Альфа и омега

– Я не смогу! – Джеймс отчаянно замотал головой. Томас улыбнулся и приблизился, укладывая руку на плечо МакГроу. – Это необходимо, – произнес он, ободряюще поглаживая напрягшиеся мышцы сквозь тонкую ткань рубашки. – Правила освидетельствования не позволяют присутствовать на нем посторонним. – Но я совершенно ничего не смыслю в душевных болезнях. – Поверь мне, тебе и не придется обсуждать душевные болезни. Этим займется доктор Монро, – рука с закаменевшего плеча переместилась на шею Джеймса. – И ему будет с кем поспорить сегодня. Я подготовил ему такой сюрприз, что ему будет не до тебя и не до твоих познаний. – А может, я лучше пройдусь до Лестера? – Нет, мне не нравится идея, чтобы ты, как заяц бегал по полям. К тому же, если вдруг что-то пойдет не так, мне может понадобиться твоя поддержка. Не моральная, заметь. Джеймс распрямился и кивнул. Физическую поддержку Томасу он был готов оказывать когда и где угодно. Главное, чтобы его не опознали как объявленного в розыск разжалованного лейтенанта Королевского флота Джеймса МакГроу. Но судя по тому, как спокойно Томас Гамильтон относился к предстоящему визиту, никто из гостей никогда раньше с ним не встречался. Поэтому он расслабился и спокойно принялся помогать хозяину предстоящего приема расставлять мебель так, как тот считал подходящим. Карета с доктором Монро подкатила к дверям дома ровно в полдень. Стоя у окна, Джеймс наблюдал, как из нее вылезает крупный мужчина за пятьдесят с широким обрюзгшим лицом и тяжелым взглядом из-под нависших бровей. Следом за доктором из кареты показался маленький человечек в огромном парике и живописном камзоле, сильно контрастирующем со строгим черным жакетом доктора. Оба вошли в гостиную одновременно и были представлены Джеймсу как доктор Джеймс Монро, главный врач Бетлемской королевской лечебницы и мэтр Эдвардс, королевский адвокат и душеприказчик Альфреда Гамильтона. – А это – мистер Чарльз Кинси. Он тоже интересуется душевными болезнями и их лечением, – Томас взмахнул рукой и широким жестом указал на Джеймса, который лишь слегка замялся, прежде чем вежливо поклониться вошедшим. – Он только три дня как вернулся из Каролины и хотел выразить мне свои соболезнования в связи с безвременной кончиной жены. И я взял на себя смелость пригласить его присутствовать на вашем ежегодном освидетельствовании, доктор Монро. – Не уверен, что вам хватит квалификации, доктор Кинси… – О, что вы, – Джеймс протестующе поднял руку. – Не доктор, просто мистер Кинси, пожалуйста. Я еще только на пути к получению этой высокой степени. И с удовольствием понаблюдаю за работой настоящих мастеров своего дела, – он снова отвесил поклон доктору Монро, который довольно улыбнулся себе под нос. – Тогда, можем начинать, – провозгласил беспокойный мэтр Эдвардс, в очередной раз поправив парик, который поминутно падал ему на глаза. Он просеменил к столу, и привычно уселся, разложив перед собой бумаги. – Я бы попросил вас повременить несколько минут, – Томас качнул головой в сторону окна, – Кажется, к нам прибыл еще один посетитель. Действительно, в этот самый момент к крыльцу подъехала скромная коляска, из которой вышел человек средних лет в оливкового цвета камзоле и гладком темном парике. Высокий лоб и тяжелый подбородок выдавали в нем умного и волевого человека, и Джеймс подумал, что он может быть очень серьезным противником. – Доктор Уильям Бэтти, – лицо доктора Монро скривилось. – Не ожидал увидеть вас здесь. – Уверен, что не ожидали, – улыбнулся в ответ вновь прибывший. – Мы с лордом Гамильтоном хотели преподнести вам сюрприз. – Приятный сюрприз, я уверен, – Томас развел руками, приглашая всех располагаться