Не в себе!

Первым, что Элисон почувствовала, когда ей показалось, что она проснулась, была тупая боль. В голове, за её пределами — повсюду. В черепушке только и делало, что вращалось это незамысловатое «больно-больно-больно», и ни о чём другом она думать не могла. Она не чувствовала своего тела и не могла даже пошевелиться. Она умерла? Или ещё жива? Или уже жива? Или в подвешенном состоянии? Никаких тоннелей со светом в конце, никакой проносящейся, словно кинофильм, мимо жизни, ничего такого не было. По крайней мере, она не помнила. Она словно выключилась на какое-то долгое время, а вокруг всё пищало, жужжало и вопило на непонятном языке. Сейчас отголоски этого безумного шума ещё слышались где-то глубоко внутри. Её будто выскоблили. Вытащили всё, что в ней некогда было и не оставили ничего от Элисон Линч, которую она когда-то знала. Ни эмоций, ни желаний. Разве так можно? Зачем она согласилась на это? Что ей теперь делать? Она даже забыла, почему вообще здесь оказалась. Она почувствовала какую-то тяжесть на себе, словно что-то начало неумолимо тянуть её вниз, к земле, словно её тело только сейчас обрело вес. Белоснежный свет вокруг неё вмиг превратился в непроглядную мглу, а голову будто сжали в тисках. Кажется, она открыла глаза. Или ещё спала? И тут же — гром среди ясного неба, оглушающий звук. — Миледи. И звук немного тише — ее порывистый вздох. — Да? — кажется, это коротенькое слово с её собственных уст сейчас разорвёт её голову. Она так устала. — Вы видите меня? — голос Седрика — она почему-то сразу вспомнила его — непривычно мягкий и почти такой же уставший, как она сама. А ещё в нём чувствовалось какое-то разочарование. Он думал, что она не выживет? Не дождётся. Она призвала своё зрение стать хоть немного чётче, и вот среди чернильной темноты появился маленький прямоугольник окна, из которого лился ровный, холодный свет, откуда-то с другой стороны. Этому свету было почти не за что зацепиться в этой лачуге, и он падал лишь на какую-то еле различимую койку и половину лица мага, который вдруг показался Санни намного старше и слабее, чем какие-то… сколько вообще времени прошло? Неужели то единственное, что сейчас озаряет эту комнату — это луна? Когда они пришли… зачем они приходили?.. Когда они пришли, ещё светило солнце. — Да. Теперь она чувствовала такой живой и приятный ночной холод и запах гари, поселившийся в этой комнате. Его тоже раньше не было. — Вы можете подняться? Вы хотите подняться? — его едва тронутая теплом рука коснулась её плеча, и она дёрнулась. — Да, — она сглотнула. — Да, наверное. Она приподнялась на своей последней постели, не сводя глаз с соседней кровати. Там кто-то лежал, и она даже могла бы вспомнить, кто, если бы сумела его разглядеть. Но ей надо было точно попытаться — она почему-то была уверена, что это очень важно. Девушка вновь посмотрела в окно. Теперь, когда она сидела, ей была точно видна круглая, бледная луна. Полнолуние. Говорят, в такие ночи случаются занятные вещи. Лампочка, люмос в голове. Она здесь, чтобы вернуться на место. В то тело, что лежит на соседней койке. И вернуть Хоуп — так её звали — на её пост. Теперь ей казалось, что она всегда это знала. Но — что удивительно — она заснула на этом же месте. Она смотрела на это же самое окно из этой же самой точки какое-то время назад, прямо перед тем, как лечь умереть. И проснулась тут же. Никуда не делась. Значит… значит… — Ничего не получилось, да? — она резко обернулась к магу лицом, чего, наверное, не стоило делать, когда у тебя так трещала башка, но как только она это сделала, то почувствовала, как по её плечам прошлись короткие завитушки. Она даже успела различить их цвет под лунным сиянием — тёмный. Не её волосы. Разумеется, не её волосы. Надломленный, хриплый вздох мужчины подтвердил ей мысли. — Да, милая, — ей было плевать на его вдруг появившееся «милая». Ей было плевать на его какой-то извиняющийся тон. Ей было плевать на собственную чудовищную усталость. Она хотела его зарезать. — Я сделал всё, что только было в моих силах, но этого оказалось недостаточно. — Почему? — Я не могу знать. Возможно, магия, подействовавшая на вас и совершившая с вами это, сильнее и выше моей, поэтому не в моей власти препятствовать ей. Но я не мог знать этого заранее. Возможно, во время обряда что-то пошло не так, но я уверен, что всё прошло безупречно. — Что могло пойти не так? — Элисон оскалила зубы. Хотелось бы ей, чтобы в ней было хотя бы капельку больше сил, чтобы её голос звучал зло, а не так болезненно. Она лишь сжала в кулак что-то под собой, что оказалось её собственными бриджами. — Работа велась в несколько этапов, — видимо, Седрику совсем не хотелось рассказывать деталей, но он не мог просто так отпустить их (если вообще собирался), не ответив на все её вопросы. Даже если она ничего не поймёт, она хотя бы будет знать. — В моих планах было наложение рунного заклятия, которое помогло бы отделиться душе от тела без серьёзных травм. Единственное, что могло помешать мне на этой стадии — неполное знание мной ситуации. Я был не полностью осведомлён о том, что