We are the champions, my friend

Две недели перед ответным матчем тянулись, словно один бесконечный день. Эрик был напряжен, и команда невольно перенимала это настроение: все игроки практически поселились на базе и тренировались почти без перерыва. Город ждал от них исторической победы, и это давило, заставляя работать на износ. Силы были на исходе, и у Джеймса мелькнула было мысль предложить всем расслабиться хотя бы на полдня и сходить… Да хоть на стриптиз! Куда угодно, только бы сбросить с себя груз чужих и собственных завышенных ожиданий. Но, глядя в застывшие глаза Эрика, он понимал: это самоубийственное предложение. Отдых будет потом, а сейчас они обязаны победить. Эрик пробовал разные комбинации и стили: от самых закрытых до атакующих. Но игра от обороны у команды не шла. Ощущение близости и одновременно нереальности победы гнало всех вперед. Однако играть с Барселоной в открытый футбол мог только полный идиот – или сумасшедший. Эрик не признавал себя ни тем, ни другим – он просто очень хотел победить, причем сделать это красиво. Когда Эрик объявил стартовый состав на матч, повисла абсолютная тишина, как в церкви во время проповеди. И только Логан тихо, но отчетливо сказал: — Да ты ебанулся. Эрик предпочел атакующую схему, и всем было ясно: завтрашний матч, скорее всего, закончится либо разгромом, либо победой. *** Последний вечер перед игрой выдался по-весеннему теплым и ясным: небо было безоблачным и высоким, приятно пахло сыростью, и даже птицы свистели что-то жизнерадостное. Но Эрик словно не замечал всего этого. Кутаясь в теплый бордовый шарф и глядя себе под ноги, он медленно и неохотно шел к парковке. — Ух, какие люди, — Логан стоял у машины и курил. — Я думал, ты уже дома. Это я, как обычно, никуда не тороплюсь. — Были дела, — расплывчато ответил Эрик. Они молча полюбовались на розоватый закат и первые бледные звезды. — Слушай, ты правда собираешься играть в двое нападающих с Барсой? Понимаешь хоть, что тебя в итоге, если что не так, с говном смешают? — это был даже не вопрос — ведь Логану был прекрасно известен ответ, а просто дружеское напоминание. — Ты так говоришь, как будто меня раньше не смешивали, — Эрик равнодушно хмыкнул. Выглядел он откровенно хреново: лицо заострилось, а движения стали еще более дерганными. — Будут проблемы — перестроимся. Но начнем с атаки. Логан долго молчал, а потом тихо сказал: — Знаешь, я бы на твоем месте поступил так же. То есть, я признаю, что это полный идиотизм… Но черт, это же Барса. Если не с ними красиво играть, то с кем? С каким-нибудь сраным Килманроком? — Вот и весь разговор, Логан, — Эрик ничуть не удивился. — Я знаю, что ты поступил бы так же. И Эмма. У нас тут просто клуб самоубийц, не находишь? Он колюче рассмеялся. Логан закурил еще одну. — И все же, если выберешь оборонительную тактику, тебя все поймут, Эрик. И даже я не стану тебя осуждать, мое тебе слово. Даже спьяну не стану. — Ребята не поймут, — ответил Эрик. — Болельщики не поймут. И я сам себя тоже не пойму. Все ждут от нас не просто победы. Все ждут красивой игры. — А ты сам чего ждешь? – двусмысленно спросил Логан. Эрик раздраженно мотнул головой и ничего не ответил. Вздохнув, Логан потрепал его по плечу, и этот жест значил больше, чем все слова. — Ты молодец, понял? Что бы ни случилось завтра, ты молодец. Езжай домой, прими душ, подрочи и ложись спать. — Дрочить обязательно? – мрачно спросил Эрик. — Мне всегда помогало, — Логан пожал плечами и рассмеялся. — Спасибо, друг, — Эрик вздохнул. — Твои советы, как обычно, бесценны. Он приехал домой и от усталости уснул прямо в гостиной, не раздеваясь. Все-таки советы Логана определенно подходили не всем. *** Спустя много лет, пересматривая запись этого матча с Барселоной, Эрик всегда улыбался. Его команда играла — красиво, технично, остро. И не вина ребят была в том, что Барселона тоже играла от души и делала это лучше. Даже момент, когда Питер, находившийся в пяти метрах от линии ворот, не смог пробить точно, перестал