* * *
Дорога была долгой и утомительной, Иккинг ёрзал на мягкой обивке и думал, что если уснёт сейчас, то, может, его отвезут домой. Но сон не шёл, и единственное, что ему оставалось, это подставлять лицо холодному воздуху, не сводя взгляда с нескончаемых едва зеленеющих деревьев. Когда одна из веток, близко наклонившаяся к дороге, ударила его по лицу, Иккинг обижено потёр нос, забираясь обратно в машину под беззвучный смех водителя. Когда они выехали на мост, Иккинг замер, прилипнув к стеклу и почти не сводя взгляда с реки, освещённой бессчётным количеством разноцветных огней. Поместье, напоминавшее замок, в котором готовился вечер, огромной стеной нависал над рекой, освещаясь под водой, и ярким пятном выделялся среди сгущающихся сумерек. Иккинг заёрзал на месте, предвкушение разлилось у него в груди ярким пламенем, и ощущение неправильности покинуло его. Включились фонтаны, яростно взмывая вверх, влажный воздух ударил в грудь, и Иккинг глубоко вдохнул, на секунду чувствуя себя летящим в облаках. Веселье охватило его, и Хэддок восторженно улыбнулся, полностью отдаваясь ощущениям. Когда Роберт вдруг свернул, проезжая мимо здания, Иккинг замер, недоверчиво уставившись на его отражение в зеркале. Он неловко поёрзал на сидении и втянул голову в плечи, думая, что, возможно, перепутал здания. Они въехали в густой лес, и в лицо Иккингу дыхнуло прохладой, он высунул руку из окна, ловя воздух пальцами и слегка щурясь от сверкающего меж деревьев блеска воды. Лес отступил, и они выехали на уложенную гравием площадь. Машина остановилась, и Иккинг едва качнулся вперёд, с интересом выходя из машины. Здание, открывшееся ему, едва ли было меньше прошлого, но скрываемое темнотой подступившего леса казалось мрачнее. Кроме того, на некоторых этажах не горел свет, так что, должно быть, они прибыли раньше нужного. К нему вдруг подорвались двое запыхавшихся мужчин. — А разве это не машина Ральфа Хофферсона? — бесцеремонно бросил первый, поправляя синий галстук с неприметными цветами на нём. Его солнцезащитные очки выглядели просто смешно, если не сказать комично. Иккинг вскинул брови, чуть отступая на шаг, чтобы не столкнуться с ним носом. — Конечно, нет, — бодро произнёс он, — Инициалы на капоте Вам ни о чём не говорят? — Иккинг кинул взгляд в сторону выгравированных на крышке «Р» и «Ф», и усмехнулся, — они принадлежат брокеру по имени «Хальф Рофферсон», — он едва сдержал улыбку, думая, что, может, поездка оказалась тем, в чём он так нуждался. Парень улыбнулся так широко, что это и вовсе перестало походить на улыбку. — Эндрю Дэрбонд, Нью-Йорк Таймс. А ты, шутник, откуда здесь взялся? — он оглядел Иккинга с ног до головы, презрительно фыркнув и пригладив свой пёстрый галстук. — Иккинг Хэддок, — Иккинг улыбнулся в ответ, вскидывая брови, — помощник Ральфа Хофферсона. Лицо Дэрбонда вытянулось, он дёрнулся и сжался, невольно отступив на шаг. Иккинг силой заставил себя не засмеяться, но короткого смешка сдержать не смог. — Доброго вечера, Мистер Хэддок, меня зовут Луи Марконни, — второй журналист вдруг протянул Иккингу руку, и взгляд его выражал невероятную заинтересованность. Хэддок с удовольствием пожал протянутую руку и улыбнулся, — мы бы хотели задать Вам пару вопросов. Иккинг вытянулся, осознавая, издал робкий «э?» и протараторил: — Скоро сюда должен будет подъехать наш пресс-секретарь, разумнее будет задать этот вопрос ему, — Иккинг неровно улыбнулся и, почти переходя на бег и игнорируя громкие оклики репортёров, скрылся за полуметровой оградой.* * *
