Не в себе!

А над городом лениво поднималось солнце, да так медленно, словно и не хотело, чтобы этот день начался. Но Санни уже было не до сна. Вскочив с кровати, она принялась с невиданной энергичностью перебирать плечики в недрах шкафа в поисках подходящей одежды – и с её лица при этом не сходила улыбка, а внутри плескалось какое-то необычное чувство лёгкости и радости. Примерно с таким же чувством девушка и заснула вчера. Разговор с Хоуп, конечно, прошёл не самым лучшим образом (девушка на другое и не рассчитывала), но ей удалось добиться самого главного – её план по высвобождению из плена чужого тела потихоньку вступал в действие. «Наш план», - мысленно поправила себя Элисон. Теперь, как она верила, дело оставалось за малым, и уже завтра всё вновь вернётся на свои места, или они хотя бы узнают, что им требуется для этого сделать – и от этой мысли она буквально летала. На этих же крыльях она и прилетела в школу, где её волшебные грёзы тотчас же разбились о скалы суровой реальности с её физикой и грозой школьного беззакония в лице миссис Глетчер – полноватой женщины со строжайшим взглядом и моральными устоями выше статуи Свободы. Санни всегда побаивалась её визгливого голоса с истерическими нотками и старалась не попадаться ей на глаза – того выговора, который она получила от неё за «чересчур откровенные» и «вульгарные» наряды, ей вполне хватило. Внутри же Элисон всегда думала, что раньше, в стародавние времена, когда мисс Глетчер была ещё молодой, она и сама носила что-то такое, но такие мысли, разумеется, она держала при себе и не делилась ими даже в шутку с кем-нибудь из одноклассниц. Мисс Глетчер была одной из таких людей, которые могли бы узнать об этом. Они вообще всё знают. Но вот сегодня Санни снова пришлось столкнуться с разносом от нелюбимой учительницы. На этот раз всё было даже обычнее, чем обычно – она пришла даже не в шортах, а в темно-синих джинсовых бриджах, руки были прикрыты на три четверти рукавами голубого свитера, так в чём проблема? Женщина же видела в этом трагедию. - Надеюсь, я доживу до того момента, когда в этой многострадальной школе введут униформу. Вплоть до носков. Вот тогда я погляжу на ваши попытки бросить вызов уставу школы! – проворчала женщина. – На этот раз вы обойдётесь только замечанием, мисс Моррисон, но это только сейчас. В следующий раз вам придётся отчитываться перед директором! – мисс Глетчер ещё раз оглядела внешний вид Линч, и как-то разочарованно произнесла: - Вот от кого-кого, а от вас я такого почти не ожидала, мисс Моррисон. Учитель ушла в направлении столовой, а Санни с рассерженным видом пошла к кабинету английского. «А от вас я почти такого не ожидала, мисс Моррисон»! Подумать только! И как только все эти учителя могут считать Хоуп такой пай-девочкой, когда на самом деле она иногда она может быть такой стервой! Она ведь… она ведь! Ну вот, у Элисон совсем не было аргументов, чтобы обвинить Хоуп хоть в чём-нибудь, когда они были так нужны. «Ну и к чёрту, - подумала Линч, - завтра всё вернётся на свои места, и снова начнётся моя прекрасная жизнь». К концу учебного дня тучи над головой Элисон потихоньку развеялись – она даже смогла неплохо ответить на информатике. Не дотянула, правда, до «обычного» ответа Хоуп, ну и пусть. Она и не собиралась на неё равняться. Ей хотелось поскорее вернуться домой и заснуть, чтобы этот день поскорее закончился, и начался завтрашний. Спускаясь по лестнице, она достала телефон, быстро набрала знакомый номер, нажала на кнопку вызова – и услышала сигнал буквально в нескольких шагах от себя. Хоуп стояла спиной к ней в паре метров впереди. Она уже собиралась ответить на звонок, но Элисон окликнула её. - Привет, - Элисон выдавила из себя более-менее дружелюбную улыбку и подошла ближе. Моррисон держала в руках пару книжек. На обложке одной из них Линч увидела развевающийся американский флаг. - Давно не виделись, – усмехнулась