Заметки на полях

Кто нетрезв бывал порой? Байронический герой! (как бы народное)

Скажешь “Ходячий замок” - и сразу вспомнишь про Хаула (да, после некоторых размышлений я решила придерживаться такого варианта произношения, несмотря на колоссальное уважение к переводчику этой книги; если послушать аудиокнигу на английском, там совершенно отчетливо произносится через “а”). Хаула великолепного, Хаула язвительного, Хаула в умопомрачительных нарядах...а также Хаула трусливого, смешного, напыщенного, эгоистичного, слишком едкого... Хаула неожиданного, внезапного, приходящего на помощь и даже - о Боже - терпящего неудобства ради других. Хаул, конечно, сказочный герой, но имея в голове некоторое количество текстов Дианы, зная о ее размышлениях о своих героях и любви к глубине, к культурным отсылкам, “развидеть” это уже не получается, - понимаешь, что, вероятнее всего, у героя есть какая-то основа, прообраз или прообразы. Какие же? Первое, что приходит в голову (и что сообщает английская википедия): образ Хаула это отсылка к типичному байроническому герою. Кто это? Первый из их числа - конечно, сам лорд Байрон. Кто еще? Из нашей классики, знакомой до скрежета зубовного - Онегин, Печорин, Базаров. Немного ближе к современности - доктор Хаус, бибисишный Шерлок... Каковы черты, по которым мы байронического героя узнаем ? Он не в ладах с общественным мнением. Он резок и нелицеприятен. Он нередко хамит в лицо. Он - необязательно, но часто - стильный, модный и невероятно прекрасный. Впрочем, с последним бывает и совсем наоборот - до нарочитой запущенности, небритости и заброшенности. Как можно припомнить, с Хаулом случалось и то, и другое… Распознав в Хауле байронического героя, я стала думать, а почему они, эти герои, вообще так притягивают читателей (зрителей), чем? Яркие и необычные? Да, но при этом временами совершенно противные. Уверенные в себе? Ой, с уверенностью я бы не была так уверена… И мне пришло в голову (тут впору вешать табличку “Банальность! Открыто за пятьсот лет до тебя!” - но так как у нас тут совершенно наивное литературоведение, то я продолжу) - что дело не только в самом таком герое, дело во многом в том, кто рядом с ним. Мы имеем склонность отождествляться с теми, чьими глазами мы героя видим. Мы заражаемся надеждой, что, возможно, с тем человеком (и с нами, как без этого) он станет другим. Что вся эта байроничность - это наносное и может опасть как нечто совершенно ненужное. Что под этой личиной герой окажется совсем, совсем другим… И вот на этой-то интриге и играют авторы и сценаристы - станет или не станет? С тем или с этим? Изменится или нет? Надежда греет душу и поддерживает напряжение. Если вспомнить известных мне некоторых байронических героев, похоже, нужно признать, что в основном надежды не оправдываются. Доктор Хаус уезжает на мотоцикле в закат с лучшим другом, Печорин - лишний человек, Онегин - все ясно (хотя ведь припал к ногам Татьяны, припал…), Шерлок - жизньболь, ждем четвертого сезона (но в третьем, кажется, что-то начинает сбываться?..или нет?). Хаул же… Что в его случае? Как замечает Софи, после возвращения сердца на место Хаул не больно-то изменился (разве что глаза заблестели живее и перестали быть похожи на стеклянные шарики). То, на что явно или подспудно надеялись читатели, оправдалось, да еще как, но...кажется, сам он остался совершенно прежним. Самоуверенным и трусливым, самоотверженным и ленивым, злоязычным, нахальным, великолепным. Самим собой. Мне кажется, в решении таких авторских задач (прибегании к известной сюжетной форме, если даже не схеме) Диана всегда иронична. Кроме того, она современный автор, и тексты ее - современные сказки (или не такие уж и сказки? черт, опять подвох!), и практически всегда тут можно различить такой авторский взгляд, некое перемигивание и переглядывание с читателем - “ты решил, что уже да? ну да, наверное, да...практически наверняка да...