поудобнее. От внимательно наблюдавшего за всеми Джеймса не ускользнул быстрый опасливый взгляд, брошенный мэтром Эдвардсом на доктора Бэтти. С появлением нового врача адвокат явно почувствовал себя неуютно. Учитывая это, МакГроу решил присматривать за юрким мэтром Эдвардсом и занял место неподалеку от стола. После вежливого обмена общепринятыми любезностями и обязательного разговора о мерзкой погоде, беседа постепенно перешла на проблемы лечебниц. Джеймс, не обладающий в этой области вообще никакими познаниями, сидел тише мыши, стараясь не привлекать к себе внимания специалистов. Но оказалось, что Томас был прав. Им хватило всего пары нейтральных фраз, чтобы сцепиться друг с другом не на жизнь, а на смерть. Очень быстро выяснилось, что доктор Уильям Бэтти был абсолютным противником традиционных жестоких методов лечения, практикуемых в Бетлемской лечебнице. В его новейшем лечебном заведении с пациентами обращались более чем мягко, считая, что забота, чистота и хорошее питание в сочетании со свежим воздухом, способны оздоровить больных лучше, чем классическое слабительное и насильственные водные процедуры. – А что думаете вы, мистер Кинси, – Бэтти внезапно повернулся к Джеймсу. – Как с этими проблемами обходятся в колониях? Джеймс откашлялся, пытаясь выиграть пару секунд на обдумывание вопроса. – В колониях, – осторожно начал он, – много других проблем, милорды. Поэтому лечебниц для душевнобольных там не строят. Пока что. Обществу приходится справляться с ними своими силами. – То есть, несчастные живут прямо среди обычных людей? – удивился доктор Монро. – Но это же опасно. – Как правило, нет, доктор, – ответил Джеймс, бросая многозначительный взгляд на Томаса, чтобы он спас его от дальнейшего допроса. Но тот не спешил вмешиваться, явно получая удовольствие от этого разговора. – Большинство из них – тихие. – Вероятно, это результат благотворного воздействия тамошнего климата, – кивнул доктор Монро. – Скорее, результат тамошних нравов, доктор. Буйных там просто убивают, – заявил МакГроу, глядя, как белеет и без того бледное и одутловатое лицо доктора. Молчание, вызванное неожиданным прямым заявлением колониального гостя, прервал, как ни странно, адвокат, напомнивший всем о причине их сбора. Доктор Монро, неодобрительно зыркнувший на Джеймса, вынул из саквояжа толстую пачку бумаг и бегло проглядел пару документов, подготавливаясь к работе. – Как вы себя чувствуете, лорд Гамильтон? – начал он опрос, с деловым видом шелестя листами. – Превосходно, доктор, – улыбнулся Томас. – Сон мой крепок, а дни проходят в чтении, прогулках и созерцании. – Созерцании? – доктор подался вперед, с интересом вглядываясь в своего пациента. – Возможно, вам не следует слишком глубоко углубляться в себя. В вашем случае, думаю, это может привести к развитию меланхолии… – О, уверяю вас, мое созерцание часто носит прикладной характер. Правда, мэтр? – Томас оглянулся на адвоката, который почему-то судорожно дернулся и принялся по-деловому рыться в своей объемной папке. – Как вы перенесли известие о смерти жены, милорд? – подал голос доктор Бэтти. – Я был расстроен, это естественно, – Томас посмотрел прямо в глаза вопрошавшему, – Что бы она ни натворила, она была моей женой. И я любил ее. – Вы не почувствовали облегчения? – Скорее грусть. Но, уверяю вас, в меланхолию я впадать не собираюсь. – Меланхолия очень коварна, – заявил доктор Монро. – Вы можете и не почувствовать, как она охватывает вас. Наблюдение опытного врача может обезопасить… – И вы, конечно, предлагаете себя, – насмешка в голосе доктора Бэтти звучала предельно ясно. – Может, снова порекомендуете лорду ледяные ванны? – А вы предлагаете носиться