Когда двери позади Иккинга захлопнулись с громким, протяжным стуком, он остановился посреди тёмного — а главное — пустого зала. Хэддок оглянулся вокруг, рассматривая накрытые столы и выключенные лампы, и недоумённо уставился на двух шумных официантов поодаль. Они уставились в ответ, замерли, затихнув, а потом наперебой бросились к Иккингу, уводя того на кухню. Они отчитались Иккингу о меню на вечер, перечислили ещё готовящиеся блюда, выглядя невероятно гордыми собой, и замолчали, уставившись на Хэддока. Иккинг сделал своё самое умное лицо, стараясь не кидать уж голодные взгляды на блюда вокруг. Один из официантов вздрогнул, схватился за голову, задевая рукой второго по носу, и протянул Иккингу записку: «Знаю, ты на это не подписывался, и поэтому приношу свои глубочайшие извинения, но, к сожалению, кроме тебя никто больше не сможет мне помочь» — зачитал Иккинг вслух, скрипнув зубами. Он глубоко вздохнул и улыбнулся официантам. — Что ж, Вы действительно приложили немалые усилия, — его улыбка стала шире, — уверен, мой начальник будет доволен. Официанты переглянулись и, улыбнувшись в ответ, унеслись в кладовую, толкаясь и пихаясь. Иккинг выскользнул на улицу, с удивлением замечая первых гостей. Это было странно и захватывающе одновременно, он замер рядом с одним из уличных столиков, наблюдая за встречающим гостей швейцаром, и впервые чувствовал себя здесь уместным. Вплоть до момента, когда на дорогу выехал дорогой эссекс, разбавляя ленивую тишину весёлым гомоном множества голосов. Когда из салона плавно вышел Санни Йоргенсон, перехватывая тонкую ладонь Астрид, Иккинг пожелал провалиться сквозь землю. Санни окинул толпу пьяным взглядом, зацепился за Иккинга глазами и распахнул глаза. Из машины резво вышла ещё одна девушка, тянущая за шиворот высокого парня. Она оттолкнула мешавшегося Йоргенсона с небывалой лёгкость и остановилась напротив. Лицо её приобрело похожее удивлённое выражение. Когда из машины вышло ещё двое, Иккинг всерьёз задумался, как образом они все там поместились и стоит ли ждать ещё. Астрид оглянулась на него, и на секунду на её лице мелькнула жалость. Она выпрямилась, почему-то выглядя в своём голубом платье достаточно устрашающе и спросила: — Господин Хэддок? Неужели Вам не хватает жалованья на нынешней работе? — её громкий голос прозвучал неожиданно весело в возникшей тишине. Иккинг решил смотреть лишь на Астрид, не позволяя себе оглянуться на людей позади неё. — Жалованья мне хватает с лихвой, спасибо за заботу. И я тоже рад Вас видеть, — он позволил сарказму проступить в голосе. Многие из компании нахмурились — Иккинг не видел, но был почти уверен в этом — и уставились на него недовольными, пьяными взглядами. — Но где же мои манеры? Иккинг Хэддок — помощник основателя H Finans, — он заставил голос звучать вызывающе спокойно и улыбнулся. — Фамилия смутно знакомая. Вы, часом, не воевали? — услышал вдруг Иккинг. Он повернулся к полному пареньку стоящему почти позади и кивнул, стараясь держать лицо. — Родерик Ингерман, — парень вышел вперёд, отталкивая скалящегося Санни и изрядно повеселив Иккинга. Он протянул свою мясистую руку вперёд. — Очень приятно, 31-й пехотный, полевой медик, — произнёс Иккинг, пожимая протянутую руку и искренне улыбаясь. — Да быть такого не может, подождите-ка. Иккинг, черт возьми, Хэддок! Полевой медик, два «пурпурных сердца»*, медаль «За выдающиеся заслуги»* и «Бронзовая звезда»! * Я уже не говорю о медалях выданных всем по окончании войны и за пройденные кампании. Дамы и господа, перед Вами герой войны, — восхищённо произнёс Родерик и обвёл толпу пьяным взглядом. Остальные неуверенно покосились на Иккинга, и лица их едва ли выражали восхищение, — такое надо отметить! Так, все за мной, — он повис на плече Хэддока и помахал толпе рукой, — а с тобой, друг мой, нам есть о чём поговорить, — Родерик двинулся вперёд, едва качаясь. Иккинг весело засмеялся, чувствуя цепкий взгляд Санни, и резво зашагал следом.* * *
