Не в себе!

Выходные проходили лениво. Санни активно пользовалась возможностью бездельничать в своей комнате, пытаясь из ниоткуда найти вдохновение для эскизов. Ей совсем не хотелось рисовать что-то серьёзное, но разглядывание комнаты Хоуп настолько осточертело ей, что она готова была с невероятной сосредоточенностью заняться чем угодно. Моррисон же пыталась восполнить пробел в повторении материала, образовавшийся за последние дни. Она еле откопала ноутбук Линч среди горы мусора на её столе и, с трудом поборов внезапное желание удалить ей всё с жёсткого диска в отместку за испорченное платье (мысли об этом всё ещё злили её), принялась искать что-нибудь путное в Интернете. Однако примерно в одно и то же время у девушек зазвонили телефоны. Санни увидела на экране почти родное «Ник», Хоуп же прочла едва знакомое «Ханна». Ник предложил встретиться где-нибудь в городе и развлечься. По его словам, пока не начались долгие репетиции выступления на балу, он хотел хорошо провести время и развеяться. Линч, едва сдерживаясь от радостного визга, тут же согласилась. Итак, через два с половиной часа ей предстояло пойти на свидание с Долтманом – О. Боже. Мой! Ханна, судя по разговору с Хоуп, являлась или считала себя лучшей подружкой мисс Линч. Своим жеманным, визгливым голосом она сообщила Моррисон прекрасную новость – сегодня она, а также некая Хлоя, собираются выйти в центр и провести день за шопингом, заскочив также в какую-нибудь кафешку. Поначалу Хоуп, которая совершенно не хотела высовываться из дома в такую убийственную жару, пыталась оправдаться своей занятостью учёбой, но после обиженно-удивлённого «иииииу» в исполнении Ханны в свой адрес, ей всё же пришлось согласиться. В итоге уже через полчаса Хоуп с непроницаемым лицом пялилась в шкаф Линч, пытаясь разглядеть в нём что-нибудь не розовое, не лиловое и не фиолетовое, и желательно без блёсток. С «убийственными красотками», как для себя заранее назвала их Моррисон, она встретилась через два часа, и они, долго не думая, потащили её в первый попавшийся бутик. В магазине стояла приятная прохлада, а само помещение чуть ли не разрывалось от света ярких белых лампочек, и девушка могла бы просто стоять на месте и прославлять создателя кондиционера, но её спутницы не дали ей выбора, тут же подобрав ей «просто убийственное! Согласись, убийственное!» платье. Девушки, смеясь, запихнули протестующую подругу в кабинку, в свете которой она походила на труп, и стали ждать выхода блондинки. Платье ей, точнее, внешности Санни, действительно шло. Прекрасный коралловый цвет, приятная на ощупь ткань и короткий рукав. Но оно всё равно ей не нравилось. Казалось, это платье носило её, а не она его. Оно казалось слишком розовым, слишком рюшчатым, слишком неудобным, слишком не её. Именно это и выплюнула Моррисон, выйдя из примерочной. — Да ну-у-у, да что ты такое говоришь! – протянула Хлоя, вскочив с кресла перед кабинкой. – Оно идеально на тебе сидит, и оно ну просто ультрамодное! Все парни попадают! А представь лицо Моррисон, когда она увидит тебя! Не таращи так глаза, ещё бы она его не заметила. Оно же обалденное! Ханна, скажи ей! — Санни, не тупи! Весь писк моды этого сезона слился в одном платье! – Хлоя энергично кивала головой в знак одобрения. – Ты просто обязана его купить! — Ничего я не обязана, — нахмурилась Хоуп, уперев руки в боки. – Это всё круто, конечно, но если мне не нравится это платье, то оно мне не нравится, и я его не куплю, и неважно, что там пищит и визжит ваша мода, – и тут же скрылась за шторкой кабинки. Следующие полчаса они носились по магазинам. Первые минуты убийственные красотки держались молчаливо и даже как-то обиженно, словно бы то, что Хоуп не ответила их требованиям, как-то задело их достоинство. Ханна пару раз поинтересовалось, почему она сегодня не в духе, но Моррисон отмахнулась от этих вопросов. Тогда девушки выбрали другую тактику – решили болтать без умолку обо всём, что только лезло в их пустые головы, а в них лезли только новости о бале. — Представляете, Энтони пригласил меня вчера! Энтони! Нет, конечно, он неплохо выглядит, но… ну, вы понимаете, — рассмеялась Хлоя. – В общем, я его отшила. — О, о, я уже говорила, что иду на бал с Куртом? — Да ладно?! — Да!! Я видела, как он смотрел на меня последние пару недель, но он молчал, поэтому я сама начала подавать ему какие-то знаки, знаете, типа… я один раз уронила учебники перед ним и нагнулась, и, о боже, он выглядел таким смущённым! Ну, в общем, на следующий день он не устоял и пригласил меня, а я согласилась, — рассказывала Ханна. Не дав