We are the champions, my friend

Декабрь все же загнал игроков и тренера в крытый зал для тренировок. Главным заклинанием этого месяца стало «Аякс, двадцать третье декабря, победа к Рождеству». Прочие игры воспринимались как разминка и, несмотря на периодические вылазки потусить, разговоры неизбежно скатывались к матчу. Эрик же переходил от маниакальной заботы к суровым тренировкам с усиленными нагрузками. С его молчаливого разрешения Джеймс и Питер регулярно занимались поднятием боевого духа команды — последний раз это были стриптизеры и стриптизерши в стилизованной форме Аякса, с накладными пейсами и нарисованными на щеках звездами Давида, станцевавшими несколько зажигательных танцев с применениями плетей и плакатов "Сделай нас! Накажи нас! Отправь нас домой, Селтик!". В завершение представления вышел якобы шотландец в килте и форменной футболке Селтика и изобразил собственно то, к чему призывали плакаты. И только потом Питер раскрыл Джеймсу одну деталь биографии своего отца — а именно некоторый значимый процент еврейской крови. После этого Джеймс мысленно заорал. — Что же ты, гаденыш, раньше не сказал? — рычал он сквозь зубы, тряся Питера за плечи. — Да ладно тебе! Папа не узнает, а если узнает — сам же еще поржет, — смеясь, ответил тот. — Аякс он ненавидит, со всеми их фальшивыми еврейскими штучками, особенно их тренера, Де Бура. Скользкий тип. Окончательно инцидент исчерпала смска от Логана: Не поверишь, видел, как тренер ржет над видеозаписью ваших еврейских шуточек. Черно-белая, правда, с камер наблюдения — НО ЭТО УГАР. Надо заглянуть к вам на тренировку, раз так весело. PS: порвите этих тюльпанодрочеров. ... Сама игра была изнуряюще скучной для одних зрителей и инфарктной для других. В начале тайма произошел яростный обмен атаками, завершившийся безрезультатно для всех, затем была фаза тактических манипуляций и борьбы за владение мячом, потом обе команды немного подустали и окопались у своих ворот. В итоге первый тайм так и не принес голов: Селтику определенно помогали родные стены, но АЯКС слишком мощно оборонялся. Одно было ясно наверняка: надо было что-то менять, и вариантов имелось не так уж много. *** Эрик мрачно сидел в углу, мысленно перебирая все возможные стратегии и тактические маневры. Обычно решения давались ему легко, но сегодня что-то мешало. Если бы это была игра внутреннего чемпионата, Эрик выпустил бы второго нападающего без малейшего колебания. Но сейчас на кону было слишком много, и любой риск мог оказаться фатальным. — Если вы думаете выпускать второго нападающего, то это классная мысль. Защиту мы вытянем, не сомневайтесь. Эрик вздрогнул: он не заметил, когда Джеймс успел подойти так близко. — Мысли мои читаешь? — он усмехнулся. — Не, только учусь, — Джеймс приложил к виску два пальца и изобразил крайнюю сосредоточенность. В этот момент Эрик решился. Была не была, без риска не бывает победы, и даже если им не повезет, уйдут они красиво. — Питер, — окликнул он сына. — Да? — в темных глазах отразилась надежда. — Выходишь в начале второго тайма, разминайся. Джеймс смотрел на Питера и не узнавал: привычное хитренькое и расслабленное выражение лица мгновенно сменилось на взрослое и сосредоточенное. Он словно стал старше и злее, и трудно было поверить, что еще вчера этот мальчишка капризно требовал, чтобы Логан сдавал математику за него. — Ты не разочаруешься, пап, — шепнул Питер одними губами, и Джеймсу стало немного стыдно за то, что он случайно это услышал. *** Второй тайм прошел гораздо острее первого. На трибуне Рейвен с Хэнком уже сорвали голос и теперь грелись принесенным термосом чая. Этот чай был благополучно вылит в проход из укатившегося термоса, когда с передачи Джеймса Питер забил гол на восемьдесят седьмой минуте. Оставалось продержаться совсем недолго, всего три минуты и добавленное время. Тренер голландцев Франк Де Бур