— Ты ведь помнишь Яна Бергмана? Он, кажется, ещё дал тебе какое-то смешное прозвище, — тихо произнёс Родерик и голос его искрился дружелюбием. — Ага, — Иккинг улыбнулся воспоминаниям, — Жизнелюб, — протянул он, пробуя слово на вкус. Много лет прошло с тех пор, как он последний раз себя так называл. Друзья Родерика засмеялись, не сводя с Иккинг весёлых взглядов. Иккинг оглянулся на хмурую Астрид и, разомлевший от вина и тёплой компании, открыто ей улыбнулся. — Жизнелюб и Рыбьеног, — Карл вытер несуществующие слёзы и поправил свой длинный, светлый хвост, — кажется, эти ребята нашли друг друга. Он ударил свою сестру по плечу, издал странный возглас и наткнулся на её хмурый взгляд. Она ударила ответ. — Сколько раз я просила этого не делать, — Кэролин раздражённо подтянула упавшую на плечо лямку чёрного, свободного платья и дерзко улыбнулась брату, — впрочем, продолжай, всегда нравилось тебя бить. — Не обращай на них внимания, — тихо произнёс Родерик, отворачиваясь, — дали мне это глупое прозвище, а мне теперь оправдываться, — он покраснел и откашлялся, — В общем, — Ингерман расплылся в улыбке и согнулся, принимая заговорщицкий вид, — Ян приходился мне троюродным братом, и ты не представляешь, как много он о тебе рассказывал! — Представляю, — Иккинг судорожно улыбнулся, неловко потирая плечо. Ян был довольно острым на язык человеком, и его потрясающее умение собрать все английские ругательства в одном предложении было достойно похвалы. — Подожди, вот зайдем в зал и побеседуем нормально. Иккинг, подгоняемый тяжёлой рукой Родерика, оглянулся назад, натыкаясь на цепкий взгляд Хезер Салливан. Из рассказа Ингерман он знал, что близнецы являлись детьми Нью-Йоркского главного судьи, а Салливан — дочерью губернатора Англии в Индии, решившего переехать в США совсем недавно. Сам Родерик был сыном известной композиторской пары, и сюда он приехал вместе с Кэролин, хотя, Иккинг знал, заинтересован в ней не был. Астрид, оказавшаяся впереди, скосила на него недовольный взгляд и грубо отпихнула руку Санни. Иккинг удивлённо моргнул и нахмурился. — На публике они играют пару, — пояснил Родерик, близко наклонившейся к нему, — но мне, кажется, Санни заигрался, — он пьяно хихикнул, распахивая перед Иккингом дверь. Сейчас зал ярко освещали шесть огромных люстр, подвешенных под высоким мраморным потолком. Они едва покачивались, создавая нечёткие бегущие по полу тени, и резали глаза при взгляде на яркие, мелкие лампочки по бокам. Иккинг зажмурился, оглядывая заигравшие отблеском стеклянной посуды столы, и подумал, что Ральф, должно быть, будет в восторге. Родерик уселся за широкий, вытянутый стол, и с шумом выдвинул стул рядом с собой, приглашая Иккинга сесть. Он неловко присел рядом, наблюдая, как рассаживаются остальные. Астрид села напротив него и выжидающе вскинула светлую бровь. Иккинг старался на неё не смотреть. Впрочем, Родерик быстро увлёк его в свой рассказ, и Иккинг расслабил напряжённые плечи, позволив себе сгорбится. Ему невероятно понравились близнецы, едва ли закрывавшие рот и берущие в оборону каждого, кто был с ними не согласен. Они сидели рядом, и действия их были синхронными: когда Кэролин потянулась за пустым бокалом слева от себя, Карл потянулся за вторым, в точности копируя её движение. Иккинг удивлённо вскинул брови, перехватив понимающий взгляд Хезер, и улыбнулся. Родерик вдруг неожиданно рассмеялся, громко закашлявшись. Иккинг неловко постучал его по массивной спине. — Вспомнил один случай, — начал он, отдышавшись, — когда мы с сестрой Яна решили его разыграть. Ну, знаешь, ничего толкового: когда моя мама отправила нас всех по постелям, мы с Беккой спрятались в шкафу и стали ждать Яна. В общем, старый шкаф открылся не сразу, ну, и, — Родерик покраснел, — мы проломили дверцу… ну и грохот тогда стоял, — он снова засмеялся, убирая бокал с шампанским в сторону, — Ян так громко ругался, что мама услышала и заставила его ставить дверцу на место. Иккинг засмеялся, откидывая голову назад, и вдруг почувствовал себя вернувшимся, отпустившим и живым. Живущим. Вплоть до хмурого взгляда Астрид напротив него. Выражение её лица не изменилось, но тень, падающая ей на глаза, делала её устрашающей. Иккинг прочистил горло и резко поднялся. — Приятно было познакомиться с вами, ребята, — Иккинг широко улыбнулся. Кэролин улыбнулась в ответ, — но мне уже пора, так что повеселитесь здесь, — стараясь, чтобы его слова звучали как можно вежливей, он сдвинулся с места. — Неужели так? Какая жалость, что Мистер Хэддок не сможет с нами остаться, — в её голосе не было ни намёка не сожаление. Астрид сцепила руки, положив на них острый подбородок и вызывающе ему улыбнулась. Иккинг скривился, поздно спохватившись, и отвернулся, стараясь не думать о взглядах, прожигающих его спину. Он также старался не думать о том, что заставило его промолчать.***