именно и по какой причине с вами произошло. Возможно, это была моя ошибка, — добавил он совсем тихо. Теперь Линч не видела в нём ничего от колдуна, некогда наводившего на неё панический страх. Он со своей силой вмиг упал с выдуманного пьедестала могущества куда-то на пыльный пол своего жилища. — Но я не думаю, что дело было в этом. Руноскрипт был составлен удачно, ритуал его наложения прошёл по всем правилам. — Я очень рада. — сухо ответила Элисон. Ей тут же очень захотелось воды. Магу будто дали удар под дых, но он продолжил: — Следующим этапом было установление маяков, — подытожил он. — Маяки должны указать душе, куда отправляться и притянуть её к телу. Это был довольно рискованный шаг, но я владею этой техникой в совершенстве, так что ошибки быть не могло, — сглотнул он. Его попытка оправдаться и восстановить своё честное имя Элисон не впечатлила. Она лишь сильнее сжала свои брюки, пытаясь не думать о воде или о Хоуп. Почему-то то, что та, в отличие от неё самой, ещё лежала без сознания, её очень волновало. — Следующим действием было вербальное заклятье. — Серьёзно? Я думала, мы пришли к магу, а не к Гарри Поттеру! — только ей показалось, что хоть какая-то часть её сил вернулась к ней, как её злость, наконец, начала прорываться. — Неужели любому надо проколоться на чём-нибудь?! Нас этим уже не проведёшь! Если уж вы провалились, просрали всё, то скажите уже это прямо! — Глупая! Глупая девочка! — его голос тут же стал выше и громче, и страх, появившийся в Элисон при входе в этот дом, чудесным образом вернулся к ней. Ему даже не пришлось вставать с пола, чтобы заставить её заткнуться. — Ваши книжки про волшебников на мётлах с добрыми намерениями и безносым злодеем — ничего, кроме выдумки. Настоящие вербальные заклятия — это долгий, мучительный процесс! Это обращение к богам, а не взмахивание палочками, юная леди! — прикрикнул он. Но, наконец, поняв, что так ему не суметь наладить контакт с девушкой, которую он разочаровал по всем фронтам, он всё же смягчился, — Вербальное заклятие являлось заключительным, самым долгим этапом. Я проявил максимум концентрации и сосредоточенности, чтобы провести этот обряд, но никто не мог быть уверен, что он пройдёт успешно. Как только ритуал подошёл к концу, я стал ждать знаков. Летящей птицы, дрожания собственной тени, чего угодно. Но ничего не произошло. И я понял, что у меня не вышло. Как я уже сказал, это оказалось не в моих силах, не в моей власти. Я… мне жаль, — наконец, выдавил он. Элисон не сводила взгляда с его чуть поникшей фигуры, не зная, куда девать скопившиеся в ней чувства. Она была злой, она была напуганной, она была ужасно, ужасно разочарованной. — Неважно. Главное, что у нас ничего не вышло, — заключила она. Усталость, как снежная лавина, снова навалилась на Элисон, и ей захотелось домой. Казалось, ничего в этом мире сейчас не смогло бы утешить её. Однако маг не замечал её изнеможения. Он дёрнулся и тут же вскочил, подлетая к соседней кровати, где Хоуп беспорядочно махала руками. Ему понадобилось некоторое время, чтобы разбудить её, потому что она делала это всё во сне, а Санни так и сидела на своём месте, не в силах двинуться, будто любое её движение могло помешать пробуждению девушки. В сердце заныло, и противное чувство отступило только после того, как Хоуп подняли. То ли на неё так падал свет, то ли она и правда страшно побледнела. Невидящим взором она пялилась прямо перед собой, не шевелясь и не открывая рот, пока Седрик рассказывал ей о том, что случилось. Судя по всему, она не могла унять дрожь в руках, поэтому вцепилась пальцами в свои колени и застыла именно в такой позе. Элисон осторожно сползла с постели и подошла к ней, отмечая, что может лишь кое-как переставлять ноги. — Хей, Хоуп, всё нормально? — она могла бы попробовать придать своему голосу будничный тон, но даже не успела подумать об этом — вопрос вырвался как-то сам собой. Сама мысль присесть перед девушкой на корточки, как это сделал колдун, отдавалась ноющей болью в конечностях, поэтому она просто плюхнулась рядом, глядя на Моррисон. Та медленно повернула голову в её сторону. — Не знаю. Теперь на её лице явно читался испуг и такая же усталость, как у Линч. Элисон еле сдержала в себе порыв приобнять её — конечно, может, это и было бы довольно мило, но вряд ли сама Хоуп потом осталась бы в восторге, да и были они не совсем в тех отношениях. Но она все равно насилу выдавила из себя сочувствующую улыбку и чуть тряхнула соседку за плечо — на такую измученную Моррисон было больно смотреть. Та в ответ даже не моргнула. В чувства она пришла только после долгого и почти обездвиженного сидения на том же месте в одиночестве, пока Элисон, как более «пробудившейся», пришлось выслушивать наставления провалившего миссию колдуна. Тот, облокотившись о какой-то ящик в комнате, где они впервые увидели его во всей красе, разъяснял ей, что им надо будет делать. Маг призвал девушек хорошенько отдохнуть, набраться сил и перевести дух, и некоторое время ничего не предпринимать. «Никаких больше магов, колдунов, обращений и даже обсуждений этой