Хоуп времени подумать о том, как же всё это тупо выглядит со стороны, она повернулась к ней: — А ты, Си, с кем идёшь? Могу поспорить, что тебя пригласило уже человек двадцать, — девушки рассмеялись. — Да, Си, с кем идёшь? Растерявшись, Хоуп сказала первое, что пришло в голову. — С Ником, конечно. Секунду девушки молчали. Мысленно Хоуп дала себе по губам раз десять. — Хлоя-я-я, Санни свих-ну-лась. — Определённо. — Богатая одинокая жизнь свела нашу девочку с ума. — Определённо. Не зная, что ещё делать, Хоуп нервно хихикнула, прикрывая ладонью губы, и тогда девушки захохотали в голос. — Хорошо, мы знали, что ты сохнешь по Долтману, но не до такой же степени, — усмехнулась Хлоя. – Я имею в виду, это очень мило, но он же… как бы… — У него же мутки с парвеню Моррисон уже лет сто! – отмахнулась Ханна, явно гордая тем, что откуда-то узнала слово «парвеню». – Я имею в виду, ты можешь мечтать о нём сколько угодно, дорогая, но всё будет зря. Нельзя давать какому-то мудаку, даже красивому, лишать тебя уверенности в себе, правильно, Хлоя? – Хлоя поддакнула. – Конечно, если ты не собираешься увести его у мисс Моррисон, —девушки вновь рассмеялись, но Хоуп было уже не до смеха. Они же могут быть правы – сейчас, как ни странно, у Линч могут быть очень даже неплохие шансы перенять Ника на свою сторону! Кто её знает? – если её подружки шутят об этом, значит, такое вполне возможно. Линч же – коварство во плоти, и об этом знает каждый: она сама, половина школы, какая-то левая колдунья, поехавшая на ауре, и даже её собственные друзья. Неужели ей и правда стоит опасаться? Или она просто слишком загоняется на этом? — Ладно, конфетка, а с кем ты на самом деле идёшь? Хоуп помедлила с ответом, всё ещё находясь в туманных раздумьях. — Ещё не знаю. Я ещё не решила. Разумеется. Произошедшее перевернуло всё с ног на голову, а Хоуп оказалась к этому не готова. Мысль о том, что теперь она вдалеке от Ника, от своей семьи и от своих грандиозных планов, ужасно пугала её. Сколько еще продлится эта путаница и – о Господи – что, если это навсегда? Хоуп тряхнула головой. Такого быть не может. Если случилось что-то, из-за чего всё это и началось, то обязательно будет и то, на чём это всё закончится. — Тогда решай скорее! Я бы на твоём месте… Это длилось ещё долгое время. Желающих оказаться на месте Линч было как минимум двое – спрашивается, почему же они чудесным образом не поменялись с ней жизнями? Им наверняка бы понравилось. Хоуп же за это время перешла от одной проблемы к другой – у неё всё ещё не было платья для выпускного бала. Её белоснежное чудо было безжалостно испоганено сученькой Элисон, но, к счастью, у сученьки Элисон было достаточно средств, чтобы не поскупиться и проспонсировать незапланированные покупки Моррисон в виде нового наряда. В конце концов, это могло бы даже создать иллюзию того, что ей нравится таскаться по магазинам с этой идиотской парочкой. Хлое и Ханне она о своих планах, конечно, не сказала, ведь у Санни уже было бальное платье, сказать по правде, довольно красивое, поэтому всем своим девичьим составом подруги искали просто «вечернее платье». Тут проблема несколько обострилась – оказалось, у девушек совсем разные вкусы. Хоуп надевала то, что категорически не нравилось остальной команде, они же подбирали ей то, что она бы сама никогда в жизни не надела. В общей сложности Моррисон примерила целую дюжину платьев, прежде чем нашла то, что приковало её взгляд и обязательно приковало бы взгляды всех сверстников на балу. Лёгкое, струящееся платье светло-зелёного цвета, с подолом, похожим на нежную раскрывшуюся кувшинку или лилию – Хоуп тут же провела аналогию с платьем Тианы из «Принцессы и лягушки», которых Уилл смотрел недавно, и решила, что из неё вышла бы неплохая Тиана. Конечно, в теле Элисон Линч на Тиану она не была похожа нисколечко, но это не мешало ей восхищаться платьем и немного неуклюже кружиться перед примерочными на глазах Хлои и Ханны. Правда, понимания в их глазах она не нашла. — Скажем так, на тебя будто нацепили занавеску, — прокомментировала Ханна. — Она права, это совершенная безвкусица! – воскликнула Хлоя, делая смешное выражение лица. – Не хочу показаться грубой, но это правда просто кошмарно! Прошу тебя, сними это немедленно! — Точно, сними это недоразумение поскорее! Такое ощущение, что ты просто забыла дома своё чувство стиля! — О, как хорошо, что мне плевать, что вы думаете! – не сдержалась Хоуп. Она вспыхнула; вскинув руки, она оскалилась, — Мне нравится это платье, и я возьму его. И это не ваше дело. — Но!.. — Вообще не ваше дело. Моррисон