— Какого чёрта он себе позволяет?! — рявкнул Санни, резко поднимаясь следом, — при всём моём уважении к Ральфу, как он посмел поднимать такую шваль до своего уровня? Он что, совсем мозгов лишился? Астрид медленно поднял столовый нож, осторожно проводя по нему тонкими пальцами. — Ещё раз, — угрожающе произнесла она, — я услышу что-то подобное из твоего вечно незакрывающегося рта, ты окажешься в мед. палате, — её взгляд, полный невысказанной злобы, потемнел. — Да я эту крысу, считай, на улице нашёл. Жил в каморке где-то на краю Бруклина, еле сводил концы с концами, — Санни нервно дёрнул плечом, — а теперь вон какой, и своё мнение у нас сразу появилось, — его лицо неприятно скривилось, и Йоргенсон злобно отодвинул от себя полупустой стакан шампанского. Астрид глубоко вздохнула, окидывая взглядом остальных. — Я тоже не в восторге от решения дяди, — она фыркнула, кинула на Санни предупреждающий взгляд и сжала кулаки, — но свой поганый рот тебе лучше держать на замке. Родерик примиряюще вскинул руки. — Тише, друзья, он неплохой парень. Жизнь его, конечно, потрепала, но он прошёл войну, знаете? Потому что у меня создаётся впечатление, будто вы все забываете об этом незначительном факте, — он злобно оглянулся на Йоргенсона. — Храбрости тебе не занимать, когда ты пьян, — огрызнулся Санни в ответ и отвернулся, складывая руки на груди. — Он такой симпатяга, — вдруг встряла Хезер, опираясь о сжатый кулак подбородком, — и он, кажется, весьма в тебе заинтересован, моя дорогая. Астрид встретила её искрящиеся весельем глаза скептическим взглядом и поджала губы. — Не знаю, о чём вы тут толкуете, но позвольте вставить свои пять центов, — Карл ухмыльнулся и подмигнул Астрид, пьяно хихикая, — он единственный, кто сумел поставить тебя на место. Но, знаешь, что я ещё могу сказать? — Карл принял знающий вид, вскинул палец, — он кажется чертовски уставшим, — и загадочно замолчал, повиснув на плече у сестры. — Ага, — согласилась Кэролин, подёргивая брата за хвост, — я редко, когда согласна с этим, — она тактично кашлянула, — этим. Но в этот раз он прав. — Вы ведь его даже не знаете, — Астрид окинула их подозрительным взглядом, — и да, Хезер, — она скривилась, в непонимании вскидывая руку, — серьёзно? Хезер весело засмеялась, откидывая голову назад. — Просто невероятно, как я мог общаться с такими беспросветными идиотами, — вскинулся вдруг Санни, подскакивая на месте, — Рыбьеног ещё куда ни шло, но вы, — он в бессилии замахал руками, окидывая стол разъярённым взглядом, а потом развернулся на пятках и сорвался с места, расталкивая людей по пути. Хезер наклонилась к Астрид, накрывая ладонью её сжатую в кулак руку. — Астрид, послушай меня, Иккинг не плохой человек, — она успокаивающе улыбнулась, — он как открытая книга: всё на лице написано. — Может быть. Но он хлюпик, посмотрите, — Астрид взмахнула рукой в сторону, — ему и компанией-то управлять не хочется, вечно это унылое выражение на лице, — она скривилась и скрестила руки на груди. — Хлюпик? — вскинулся Родерик, — ты, должно быть, шутишь, подруга! Он войну прошёл! — Далась тебе эта война! — Астрид шумно хлопнула рукой по столу, а потом, спохватившись, замерла, оглядываясь на соседние столики, — в медиков не стреляют, — бросила она. — Так только в книгах бывает, — Родерик грустно улыбнулся, откидываясь на спинку стула, — думаешь, фашисты кресты искали на рубахах? Выпустил очередь, а там в кого попадёт. Астрид не ответила, поджимая губы и кривясь. — Знаешь, думай, что хочешь, — Родерик недовольно на неё покосился, — но ты должна дать ему шанс хотя бы ради Ральфа. — Я согласна с Родом, — Хезер сделала осторожный глоток белого вина, — ты должна дать шанс Иккингу Хэддоку. Астрид застонала, резко поднялась и, кинув разочарованный взгляд в их сторону, покинула зал. Журналисты по другую сторону помещения щёлкнули камерой.***