темы», — сказал он. По безгласному мнению Элисон, это было не проблемой. Ей совершенно не хотелось слышать ни о чём из этого списка вплоть до конца своей жизни. Потом он сказал что-то в духе: — Я должен предупредить вас, что маяки, который я установил в ваши энергополя во время ритуала, могут оказать на вас небольшое действие ещё некоторое время… — проговорил он. Санни нахмурилась. — Его действие заключается в том, чтобы притягивать к телу, то есть… — Вот только не говорите, что… — … у вас могут возникнуть… эм, тёплые отношения к мисс Моррисон, к примеру. — О, Господи. — Это продлится не меньше недели, и, уверяю вас, не принесёт вам никаких больших трудностей. Может быть, это даже растопит лёд неприязни между вами… — Да что вы. И тут в комнату зашла, нет, ввалилась «мисс Моррисон», которая, судя по всему, как и Линч, еле держалась на ногах. С её лица ещё не пропал отпечаток страха и утомления, но она хотя бы уже не выглядела, как разбуженный среди ночи лунатик, оказавшийся на крыше. Элисон пришлось взять её под локоть, чтобы довести до мужчины, и отметить, какие же у неё были холодные руки. — Сколько времени? — спросила девушка, обращаясь то ли к Седрику, то ли к ней. Элисон рассеянно потянулась за телефоном и включила его. В неприветливом полумраке комнаты свет его экрана неприятно резал глаза. Связи не было, зато четко было видно время, которое уже порядочно перевалило за полночь. — Боже, сколько же мы тут пробыли? — ахнула Санни. — Ритуал длится определённое время, его нельзя ускорить или урезать, — спокойно ответил маг. Кажется, он уже забыл думать о своём разгроме и вновь надел на себя маску загадочного могущественного волшебника. Что ж, ему не надо было ловить среди ночи такси на окраине города и отвечать на гневные сообщения родителей. Их на дисплее засветилось уже семь. — Что ж, — Элисон прочистила горло, прежде чем вернуться к колдуну. Она не знала, что ему сказать — благодарить было вроде как не за что, да и не особо хотелось, глядя, как он уже стоял, гордо выпрямив спину и расправив плечи. Но даже в этой его позе проглядывала усталость, возможно, такая же сильная и ноющая, как у неё с Хоуп, и это останавливало её. Она коротко вздохнула. — Спасибо за попытку. — Благодарю за возможность попробовать, — и девушкам достался поклон от мага, а потом они без лишних слов покинули его дом-гриб и вышли в ночь. В отличие от центра города, здесь было не так уж и много гудящих машин и ослепительного света фар. Даже светофоры тут горели как-то уныло и печально, а может, печально было самой Элисон. Она посматривала на Хоуп, которая только хмурилась и вздыхала, при этом не давая ей отпустить свою холодную ладонь. Очень тёплые чувства. Пока они шли до остановки, Линч пыталась дозвониться до мамы Хоуп. Та взяла почти сразу — наверное, ждала у телефона. — Алло! Алло, Хоуп! — Привет, мам… Привет, привет. — Ты где? Почему не берешь трубку? Я звоню тебе весь вечер, переживаю, а ты не отвечаешь? Где ты ходишь — ночь на дворе! С тобой что угодно может случиться! Ты об этом подумала? Хоть бы ещё на звонки отвечала, так нет!.. Ты была с Ником? Ох уж этот Долтман! Эти ваши рокерские штуки до добра не доведут!.. — Мам, мам, стой. Да стой ты! — Элисон устало вздохнула. К счастью, остановка была уже за поворотом. — Со мной всё нормально, клянусь. Всё хорошо, ничего не случилось. Где я была? Где я была… Я… — она кивнула в сторону Моррисон, как бы прося у той помощи, но та только тупо мигнула глазами, словно её это не касалось, — Эх, мам, я была на набережной. Там вечером народу мало, вот мы и решили… — Кто «мы»? И почему ты раздумывала над ответом? Ох, мам, я просто увидела машину, подумала, что это наше такси, и вот… «Мы» — это я, Ник и Санни. — Санни? — Элисон. Элисон, которая Линч. — Оу, — кажется, миссис Моррисон была правда удивлена. Что ж, ещё каких-то пару недель назад Линч и сама бы не могла представить, что могла бы провести где-нибудь время с Хоуп, но жизнь — интересная штука. — Что ж, ты всё равно могла бы позвонить и сказать мне заранее, чтобы я так не нервничала. — Извини, мам, — снова вздохнула Линч. Девушки наконец, дошли до остановки, и она устало уселась на освещенную ярко-желтой лампочкой скамейку. — Ты же знаешь, на пляже ужасная связь. — Всему-то ты найдёшь причину, — проворковала женщина, видимо, смягчившись. Элисон выдавила из себя короткий смешок. — Кстати, мам, я хотела бы, ну, остаться у Элисон с ночёвкой, — идея вдруг показалась Линч довольно сносной. Её родители обычно были не против гостей в доме, это не меняло их образа жизни, поэтому всё могло пройти удачно. — До нашего дома отсюда далековато, да и… Элисон сама предложила, — она покосилась на Хоуп, которая почему-то расположилась на её плече, будто собиралась прямо так и заснуть. — От набережной до нашего дома не так уж и далеко, — подозрительно ответила мисс Моррисон. Элисон начал докучать этот разговор. — Ну, мне всё равно лень идти, а Санни уже заказала такси. Всё нормально, мам. Тебе нечего переживать. Так… я поеду? Послышался вздох по ту сторону трубки. — Ну ладно. Но чтобы завтра утром в