вернул Эрику колючий взгляд и вышел к кромке поля – кричать своим, чтоб насели в последние минуты. По решению судьи этих самых минут оказалось неожиданно много, и нервы Эрика явно сдавали. Да что там, вся тренерская скамейка досматривала матч с кромки поля! — Мы сделаем это! – выкрикнул Джеймс, пробегая мимо. — И пусть утрутся этими минутами. И они это сделали. То, что творилось потом, называли в шутку "Вечеринкой эльфов Санты". Оленем Рудольфом назначили Джеймса, естественно. И пусть они выходили из группы на Барселону — этот праздник у них было не отнять. Даже Эрик был явно растроган и позволил команде обнять себя и покачать на руках. Потом, правда, он напустился на себя суровость и довольно быстро отправил всех по домам отмечать Рождество. Рейвен с Хэнком как раз забирали Джеймса, попутно знакомясь с расходившимися сокомандниками, когда Эрик проходил мимо. — О, это вы, мистер Классное Пальто! — Рейвен, как всегда, была крайне мила и непосредственна, и Эрик даже изобразил сдержанную улыбку. — Потрясающая игра, поздравляем! — А, это вы, наши главные болельщики. Благодарю и спасибо, что приехали. И, кстати, у вас очаровательная шубка, мисс МакЭвой. Рейвен очаровательно покраснела, и Джеймс почувствовал холодный укол ревности — его, значит, хвалить было нельзя, а сестру и Хэнка можно было очаровывать хорошими манерами? — Ребята, давайте не будем отнимать у тренера время — у него тоже есть планы на Рождество. А еще он сегодня добрый, поэтому предлагаю групповое объятие! — мстительно предложил Джеймс с невинной улыбочкой. Он же и обнял первым не успевшего запротестовать Эрика. Рейвен и Хэнка осторожно присоединились, обнимая скорее Джеймса, чем человека, про которого столько слышали и чей нрав не могли соотнести с любовью к объятиям. Умирать в почти Сочельник никому не хотелось. — МакЭвой, я тебе это так припомню!.. — прошипел Эрик. — Прекратите этот цирк. — И вам спасибо, охрененная была игра, а вы — гений. Счастливого Рождества! Поспешно ретировавшись, друзья уже скоро ехали на поезде в Дингуолл: Джеймс не мог расстаться с привычкой экономить и не хотел ничего слышать о такси. Дома его ждала рождественская суета и традиционный ужин у Хэнка дома, с его родней. Они с Рейвен всегда были там желанными гостями, так что и на их долю выпали все рождественские радости: уборка дома, украшение елки, бумажные короны и вечер в дурацких свитерах за просмотром Доктора Кто. *** — А теперь тихо все, я звоню матери! — О господи, Джеймс, милый, ты же не Папе Римскому звонишь и не Королеве, что за ерунда. — Тссс, мама, — Хэнк положил руку на плечо статной пожилой женщине в жемчугах и с высокой прической. — Это правда важно. — Финансовый кризис и Референдум о Независимости — вот что важно. А твоему другу давно пора перестать издеваться над бедной женщиной, хотя она и сама виновата. Джеймс отошел поговорить с мамой за штору. Слушая долгие гудки, он рисовал пальцем узоры на окне и нервно покусывал ворот сине-красного вязаного свитера с большим оленем. Сам разговор по обыкновению вышел неловкий и странный — мама вроде бы одобряла его успехи и была рада, и в то же время как будто желала для своего сына иной судьбы. Слава богу, хотя бы Рейвен в этом году ее порадовала: девочка наконец-то собралась замуж, хоть и не совсем за того, кого хотелось бы видеть зятем. Передав трубку Рейвен, Джеймс почувствовал смутно облегчение и усталость. Короткий разговор оставил неприятный осадок, и его хотелось чем-то загладить. Сообщения сокомандникам уже были разосланы, и Джеймс решил, что позвонить тренеру будет отличной идеей — в конце концов, неизвестно, как он там. Вдруг скучает по своим? Улыбаясь своим мыслям, Джеймс обратился ко всем: — Дамы и господа! Минутку вашего драгоценного внимания. Я бы хотел сейчас позвонить и поздравить с Рождеством одного очень важного человека. Театральным шепотом кто-то