снова зашла в кабинку, наконец понимая, что наделала. Что она за дура? Стараясь не палиться, она палится, как только может! Но, чёрт, как же бесили их возмущённые завывания и писклявые голоса! Хоуп в гневе сжала кулаки, пытаясь дышать ровнее. Нельзя злиться. В конце концов, у всего будут свои последствия. И от её короткой вспышки злости всё может пойти наперекосяк. Моррисон шумно выдохнула, переоделась и вышла из примерочной. Девушки стояли молча, тень изумления всё ещё не сошла с их размалёванных лиц. Не желая как-то объясняться, Хоуп тут же прошагала к кассе. Они вышли из магазина и снова шли куда-то, но весь дух хоть какого-то, даже притворного веселья, испарился. Девушки шумно допивали свои коктейли из трубочек в ближайшем кафе, когда Ханна решилась высказать свою точку зрения. — Ты очень странная в последнее время, — сказала она неторопливо. — Она… она права, ты очень… необычно ведешь себя в последние дни, — согласилась Хлоя. Моррисон молчала, молча разделываясь с чизкейком на своей тарелке и давая им выговориться. – Тебя не узнать: то ты не объявляешься почти целую неделю, даже не звонишь… — Да! Мы же созваниваемся почти каждый день! – поддержала Ханна. Она выглядела очень обиженной. — … а теперь вдруг начинаешь кричать ни с того, ни с сего оскорбляешь нас. Не хочешь нас слушать. Я даже не говорю о том, что ты совершенно потеряла свой вкус к одежде! – пискнула девушка. Хоуп поморщилась. Она могла бы попытаться понять их, но у неё не получалось. — Просто сама не своя, — заключила Ханна. – Ты последние дни вообще не в себе! Что происходит? — Ничего. Всё нормально. – Хоуп виновато понурила голову. Вообще-то, она не особо чувствовала себя виноватой, но ей бы не хотелось встревать в ещё большие неприятности. – Просто сегодня не мой день. — Не похоже, что всё это только сегодня, – насупилась Хлоя, — Мы не созванивались неделю. Кажется, будто ты избегала встречи с нами, и будто и сейчас не хочешь быть с нами. А ещё мы видели, как ты говорила с Моррисон на лестнице пару дней назад! Знаешь, нам это совсем не нравится. Мы хотим знать, что с тобой случилось. Почему ты так изменилась за какую-то неделю? — Это всё… - она нахмурилась. Что она могла придумать, чтобы это показалось хотя бы похожим на правду? — Это всё из-за выпускного. Да, всё из-за него. Я… ну, вы понимаете. Ханна тут же расплылась в понимающей, всепрощающей улыбке. — О, ну конечно! – сказала она мягко. – Мы все сейчас на нервах из-за этого чёртового выпускного. Наряды, макияж, причёска… ещё и кавалеры… Самый важный день в жизни, правда? Мы лет с двенадцати ждали его, – хихикнула она, — Ещё бы нам не понять, правда? – Ханна осторожно взяла руку Моррисон и несильно сжала в поддерживающем жесте, не переставая тепло улыбаться. Хоуп постаралась улыбнуться в ответ и оторвать, наконец, свой взгляд от тарелки. Хлоя всё ещё выглядела хмурой, несмотря на то, что рука миротворца Ханны была протянута и ей. — Просто постарайся больше не быть такой криповой, какой ты была сегодня, — чуть веселее добавила Ханна. – Это и правда было жутковато. Мы просто такие стояли, обсуждали твоё платье, а ты вдруг: «Ааааррррггх!!!», — зарычала она, а затем рассмеялась. Хлоя, наконец, оттаяла и тоже хихикнула. Да что там, даже Хоуп удалось искренне улыбнуться. Можно было сказать, что положение было спасено. Допив и доев, девушки вышли из кафе и решили прогуляться ещё немного. Хоуп чувствовала себя лучше, поэтому, даже не сопротивляясь, согласилась. Сказать, что Санни светилась от счастья, было ничего не сказать. Она чуть ли не дрожала всем телом от переполняющего её душу совершенного восторга от только что закончившейся встречи с Долтманом. Она заскочила в свою комнату, на ходу снимая туфли и не сдерживая упоительных визгов, и прямо в таком виде завалилась на диван, шумно дыша и раскинув руки. Возможно, она с самого начала относилась ко всему этому мероприятию излишне восторженно, но по её мнению, всё прошло божественно. Ник поцеловал её при встрече. Они пошли в кафе. Он спросил, чего она хочет, а она позволила ему выбрать самому, и хотя он заказал что-то невообразимо кошмарное на вкус, она ела так, будто до этого голодала неделю. Они погуляли по городу, стояла жуткая жара, и он купил им обоим мороженое, которым потом измазал половину лица. При этом он ни на секунду не переставал рождать свои глуповатые, но всё-таки смешные шутки, а иногда из ниоткуда доставал камеру и начинал её снимать. Она, ничуть не смущаясь, крутилась и смеялась, посылая в объектив воздушные поцелуи. Пару раз между делом ляпнул, что она