школу без опозданий. — Разумеется. Пока. Она отключилась, хотя, наверное, мисс Моррисон хотела бы оставить последнее слово за собой. Неважно. Недолго думая, она послала звонок в службу такси, и теперь им осталось только некуда не деваться с этой остановки — единственного нормально освещённого места на этой улице. — Знаешь, я не хочу показаться грубой, но твоя мама немного чудит с этим своим тотальным контролем, — хохотнула она. Хоуп дёрнула головой, немного нахмурилась, но потом тоже улыбнулась. Наверное, это и были те самые тёплые чувства, о которых говорил Седрик, хотя Элисон и сомневалась, что сейчас могла чувствовать вообще что-либо. Но, раз ей не хотелось подстегнуть Моррисон по поводу того, что она оказалась «маменькиной доченькой», или того, как она растеряла свою храбрость после ритуала и предстала обычной уставшей девчонкой (если после сеанса с магом вообще можно быть обычной), наверное, она и правда стала к ней лучше относиться. Совсем скоро спасительно засветились фары подъезжающего такси, и девушки отправились к дому Линч. Они молчали всю дорогу — Элисон думала о том, как она успела соскучиться по собственному дому, а Моррисон уткнулась лбом к стеклу, ловя взглядом пролетающие мимо огоньки дорожных фонарей. Пусто и холодно. Она давно себя так не чувствовала. Голова всё ещё немного болела, как будто она проснулась только пару минут назад, а на неё уже успели наорать, а тело будто стало раза в два тяжелее. Глаза слипались, думать ни о чём не хотелось. Она пыталась представить, что мог говорить Седрик Элисон, пока она ошивалась в соседней комнате, но идей не было, а спрашивать не было ни сил, ни желания. Вообще-то, ей и правда давненько не было так плохо, даже когда она на спор съела три с половиной пиццы за вечер. А с Линч было как-то поспокойнее. Она вообще всё время на этот раз держалась молодцом, не то что Моррисон. Она-то, в отличие от Линч, всё сидела и страдала, пока та разруливала проблемы одну за другой. А она почему-то привыкла, что всё бывает наоборот. Что ж, в каком-то смысле они всё-таки поменялись местами обратно. Даже если миссис Линч и не была рада увидеть, как её дочь среди ночи притащила к себе в дом полусонную девушку, которая до этого была известна разве что как её конкурентка номер один, то она этого не показала. В своем шёлковом халате с кудрями на голове, будто только что со свидания, она с такой же полусонной улыбкой предложила девушкам чай, который те решительно отвергли, прежде чем подняться наверх в комнату Элисон. Аманда не была против — возможно, это было для неё и не ново. Как только дверь в хоромы Элисон открылась, обе завалились на всё, что считалось мягче пола — Элисон с удовольствием упала на свою мягкую, как облако, кровать, а Хоуп же досталось уже без удовольствия приземлиться на диван. И никто даже не подумал о том, что, по идее, всё должно было быть наоборот. Если уж они и проваливали миссии, то делали это полностью. Следующую неделю они не делали решительно ничего. Не говорили о произошедшем, не дёргались в сторону новых сомнительных приключений, даже выпускной бал отошёл куда-то на второй план и не обдумывался. Элисон бы подумать о Нике, хотя бы ради разнообразия, но и главный красавчик был завален тяжкими раздумьями об учёбе. Казалось бы, в конечном итоге это и не её вовсе оценки, а Хоуп, да и не заботилась она особо об этом раньше, но теперь ей вдруг не хотелось расстраивать Моррисон. Та тоже выбрала тактику завала работой для отвлечения, и если и открывала рот, то говорила только об университете. О том, как ей надо будет проходить собеседование, и о том, достаточно ли она активничала в школе, и о том, что её всё это нервирует и бесит. И Элисон нехотя чувствовала за собой вину за то, что вообще заварила эту кашу — подумать только, не покружись она в своём платьишке в комнате, не замечтайся она, может, этого всего и не было. Всё, что она могла сделать для Моррисон — учиться как можно лучше, чтобы не портить её оценки. Поэтому она — кто бы мог подумать? — торчала в библиотеке в том кусочке времени между уроками и дополнительными занятиями, пытаясь подтянуть своё, как оказалось, почти безнадёжное положение. Первая попытка прошла категорически плохо, а с третьего дня зачем-то подключилась Хоуп. Мол, «сама не знаю, почему, но ты выглядишь так жалко, что я захотела тебе помочь». Поэтому они сидели в самом углу библиотеки, чтобы никто ненароком не заметил, что они тут тусуются вместе, и Моррисон, найдя в себе хилые способности учителя, пыталась объяснить Линч математику. В принципе, это было всё, что Хоуп вообще делала. Вся её жизнь начала крутиться вокруг учёбы — с утра уроки, потом помощь Санни, затем эти её занятия по живописи, которые уже встали ей поперек горла, потом домой к Линчам, панически ждать ответа университета на электронной почте. К пятнице такой образ жизни Моррисон порядком надоел, поэтому в пятницу они с Санни пошли в библиотеку просто так. Элисон застыла у одной полки с подростковой литературой, смотря на яркие, прямо-таки рассчитанные на таких, как Линч, обложки. Её взгляд бегал от