спросил, мол, неужели невесту. Джеймс засмеялся и отсалютовал телефоном в сторону говорившего. — Хорошая попытка, но нет. Мы с вами, да, вы не ослышались, мы все вместе — позвоним тренеру Селтика, Эрику Леншерру и поздравим с Рождеством. Покажем ему, как празднуют Рождество в Дингуолле! Этот призыв нашел отклик среди присутствующих, и Джеймс набрал номер. — Только не автоответчик, только не автоответчик, только... Здрааавствуйте, тренер! Узнали? Это Джеймс МакЭвой! Вы знаете, мы тут вспоминали вас, и я решил, что надо поздравить вас с Рождеством лично. Пусть там Санта осыплет вас самыми желанными подарками! И буквально минутку еще, не бросайте трубку — тут не только я хотел сказать. Тут Джеймс махнул рукой и поставил телефон на громкую связь — бравый застольный хор исполнил начало одного из Рождественских гимнов и потом дружно сбился на «O Flower of Scotland». — Вы чувствуете нашу любовь, Эрик? С Рождеством вас! Под многозначительным взглядом Рейвен Джеймс вдруг понял, что назвал тренера по имени. Ну и ладно, в праздник было можно. *** Это Рождество Эрик традиционно встречал в одиночестве: сын всегда отмечал праздник с матерью и ее новой семьей, а других родственников у него не было. Каждый год с упорством, достойным лучшего применения, Эрик отказывался ехать с Логаном в Канаду к его родне и тусить с Эммой и ее подружками. Он не то чтобы не любил Рождество — просто не хотел портить людям праздник своей унылой физиономией. К концу года усталость становилась едва выносимой, ни на что толком не было сил, и даже победы родной команды воспринимались как должное. Все, чего хотелось Эрику — выключить свет, по доброй рождественской традиции посмотреть выпуск Доктора Кто (с каждым годом они становились все скучнее, надо сказать), выпить праздничный бокал виски и лечь спать. Наутро он будет готов ответить на смс друзей, ребят из команды и коллег и даже, возможно, выйдет прогуляться, если изменчивая шотландская погода позволит. Иногда Эрик скучал по зимам в Германии — более снежным и морозным. Все эти богатые планы сломал один телефонный звонок. Голос Джеймса звучал незнакомо и словно через вату: телефонные линии на праздники всегда были перегружены, чудом было, что он вообще дозвонился. Джеймсу явно было весело, и он искренне старался поделиться своей радостью с Эриком. А тот не знал, как реагировать: последний раз его поздравляли так бурно, кажется… никогда. — Ты отлично поешь, — Эрик улыбнулся в трубку. — Будешь плохо играть — сделаю чирлидершей, МакЭвой. Собственная шутка показалась грубой и неуместной — все-таки не каждый день ему предлагали почувствовать любовь. — С рождеством тебя, Джеймс, — прибавил Эрик теплее. — Пусть все будет хорошо. И всех там поздравь от меня. В ответ раздалось что-то шумно-одобрительное, а следом — короткие гудки. Да уж, связь на Рождество традиционно была ни к черту. Этот недолгий разговор совершенно выбил Эрика из привычной колеи. Спать больше не хотелось, а хотелось, например, рвануть в Канаду к Логану, то-то он удивится. Или позвонить Эмме и позвать ее с девчонками в гости. Но сильнее всего хотелось сесть в машину и ехать в Дингуолл, по дороге закупившись подарками. Наверное, Джеймс был бы рад его увидеть... Хотя с чего бы? «Ты старый дурак, — сказал себе Эрик. — Подумаешь, позвонили тебе, причем наверняка из жалости, а ты... Глупо, просто глупо». Пристыдив себя таким образом и выпив еще виски, Эрик почти собрался идти спать без всяких глупостей. Именно в этот момент ему пришло ммс-сообщение: на открывшейся фотографии был Джеймс в дебильном рождественском свитере с красноносым оленем. Это мама Хэнка связала! Классный, правда? — гласила подпись. Эрик усмехнулся. Джеймс в дурацком свитере выглядел очаровательно домашним. С таким парнем хотелось дружить, жить в соседних домах, слать по смс дурацкие фотки и ходить в гости на чай. Вот только таким, как Эрик, дружить со светлыми людьми было нельзя. Рано или поздно они отравляли их своей бесконечной тоской и недовольством. Этого было нельзя допустить, Джеймс был слишком хорош для такого, пусть даже он и сам позвонил, пусть даже по имени назвал... ...