да, пожалуй, да, только ты не слишком будь в этом уверен”. Читатель уж ждет рифмы “розы”, и как ему откажешь. И сказочная счастливая развязка без разночтений и амбивалентности, и некая авторская мягкая ироничность по этому поводу, такое “взятие в рамку”, очевидность коллизии и разрешения. И такой вот байронический герой, с одной стороны, совершенно очевидно оправдавший все надежды читателя, с другой - умудрившийся при этом не скинуть никакую личину, потому что это была не личина, а его вполне настоящая сущность. “Личная Одиссея” и книги Дианы посеяли во мне идею, что одним прообразом она обычно не обходится. И если думать в эту сторону дальше, то в случае Хаула на что еще могла опираться писательница при создании этого образа? Ответ, мне кажется, на поверхности. Решительно отодвинув в сторону табличку “Банальность detected”, которую упорно подсовывает здравый смысл, напишу, что это вечный и бессмертный архетип Трикстера, Шута. Далеко не у всех байронических героев хорошо подвешен язык и имеется чувство юмора, а вот у Хаула с этим все в полном порядке. Кроме того, чем он еще знаменит? Трикстер нарушает правила и установления природы либо правителя, перемещается между мирами и нередко добивается своего путем уловок и хитрости (“да-да, увиливает!”). Мне видится в этом много сходства. И об этом, наверно, было бы интересно подумать подробнее - Трикстеров в культуре и литературе не счесть, какие именно отсылки тут можно было бы разглядеть?.. А кто мог бы занимать последнее место в этой триаде? И кстати, почему триаде? Ну, просто потому что три - хорошее число, завершенное, да и вопрос о триадах Диана в “Личной одиссее" тоже поднимала. И внезапно третье место у меня раздвоилось - т.к. обе параллели выглядят не слишком четкими, скорее чуть-чуть намеченными, так что упомяну про обе. Не триада, так квартет (тоже, похоже, значимое число для Дианы, если вспомнить квартет в "Огне и болиголове" и, скажем, цикл "Квартет Дейлмарка"). Когда я думала об этом, мне пришло в голову, что нужно обратить внимание не только на характер Х., но и на то, что он совершает. Ну, помимо того, что врет, изворачивается, закатывает истерики, беспокоится о внешнем виде и так далее. В немалой степени он приложил руку к тому, чтобы освободить Софи от заклятия Ведьмы Пустоши (да, я знаю о заключенной с Кальцифером сделке, но ведь предпринимались и самостоятельные действия для этого). Бросился за ней в зловещий ведьмин замок. А спасение от преждевременной старости - это ведь и спасение от смерти. Кто спасал любимую, пойдя за ней в очень опасное и враждебное место? Мне вспомнился Орфей, пытавшийся спасти Эвридику из царства смерти. Возможно, это уже несколько притянутая за уши аналогия, но...вспомните гитару. И ядовитое замечание Майкла о том, что волшебнику медведь на ухо наступил. Мне кажется, такой вот современный уэльсский (или ингарийский) Орфей, не умеющий играть на своей гитаре - это могло быть вполне в духе иронизирующей Дианы Уинн Джонс. В мифах можно узнать о том, что Орфей своей музыкой мог двигать горы и деревья, а у нашего героя находятся свои способы для таких задач. Кроме того, Орфею приписывается и владение особенным тайным знанием (или даже его создание), чем не параллель с даром волшебника? А последняя отсылка, с одной стороны, на виду, с другой - скрыта довольно глубоко. Я имею в виду Гамлета, принца Датского. Уж не издевка ли это со стороны Дианы Уинн Джонс - такие прямые цитаты, череп на видном месте, "Увы, бедный Йорик" и так далее? "Она слышала русалок, а это значит, что-то прогнило в королевстве Датском..." Не внешнее ли это, не просто ли "украшательство" из любви к игре с текстом? Думаю, что все же нет, по крайней мере не только. Эта линия объяснила бы и некую скрытую, до конца не проясненную трагичность Хаула, которая мелькает в некоторых эпизодах (общение с сестрой, например), но о которой никогда не говорится и не объсняется прямо. И своего рода изгнанничество и непонятость Хаула в собственной семье. И увиливание перед королем, попытку остаться в бездействии, когда обстоятельства призывают к активности... Да уж. Разве мог Хаул (и могла ли писательница) дать понять об этой горечи и трагичности другими средствами, кроме как таких, самых нарочитых, в виде прямых цитат, которые запросто можно принять за оборот речи и не обратить на них внимания? Лучше всего спрятано то, что лежит на виду... ...Написав это, теперь я думаю о волшебстве другого рода. О волшебстве писателя, без которого любой образ, самый глубоко продуманный, отсылающий к важнейшим пластам культуры и т.д., не оживет. Не станет настоящим, любимым, целостным, рассыпется. И вот об этом-то волшебстве, мастерстве, таланте Дианы Уинн Джонс написать гораздо сложнее. Поэтому с благодарностью - умолкаю.