одной книги к другой, но в итоге, рассчитав свои силы, она взяла только одну. Хоуп же к пятому дню сдалась и начала задумчиво бродить между стеллажами в поисках чего-нибудь на тему магии или колдовства. Правда, найти что-то по такому запросу в школьной библиотеке было проблематично, и её поиски завершились только одной книгой — в темно-зелёной, чуть ли не по-киношному пыльной переплёте с говорящим названием «Душа и тело. Магические преображения». Здорово обрадовавшись, Моррисон, не сводя с обложки взгляда, тут же ринулась к Линч прямиком в читальный зал, и тут — — Бам! — Неприятная боль в колене, и, кажется, книга выпала из рук. Хоуп тут же вскочила с пола, стряхивая с себя дурацкую — «Этот пол вообще когда-нибудь моют?» — пыль и сверкая глазами в поисках источника переполоха. Впрочем, он никуда и не делся. Комически большие очки. Затянутая донельзя красная бабочка на шее. Забавно широкие штанины брюк и книги в руках. Да неужели. — О, о! Элисон! Элисон, мне так жаль! Я… я не хотел, правда, ты так внезапно… то есть, я так… — Боже, Майло, заткнись и помоги мне найти книгу. Ээ, пожалуйста. Майло ещё секунду постоял в нерешительности, то ли, как Эмили, удивлённая тем, что Её Высочество Элисон Линч знает его имя, то ли просто туго соображая в житейских вопросах, а затем ринулся искать фолиант. — Я смотрю, ты обожаешь сталкиваться с нами… то есть, со мной… то есть… эээ… с людьми, — проворчала Хоуп, и заметила, как Майло тут же залился краской под цвет своего галстука, который он тут же чуть растянул. Хоуп была неглупа и могла бы даже подумать, что это связано со стащенной из гардероба Линч юбкой выше колена, едва соответствующей правилам школы, но… Боже, это же был Майло. Кто угодно, но только не он. И только не сейчас. Ей хватило целой недели. Ей хватило целой недели, чтобы понять, что этот дрыщ в неё втрескался. Точнее, не в неё, а в Элисон, что и было довольно проблемным пунктиком. В любом другом случае ей было бы более, чем плевать на все эти стрелы Купидона, попавшие в бедную головушку Флетчера и превратившие его в несчастного романтика, но сейчас это касалось её самым прямым образом. Конечно, после превращения Моррисон обзавелась большим количеством внимания со стороны парней в школе — все-таки, за Линч бегала половина школы — но их идиотские подкаты не были похожи на галантные предложения помочь с раздачей листов в классе и почти незаметные — отодвинуть ей стул. Это было довольно забавно, учитывая его стеснительные улыбки каждый раз, когда он делал это. И, о! Никто не мог так же ненавязчиво, как Майло, предложить списать. Вообще-то, Хоуп не нужна была его помощь, но он сидел за партой позади неё как раз тогда, когда нужные мысли совершенно не лезли в голову, и абсолютно бескорыстно подсказал ей правильный ответ. И как только она растерянно поблагодарила его, он так же, как и сейчас, чуть ли не покрылся пятнами от смущения, будто ему было двенадцать, и он в первый раз говорил с девчонкой. Книга нашлась, и теперь Майло, поняв свою ошибку, решил сыграть в джентльмена и, давясь воздухом, предложил донести книгу до её стола. Это не светило ничем хорошим. — Слушай, Майло, это очень мило, и всё такое, но… эээ… понимаешь… короче, не надо. — Почему? — Потому! — огрызнулась Моррисон, но, столкнувшись с разочарованием на бледном лице Флетчера, чуть смягчилась. — Просто дело в том, что… фух, Майло, просто отста… — Ух ты, а можно спросить, зачем тебе эта книга? — перебил парень, указывая на том. — Ты уже спросил. Они уже были в паре метров от стола, за которым сидела Линч. Моррисон даже не могла свернуть куда-нибудь за стеллаж, чтобы отвести подозрения — все столы же были заняты другими старшеклассниками, и этот идиот, будто специально, шёл именно туда, где её ждала Элисон. — Ого, это научная фантастика или что? «Магические превращения»… Не думал, что ты увлекаешься этим… — Отдай книгу! От-отда… — О, привет, Хоуп! Давно не виделись! Ох, чёрт. — П-привет, Майло, — чуть нахмурилась Элисон. Видимо, она была в таком же восторге от встречи, как и Хоуп. — Да, и правда, давно. Аж со вчерашнего дня. Майло ходил на статистику. Майло ходил на статистику даже с другой группой. А ещё Майло ходил на графику, фотографию и веб-дизайн сразу. Всё это она узнала, сидя рядом с живой легендой школы и гордостью абсолютно всех учителей за одной партой на статистике. Всё это он успевал рассказывать, параллельно записывая лекцию в тетради, выстраивая графики на компьютере и препираясь с учителем. О, этим искусством он владел в совершенстве! Днём ранее она сидела, вырисовывая на листе кружки, отставив попытки вслушаться в слова мистера Харриса (за что Хоуп ей тем же вечером чуть не дала подзатыльник), и тут в какой-то момент она увидела Майло, вскакивающего с места. Его глаза горели. — Нет! В этом-то и вся проблема: этим самым студентам поручают не серьезные исследования, вроде эффективности лекарств от рака, а на что-то дешёвое и безобидное, а государство только радо оплачивать всё это дело, хотя в этих исследованиях совершенно нет смысла. Серьёзно, кому есть дело до того, что