девушка. – Куда идёшь? - Как куда? Домой, – нахмурилась Санни. Насмешливый тон собеседницы не предвещал ничего хорошего – У тебя есть другие варианты? К той женщине… - девушка ловко вытащила из кармана бриджей маленькую бумажку, - К мисс Спелле де Хекс мы пойдём завтра. - Спелла де Хекс? Боже, как будто имя диснеевского персонажа, - ответила Хоуп, картинно закатив глаза, - Но нет, я помню, когда мы туда тащимся. Сегодня другое! – она хитро сощурила глаза, глядя прямо на Санни, словно ждала от неё какого-нибудь ответа, которого у той, конечно, не было. – Сегодня у тебя дополнительные занятия по статистике! - Чего?.. – Санни опешила, и Хоуп воспользовалась её молчанием, чтобы довольно хохотнуть. Ей явно нравился такой расклад дел, и, разумеется, вид разочарованной соперницы её только забавлял. - Статистика, дорогая, - начала Хоуп преподавательским голосом, - это предмет, изучающий вопросы сбора, измерения и анализа массовых общественных явлений в числовой форме, если ты не знала. И это, если тебе интересно, полное дерьмо, - Хоуп выдала самую приторную улыбку из всех, - Ну всё, с богом, третий этаж, вторая дверь слева, - девушка похлопала Санни по плечу, с настолько серьёзным видом, как будто отправляла её в последний путь. - И много ещё у тебя таких дополнительных занятий? – протянула Санни, готовясь к худшему. - Я знала, что ты спросишь! – и ещё одна ослепительная улыбка в исполнении Моррисон, - ещё испанский по понедельникам и танцы по вторникам! - Да ты издеваешься надо мной?! - Обижаешь! - Хоуп притворно нахмурилась, едва сдерживая смех. Переложив школьную сумку из одной руки в другую, она отошла к перилам лестницы. - А я вот иду домой. Адьос, белльеса! – и, отсалютовав, побежала вниз по ступенькам. - А у меня дополнительные двойные уроки живописи по понедельникам и четвергам! Выкуси, Моррисон! – крикнула ей в ответ Элисон. - Я творю шедевры, не сомневайся! – послышалась снизу. - И ты должна сказать отцу про карточку, помнишь? - Да! Элисон сокрушительно вздохнула и, накинув на плечи джинсовый рюкзак, поспешила на уже заранее ненавистную статистику. В кабинете сидело человек десять, не больше, и каждого из них Элисон видела хотя бы пару раз. Более того, Дилан – парень, сидящий прямо в центре класса, даже пару месяцев в восьмом классе таскался за ней, приглашал в кино и всячески пытался привлечь к себе её внимание, но всё зря – Дилан как был самодовольным выскочкой без намёка на мозговые извилины, так и остался. Ещё был Джошуа – низковатый парень с кошмарно растрёпанными кудрявыми волосами – он бы мог даже зайти за ещё одного брата Хоуп. На первых партах тихонько переговаривались девочки – первые умницы школы. Элисон могла смело поставить на то, что они выбрали в качестве дополнительных занятий вообще всё, что можно было выбрать. Одна из них обернулась и легонько помахала девушке, приглашая сесть за соседнюю парту, но тут же место занял ещё один парень – Дэвис. Он быстро начал рассказывать что-то, по его словам, «просто крышесносящее», и пока девушка, высказывая всевозможные возмущенные восклицания, пыталась прогнать нежеланного соседа, Элисон продвинулась дальше к концу ряда, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Того парня, сидящего на одной из дальних парт, она узнала сразу. Майло. Именно его она сбила вчера, убегая от разъяренной Моррисон. Произошедшее вновь пронеслось перед глазами, как ускоренная забавная сценка из фильма. Она буквально повалила его с ног и ещё, кажется, раскидала что-то. Санни села за соседнюю парту. Майло даже не поднял головы, сосредоточенно глядя в свою тетрадь. Девушка не могла даже предположить, чем же можно было заниматься с таким серьёзным видом. - Хей, Майло! – тихо сказала девушка. Парень дернулся, испуганно подняв голову. - А? О, привет, Хоуп, - с облегчением сказал он, как будто до этого ему тут могла грозить какая-то опасность. Он поспешно поправил чуть съехавшие