История жизнелюба(Однажды в Нью-Йорке)

      В тот вечер привычный Иккинг Хэддок перемкнул. Без раздумий он заявил Ральфу, что продолжит работу на него в качестве заместителя, секунду спустя пребывая в крепких объятиях.       Отношение персонала к нему едва заметно изменилось: не было больше брошенных в спину оскорблений и глупых, беспричинных стычек. Атмосфера в офисе, однако, всё равно сохранялась прохладно-отчуждённая. Несмотря на это, Иккинг быстро учился, старался разобраться во всём сразу и почти не оставлял себе времени на отдых. Теперь он принимал участие в беседах с клиентами за общим столом и лично следил за парой проектов, чем неимоверно гордился, стараясь выполнить всё как следует.       Но в один из таких привычных, спокойных дней всё полетело в пропасть, медленно набирая скорость: один из работников, казавшийся Иккингу добродушным и улыбающимся пареньком, решил подставить его перед Ральфом, не сдав месячный отчёт. Инцидент, однако, был быстро улажен, а парень получил наказание. Это не казалось большим делом тогда, но, пожалуй, стало началом.       Апрель пронёсся вихрем, оставив после себя только горькое послевкусие кофе из автомата на втором этаже. Спал Иккинг мало, и пришедший май провёл в напряжённой суматохе, стараясь справиться с нагоняющими воспоминаниями и тяжёлым, чёрным напоминанием...       В середине месяца он оказался в больнице.       Очнувшись, Иккинг поморщился от бьющего в ноздри запаха спирта, пенициллиновых таблеток и нашатыря. Пахло чем-то ещё: едва уловимый сладкий аромат, витающий в воздухе, заставил его напрячься и вспомнить отвратительный день в госпитале после ранения. Глаза открывать не хотелось, но Иккинг дёрнулся, разлепив сухие веки, и наморщился.       Яркий свет ослепил, и Иккинг застонал, прикрывая глаза рукой; лучи солца окаймили его ладонь, придавая коже мягкий, розоватый оттенок.       Иккинг огляделся, щурясь: рядом с изголовьем его кровати, с левой стороны, стояла тумбочка. Больше мебели, не считая кровати, в комнате не было. Да и сама комната почти светилась, выкрашенная в холодный, белый цвет.       На ровной поверхности тумбочки стояла ваза, поблёскивающая на свету, а рядом лежала оставленная кем-то Библия. В вазочке находился цветок, его изящные белые лепестки чуть потемнели по краям.       — Орхидея... — просипел Иккинг и потянулся к цветку, словно завороженный.       Рука его задрожала, и он попытался позвать медсестру, но голос не слушался, и лишь горечь скапливалась на языке, обжигая горло. К счастью, медсестра явилась сама, совершая ежедневный обход, и вскоре Иккинг уже пил чертовски тёплую воду.       — Не могли бы Вы, — прошептал он, — открыть окно?       Медсестра, кинув быстрый взгляд на термометр, закреплённый на стене здания, подошла и, щёлкнув затвором, открыла створку.       Шум города обрушился на него неожиданной волной: что-то прогремело вдалеке, но людской весёлый смех, доносившийся до его этажа, перекрыл гул, и Иккинг расслабился, с высоты наблюдая за проезжающими мимо машинами.       — А Вы, случаем, не знаете, кто принёс цветок? — спросил он, махнув рукой в сторону.       — Вас навещал высокий старик, — медсестра пожала плечами, — наверное, он.       — А кто-то ещё заходил?       — Нет вроде бы, — ответила она и направилась к двери. — Доктор Келли будет здесь через час, и, если будет скучно, Роза занесёт газеты почитать. Выздоравливайте, — дверь захлопнулась с другой стороны, и Иккинг вздохнул, откидываясь на подушку.       — Ну что ж... — хмыкнул он, — кто бы мог тебя принести? — Хэддок повернулся, разглядывая цветок; его белые лепестки пропускали сквозь себя солнечный свет, приобретая лёгкий желтоватый оттенок.       Дверь вдруг вновь открылась, громыхнув с такой силой, что Иккинг подскочил на месте, разворачиваясь и с испугом разглядывая взволнованное лицо Ральфа.       — Ожил все-таки. Ну и напугал ты меня, парень! Обнял бы, да, боюсь, совсем откинешься, — Ральф ухмыльнулся, и искренняя радость в его взгляде заставила Иккинга против воли улыбнуться в ответ.       — И я рад Вас видеть, — признался он, стараясь не морщиться от боли в горле.       — Чего-то ты совсем бледный стал, — заключил Ральф, вглядываясь в его бледное осунувшееся лицо, — тебе плеснуть? — добавил он, воровато оглянулся в сторону двери и вытащил из внутреннего кармана фляжку.       — Нет, спасибо, — Иккинг усмехнулся, недоуменно наблюдая за тем, как Ральф настойчиво пихает флягу ему под нос.       — Расслабься, парень, тот случай я уже давно забыл, — Хофферсон махнул рукой в сторону, пряча выпивку обратно, и добродушно ему подмигнул.       Иккинг засмеялся, закашлявшись, и, когда хрипотца исчезла из его голоса, поинтересовался:       — Не Вы ли, случаем, принесли цветок?       Ральф оглянулся на тумбочку, задумавшись, и нахмурился.       — Орхидея? — спросил он, — я, честно сказать, в ботанике разбираюсь плохо, — а потом, словно вспомнив что-то, Ральф вздрогнул, и лицо его посветлело. — Мама Астрид всегда любила эти цветы. У неё даже был небольшой садик на заднем дворе, — его голос чуть дрогнул, и Иккинг сочувственно улыбнулся, — она и сама была похожа на орхидею: хрупкая, нежная и изящная. Астрид иногда очень сильно мне её напоминает.       В помещении повисла тишина, не казавшая, впрочем, давящей, дающая возможность подумать и отдохнуть от непрошенных мыслей. Незаметно сменилась погода за окном: тучи, до этого висевшие золотистой ватой облаков, сошлись, закрывая собой солнце, и дождь обрушился на Нью-Йорк неровной стеной.       — Вам бы домой, пока не поздно, — произнёс Иккинг, наблюдая за тем, Как Ральф закрывает окно, — Скользко будет.       — Думаю, ты прав, — Ральф кивнул и сделал шаг к выходу, — выздоравливай и приезжай ко мне погостить, — он вновь кивнул, улыбаясь, и тихо закрыл за собой дверь.       За окном сверкнула молния.       [Flashback]       Весёлый гомон в казарме спал на нет при появлении лейтенанта Тайлера. Он набрал в грудь воздуха и рявкнул, перекричав их всех вместе взятых. Солдаты подскочили со своих мест, топая тяжёлыми сапогами, и выстроились в ровную линию. Иккинг оказался почти в конце, не сводя взгляда с напряжённой спины лейтенанта.       — Значит так, бойцы, чертова молния угодила в телефонный кабель, соединяющий нас с диверсантами на вражеской территории. Удар пришёлся на участок в 7 милях отсюда на юг. Место находится ближе всего к нашей с вами части, так что мне и вам придётся разгребать это дерьмо вместе. Вопросы есть? Вопросов нет. Сержант Норек, чтобы Ваш взвод в полном составе был на плацу через пять минут ровно. Отчёт пошёл.       Лейтенант развернулся на каблуках и вышел, держа спину идеально ровно. Секунду в помещение стояла тишина, а потом солдаты разразились проклятиями, лязгая оружием и стараясь уложиться в отведённое им время.       Час спустя взвод во главе с сержантом Нореком был в 400 футах от поломки. В воздухе стоял удушающий запах горелой резины.       Двое рядовых, отправившихся в разведку, вскоре вернулись с докладом: территория была безопасна. Но напряжение с взвода не спало, и Иккинг застыл, вслушиваясь в звенящую тишину, стоящую в округе.       — Дуэйт, возьми с собой Майкла, и идите чинить кабель. Остальным занять позиции у кустарника, — скомандовал Норек, кивая головой в сторону, и двинулся к полосе растений чуть левее их нынешнего местоположения.       Иккинг старался держаться рядом Лиамом, свистящее дыхание которого действовало немного успокаивающе. Он оглянулся, встречаясь с уверенным взглядом Яна, и заставил себя дышать глубже.       Когда все расположились на заданных местах, на некоторое время наступила тишина, прерываемая лишь тихой руганью Дуэйта Крейгена, их полевого инженера.       — Ну что там? — вполголоса крикнул Норек и нетерпеливо переступил с ноги на ногу.       — Сержант, да это просто легкотня, сейчас всё будет... — грохот автомата перекрыл слова Крейгена, а очередь, выпущенная кем-то из леса, превратила его лицо и шею в кашу, пробивая насквозь.       Кровь брызнула на стену позади, и Дуэйт пошатнулся, падая наземь.       Иккинг сорвался в его сторону, но что-то громыхнуло вдалеке, предупреждая, и земля содрогнулась.       Из леса, поднимая столб пыли и оглушительно рокоча, выкатил Ханомаг*. В бронированной кабине, расположенной позади, находился пулемёт, обстреливающий местность и не разбиравший ни своих, ни чужих. Иккинг оцепенел, на секунду забыв, как дышать, и уставился на машину, грузно передвигающуюся по дороге. Да и все они словно оцепенели, и мгновение не было слышно ответного огня, а потом щёлкнули десятки предохранителей, и лес накрыла плотная волна вспышек.       Противник заметно превосходил их в численности, зажимая их у самой кромки леса и быстро сдвигая дальше, в поля.       Нужно было отступать.       Была лишь одна проблема: Майкл, тот самый пехотинец, помогавший технику сейчас, застрял посреди практически открытой местности, лишь чудом оставаясь живым. Он обхватил голову руками, подогнув ноги к груди и вжимаясь в землю, и не двигался, но плечи его вздымались от судорожного дыхания.       