И все-таки Эрик сделал это. Он знал, что пожалеет об этом дурацком поступке с утра, но сейчас он просто не смог сдержаться. Эрик включил камеру в телефоне, поправил воротник совсем непраздничной темно-зеленой рубашки и сфотографировал себя на фоне маленькой небрежно наряженной елки. А вот так мы отмечаем в Глазго. В следующем году надо отметить всей командой, что скажешь? *** Внутренне хихикая, Джеймс быстро отправил фото в свитере Эрику, бросил телефон на тумбочку и пошел вместе с Хэнком и Рейвен прогуляться по старым местам — рождественская ночь подходила для такого как нельзя лучше. Он чувствовал себя слегка чужим здесь. Казалось бы, совсем немного километров разделяло Дингуолл и Глазго, да и так мало времени прошло с момента отъезда, а Хэнк с Рейвен уже обсуждают свадьбу и говорят о чем-то совсем непонятном. Такие... далекие и как будто неродные. — Эй, Джеймс, чего загрустил? – Рейвен метко кинула в брата снежком. — Ты добился успеха, отлично играешь в стартовом составе, вы вышли из группы — что тебе еще надо? — Вообще-то они вышли на Барселону, но выход из такой сильной группы — уже достижение, — Хэнк более чутко относился к настроению людей вокруг, чем Рейвен, и уж точно не хотел никому наступать на больные мозоли. Поморщившись, Джеймс зарылся руками в карманы теплой куртки и выдохнул, глядя в небо. — Да так. Странно оказаться здесь снова, с вами, когда столько всего изменилось, но в то же время осталось прежним. Хэнк поправил очки и улыбнулся: — Просто ты изменился, Джеймс. Другой город, большой футбол, новые знакомые и друзья. Они стали твоей семьей. А сейчас ты смотришь на свое прошлое. — Эй, вы не мое прошлое, вы моя семья! — Джеймс с беспокойством посмотрел на тех, кто многие годы был для него дороже всех на свете. — Конечно. Просто твой дом теперь — там. И это нормально! – Рейвен крепко обняла его. — Мы не потеряем друг друга из виду, братишка, уж я-то об этом позабочусь! Давай, пошли обратно. Пора спать, а то утром все подарки без тебя развернут! Хэнк и Рейвен обняли Джеймса, не сказав ему самого главного — что он просто немного повзрослел, и это изменило, но не испортило его. *** В доме было темно и сонно, и друзья тихо разбрелись по своим комнатам. Скоро дверь комнаты Рейвен еле слышно скрипнула, и негромкие шаги удалились в сторону комнаты Хэнка. Джеймс усмехнулся: хоть кто-то в этом доме не страдал непонятно от чего. Он неохотно стянул теплый мягкий свитер и заметил вдруг, что дисплей телефона подсвечен. «Наверное, поздравления от ребят, потом прочту». Но любопытство победило, и в кровать он забрался уже с телефоном, чтобы почитать в тепле. Там и правда были ответы на его поздравления, причем почти все содержали открытки с оленями. Джеймс заулыбался и на секунду замер, увидев в конце списка сообщение от Эрика. Он открыл его – и вмиг поверил, что в рождественскую ночь чудеса случаются. На присланном фото Эрик улыбался чуть печально и саркастично, ворот домашней мягкой рубашки распахнулся, а елка на заднем плане имела весьма скромный вид. Глядя на это все, Джеймс проклял себя за нежелание водить машину. В данный момент он был готов гнать в Глазго на максимальной скорости, только чтобы поздравить Эрика лично и… Дальше творческая мысль буксовала и, наверное, это было к лучшему. Только увидел сообщение и уверовал в чудеса рождественской ночи. Вот так рушатся планы заснуть пораньше! xD Прямо хоть проси Санту подбросить до Глазго и привнести немного праздника. PS: Я думаю, это прекрасная идея — отмечать Рождество всем вместе. В следующем году обязательно так и сделаем! Веселого Рождества.