на нос очки и хотел уже отвернуться обратно к своей тетради, но Санни перехватила его. - Я хотела сказать… Я хотела извиниться. Прости за вчерашнее. Майло молчал. Он вновь посмотрел на неё, теперь, правда, как-то хмуро и недоверчиво, и в ответ Санни попыталась легко улыбнуться, мол, извинения приняты? Но потом он тихо произнёс: - Ничего страшного, – он снова попытался сбежать от её взгляда, потом, словно согласовав что-то с самим собой, вновь повернулся к ней и осторожно спросил, - ты ведь бежала от Элисон? - Эээ… Ну да, - Санни отвела глаза. Ей всё ещё было непривычно говорить о себе в третьем лице. - Это связано с выпускным? Она что, запугивала тебя? – голос Майло стало ещё тише. Не было похоже, чтобы он боялся, что его слова кто-нибудь услышат, скорее, ему не хотелось самому их произносить, будто они ему не нравились. Но всё же в его взгляде виднелось любопытство. - Не то чтобы… - Санни опешила. Она совершенно не ожидала такой трактовки вопроса – он звучал так, словно она, Элисон – злобная маленькая семиклассница, обещающая напустить на обидчика своего старшего брата или ещё кого-нибудь из своей исключительной родни, или пугающая всех своим кошельком и связями – и только попробуй перейти ей дорогу! Странное, непонятно откуда взявшееся, но настоящее чувство стыда вспыхнуло в ней. – А ты думаешь, она могла бы? – почти прошептала она. - Я не знаю, - парень тяжело пожал плечами, почти виновато, словно спрашивали даже не с Элисон, а с него самого, - Я думаю, если бы она правда захотела, она бы сделала это. Я имею ввиду, она милая, и я думаю, на самом деле она добрая, но иногда… иногда она ведёт себя чересчур эгоистично, мне кажется. Ну, ты и сама, наверное, знаешь, она очень вредная и ещё иногда несколько заносчива, хотя я думаю, что она… ну, что она могла бы быть и другой. – Майло опустил голову, и на его щеках предательски выступили красные пятна. – Поэтому я так и подумал. Но вряд ли ты бы стала так бежать от её угроз… Чувство стыда усилилось. Элисон сконфуженно опустила голову, мечтая провалиться под землю, закрыться звуконепроницаемыми стенами, нырнуть под воду, лишь бы только не слышать всего этого. Кажется, никогда в жизни она ещё не чувствовала себя настолько ужасно только из-за чьих-то слов. Казалось бы, первый раз с человеком разговаривает, а он таким честным оказывается – за полминуты выдаёт всё, что думает о ней сам и что думают о ней другие. Вот она какая – надменная, патетичная, самовлюблённая выскочка – помпа и пафос, а на деле ничего интересного, милое личико и амбиции до потолка. Она сделала кучу ужасных, дерьмовых вещей. Мстит непонятно за что. Ненавидит непонятно за что. Воюет тоже непонятно за что – одна навязчивая идея в голове. - Я понимаю, это не моё дело… - Нет, нет, ты прав, наверное… - выдохнула Элисон. Она неосознанно закрыла руками голову и часто-часто моргала, чтобы к глазам не подступили слёзы. Только этого не хватало. Она и так выглядит странно – она должна была активно соглашаться с каждым словом, хитро посмеиваться, чтобы хоть как-то быть похожей на настоящую Хоуп, не вызывать подозрений, а она тут нюни разводит. Так не пойдёт. – Я насчёт того, что она вредная. У нас было что-то вроде стрелки, знаешь, показательные выступления. Она… То есть я… В общем, мы, наверное, обе виноваты. Это были её самые трудные слова за день. Да что там, за последний месяц. Адресованные совершенно незнакомому человеку. Она убрала руки от лица и посмотрела на Майло. Тот выглядел действительно удивлённо – она и правда, наверное, ведёт себя очень странно. - Думаю, лучше не говорить на эту тему, - медленно произнёс он, теребя черный галстук-бабочку на своей шее. Кажется, она была на нём и в тот раз, когда она его столкнула. И зачем он только её носит? Это делает его вид глупее, а вкупе с очками вообще чудно. Но это всё не важно. В конце концов, пусть носит, что хочет, даже если в этом он выглядит маменькиным