просто не по-своему раскованна сегодня, но кого это волнует? На прощание он также подарил ей просто неземной поцелуй, от которого у Элисон до сих пор кружилась голова. Всё случившееся казалось чем-то сказочным, выпорхнувшим из её ярких фантазий, но вместе с тем и таким настоящим, что щемило в груди. Лучшее свидание за всю жизнь! Подумать только! Она могла только мечтать о таком! Может, она недооценивает своё положение? Ведь именно благодаря нему у неё был такой незабываемый день! На секунду Санни даже представила, что было бы, останься она в теле Хоуп навечно, и впервые эти мысли не вызвали у неё ужаса. Хотя, конечно, немного успокоившись, она поняла, как они глупы. Ведь у неё своя семья, свои друзья, своя жизнь, как и у Хоуп. Да и вообще, пора следить за своими мыслями – с такими-то последствиями. Нет, нет, совершенно точно, несмотря на всё счастье, испытанное ею сегодня, она не сможет провести на месте Моррисон всю оставшуюся жизнь. И всё-таки, как обидно! Хоуп хотя бы догадывается, как ей повезло? Вряд ли. Она ведь совершенно бесчувственна. Злая, холодная и толстокожая. Ну и пусть. А потом время снова потянулось с черепашьей скоростью, и дурацкий семейный воскресный обед, на который зачем-то съехалась вся родня Моррисон, положения никак не улучшил. Санни было неудобно. В её мире отец спускался на ужин раз в неделю, не говоря уже об остальных родственниках, а здесь все болтали, рассказывали сплетни о своих знакомых, называли по сотне разных имён за время обеда, так что Элисон чувствовала себя больше, чем просто не в своей тарелке. Ей постоянно задавали вопросы об университете, как будто это было причиной, по которой они все приехали, а Линч было нечего ответить, поэтому она делала вид, что наслаждается бабулиной привезённой стряпнёй, давилась рисом и рыбой, которую ей постоянно подкладывала мама. На соседнем стуле ворочался Уилл, рассказывая о своей школе на чём-то среднем между английским и испанском. Бабуля начала, судя по всему, в сотый раз ворчать о том, почему у её внуков американские имена, а дедушка шёпотом жаловался на гаспачо миссис Моррисон. К вечеру всем разлили по бокалу белого вина, и некий дядя Пабло заиграл что-то на бог знает откуда добытой гитаре. Немного заплетающимся языком он пел что-то на испанском, судя по всему, что-то грустное, потому что его жена тут же достала платок и тяжело прилегла на плечо миссис Моррисон. К ночи все успокоились, то ли потому, что Уиллу пора было спать, то ли потому, что закончилось вино. Гости расположились в зале и в гостиной, мама даже предлагала отправить кого-нибудь на диван в комнате Хоуп, но Санни тут же отказалась от этой затеи. Когда все, наконец, заснули, Линч всё ещё не могла устроиться, ощущая себя захваченной в плен испанскими завоевателями. Трудовой понедельник начался с того, что её опять затащили в туалет – как будто Моррисон не знала лучшего места для секретных встреч. Мнясь и нервно выдыхая, она сказала, что чёрт знает как нашла какого-то чёрного мага (она закатила глаза в этот момент) с самой окраины города, который снизошёл до них и, несмотря на плотный график, согласился на встречу завтра. Хоуп была настроена всё так же скептически, но, судя по всему, ей было непросто дорваться до этого колдуна, поэтому она постоянно говорила, что он «не имеет права облажаться». —Самое интересное, — нахмурилась она, — что он не хочет брать деньги! Согласен провернуть всё бесплатно, ты представляешь? Говорит, что настоящие маги денег не берут, – девушка вскинула руки в каком-то странном жесте, мол, маги, кто их поймёт. – Даже не знаю, что и думать, — после короткого выдоха призналась она. А потом в туалет зашли, и Хоуп пришлось замолчать, чтобы демонстративно фыркнуть на Линч и дать той самодовольно хихикнуть и назвать её футболку идиотской в качестве последнего слова, словно они только пережили словесную перебранку. Они не играли друг друга, в этом даже не было необходимости, ведь во время споров вели они себя, по сути, одинаково, разве что Моррисон почаще отпускала саркастические комментарии, и Санни пришлось тщетно пытаться делать вид, что она тоже так умеет. Хоуп, откинув волосы назад, как это часто делала Элисон, ушла к умывальной раковине, а когда свидетели соизволили уйти, вернулась обратно. — Если честно, немного бесит, — прокомментировала она всю ситуацию. Затем разговор вернулся к прежней теме. В итоге после школы обе позвонили «домой», предупредив о том, что вернутся чуть попозже, и, скинувшись, заказали такси до пригорода. Санни сидела, прижавшись лбом к окну и изредка открывая рот только