с маниями пациентов, как с писаной торбой, лелеять их в тепличных условиях, кормить и подпитывать? – Кормите лучше своих пациентов, а не их мании. Тогда результатом будет излечение, а не развитие другой мании – страха снова попасть в вашу тюрьму. – Наши методы работы с пациентами, страдающими психическими расстройствами, известны и эффективны! – доктор Монро не мог стерпеть очередных нападок на себя и свое заведение. – Конечно, они эффективны, доктор Монро, – согласился Томас, иронически улыбаясь. – Вы настолько хорошо поработали с моим нервным срывом в лечебнице, что я теперь и помыслить не могу о том, чтобы снова распустить себя. Это ли не доказательство того, насколько успешны вы как врачеватель душевных недугов? Уильям Бэтти откинулся в кресле, с интересом разглядывая Томаса Гамильтона. За время всего долгого разговора Бэтти несколько раз провоцировал его разными неожиданными вопросами и явно анализировал ответы. Теперь же было понятно, что он уже сделал свои выводы, но не торопился их излагать. – Пожалуй, вы правы, – проворчал доктор Монро, несколько успокаиваясь. – Вы – моя победа, которой я могу заткнуть наших критиков. – И которая позволит вам получить дополнительное финансирование из казны, – ухмыльнулся Бэтти. – Да, позволит! – Монро поднял руку. – Я не вижу ничего плохого в этом, сэр. Ваша лечебница Сент Люк пока что не в состоянии представить подобных результатов, – он торжественно указал на Томаса Гамильтона. – Перед вами случай полного излечения! – Не смею спорить, – кивнул Уильям Бэтти. – Данный конкретный случай представляется мне совершенно очевидным, – добавил он многозначительно. – Аминь! – воскликнул Томас и повернулся к мэтру Эдвардсу. – Не пора ли скрепить этот вердикт подписями, мэтр? Вам же еще возвращаться обратно. Королевский адвокат, крайне внимательно следивший за дискуссией обоих врачей, задергался и принялся зачем-то перекладывать извлеченные из папки бумаги. – Э-э-э… Мне очень жаль, лорд Гамильтон, но боюсь, я не захватил с собой бланк заключения. Какая непозволительная оплошность с моей стороны, – пробормотал мэтр Эдвардс, демонстрируя всем бумаги из папки. – Но уверяю вас, мы сможем оформить все в самое ближайшее время. В течение месяца. – Мне очень жаль, мэтр, – Джеймс поднялся со своего места, откуда он уже давно пристально наблюдал за манипуляциями адвоката, – но боюсь, вы забыли, что переложили бланк под это пресс-папье. Он аккуратно поднял тяжелый кусок мрамора, и извлек из-под него лист гербовой бумаги, почти полностью исписанной какими-то латинскими терминами. Только в самом низу оставалось место для вывода врача и подписи. – Спасибо, мистер Кинси, – Томас протянул руку, и Джеймс с поклоном уложил на нее гербовый лист. – Надеюсь, остальные бумаги мы тоже оформим сегодня же. – Конечно, милорд, – мэтр Эдвардс судорожно сглотнул и плюхнулся в кресло, рядом с которым уже снова стоял грозный мистер Кинси, невесть откуда взявшийся в этой глуши. ~ – Как хорошо, что ты приехал вчера, а не завтра, – лорд Томас Гамильтон, граф Эшборн, лорд-собственник колонии Каролина и Багамских островов, только что вступивший в права наследования, потерся носом о плечо Джеймса МакГроу, склонился и поцеловал его в губы, глубоко и страстно. – Почему? – задал вопрос Джеймс, после того, как сумел отдышаться. – Потому что завтра ты бы меня уже здесь не застал, – рука Томаса забралась под одеяло, укрывавшее обоих, и принялась выписывать завитки по напрягшемуся животу своего любовника. – И куда же мы завтра отправимся? – хрипло задал вопрос Джеймс, изо всех сил стараясь не утечь в беспамятство. – В Лондон, любовь моя. Туда, где мы сможем вернуть тебе твое имя.