сынком. Девушка кивнула и отвернулась. Вальяжной походкой в кабинет зашёл учитель – тучный мужчина с кудрявыми волосами в темно-красной вязаной жилетке. Бросив на рабочий стол папку, он с удовольствием плюхнулся на своё кресло и оглядел класс. Элисон была готова поспорить, что он сейчас страшно хочет, чтобы они все ушли, испарились, сбежали с урока прямо у него на глазах – он не против. Но какая-то неведомая сила всё-таки подняла его с места, и он начал медленно что-то рассказывать. «Что-то», потому что Санни ничего не понимала. Совсем. Знакомыми оказывались только парочка слов во всей речи. Она даже несколько раз подзывала Майло, и тот каждый раз охотно объяснял ей, о чем говорит учитель. Но, в общем-то, она и не старалась вслушиваться и понимать каждое слово. Желания не было, да и голову занимали совершенно другие мысли. Домой она вернулась опустошённой, полной неуверенности и сомнений – по дороге домой она всё-таки заплакала, и эти слёзы уже засохли и неприятно стягивали кожу. За один день вся её самооценка внезапно рухнула так низко, как вообще могла рухнуть, и Элисон никак не могла дотянуться до неё и вытащить обратно, да и сил на это не осталось. Такое уже было однажды, классе в пятом, но, по сравнению с произошедшим сегодня, то, давнее потрясение казалось такой мелочью! Должна ли она вообще верить в правдивость слов Майло? Мнение о человеке – вещь субъективная. Но по нему было видно, что он выражал взгляд большинства. Значит, многие тоже считают её такой. Что тогда делать?.. Санни со вздохом перевернулась на другой бок и повыше натянула одеяло. Она не привыкла думать о себе в подобном ключе. Это трудно. Так легко можно загнать себя, так можно заставить человека перестать верить в себя – а когда человек не верит сам в себя, в него перестают верить и остальные. «Так не пойдёт, - подумала она, - я не должна сдаваться так просто, из-за вскользь брошенных слов какого-то дрыща в очках. Даже если он озвучил позицию большинства. Это самое большинство обычно бывает неправо». Вот так уже лучше. Так уже спокойнее. Ещё немного поворочавшись в кровати, Санни заснула беспокойным сном. Проснулась она, к собственному удивлению, раньше, чем нужно, когда за окном ещё даже не выглянуло солнце – проснулась от какого-то не очень страшного, скорее, настораживающего кошмара, который, правда, забыла сразу же, стоило ей проснуться. Впрочем, это было и к лучшему – сегодня Элисон не хотела допустить ни одной мрачной мысли: кто знает, вдруг это как-то повлияет на то, как пройдёт сегодняшняя встреча с колдуньей? Ей совсем не хотелось, чтобы хоть что-то пошло не так, как надо. А потом снова началась школа – уже не такая страшная, как вчера, возможно, потому что сегодня она надела белую блузку и черную юбку чуть ли не до колен. На перемене она незаметно для всех пересеклась с Хоуп – та оценила прикид и сказала, что передала всё отцу. Они договорились встретиться после школы подальше от входа, опять же, чтобы их никто не заметил. То, что две девушки, прежде на дух друг друга не переносящие, вдруг уже какой день чуть ли не под ручку гуляют, могло бы насторожить учеников, поэтому по негласному правилу было решено не рисковать. План пришёл в действие, и уже через час после конца уроков девушки стояли около многоквартирного дома, в одной из квартир которого и обитала загадочная чародейка. Девушки переглянулись, Санни нахмурилась, а Хоуп в который раз за всё время закатила глаза, и она зашли внутрь. Совсем скоро они очутились у нужной двери. Немного погодя, Элисон нажала на звонок, но в ответ была лишь тишина. Девушка позвонила ещё раз, и снова безрезультатно. В итоге Моррисон с громовым ревом проколотила кулаками по двери, и вот тогда кто-то по ту сторону этой самой двери решил отреагировать. Дверь отворила женщина в яркой, цветастой рубахе с широкими рукавами и длинной юбкой. Хоуп с изумлением обнаружила, что она была совершенно