для того, чтобы лишний раз пожаловаться на семейку Моррисон, мешавшую ей спать, Хоуп же смотрела через переднее кресло, пытаясь зачем-то запомнить дорогу. Она привыкла доверять своей интуиции, а её интуиция говорила, что не стоит ждать ничего хорошего. Наконец, они прибыли на место, к жилищу мага. Дом являл собой полный абсурд. На него будто навели гигантскую лупу, балки гляделись какими-то скошенными, а кирпичи неровными. За домом разрослась небольшая рощица, перед которой само здание было похоже на слишком уж большой гриб и казалось изуродованным. Неужели здесь можно жить? Это создано для антуража? Или маги и колдуны теоретически не способны к выживанию в обычных, нормальных зданиях? Санни содрогнулась, Хоуп нахмурилась – тревожное чувство не оставляло её, а только усиливалось. Но всё же она решилась шагнуть к грибу первой, постучать по тяжёлой железной двери и несколько раз нервно нажать на кнопку звонка. Дверь медленно открыли, но что было за ней, было совсем не видно. Стоял устрашающий полумрак, в котором виднелась лишь тёмная фигура непонятного телосложения. Элисон хотела было схватить Хоуп за руку, чтобы её случайно никто не утащил, но вовремя остановила себя. Ей казалось, что она попала в чёрно-белое кино ужасов, и только комната с желтоватым огнём свечей, к которой персона вела их, была цветным пятном этой картины. Санни, щурясь, пыталась разглядеть хоть что-нибудь сквозь взявшийся откуда-то снизу дым и пляшущие тени готических свечей. Стены комнаты были покрыты тёмными, скорее всего, зелёными обоями, на которых иногда проблёскивал золотой узор. Под зашторенным и занавешенным наглухо окном стоял непонятного вида ящик, судя по всему, железный, над ним поблёскивала чем-то золотым небольшая картина, других предметов мебели не наблюдалось. Вся комната навивала какую-то викторианскую, а может быть даже средневековую атмосферу, и Санни с Хоуп, одетые в короткие футболки и бриджи, выглядели комично и нелепо в сложившейся обстановке. Наконец, мужчина повернулся к ним передом, и Элисон увидела худое, сухое лицо с бородкой, выбритой в необычный, красивый узор. Тёмно-синий плащ, зачем-то надетый им и снятый сейчас, скрывал худые руки, до локтя забитые татуировками, и худощавое тело, закрытое просторной белой рубашкой и жакетом. Линч предположила, что и голос у мужчины, в тон образу, будет низкий и хрипловатый, и оказалась права. - Приветствую вас в своей обители, - сказал он, кланяясь. Обитель? Что за фигня? – Рад, что вы решили посетить меня. Меня зовут Седрик. Надо же, и имечко – оно самое. Линч не решалась даже открыть рот, Хоуп тоже предательски замолчала, и в комнате воцарилась страшная, тяжёлая тишина. Одна часть Элисон хотела смыться тут же, как она умела, хоть это и было трусливо, другая же была просто не в состоянии двинуться, попав под взгляд мужчины. Он не внушал доверия, совершенно. Наоборот, его образ был настолько холодным, что хотелось либо рассказать уже всё как можно быстрее, либо ничего не говорить. Санни, каким-то образом пересилив себя, выбрала первое. — Здравствуйте, — сказала она тихо, будто стоило ей повысить голос, как на неё тут же накинулась призрачная тень из угла, — Мы… У нас очень серьёзная проблема, и мы надеемся, что вы нам поможете, - сглотнула она. — Что ж… — маг не сделал ни единого движения, даже бровью не пошевелил, — я вас слушаю. Элисон взглянула на Хоуп, изо всех сил надеясь, что её первый шаг дал ей толчок, и сейчас она снова возьмёт инициативу в свои руки, но этого не произошло, поэтому Санни, выдохнув, снова повернулась к мужчине. — Понимаете… Это довольно необычная проблема. Я имею в виду, здесь явно замешано что-то мистическое, чего мы пока не можем понять, — маг всё ещё смотрел прямо на неё, и она поёжилась. Что ж, если она расскажет ему, ничего ужасного не будет, верно? Он не вышвырнет их из дома, назвав всё происходящее дурацким розыгрышем, не заслуживающим его ценнейшего внимания, а даже если и сделает так, то им нечего терять – всё было абсолютно бесплатно. Он вряд ли позвонил бы куда-нибудь, приняв их за больных на голову – на самом деле, он даже не был похож на человека, у которого есть телефон. Ещё раз вздохнув, набрав воздуха, она выпалила: — Дело в том, что… что мы поменялись телами. Или душами. Не знаю. Просто в один день я взяла и проснулась в её теле, в её доме, среди её родных, и с ней произошло то же самое. И мы уже неделю живём жизнями друг друга, и даже не знаем, почему так получилось. Лицо мага стало абсолютно непроницаемым, а затем приобрело самый серьёзный, сосредоточенный оттенок. Ничего