Его нужно было вытаскивать. Иккинг двинулся к нему, но плотный огонь, вспышками слепящий глаза, заставил броситься назад, падая на спину. Хэддок привстал, стараясь найти Майкла в толпе, и когда он вновь поднялся, скользя ботинками по грязи, кто-то толкнул его, и всё расплылось перед глазами в отвратительном сером месиве.       Иккинг остановился, беспомощно озираясь по сторонам.       — Подключай радио, нужна поддержка артиллерии, — раздался совсем рядом хриплый голос сержанта. Что-то взорвалось позади, и комья сырой земли засыпали Нореку спину, — быстро!       Мгновение спустя связист уже связывался со штабом:       — 4 рота, второе отделение, запрашиваю огонь по координатам К34, направление Северо-Восток, азимут 71, как слышите.       Секунду никто не отвечал, и отчаяние мелькнуло у радиста на лице. Он нахмурился, стараясь взять себя в руки и, только когда низкий мужской голос, иногда прерываемый помехами, пробился к ним, смог собраться, побелевшими пальцами сжимая края коробки.       — Слышу. К34, направление Северо-Восток, азимут 71, ждите, сейчас будет.       Ханомаг двинулся в сторону солдат, и страх Иккинга, судорогой отдавшийся в груди, разделили все в отряде, но никто не остановился, продолжая отбиваться с привычной для солдат яростью.       В небе мелькнула граната, пущенная в сторону машины, и Иккинг повернулся к сержанту, застывшему с занесённой поверх головы рукой. Норек коротко кивнул, и в том, как он упрямо сжал челюсти, отразилась вся его железная стойкость.       Громыхнул взрыв, подбивший гусеницы машины, и лес вновь накрыла очередь, плотным свинцовым дождём рассекая воздух.       Внезапно смолкли немецкие винтовки, и все, как один, уставились ввысь; тени заскользили по земле, извиваясь и удлиняясь.       — Второе отделение, как слышите, мы накрываем зону огнём, всем лежать и не высовываться, — раздался грубый голос артиллериста.       — Всем на землю! — закричал связист, надрывая горло, и солдаты один за другим кинулись наземь, прикрывая лицо руками.       Всё замерло, затихая, и не было слышно и звука, лишь ветер, рассекающий плотный серый туман, едва шелестел у кромки леса.       Одинокая фигура Майкла, резко выделяющаяся на сером фоне, была единственной, что Иккинг видел. Он дёрнулся вверх, но жестокая рука Яна заставила его замереть на месте.       — Отпусти! — просипел Иккинг, — ему нужно помочь!       Ян избегал смотреть на него, сжимая челюсти. Он покачал головой, и Иккинг услышал, как сорвалось его дыхание.       — Не успеешь, — прошептал он и, не выдержав, кинул на Хэддока взгляд, полный застывшей горечи.       Майкл сорвался с места, словно обезумев, и кинулся в их сторону.       Первый взрыв прогремел столь внезапно, что все они вздрогнули, и Иккинг всхлипнул, вновь стараясь вырваться из хватки.       — Помрёшь! — прошипел Ян, — помрёшь, если кинешься...       Второй было слышно ещё до того, как снаряд приземлился на землю: раздался свист, закладывающий уши, а потом вновь громыхнуло, раздирая землю на ошмётки, ломая деревья и отбрасывая человеческие тела с неистовой яростью.       Второй сменился третьим, и вскоре взрывы загремели один за другим.       Зажмурившись, Иккинг вжался в сырую землю, чувствуя, как ослабела хватка Яна, но не сдвинулся с места, не позволяя себе глупостей и необдуманных поступков: жизнь не глупая сказка.       Он не герой.       Когда взрывы утихли, солдаты расшевелились, вглядываясь в плотный серый дым. Ханомаг разлетелся на куски, а среди обломков деревьев и парящих воздухе ошмётков одежды, не было ни живой души.       Всё закончилось.       Бездыханное тело Майкла он увидел уже позже, когда сержант Норек, первым покинувший безопасное место, дал команду осмотреть местность. Пехотинца отбросило в сторону, плашмя насаживая на один из сучьев невысокого дерева. Его голова была неестественно вывернута, а кровь, смешиваясь с грязью и пеплом, медленно стекала по стволу.       Иккинг смотрел на него секунды, и сожаление с чувством очередной потери встали комом в горле. Он сделал вдох, собираясь с мыслями, и заставил себя отвести взгляд.       — Медик!       Конец [Flashback]       День подходил к концу, и вскоре принесли ужин, съесть который Иккинг не смог, оставив тарелку в сторону и наблюдая за синим, почти чёрным небом.       Молнии, рассекающие высь, слепили взгляд.