не похожа на человека, хоть иногда выбирающегося на свежий воздух – от неё несло чуть ли не пылью. Лица колдуньи было почти не видно – так называемая прихожая квартиры утопала в сумерках. Санни представила их обоих, протянула женщине её же визитку, и та провела их в комнату. Обитель прорицательницы представляла из себя смехотворно маленькую комнатку, воздух в которой был насквозь пропитан каким-то приторно-сладким ароматом, как будто здесь пролили дешёвые духи. Одно-единственное окно напротив двери было безжалостно закрыто плотными малиновыми занавесками, поэтому в помещении царил полумрак, а низкий потолок будто давил сверху на вошедших. Взгляду было не за что зацепиться, повсюду стояли массивные вещи: огромное кресло выступало из дальнего, чуть озарённого малиновым светом угла; длинный, расшитый причудливыми узорами диван покоился у противоположной стены. Рядом с ним же стояло несколько обтянутых разноцветной тканью стульев. В самой середине комнаты, прямо под малюсенькой выключенной лампой, располагался круглый грубый стол. Покрывающая его узорчатая тёмно-фиолетовая скатерть оказалась обычной тряпкой. Внезапно Хоуп почувствовала, как Санни на миг сжала её запястье. - Посмотри, - прошептала она, кивая в сторону противолежащей, почти лишённой света стены. Она вся была завешена, забита и заслонена всем, чем угодно: всевозможными масками – красивыми и страшными, с огромными ненастоящими зубами и дырками в области глаз, тёмными маленькими картинками, каким-то ритуальным реквизитом, похожим, скорее, на сувениры и нескончаемым количеством мелочи, нужной для антуража. Выглядело это всё и вправду загадочно, но неубедительно. Хоуп хмыкнула. Спелла рукой показала на стул около своего «рабочего места», предлагая присесть. Стул у стола стоял только один, поэтому Моррисон пришлось притащить к нему одну из табуреток около дивана. Спелла медленно зажгла свечкой лампу над столом и села напротив девушек. Теперь Хоуп смогла её рассмотреть – чёрные и вьющиеся, чуть взлохмаченные волосы, обвязанные пёстрым платком, обрамляли смуглое морщинистое лицо. Глаза-угольки смотрели прямо на стеклянный шар прямо посередине стола – она протянула к нему свои покрытые дешёвыми перстнями руки и перевела взгляд на девушек. - Так что же привело вас сюда? – заговорческим тоном произнесла она. Голос её был хриплый, скрипучий, как у заядлой курильщицы, но оно и шло ей на руку – она задала тон разговору и дождалась правильной ответной реакции: Санни неуверенно вздохнула, прочистила горло и начала: - Я… мы… мы надеемся, что вы сможете… - У нас проблемы, - сказала Хоуп. Санни метнула в неё сердитый взгляд, но это не имело значения. Хоуп хотела разделаться со всем как можно скорее, но она боялась. Она была совершенно уверена, что эта женщина им никак не поможет, а только сделает всё хуже. Если они ей всё расскажут, она сочтёт их сумасшедшими, позвонит в полицию, и их отправят куда-нибудь на обследования или, что ещё хуже, в какую-нибудь наркологическую клинику. Надежды на то, что визит к этой недоцыганке хоть как-то оправдает ожидания Элисон, равнялся почти нулю. – И я не думаю, что вы сможете нам помочь. Женщина вскинула брови. Да уж, когда ещё увидишь людей, приходящих к таким, как она, чтобы с самого порога заявить, что они им не помогут. Обычно к ней, наверное, приходили с совсем другими чувствами. К такому народу приходят те, кто уже совершенно отчаялся, а они пришли сюда с самого начала. - Не торопитесь с выводами, милая леди, - проговорила она. Хоуп показалось, что на секунду в её голосе проскользнула обида. – Любая проблема решаема, надо только узнать, в чём она заключается. – Санни снова начала что-то говорить, но Спелла жестом руки остановила её. Она снова прикоснулась к своему шару и провела по нему руками, как бы поглаживая. Внутри образовалось что-то вроде тумана, светло-розового дымчатого облачка. Спелла принялась всматриваться в