не было понятно. В тусклом свете свечей он стал совсем похож на неживого. Что он делал? Лез к ним в головы? В души? Что из этого хуже? — Так-так-так… — задумчиво произнёс он, в миг оживившись. Он развернулся к ним спиной лишь на секунду, а затем снова повернувшись обратно. Он выглядел довольно обеспокоенным. — Это очень серьёзно, — проговорил он, подходя ближе к девушкам. Он переставал вызывать такой страх, но Санни всё равно сделала шаг назад. Мужчина буквально впился взглядом в девушек, смотря то на неё, то на Хоуп, словно выискивая что-то, а затем задумчиво потёр подбородок, — Значит, кто-то поменял местами ваши сознания и души. Вы чувствуете себя комфортно? — В смысле? – подала голос Хоуп. Она держалась всё так же твёрдо, но только в её взгляде виднелся не меньший страх, ставший чуть меньше только тогда, когда мужчина отошёл. Он полез в невиданный из-за дурацкого освещения ранее книжный шкаф, добыл оттуда какой-то особенно толстый фолиант и принялся нервно листать страницы, что-то бормоча. — Вы сколько раз видели отделившуюся от тела душу? – нахмурился он, оторвав взгляд от книги. Хоуп округлила глаза – скорее всего, ни разу. – Это не могло пройти безболезненно, у вас же вынули душу и поместили её в чужое тело! Должна быть реакция. Вы чувствуете боли в груди? Может быть, головная боль? — Эмм… Ну, есть такое, — проговорила Хоуп, — Я, правда, не уверена, что это как-то связано со случившимся. Когда не спишь до половины второго над учебниками, у любого голова заболит. Скажите спасибо нашим домашним заданиям. — Не думаю, что в этом виновата только нагрузка на ваше тело в виде домашнего задания. Вам неудобно и больно, что вполне понятно, - Капитан Очевидность, наконец, отложил книгу, и снова подошёл, правда, уже ближе к Хоуп. – Да ладно вам, миледи, перестаньте сверлить моё лицо своим свирепым взглядом, я не кусаюсь. По крайней мере, пока, - маг обнажил свои белые зубы в довольной улыбке. Из Моррисон вырвался кашель, а затем нервный смешок. Мужчина, не теряя времени, встал между ними. —Ээээ… — поёжилась Санни. — Когда приходите к чёрному магу, мисс Линч… — Откуда вы?.. — …надо догадываться, что он не будет просто стоять и смотреть на вас. Прошу вас не высказывать своего удивления, милая леди, я просто делаю свою работу. Я пытаюсь найти причину произошедшей с вами аномалии, но не могу ничего понять, и ваши изумлённые вздохи дела не исправляют, — Элисон тут же прикрыла рот. Не хватало только заработать немилость этого вылезшего из средневекового замка франта, — Я не вижу никаких родственных связей между вами. — Мы вообще-то, даже из рас разных, как бы. Она вряд ли сошла за мою сестрёнку, — вставила свои пять копеек Моррисон. — Что я говорил о высказываниях?! – холодно поинтересовался мужчина. — Простите. — Я даже не вижу дружбы между вами, а даже наоборот. Между вами будто кошка пробежала. Кто из вас кому дорогу переехал, милые дамы? Вы что-то не поделили или вам просто повезло родиться в одном мире? – девушки молчали. Мужчина обречённо вздохнул и оскалился, — Теперь можно говорить. — Эмм… Вообще-то… — Санни вновь повернулась к Хоуп, но та лишь с серьёзным лицом пожала плечами, мол, делать нечего, надо рассказывать. Элисон надула губы, — У нас и правда нет никаких тёплых отношений. Дело в том, что мы в некой вражде друг между другом. — Ваши семьи враждуют? – загорелся маг. — Да нет же! У нас личная неприязнь. Конкуренция, так сказать. У нас соперничество… ну… Хоуп, давай уже ты! Почему я постоянно говорю? — Ооо… — закатила глаза Моррисон, вскинув руки, — Пожалуйста! У нас соперничество за корону королевы школьного выпускного бала, которое будет через пару недель. Я и эта девчуля, мы обе в главных фаворитах предварительного конкурса, и эта фифа мечтает об этом, наверное, с рождения. Плюс она втрескалась в моего парня, и уже год не может успокоиться, что он не с ней, примадонной, и капает мне на мозги! — Что значит «капает на мозги»?! – вспыхнула Линч. Сжав кулаки, она развернулась к нахалке, посмевшей развернуть всю ситуацию в свою пользу, — а кто специально лобызался со своим благоверным на школьной дворе на виду у всех желающих? — А кто окружил себя всеми парнями старшей школы, лишь бы заревновать того, кто на тебя и не смотрит? Устроила себе гарем. — Кто ж виноват, что я такая красивая?! — Кто ж виноват, что ты такая тупая?! — Довольно!! – крикнул мужчина, и девушки немедленно заткнулись. Хоуп раздражённо вздохнула, а Элисон цокнула языком, — Мне нет дела до ваших жалких интриг! — Они не жалкие! – возразила Элисон, но тут же закрыла рот. — Вы