вызывать досаду. Но тогда время словно остановилось: испанцы расслабились, Джеймс смог отдать красивую передачу, вратарь вышел вперед слишком сильно — и Питер слажал на пустом месте. Теперь, когда прошли годы, Эрик понимал, что этот гол мог и не спасти их: испанцы были рассержены домашней ничьей, поймали кураж и дожали бы их, даже если бы дело дошло до пенальти. Разница в классе была слишком очевидной. Свой единственный гол Барселона забила на шестидесятой минуте, и отыграться, увы, не вышло. Зато за них болели, срывая глотки. Зато они пропустили всего один гол от Барсы, тогда как командам, покрепче их, прилетало по три за тайм. Зато они сыграли смело и от души. Были моменты, была острота, а что забить не получилось, было не таким уж и важным, в сущности. За красивую игру болельщики простили им поражение. Вот только сам Эрик простил себя далеко не сразу. Тогда, много лет назад, он, сухо поблагодарив команду за игру, пришел на пресс-конференцию, готовый дать бой журналистам. Но вместо насмешек Эрик получил порцию аплодисментов и уважительный взгляд от тренера испанцев. «Почему? — не мог понять он. — Я ошибся, я проиграл, зачем вы так смотрите?» Эрик так и сказал: — Похвалы заслуживает исключительно команда. Игроки в точности выполнили мою установку. То, что им не удалось реализовать моменты – моя тактическая недоработка. Но его слова, кажется, приняли за кокетство, и от этого на душе стало еще паршивее. Эрик ненавидел проигрывать. Он представлял, как где-то в Аргентине сейчас радуется Шоу, и от одной этой мысли хотелось все крушить. С трудом дождавшись конца пресс-конференции, Эрик обходными коридорами пошел к подземной парковке. Он искренне надеялся, что сегодня ему больше не придется ни с кем разговаривать. …Спустя много лет Эрик понял, что на самом деле ему хотелось встретить хоть кого-нибудь, только бы не быть одному. Спустя много лет он вообще многое понял — но тогда он быстро шел к парковке, стараясь не думать ни о чем. *** — Он убьет меня, — прошептал Питер. — Он сейчас вернется от журналистов и убьет меня. — Да перестань, — Логан потрепал парня по голове. — Леншерр все-таки не настолько псих. Даже орать на тебя особо не станет, спорим? В целом он был доволен игрой, и даже счет оказался приличным. Если они продолжат в том же духе, в следующем году как пить дать в четвертьфинал Лиги пробьются. — Настолько, — Питер мотнул головой и обнял себя за дрожащие плечи. — Я слажал, мне пиздец. — Да, ты слажал, но это не конец света, — спокойно сказал Логан. — Угомонись, пацан. Но Питер не мог успокоиться. Его трясло, как в лихорадке: — Я уйду обратно в молодежку. А лучше – вообще из команды. Или даже из футбола. — Слушай, — не выдержал Логан, — ну если реально так психовать из-за каждой неудачи, то лучше и правда не трепать никому нервы и уйти. Взгляд Питера стал обреченным и раненым, как у больного котенка, и Логан резко почувствовал себя виноватым. Парню только шестнадцать исполнилось, напомнил он себе, что я его прессую? Он нервный, весь в папашу, хочет быть самым лучшим, а тут так лажанулся. Тут и свихнуться недолго, с таким-то характером. — Да, ты прав, — почти беззвучно прошелестел Питер. — Мне нужно уйти. Я говно, а не игрок. — Нет. Послушай, я не прав, — твердо сказал Логан. – Просто смотрю, как ты психуешь, сам психую и говорю лишнее. Я просто забыл уже, как это – проигрывать, когда ты на поле. А это совсем по-другому. Мне-то со стороны легко рассуждать… Но Питера это явно не успокоило. Он смотрел перед собой остановившимся взглядом и непривычно долго молчал. — Эй, — Логан приобнял его за плечи. — А хочешь, поедем ко мне? Переночуешь у меня, а завтра папаша твой в себя придет и точно не убьет. — А можно? – в глазах Питера наконец-то появилось живое выражение. — Давай. Только не пиши ему, где я, хорошо? …И только уже сидя в машине, Логан осознал, на что себя обрек: всю ночь ему предстояло утешать несчастного подростка, а завтра с утра — разбираться с чокнутым Леншерром. «Радость какая, бля».