него, будто внутри могла что-то разглядеть. – Я вижу двух девушек. Школу. Эти две девушки там, в школе. Это вы. «Да что вы говорите». Хоуп посматривала по сторонам, желая найти что-то, что могло бы убедить её в том, что всё это просто шутка, мошенничество, розыгрыш, и сейчас она, конечно, его разгадает и с гордым видом потащит Элисон отсюда куда подальше, оставляя опозоренную женщину сидеть на своём стульчике перед шариком. Дым в шарике этом, кстати, вполне может быть просто чем-то сенсорным, или светодиодным, или, черт возьми, может, это вообще просто громадный рождественский шар, вроде тех, что она видела в IKEA! - Вы, - внезапно сказала женщина, подняв голову, и указала пальцем прямо на Хоуп. «Ну и зачем она тогда вообще в шар глядела?», - Я вижу вашу ауру. Она слаба сейчас, но я всё равно вижу её. Она вокруг вас. – Хоуп опасливо оглядела себя. – У вас тёмно-красная аура. – женщина выждала некоторую паузу, чтобы запугать девушку, но не заметив у неё правильной реакции, продолжила: - Тёмно-красная аура означает, что вы сильны духом, энергичны, способны на самоотверженную любовь и честолюбивы, – Хоуп позволила себе улыбнуться, - Но вы вспыльчивы, неуравновешенны, способны к агрессии, склочны, и вас легко втянуть в ссору. - Это точно, тут вы правы! – воскликнула Элисон. Теперь уже Хоуп послала в неё испепеляющий взгляд. Женщина благодарно улыбнулась – надо же, хоть кто-то из этих двух способен оценить её труд - и продолжила: - Я вижу зелёный. Зелёный в сочетании оттенков красного говорит о том, что вы образованный человек. И что, возможно, вы будете врачом. «А вот это уже интересно». И это плохо. Хоуп не собиралась становиться врачом, она совершенно твёрдо шагала в юриспруденцию. Вот-вот, она уже представляла себя там, в юриспруденции этой. Да, её мама врач, да, она в детстве мечтала стать врачом, чтобы лечить людей и помогать им, но разве это имеет значение, когда тебе уже выбрали самый престижный университет штата? Папа хотел, чтобы она сделала это – стала адвокатом. Мама тоже не против, для неё главное, чтобы она чувствовала себя хорошо. Остальное уже неважно. Даже если это сказала её аура, которой может вообще не быть. Неважно. Хоуп чуть съёжилась. - У вас хорошо развита чакра Аджна, - женщина с гулким звуком приподняла свою руку и показала на лицо Хоуп. Девушке стало не по себе, - между вашими бровями. Она управляет умом и силой воли. Значит, вы сильны духом и умом, способны правильно оценивать информацию, создавать идеи и воплощать их в жизнь. «Какое счастье». Происходящее стало потихоньку напоминать поход к врачу. Хоуп этого не хотела. Казалось, что она пришла не к гадалке-мошеннице, а к психологу. Они пришли сюда, чтобы эта дура разрешила их проблемы, а не раскладывала их характер по полочкам, будто они сами не знают, какие они! Прошёл уже почти час от времени сеанса, а она всё ещё устраивает показуху. - А кто это на той фотографии? – дружелюбно поинтересовалась Хоуп. На стене, застеленной ковром, висел также большой чёрно-белый портрет женщины. Довольно старой, с «гусиными лапками» и чуть заметными складками около уголков улыбающихся губ. Улыбка была приятная, совсем не пугающая, как могла быть. Этот портрет был таким… настоящим среди всей этой фейковой феерии, маленьким напоминанием о том, что они всё ещё находятся в этом мире (конкретно в США, штат Северная Каролина, город Уилмингтон) и не улетели куда-то в космос. - Это… это… - опешила колдунья. Она начала шарить в своих цветастых юбках, зачем только? Хо-хо, кто бы мог подумать, что такой лёгкий вопрос собьёт её с толку! Думает, они действительно верят во всё то, что она говорит, даже если она где-то права? Хо-хо ещё раз, не на тех напали! Хоуп раскусит её! Ещё раз взглянув на портрет, словно он сам сможет дать ей подсказку, она тихо-тихо сказала… - Это – Магика де Спелл. Моя… Моя прапрабабушка, тоже потомственная прорицательница, она была очень