не в кабинете психолога, мисс Линч, — чуть спокойней начал мужчина. Облокотившись на стоящий позади него ящик, он скрестил руки на груди, явно утомившийся наблюдать за этими куриными перебранками, — Вы же здесь не для того, чтобы обсудить свою личную жизнь, а для того, чтобы я помог вам вернуть всё на свои места, не так ли? – Линч виновато кивнула. — Тогда прошу не сворачивать с курса, — он «отлип» от ящика, возвращаясь в исходное положение. — Во всяком случае, я понял, что на вас никто проклятья не насылал. Вы сами – причины своей проблемы. И я, кажется, знаю, что делать. Элисон просияла. Боже мой! Он знает! Все другие мысли буквально улетучились из головы. Он исправит всё, и всё, наконец, встанет на свои места! И даже если… даже если ей больше не представится случая побывать на свидании с Долтманом, она снова будет жить своей жизнью, вернётся к маме с папой, в их тихий и спокойный дом, снова будет ловить на себе похотливые взгляды парней и завистливые – девчонок, она снова станет самой собой! О господи. Ей даже захотелось полететь на мужчину с объятиями, и она почти собралась, когда его лицо снова помрачнело. Сердце Линч упало в пятки. — Что такое? – спросила она, борясь с желанием теперь потрясти мага за плечо. — Хочу предупредить вас о том, что это будет довольно трудно, как для вас, так и для меня, — он поднял лицо, выражавшее настоящую обеспокоенность, на девушек. — Это займёт много сил и времени, к тому же, я не могу быть уверенным в результате, - сказал он с напускной твёрдостью. Девушки переглянулись. Значит, это последний момент перед тем, как они могут передумать? А если что-то случится, что, если после этого всё станет ещё хуже? Кто мог знать, что там будет? Санни нахмурилась. Впервые её посетил такой жуткий, парализующий страх, впервые за всю её жизнь. И на пару секунд даже страх за Хоуп. В конце концов, она ведь тоже живой человек. И, чёрт возьми, какая разница, насколько они там недолюбливают друг друга, если им обеим грозит одна опасность? — А что может пойти не так? – не удержалась Элисон. Седрик потёр виски, словно в его планы даже не входило рассказывать об этом. — Что угодно. Я собираюсь доставать ваши души из тел, в которых они заключены, и неполадки могут пойти на любом уровне. Я не думаю, что за такой короткий срок душа может привязаться к телу, но нельзя отбрасывать такой вариант. К тому же, милая леди, если вам правда интересно, то для того, чтобы в полной мере дотянуться до души, нужно максимально отделить её от сознания и тела в самом начале, а для этого мне придётся привести вас обеих в предсмертное состояние. — Что?! — Какого чёрта?! — Зачем я спросила?!! — Это единственное решение. Медитация или вход в транс не дают такого мощного эффекта, как то, что называется предсмертным состоянием. Я не могу скрывать, что это будет болезненно. Смерть вообще паршивое занятие. Но, повторюсь, это единственный вариант. — Нет! Мы не согласны! – завопила Линч, — Я… Хоуп, я не хочу так рисковать! Это слишком опасно! – завопила Элисон. Паника заняла всё место в её голове. Она не готова умирать! Она не хочет умирать! Она не будет умирать! — Подожди, Линч, стой! – Моррисон и сама выглядела не менее напуганной и злой, она зажмурилась и заёрзала на месте, — Мы… мы можем как-то помочь вам, облегчить задачу? – Седрик медленно, почти сочувственно покачал головой. Элисон завыла. — Линч, послушай. Да прекрати ты, наконец, и послушай меня! – прикрикнула Хоуп, но девушка и не подумала останавливаться. Она ещё энергичнее затрясла головой в протестующем жесте, — Ты только всё ухудшаешь! Не надо выделываться, иначе мы пропустим, возможно, единственный наш шанс всё исправить! Линч шумно выдохнула, пытаясь унять дрожь в руках. Единственный шанс всё исправить, единственный шанс всё исправить. Слова Хоуп не особо внедрили в неё уверенности, а только усилили чувство безысходности в ней. Она посмотрела на Моррисон в последний раз опасением и мольбой, та же отвечала ей испуганной решимостью, такой смелостью, которая рождается из страха, и медленно кивнула. — Эмм… Думаю, мы согласны. Да же? – она осторожно повернула голову в сторону только что бушевавшей девушки, и та угрюмо кивнула, — Мы можем начать прямо сейчас, или нам придётся прийти ещё раз? Элисон понравилась перспектива перенести сеанс на следующий раз – у неё бы хватило времени собраться с мыслями, «перегореть», но Седрик тут же заверил девушек, что они сделают всё немедленно, и трепетный, давящий со всех сторон страх снова поселился в душе Санни. «А что, если этот страх тоже помешает?»,— с ужасом