонять их как можно глубже. Как это возможно теперь, когда доказательство лежит перед его глазами, у всех на виду? Все видели, как он искалечен. – Я убил человека, Джон, – снова повторил он, словно окончательно признавая свое поражение. Он устремил блуждающий взгляд перед собой, ни на чем не задерживаясь, длинные худые пальцы крепко вцепились в одеяло. – У меня не было причин думать, что он убийца. Не было серьёзных оснований его подозревать. Я не нашел никакой связи. Он просто не вовремя оказался рядом со мной, и я убил его. Краешки его губ дернулись в кривой усмешке, он покачал головой в пустоту, и его голос разлетелся фальшивым смешком. – Каким больным психом надо быть, чтобы убить невиновного человека? Шерлок обреченно откинулся на подушку, глядя в темный потолок. Нервное истощение брало свое. Он зябко обхватил руками грудь и замер. Будь я сильнее... Как оставить все это в прошлом?.. Почему?..