любители игры в гольф живут дольше любителей игры в домино? Элисон смотрела на него во все глаза. Он выглядел одновременно и смущённо, и уверенно, почти с пеной у рта доказывал свою правоту, но так ни разу и не взглянул на учителя. Спор продолжался ещё несколько минут, но стороны к компромиссу так и не пришли — в конечном итоге бедного Майло просто заставили сесть на место и закрыть свой рот. Выждав некоторое время, он немного пригнулся к Санни. — Хоть у меня и британские корни, и я крайне люблю Британию, их учёных я не пойму никогда. Эта организация существует, чтобы давать пышные обеды и раздавать друг другу золотые медали, — прошептал он заговорщическим голосом. Элисон хихикнула. Вечер стал чуть интереснее. Она разрывалась от желания спросить у него что-нибудь о самой себе — её новое положение могло помочь ей, наконец, узнать о себе мнение общественности в его лице, но после того раза он упорно молчал. Только единственный раз что-то сказал о том, что она поблагодарила его на занятии. «Так что, думаю, она всё-таки… хорошая», — обронил он и тут же, стушевавшись, принялся вдавливать карандаш в листок, пока тот не раскрошился. Элисон спрятала улыбку. Ей говорили, что она красивая, она и сама знала это лучше всех, но именно это вот «хорошая», хоть эту благодарность была и не её, было слышать как-то особенно приятно. И вот сейчас он здоровался с ней так, будто они были знакомы всю жизнь. Санни поймала на себе аж два взгляда. Хоуп растерянно смотрела на неё, а Майло неуверенно глядел то на неё, то на Моррисон, а затем так же нерешительно спросил: — Вы что… вы вместе? Взгляд Хоуп стал ещё обречённее, но Элисон даже не обратила на это внимания, потому что в её голове всё завертелось, как карусель. Что ему сказать, чтобы он отстал? Ей почему-то не хотелось врать ему, но как тогда вытурить его отсюда? Кажется, с каждой секундой любопытство в нём загоралось всё с большей силой, но не рассказать же ему всю правду? — Слушай, я говорила, что это не твоё дело, — вдруг разозлилась Моррисон, грозно развернувшись к нему. — Я думал, вы вроде как не дружите… — Мы и не дружим! — Нууу… — протянула Линч, и снова попала под прицел Хоуп, — Да ладно, только не говори, что всё ещё ненавидишь меня! — Да вы что, сговорились? — Нет, серьёзно! Я понимаю, побочные эффекты и всё такое… — Какие ещё побочные эффекты?! — Ну, Седрик сказал, что после ритуала могут быть побочные эффекты вроде… эээ… хороших отношений и всё такое, но дело ведь не только в этом? — Ты всегда будешь умалчивать о том, что ты творишь? — тут же завелась Моррисон, — Сначала не сказала про Ника, потом про платье, теперь оказывается, что тут у нас побочные эффекты! Зашибись, Линч! Я когда-нибудь убью тебя! — и тут она склонилась над столом, и Элисон смогла увидеть ей покрасневшие глаза и лицо, — Слушай, ненормальная. Мы с тобой работаем в команде, и я не хочу, чтобы из-за твоих идиотских выходок я осталась с твоими предками, завалом по математике и аллергией на лактозу на всю свою оставшуюся жизнь! Так что будь добра, если кто-нибудь ещё вдруг скажет тебе что-нибудь, будь так добра, передай мне! Поняла меня? — Иди нафиг! — Элисон, ты поняла меня?! — Дамы?.. Майло стоял за спинами девушек с глазами на половину лица и книгой о магических превращениях в руках. — Чёрт. — Приехали. — Но… Элисон… это же… это же не ты, а она… —заплетающимся языком сказал он. — Я имею в виду… — Он что, всё слышал? — Да, извините, я забыла выключить его слух. Конечно, он всё слышал! — Хоуп кое-как приземлилась на соседний стул. — Чудесно! Только этого нам не хватало! — Извините, но что происходит? — Майло стоял всё так же неподвижно, и на его бледном лице читалось абсолютнейшее непонимание ситуации. Элисон могла бы даже пожалеть его, если бы так не злилась, — Я ничего не понимаю, но тут точно что-то не так… с вами обеими… — Как занятно, что ты это заметил, — буркнула Хоуп, снова вскакивая с места. Ещё секунда, и она уже тащила очевидца в сторону выхода, попутно забирая у него книгу. — Но теперь, будь умничкой, сделай вид, что ты ничего не видел и не слышал, потому что это совершенно не твоё дело, окей? Совершенно не твоё дело. И да, мы будем тебе очень признательны, если ты сейчас же смоешься! — Но! Нет! Я не буду этого делать! Я хочу узнать, что происходит! — Хоти дальше, — когда до выхода оставалось несколько метров, Флетчер начал активно сопротивляться, и драма между девушками тут же забылась. Хоуп тащила парня к двери, а Линч подталкивала его со спины, и тому оставалось только сопротивляться и портить атмосферу учёбы в библиотеке. — Хей, у меня в сумке куча косметики. Если я тресну его по голове, может, он потеряет сознание и всё забудет? — Линч, ты правда идиотка? — Ты снова сделала это! — вскрикнул Майло, — Ты назвала её «Линч»! — Какой внимательный мальчик! Интересно, если мы повезём его к Седрику на стирание памяти, он запомнит дорогу? Под глухие писки очкарик был в прямом смысле вышвырнут из библиотеки вон, а потом такие же махинации были проделаны и с девушками — библиотекарь — тощая дама с волосами-сосульками, чью фамилию никто