заподозрила она, — «Только не это». Мужчина сказал, что для такого важного мероприятия им нужно уйти в другую комнату, и привёл их (Санни плелась следом со скоростью улитки, пытаясь выкрасть пару ненужных минут) в ещё меньшую по размерам комнатёнку с – ух ты! – открытым окошком и несколькими кушетками-койками, на две из которых он и попросил прилечь обеих. Санни легла, чувствуя, как новая волна паники липкими лапами закрадывается к ней в голову. Комната походила на подвал психбольницы. Неприятный холод пронизывал всё тело. В голове Линч уже громыхал похоронный марш. Окно было слишком маленьким и слишком высоким – не сбежать. Услышит ли кто-нибудь их крики, или их мольбы о помощи останутся безответными? Кому сдался этот дом-гриб на самом краю города? Наверняка, никто даже не решит, что здесь до сих пор кто-то живёт. — Надо было сказать родителям, куда мы едем, — сказала Санни тихо, когда Седрик удалился на пару минут, «подготовить всё необходимое», — Надо было вообще всё им рассказать. Хоуп лежала прямо напротив неё и неотрывно пялилась в потолок. — Может быть, — ответила она беззвучно. Элисон больше не считала её злой или толстокожесть её недостатком – сейчас она восхитилась её бесстрашию и почти что равнодушию к ситуации. Какие вещи занимали её голову? Хотелось бы ей узнать, может, ей бы тоже удалось отвлечься от тёмных мыслей. Хотя она очень сомневалась. Минуту они молчали. Моррисон не сводила взгляда с потолка, хотя его и не было видно, Санни же думала о пользе раскаяния перед смертью. — Тебе страшно? – прошептала она, наконец. Хоуп молчала. — Да, — ответила она за секунду то того, как в комнату зашёл маг. В руках его было несколько внушительно размера книг, а на лице, видном только наполовину из-за высокого света и неудобного положения, читалось интересное сочетания страха и сосредоточенности. Хотя, по сути, ничего интересного в этом не было. По правде сказать, в тот момент буквально всё потеряло любой смысл, все проблемы, встречавшиеся Санни в жизни, показались ей вдруг такими крошечными и абсолютно не стоящими внимания, что она даже испугалась этого чувства. Она ужасно хотела жить. Мужчина остановился между их кушетками, раздумывая над чем-то. — Я начну с вас, милая леди, — сказал он неожиданно мягко и подошёл к Хоуп. Элисон приложила все свои силы, чтобы облегчённо не вздохнуть, — Вы сильнее её, вы в курсе? Ну спасибо! Перед смертью оставалось только удостовериться в том, что она слабачка. Она успела лишь мельком взглянуть на лицо своей напарницы, в глазах которой вдруг вспыхнул испуг, явно контрастирующий с тем, как её описал маг. Он что-то сказал ей, так тихо, что до Элисон даже не дошли его слова, и она увидела, как крепко Моррисон стиснула зубы и зажмурилась, а потом ей осталось глядеть только на спину стоящего между ними Седрика. Он что-то постоянно говорил, то на английском, то на ещё каком-то языке, смахивающим на латынь, то еле разборчиво шепча, то громогласно вещая, проводил рукой над телом Хоуп и изредка поглядывал в книгу по правую сторону от себя. У Элисон ужасно раскалывалась голова, мысли бежали наперегонки, и она уже не могла отличить, кто это кричит – ведь голосами они тоже поменялись, но крик её собственного голоса гудел в черепушке так, будто принадлежал ей. Когда же это закончится? Страх усиливался, а самое худшее только готовилось наступить. Седрик подошёл к ней, Элисон прикусила губу. В ушах засвистело, как будто вокруг бушевала метель. Ей показалось, или в комнате стало ещё холоднее? Страх превратился в воздух, и дышать стало невыносимо трудно. Мужчина склонился почти прямо над её лицом. — Не бойтесь, миледи, я настоятельно прошу вас. Достаньте на свет отвагу, которая есть в вас. Элисон закрыла глаза, думая о своих родителях. Они не разведутся, если она умрёт? Или они уволят Кару, останутся дома совершенно одни и будут бездумно есть брокколи на ужин и пялиться перед собой? Как обидно, что папа так редко выходит из кабинета. Линч пыталась сделать отчаянный вдох, но не выходило – в груди что-то невыносимо жгло, казалось, лёгкие просто горят, и она сейчас задохнётся. Она раскрыла глаза, но увидела только ослепляющую темноту – она ослепла ослепла ослепла – а когда снова зажмурилась, почувствовав новый толчок боли, то увидела саму себя, стоящую на земле, которая тряслась прямо под её ногами. Трещины под ней грозились захватить Элисон, стоит ей только оступиться, поэтому она бежала и бежала, несмотря на убийственный жар в груди, пока в голове что-то беспощадно не запищало, она ступила прямо на разрыв в земле, и всё потухло.