сильна. Она могла вызывать духов, делать привороты, могла… - Достаточно, - Хоуп разрывало от смеха и злобы. Она не намеривалась оставаться здесь больше ни на секунду. – Линч, пошли отсюда. Линч, давай! - Подожди, сядь! Она ведь ещё не закончила! - Мне плевать, она меня бесит! - Сядь!!! Хоуп со звуком, похожим не то на рык, не то на стон, села на место, сложив руки на груди. Она исподлобья поглядывала на Спеллу (интересно, это её настоящее имя?), на морщинистом, поплывшем лице которой читалась злоба и гнев. «Хей, я вижу твою ауру! Она красная, превращающаяся в чёрный! У тебя постоянные вспышки гнева, а ещё ты завралась!». - А вы, - она усиленно перевела взгляд на Элисон. Та сразу же вжалась в кресло. Разговор обещал быть другим, - ваша аура тоже слаба, но у неё много цветов. Я вижу бледно-голубой – он означает застенчивость. Но я не вижу, чтобы вы были застенчивы. Шар показывал мне другое. Значит, вы зависите от чужого мнения. И не любите ответственности. Вы не очень одарены, но стараетесь. Это похвально, - чуть ли не дрожавшая на своём стуле Санни чуточку расслабилась, но стоило Спелле снова раскрыть рот, как та вновь вернулась в прежнее положение. – Я вижу персиковый. У вас развито воображение и абстрактное мышление. Вы знаете это, но не используете, – она выплёвывала слова, будто травила ими девушку, словно худшее впереди, - Я вижу желтый с оттенками зелёного. Вы ненадёжны. Вы способны на зависть, способны на хитрость, способны на предательство. Вы готовы подложить свинью любому, если потребуется. – Хоуп вдруг услышала всхлип рядом с собой. Санни сидела сама не своя – глаза на мокром месте, плечи опущены. Неужели эти слова её так зацепили? – Я вижу алый. Вы самоуверенны. Вы эгоистичны. Алый цвет – цвет ложной гордости. Цвет гордыни. Цвет… - Достаточно! Прекратите сейчас же! – закричала Хоуп. На Санни, плачущую на стуле, было жалко смотреть. – Вы ненормальная?! Я сказала, замолчите! Ваш стеклянный шар – безделушка, ваши трофеи на стенах – сувениры, ваша прапрабабуля – диснеевская утка! Как вы можете говорить, будто знаете её! По какому-то свечению вокруг неё, вы серьёзно? Я вбухала сюда свои месячные наличные, чтобы вы провели тут психоанализ?! Линч, пошли! Хоуп всё-таки сделала, что хотела: взяла хныкающую Элисон под локоть и потянула к двери. - У вас подозрительно слабые ауры! – воскликнула женщина. - Плевать, не умрём! – крикнула в ответ Моррисон. – Но вы можете не волноваться зря, даже если это случится, наши деньги уже у вас, у вас ведь предоплата! Краем глаза увидев, как женщина достала из своей многослойной юбки злодейского вида сигару, она не удержалась: - Вы похожи на мою бабулю. Она тоже хипповатая на голову, иногда с соседским дедулей в картишки играет. Я бы побоялась – если я предложу ей заняться бизнесом, у вас будет серьёзная конкуренция! И ушла. Через секунду вернулась. - Я ТОЖЕ ЛЮБЛЮ «УТИНЫЕ ИСТОРИИ»! И они вышли из этого трёклятого здания. Хоуп глубоко вздохнула, вздохнула с облегчением. На улице уже начало темнеть: небо приобрело лиловый оттенок, немножко похолодало. На улице – полтора человека. За спиной беззвучно проливала слёзы Элисон. Хоуп обернулась и взглянула на её заплаканное лицо. Ну надо же. При любых других обстоятельствах её бы даже порадовала такая картина. Подумать только, Её Высочество опустилась на землю! Но тут было что-то странное. Линч, по крайней мере, та Линч, которую она чуточку, совсем чуточку знала, была просто непробиваемой – ни одно оскорбление не останавливало её, она ведь слишком упрямая и самоуверенная для того, чтобы бичеваться из-за каких-то там слов недалёких людей. Тут что-то другое. - Так, а теперь расскажи, что случилось, - строго сказала она. Что бы там ни было, это не причина разводить драмы. - Ничего, всё нормально, - ответила та. Устало проведя рукой по лицу, чтобы стереть следы от слёз, и вместе с тем размазав по щекам всю свою тушь, она тихо