История в деталях

      — Энакин, прекрати это ребячество! О какой свадьбе ты говоришь? — возмущается Траун, но Вейдер, как ни странно, спокоен и уверен.       — Любой, Траун. Я говорю о любой свадьбе — на твой выбор. Мне не важно, по каким традициям пройдёт церемония, но я настаиваю на том, чтобы наши отношения были оформлены официально.       Чисс прикрывает глаза ладонью, он всем своим видом демонстрирует своё нежелание выслушивать очередной каприз любовника.       — Если ты сможешь объяснить мне, для чего тебе понадобился этот фарс, я буду рассматривать твоё предложение серьёзно. Но пока я не вижу никаких причин для этого.       Вейдер не злится — выражение его лица совершенно умиротворённое, и это странно. Трауну даже немного любопытно, надолго ли хватит этого явно напускного, демонстративного терпения.       — Я объясню, — медленно, проговаривая каждую букву, произносит ситх. — Я хочу, чтобы ты пообещал мне в присутствии официального лица, уполномоченного проводить брачные обряды. Пообещал быть со мной. Всегда.       В его голосе звякают льдинки, их слышно слишком отчётливо. Таким тоном обычно предлагают осуждённому на смертную казнь высказать своё последнее желание. И только Вейдер может с подобным выражением лица и ледяной, но не терпящей возражений интонацией настаивать на заключении брака.       На столе открытая коробочка, а в ней два кольца, серебряных обручальных кольца. Вейдер уже всё решил сам, и от намеченного так просто не отступится.       — Всегда? — Траун улыбается чуть насмешливо, понимая, что играет с огнём.       — Да, всегда. У тебя есть какие-то возражения?       У Трауна много возражений, но совершенно очевидно, что они бессмысленны. Достаточно одного взгляда в застывшее лицо Вейдера — ситх даже слушать ничего не станет, а в качестве аргументов «за» вот-вот начнёт использовать техники Силы. Самые различные техники: от ненавязчивого внушения и ласкового удушающего захвата, до электрических разрядов. И это самое серебряное кольцо он наденет чиссу на палец, даже если придётся надевать его на бездыханное тело. И тогда немного пугающее «всегда» станет вполне реальным и совсем недалёким.       Траун вздыхает и делает последнюю попытку:       — Эни, это глупо. Я не юная девушка, а ты не пылкий юноша. Нам нет смысла скреплять наши отношения какими-то официальными церемониями, мы вместе уже столько лет, что…       Вейдер делает шаг к Трауну, и чисс еле сдерживается, подавляя в себе попытку податься назад - кроме удара или ладони на горле сейчас ждать нечего, терпение Вейдера по всей видимости наконец лопнуло. Но Вейдер кладёт руки ему на плечи и заглядывает в глаза.       — Траун, — его голос звучит до неприличия тихо, с плохо скрываемой дрожью. — Для меня это важно, пойми. Если ты категорически против, я не буду настаивать, не имею права. Но для меня это и в самом деле имеет большое значение.       Вейдер осторожно касается в Силе разума партнёра, мягко, неуверенно, явно боясь причинить дискомфорт.       — Можно?       Траун кивает, соглашаясь на ментальный контакт, попутно удивившись, что ситх вопреки своему обыкновению спросил разрешения. Размытые и нечёткие образы сменяют друг друга, и Траун вдруг осознаёт, что ситх не столько хочет услышать торжественные обещания, сколько хочет произнести их сам. Для него это и в самом деле важно. Чисс переводит взгляд на кольца, потом снова заглядывает в глаза любовника. У людей много странностей, а у Вейдера их гораздо больше, чем у среднестатистического человека, пора бы уже и привыкнуть.       — Пообещай, что ты не будешь настаивать на свадебном платье и букете невесты, — Траун касается губами щеки Вейдера, чувствуя, как расслабляются ладони, судорожно стискивающие его плечи.       Когда Вейдер шепчет горячие слова благодарности, в оставшейся ментальной связи Траун ощущает, что ситху очень хочется его придушить, а вовсе не благодарить за милостивое согласие. Но Вейдер себя сдерживает, и чисс испытывает искренний восторг — он всегда верил в то, его неуравновешенный любовник вполне способен к самоконтролю.