не помнил, наверное, давно не видела такого переполоха на своей территории. Майло скрылся, но им предстояло встретить его на следующем же уроке, поэтому проблему надо было решать как можно скорее. Зал переговоров нашёлся спонтанно. — «Зашибись, Лииинч», «Поняла, Ээээлисон»! Взяла и сдала нас! — брякнула Линч, — Ну и как, твои предложения? Вряд ли он что-то на самом деле понял, но теперь он от нас не отстанет… Ай! — швабра из комнаты уборщицы упала ей прямо на ногу. — Идея с Седриком всё ещё кажется мне дельной. Дадим дилетанту второй шанс, — пожала плечами Хоуп. — А я думаю… я вот думаю, что нам надо всё ему рассказать. Что-то с грохотом упало на пол прямо под зловещее шипение Моррисон. — Ты что, серьёзно? Издеваешься? Зачем? — Затем, что… — Элисон задумалась. Она и сама не знала, зачем. Просто ей не хотелось иметь ещё большие проблемы, запугивать Майло или портить с ним отношения, сделав вид, что ничего не случилось или оборвав все связи. С ним было здорово болтать на занятиях, и без его занудного британского акцента над ухом дни стали бы порядком хуже. По правде говоря, Флетчер был единственным, с кем она за последнее время могла спокойно разговаривать, не боясь сказать что-то не то. Было бы очень обидно, если бы эта неначавшаяся дружба закончилась. И ей бы не хотелось, чтобы он считал, что перестал общаться с Хоуп, когда на самом деле это была Санни. Почему-то ей хотелось, чтобы он знал правду. — Затем, что он это заслужил. Я имею в виду, не надо его обманывать. Так будет только хуже. Послышался глухой звук — Хоуп облокотилась о железную дверь комнатки. — Ооо, Элисон включила сочувствующую дурочку. — Ничего я не включила! — Действительно, ты её и не выключала. — Слушай, ты сама сказала, что мы должны работать в команде. Не знаю, как тебе, а мне немного неприятно «работать в команде», когда меня только и делают, что пытаются задеть, — вздохнула Элисон, и тут же пожалела о сказанных словах. В голосе Хоуп напряжения не убавилось. — Признай, что у меня это получается. — Даже если и так, сейчас тебе-то что с этого? Мы впутались в это вместе, мы и должны принимать решения вместе. Это касается нас обеих, и мы не сможем справиться с этим, если не попытаемся… хотя бы чуточку подстроиться друг под друга. Я понимаю, что мы не станем подружками номер один, я бы и не хотела, но… просто… это правда неприятно. — Линч опустила глаза, хоть Моррисон и не видела её лица. Ей было стыдно и обидно признавать свою слабость. Она не умела, как Хоуп — та даже после всего осталась самой собой — дерзкой, острой на язык, упорной и решительной, способной взять всё в свои руки, когда это требуется. Элисон же совсем потерялась за последние две недели. Она перестала быть блистательной модницей и разбивательницей сердец, перестала быть легкомысленной и заносчивой, и эти изменения пугали. Она будто выпрыгнула из тёплой удобной кровати декабрьским утром прямо в холодный и суровый мир. Напротив раздался неровный вздох. Видимо, Хоуп тоже раздумывала над словами девушки. — Ладно, — произнесла она наконец. Её голос стал немного ниже и серьёзнее. — Предположим, я поняла тебя. Не то чтобы я буду меньше подкалывать тебя или что-то такое, но если это и правда так важно для тебя, то я постараюсь. — Правда? — Видишь, я перестаю шутить, и ты больше не веришь мне, — усмехнулась Моррисон. Элисон не сдержала смешка, — В общем, если тебе интересно, этот твой Майло вынес мне мозг на этой неделе со своими дурацкими попытками привлечь к себе внимание. Так что, может, если мы всё ему скажем, он переключится на тебя. — Аааа, Хоуп, ты лучшая! — взвизгнула Санни и в порыве чувств потянулась к Моррисон, несмотря на страшный грохот инструментов вокруг. Правда, из-за мрака она сначала обняла не Хоуп, а её руку, но скоро нашла её саму, а после и сама Хоуп как-то аккуратно положила руки на её плечи. Секунду они молчали. — То, что Седрик с нами наделал — дерьмо. — Определённо. В середине следующего урока под парту к Майло приземлилась записка, а уже через полчаса он неуверенно возвращался в библиотеку, куда на пять минут ранее через мольбы у смотрительницы зашли девушки. Помещение встретило его холодной пустотой и запахом пыли и ни одним следом присутствия того, кто зачем-то чуть ли не приказал ему направиться сюда после урока. — Эй? — окликнул Флетчер, не видя ни одной живой души внутри. Продвигаясь всё дальше и дальше, он всё сильнее чувствовал подкрадывающееся беспокойство и, думая о своей горькой судьбинушке, даже не заметил, как сзади на него набросились две пары рук. — Ни с места, мы ведём вас на место происшествия для полного разъяснения ситуации, — проговорила Санни, вцепившись в его локоть, — Сохраняйте спокойствие до прибытия к пункту назначения. Тут же свидетель был посажен на стул, и над ним встали две фигуры. Одна — с прекрасными длинными светлыми волосами, струящимися по бледным плечам, та же, что секунду назад держала его за руку и пыталась шутить, и вторая — с вьющимися короткими локонами и тёмной кожей — она сейчас закрывала парню рот, чтобы он не начал кричать. Первую он знал как Элисон