***

      Неделю спустя.       Во дворе скрипнули старые ворота, и вскоре дверь в гостиную открылась, впуская Иккинга, озирающегося по сторонам, внутрь. Уже знакомый слуга двинулся в его сторону, и Хэддок отрицательно покачал головой, улыбаясь, и стянул пальто. Вазу в этот раз он не задел.       Теперь всё чувствовалось по-другому.       Появившийся Ральф похлопал его по плечу и крепко обнял; на секунду ноги Иккинга оторвались от пола.       — Рад, что ты чувствуешь себя лучше, — весело произнёс Хофферсон, выглядя до крайности довольным, — чем занимался последнюю неделю, помимо лечения? — спросил он и взмахнул рукой, направляясь в столовую.       — Читал, спал и грустил, — Иккинг двинулся следом, почти не ощущая неловкости от присутствия в чужом доме.       — И что? Даже не ел? — в голосе Ральфа проступило веселье.       — Так я же говорю, грустил. Из-за больничной еды, — позабавленный, Иккинг покачал головой, и Ральф рассмеялся, утирая проступившие слёзы.       — Ты уж прости, но когда мы тебя в больницу везли, то нужную выбирали не по уровню общественного питания, — он усмехнулся, шутливо ведя головой в сторону.       Иккинг застыл, нахмурившись.       — Подождите, мы? Вы и Роберт, или был кто-то ещё?       — Астрид в тот день нужно было по делам, но, видимо, — Ральф взмахнул руками, чуть ухмыляясь, — не судьба. Вместе с нами поехала. Она, кстати, больницу посоветовала: у неё там подруга раньше работала, — невзначай заметил он и ускорился, напевая себе под нос незатейливую песенку.       Иккинг двинулся следом за ускорившимся Ральфом, и почти нагнал его на повороте, чтобы выпытать подробности, но замер, кинув быстрый взгляд на стол.       Заставленный блюдами, тот прогибался в середине, едва поблёскивая чёрным лакированным деревом.       Иккинг неловко потоптался на месте, не зная, где стоит сесть, и только когда Ральф подтолкнул его к одному из стульев, осторожно занял место рядом с Хофферсон, грузно приземлившемся во главе стола.       — Астрид сейчас подойдёт, — произнёс он. Когда молчание затянулось, Хофферсон нетерпеливо постучал пальцем по столу. — Да что же ты будешь делать, — Ральф оглянулся в сторону лестницы и поднялся, оставляя Иккинга, разглядывающего комнату, одного.       Столовая была выполнена в тёмных, насыщенных тонах и казалась единственным местом в доме, где на полу был положен камень, едва поблёскивающий на свету. На противоположной от стола стены находилось окно, настолько большое, что из него была видна часть дороги, ведущей на задний двор. Иккинг оглянулся, с интересом рассматривая цветы над входом в столовую.       В проход, легко ступая по каменному полу, вошла Астрид, не казавшаяся сегодня расстроенной или разозлённой; уголок её губ чуть приподнялся. Одета она была в светлое свободное платье, скользящее по фигуре, и, стоило ей выйти на свет, на груди блеснула брошь. Иккинг глубоко вдохнул.       — Я... э, — протянул он и уставился в тарелку, нахмурившись собственному красноречию, — я хотел бы поблагодарить Вас за оказанную услугу, — Иккинг привстал, по старой привычке прямя спину, и улыбнулся.       Астрид улыбнулась в ответ, на секунду скользнув взглядом по его лицу, и села напротив, ничего не говоря. Она потянулась за тарелкой с итальянским сыром и взяла ломтик.       Иккинг замер, ожидая ответа, и, когда тишина затянулась, присел обратно, краем глаза замечая недоумение на лице Ральфа.       — Угощайся Иккинг, любые салаты, французский хлеб с паштетом или заливная утка. Всё, что хочешь, — Ральф отмер и чуть приподнялся на месте, широкой ладонью указывая на блюда, — также я попросил Флементину припасти бутылочку водки. Так, на всякий случай, — он подмигнул Иккингу и весело усмехнулся, когда Хэддок пристыженно опустил глаза.       — Мне казалось, Вы забыли про тот случай, — скромно заметил он, потянувшись к багету с паштетом.       