выдохнула. - Неправда. Если бы всё было нормально, ты бы тут не ревела. – Я просто… она сказала такие вещи… неприятные. – Санни приковала свой взгляд к земле, не решаясь поднять голову. Вьющиеся волосы торчали во все стороны. Её голос звучал виновато, он подрагивал, что вкупе с испорченным макияжем создавало странный, жалостливый вид. – И… она права. Я знаю, что она права. Я и правда эгоистичная, безответственная… я всегда… мои родители всегда давали мне то, что я хотела, и теперь… чёрт, я опять перекладываю свою вину на других. Господи, почему я такая? – Элисон вновь впала в слёзы. – Почему я такая никудышная? - Так, стоп. – прервала её Хоуп. – Даже не начинай. Я о твоей прекрасной стороне характера и так знаю. – Санни, нахмурившись, подняла голову. – Что? Я не буду успокаивать тебя, как будто я твоя лучшая подружка, и не буду говорить, что это не так, потому что это так. Но я не вижу причины реветь и так реагировать. Мне всегда казалось, что ты сама решила такой быть, тогда почему это тебя так задело? - Я не знала, что все обо мне так думают. Я не думала, что все считают меня плохой. Я никогда не хотела этого. - Какие «все»? О чём ты вообще? – вокруг не было ни одной приличной лавочки, поэтому Хоуп усадила пострадавшую на ступеньки одного из невысоких зданий, надеясь, что их никто не прогонит. - Вчера… Вчера на систематике я уже слышала такое, - призналась Линч. – Майло случайно сказал мне. Он тоже сказал, что я эгоистичная, и вредная, и самоуверенная. Он сказал… это звучало так, будто все так думают. Я подумала: «Быть такого не может», а сейчас она, Спелла, она подтвердила его слова. Значит, это действительно так. - Ну да. Если ты хотела узнать, что о тебе думает здравомыслящая часть школа, могла спросить меня, – хмыкнула Хоуп, чем, разумеется, Элисон никак не поддержала. Та с громким всхлипом закрыла лицо руками. – Эй, я же пошутила. Я несерьёзно. Слушай, мне действительно непривычно и странно это говорить, ладно? - Мне всегда казалось, что я умею ладить с людьми. Что я им всем нравлюсь. - Трудно ладить с людьми, когда считаешь себя лучше их, – ответила Моррисон и присела рядом. - Но, знаешь… Нельзя нравиться абсолютно всем. Нельзя и не нравиться абсолютно всем. Люди разные. Но если ты вдруг начинаешь думать, что ты недостаточно хороша для чего-нибудь или не справляешься с чем-то, то нужно что-то с этим делать. Нельзя просто вот так сидеть и заливаться слезами. Иногда от этого становится легче, но слёзы дела не исправят. - Я знаю. Просто это так обидно! – воскликнула Элисон плаксивым голосом. Хоуп вздохнула. Она не умела подбадривать людей, потому что старалась смотреть на вещи трезво. Если ты запорол, то, извините, запорол. И в этом ничьей вины, кроме твоей, нет. Но слушать завывания Линч не хотелось, да и сжималось внутри что-то при каждом её всхлипе. Это не дело. - Так, слушай. – прочистив горло, начала она. – Сейчас мы заходим в Макдональдс, ты заказываешь зелёный чай и успокаиваешься. Идёшь домой и отдыхаешь весь завтрашний день, ладно? - Ого, кажется, ты перебарщиваешь насчёт завтра. - Окей, можешь пойти в школу в воскресенье. - Пошли уже. Элисон поднялась, отряхнулась и глубоко вздохнула, будто бы прогоняя все плохие мысли. Кто знает, может, её слова действительно как-то подействовали на девушку – Хоуп не могла сказать точно. Но было бы очень хорошо, если бы так оно и случилось. Что-то внутри неё говорило, что не такой уж и плохой человек эта Линч. Где-то глубоко внутри (очень глубоко) неё наверняка прячется интересный, сильный человек. С абстрактным мышлением. Иначе что такое персиковое увидела та хипповая цыганка? - Кстати! – сказала она по пути в кафе, уже с задорной улыбкой на лице, - Что тебе не понравилось в прапрабабушке Спеллы де Хекс? Хоуп рассмеялась. - Можешь прямо сегодня посмотреть «Утиные Истории», сезон первый, серия двадцать третья. - Ты что, помнишь, какая это серия? - Даже не спрашивай.