Оставшаяся часть вечера прошла незаметно, разбавленная хорошей музыкой и искрящимся шампанским. Смех и разговоры гостей сливались в один, едва различимый гомон, который Иккинг, впрочем, не замечал, занятый беготнёй по кухне и руганью поваров. Протез впивался в колено, наверняка растирая до крови, но Иккинг старался об этом не думать и отчаянно ждал конца вечера. Когда гости стали расходиться, он застонал, давя неуместную радость, и плюхнулся на стул, привычным движением потирая больную ногу. Выйдя за ворота, Иккинг глубоко вдохнул влажный воздух, чувствуя, как обжигает лицо ночная прохлада, и расслабился. Стояла тишина, разбавляемая стрекотом цикад и шорохом листвы, и его собственное сбившееся дыхание выровнялось, стоило ему снова кинуть взгляд на лес, темнеющей на горизонте. Позади что-то громко упало в воду, оглушительным плеском расходясь по поляне, и Иккинг повернулся на звук, находя взглядом сгорбившуюся одинокую фигуру, сидящую на пирсе. Что ж, он догадывался, кто это. Иккинг обернулся на машину Роберта, с сомнением переминаясь с ноги на ногу, а потом двинулся в сторону пирса. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, остановившись и глядя на Астрид сверху вниз. Астрид едва ли вздрогнула, поворачиваясь к нему с выражением раздражения на лице. Что ж, может быть, ему не стоило приходить. — Да так, — она подняла камень тяжелее и снова кинула его в воду, разбавляя тишину леса громким плеском. Её волосы растрепались, завиваясь на концах, и Астрид нетерпеливо сдула их в сторону. Это позабавило Иккинга, и он присел рядом, поднимая небольшой камешек. — Все разъехались, — заметил он, плавным движением руки пуская камень по водной глади, — разве тебе не пора домой? — Не хочется, — призналась Астрид, кидая взгляд на горку небольших камней рядом с её рукой, Иккинг неловко отодвинулся, стараясь не задеть их. — Здесь тихо, — невпопад сказала она и опустила взгляд на свои руки. — Да, — Иккинг поджал губы, краем глаза замечая поблёскивающую в темноте брошь на платье Астрид. Он заметил её и раньше, в общем-то, это было первое, что он заметил, но сейчас это было, пожалуй, единственным, что удерживало его здесь. Астрид кинула на него неуверенный взгляд, нахмурилась и посмотрела сожалеюще. — Я думаю, мне стоит извиниться, — произнесла она. — Знаешь, мне казалось, эта встреча будет провальной, но моим друзьям ты понравился, ну, — она скривилась, — всем, кроме Санни, конечно. И, в общем, прости, — она натянуто улыбнулась. Иккинг улыбнулся в ответ. — Всё в порядке, — произнёс он, — я понимаю, почему ты себя так ведёшь. Астрид усмехнулась. — Ничего ты не понимаешь. — Ты права, — легко согласился Иккинг, — так что объясни мне, пожалуйста, почему тебе так хочется выставить меня посмешищем каждый раз, как мы встречаемся на публике, — он не смог скрыть подступившую к горлу обиду в голосе. Что ж, у него в любом случае было на это право. Астрид замерла на секунду, опустила глаза и нащупала камень рукой. — Просто, — протянула она и нахмурилась, — после смерти родителей Ральф был единственным, кто действительно заботился обо мне, — голос Астрид был сухим и невыразительным, — а потом, — она повернулась к Иккингу лицом, — появился ты. Астрид снова кинула камень в воду, совсем не прилагая усилий, и ледяные брызги задели Иккингу ботинки. — Никто не отнимет его у тебя, — соврал он, чувствуя, как вина обжигает кончик языка; он обещал Ральфу. Астрид отвернулась от него, нахмурившись, будто