Линч, вторая была ему известна как Хоуп Моррисон. Произошедшее за последний день заставило его сомневаться в достоверности этой информации. — Значит так, — начала первая, — Мы позвали тебя для того, чтобы рассказать тебе, почему случилось то, что случилось, но только сначала ты пообещаешь, что больше никто не узнает об этом, потому что ты никому ни о чём не расскажешь. Никому. Понял? — Флетчер кивнул, сглотнув ком в горле. Блондинка уселась на соседний стул, брюнетка же выбрала место прямо напротив Майло и посмотрела прямо на него. В отличие от другой девушки, на лице этой ещё оставалось некоторое беспокойство. — И да, удивляться будешь только в конце и не больше трёх минут. Я не хочу опоздать на живопись, — прервала её девушка рядом с ним. — Боже, Хоуп, замолчи уже. Майло жадно втянул в себя воздух. Это снова случилось! Они называли себя именами друг друга, только на этот раз уже не скрывали этого. Парень нервно заёрзал на стуле. Любопытство распирало его с того момента, как он вывалился из библиотеки, и мысли об этой парочке настолько завладели его головой, что он даже не дал списать Гюнтеру с соседней парты, что было чревато последствиями. И вот сейчас, кажется, его собирались посвящать в тайну. Понятно, почему девушка перед ним нервничала. — Ладно. Начинай. — В общем, дело в том, что с нами — со мной и… и с Хоуп произошла очень странная, загадочная и пока совершенно необъяснимая вещь. Мы бы никогда не поверили, что такое возможно, но случилось так, что… — девушка бросила взгляд на соседку парня, та лишь махнула рукой, — …что мы с ней поменялись телами. — Короче, парень, мы сами понятия не имеем, как такое могло произойти, и что нам с этим делать, но раз ты уж докопался до нас, то вот тебе прав… Эй, я же сказала, время на удивление только в конце! Она замолчала, и шторм в голове Майло превратился в штиль всего лишь на секунду, чтобы принять на себя ещё большую волну. — Подождите, что? Это шутка! Вы шутите! — крикнул парень, и тут же на его рту оказалась ладонь его соседки. — Обожаю библиотеки. Тут нельзя кричать и громко выражать свои эмоции. Превосходно, не правда ли? — оскалилась девушка. Майло никогда раньше не видел на её лице такой улыбки. Бывало, она усмехалась, смотря на позоры новичков в классе или на несчастные попытки парней подлизаться к ней, но такого оскала он никогда не наблюдал. Такая ухмылка намного привычнее смотрелась бы на… на… — Вы что, серьёзно? Не смеётесь? Это не шутка? — предпринял последнюю попытку он, но его ожидания не оправдались — обе девушки медленно покачали головами. — Нет. Это правда так. И мы бы не стали так шутить над тобой. — Нам без этого и дела до тебя не было бы, — хихикнула девушка рядом, — Что? Я обещала не подкалывать тебя — на него это правило не распространялось! — Получается, что ты — он показал на блондинку, — это Хоуп, а ты, — он указал на брюнетку, — …а ты и есть Элисон? И вы хотите, чтобы я поверил в это? Чтобы я поверил, что я всё это время… — Ну, не всё это время, а последние две недели. А так, да, когда ты думал, что ты говоришь со мной, ты говорил с Хоуп, и наоборот. Теперь можешь брать на заметку и не говорить мне ничего обо мне, хоть это и было приятно, — хихикнула… Элисон? — О боже, но это же просто невозможно! — Да, это невозможно, но это произошло. И было бы очень неплохо, если бы ты не включал в себе ученого и не ринулся пересказывать нам причины, по которым это не могло случиться. — Я бы, может быть, и поверил во всё это, если бы у вас были какие-нибудь доказательства, — неожиданно осмелел парень. Рядом послышался вздох. — Тебе мало того, что она нацепила брошку, которую я никогда в жизни сама бы не надела? — если в теле Хоуп и правда была Элисон, то она начала злиться. — Слушай, Майло, при всём моём самом лучшем отношении к тебе, мы не собираемся тебе ничего доказывать. Мы не просим, чтобы ты обязательно поверил нам, хотя это было бы нам на руку. И мы не просим твоей помощи, хотя если ты можешь её оказать — пожалуйста. Мы просто хотели, чтобы ты знал, что происходит. Флетчер замолчал, пытаясь принять происходящее. Он был удивлён, напуган, разозлён и шокирован, и всё это вкупе с ужасающим чувством стыда, накрывшем его, как только он понял, что он делал всю последнюю неделю, вынудило его с громким выдохом осесть на своём стуле. С него не сводило взгляда две пары глаз, и он чувствовал себя ужасно. Но надо было что-то делать. — Если это и есть причина, почему вы так странно и необычно ведёте себя в последнее время… — он снова сглотнул, — то я могу поверить вам. То есть, я всё ещё не верю в это, но я верю вам. — Уии! — пискнула девушка перед ним, и уже через секунду его прижали к себе. Теперь он точно знал, что это была Элисон, поэтому краска на щеках не заставила себя ждать. — Я смотрю, ты сегодня щедрая на объятия, — прокомментировала девушка сзади — Хоуп, надо полагать. — Имею право! — хихикнула Санни. — Теперь он в деле! — Что ж, Флетчер, — флегматичным тоном заключила Моррисон, — Приветствуем тебя в нашем клубе потерявших своё тело за две недели до выпускного бала. Добро пожаловать.