Астрид подняла голову и нахмурилась, разглядывая их, словно нашкодивших детей. Её внимательный взгляд вновь зацепился за лицо Иккинга, но она быстро потеряла интерес, опустив голову и принявшись за еду.       Оставшаяся часть обеда прошла в неловком молчании, разбавляемым лишь звоном столовых приборов о тарелки. Пару раз Иккинг ловил на себе цепкий взгляд Ральфа, тут же опускающего голову и выглядевшего почему-то виноватым. Астрид больше на него не смотрела. Она первой вышла из-за стола, и когда уже было двинулась в сторону лестницы, Ральф окликнул её.       — Астрид, милая, сыграешь что-нибудь? — мягко спросил он, поднимаясь.       — Нет, дядя, я давно не практиковалась, — голос её был холоден. Она не остановилась, продолжая медленно шагать прочь.       Иккинг уткнулся в тарелку, вжимая голову в плечи. Всё же шло хорошо, так почему?..       — Астрид, в самом деле, прекрати упрямиться. Ты играла вчера, — Ральф выглядел недовольным, но с места не сдвинулся, замерев у стола. Он кинул извиняющий взгляд на Иккинга и вновь взглянул на племянницу, теперь повернувшуюся к ним и сложившую руки на груди.       Астрид оглядела их, словно замерев в нерешительности, а потом что-то мелькнуло у неё во взгляде, и она твёрдо произнесла:       — Нет.       И, развернувшись на каблуках, поднялась по лестнице.       На столовую опустилось молчание. Секунды они стояли, не двигаясь, а потом Ральф резко приземлился на стул, роняя голову на руку, и тяжело вздохнул.       — Ральф? — позвал Иккинг, — с Вами всё в порядке?       — Да, парень, все хорошо, — Хофферсон поднял чуть покрасневшее лицо, будто ему многих усилий стоило подавить вспыхнувшее раздражение, и кивнул в сторону лестницы, — может быть, ты поговоришь с ней?       Иккинг поджал губы.       — Конечно, — произнёс он и, чуть погодя, поднялся с места.       Он нашёл Астрид на втором этаже, в первой же комнате, оказавшейся музыкальной. И хотя помещение не было большим, выполненное в светлых тонах и совсем не обставленное, оно казалось довольно просторным. В углу стоял светлый рояль, слева — накренившийся шкаф с нотами. Иккинг не узнал ни одной из композиций. Посередине, на светлом мягком ковре, находился небольшой столик с одной единственной книжкой. Комната казалась нежилой, и только крышка рояля была открыта, будто Астрид порывалась сыграть.       Сама она замерла у окна. Астрид первая повернулась к нему, и лицо её, до этого не выражающее ничего, исказилось злостью. Она двинулась к Иккингу, широкими шагами сокращая разделяющее их расстояние, и замахнулась.       — Это, — произнесла она и от души ударила Иккинга в плечо, — за то, что напугал! — она вдруг притянула его за ворот рубахи, — а это, — и поцеловала, — за всё остальное.       Иккинг замер на секунду, нахмурившись и потирая плечо, а потом почувствовал, как губы сами собой растянулись в улыбке. Он перевёл на неё весёлый взгляд и вновь нахмурился, когда Астрид недовольно на него покосилась.       — Напугал же, — её голос стал звонче, будто она никак не могла справиться с поднявшимися эмоциями, — Дядя из-за тебя даже от второго завтрака отказался, — она улыбнулась в попытке пошутить, но губы её задрожали, а лицо искривилось.       Иккинг рассматривал её волосы, светящиеся на солнечном свету, и россыпь веснушек. Она вдруг показалась ему несчастной, почти отчаянной, и он потянулся на встречу, обнимая. Астрид застыла, словно окаменев, и положила руки ему на грудь, отталкивая, но он не расцепил ладоней.       — Когда я говорила, что тебе нет дела до компании, — глухо произнесла она, — то и не думала, что всё обернётся так.       Иккинг погладил её по спине, едва касаясь, и повернул голову, разглядывая сад цветущих орхидей. Ханомаг* — https://topwar.ru/uploads/posts/2016-02/1454985957_sdkfz250.jpg