ожидала совсем другого ответа. — Звучит неубедительно. Иккинг не знал, что ответить. Он отвернулся, вглядываясь в тёмную синеву неба и вдыхая холодный, ночной воздух, и неловко заёрзал на месте. — Жизнелюб, верно? — Астрид снова повернулась к нему, и неуверенно потёрла плечо. Стеснение, возникшее между ними, было естественным, но всё равно заставило Иккинга чуть отодвинуться. — Да, — он натянуто улыбнулся. — Расскажи мне о солдатской жизни, — вдруг попросила Астрид. Иккинг с сомнением на неё покосился, — расскажи какого это — знать, что тебя всегда прикроют. Интерес в её глазах заставил Иккинга удивлённо усмехнуться. — Я и подумать не мог, что тебя это заинтересует, — эти воспоминания, закрытые на замок, были горькими и печальными, и никто раньше не просил его рассказать, каково это. — Просто расскажи. — Хорошо, — вздохнул он, откидываясь на доски и подкладывая руки под голову; Астрид осталась сидеть, внимательно за ним наблюдая, — скажу сначала, что то, что ты читала в книгах совсем на войну не похоже. Мы делим кров, еду, оружие и многое другое, но мы не делим жизни. Родерик прав, я спас много людей, но правда такова, что не спас я, наверное, в разы больше. Да и те, кому я помог, зачастую желали умереть, чем остаться без ноги или руки. Война это ведь не то, о чем пишут в учебниках по истории, не то, что вы видите на лентах в кинотеатрах. Это отвратительно, грязно и страшно, это то, что оставляет свой след, что приходит тебе в кошмарах долгие годы спустя, если тебе удастся выжить. Война уродлива, и едва ли в ней есть что-то хорошее. А самое глупое, здесь нет «плохих» или «хороших», здесь ты и тот, кто по другую сторону, и больше вас ничего не отличает, — Иккинг глубоко вздохнул, прислушиваясь к шуму леса позади и чувствуя, как тяжесть, скопившаяся за все эти годы, наконец, отступает. — Так почему же ты отправился туда? — Астрид наклонилась, с интересом вглядываясь в его лицо. — Потому что мне было нечего терять? Семьи не было, друзей тоже, — Иккинг неловко пожал плечами, отворачиваясь. — А что на счёт сейчас, тебя что-нибудь держит? — голос Астрид прозвучал заинтересованно, она нахмурилась, когда тишина затянулась, и невесомо коснулась его плеча. — Наверное, есть, — коротко ответил он. Астрид не ответила, хмурясь и поджимая губы, её кулаки сжались, а лицо приобрело странное, задумчивое выражение. — Знаешь, практически все вокруг меня советуют дать тебе шанс, — вдруг произнесла она и отвернулась к воде, неловким жестом заправляя светлую прядь за ухо. Иккинг непонимающе приподнялся на локтях, — но ты казался мне таким… жалким. Я имею в виду, посмотри, — она махнула в его сторону рукой, — иногда ты выглядишь так, будто тебя совсем не интересует, ни компания, ни управление ею, ни мой дядя… Обида подкатила к горлу, неприятно отдаваясь куда-то в грудь. — Да? — спросил Иккинг и поднялся, стараясь справиться с нахлынувшим разочарованием. Он отряхнулся, вдруг вспоминая, что брал костюм на заказ, и сделал шаг в сторону. Астрид резко поднялась следом, замерев напротив и сжимая кулаки. — Прости, я не это имела в виду, — она беспомощно взмахнула руками, судорожно подбирая слова, — я хотел сказать, что ты совсем не такой, каким кажешься. А потом, неуверенно приблизившись, притянула Иккинга за воротник и осторожно поцеловала его в щёку. — Прости, — прошептала она. А секунду спустя на пирсе Астрид уже не было. Иккинг замер, неуверенно прикоснувшись к лицу, и нахмурился. «Пурпурное сердце»* — выдавалось в войсках США за полученные ранения. Таким образом, можно сделать вывод, что Иккинг получил ещё одно ранение помимо потери ноги. «За выдающиеся заслуги»* — медаль, по значительности уступающая лишь «Медали Почета» (Medal of Honor). Могла быть выдана за героические поступки, которые не могли быть награждены вышеуказанной медалью. «Бронзовая Звезда»* — одна из промежуточных медалей, выдававшихся в зависимости от значимости поступков.