I see the Real You.

Всё, что было потом, словно в тумане. Помню только то, как мы, пошатываясь, уходили из бара, Нил даже в стеклянную дверь врезался, а я ржал как конь. Помню такси, и как я ударился головой об потолок при выходе из машины. Как долго не мог вставить ключ, и чуть не уснул на пороге. Но сейчас я лежу в своей кровати, голова болит, всё слегка кружится. По падающим лучам солнца в окно понятно, что уже обед и надо бы вставать, но так не хочется. Долгое время я просто лежал на кровати и пялился в потолок, пока в кармане кинутых на пол в спешке штанов не зазвонил телефон. Я заставил себя пролезть по кровати и ответить на звонок. Эшли. Как только я поднял трубку, услышал громкий ор и много нецензурных слов в свой адрес. Она явно была недовольна, но я не понял, чем именно. — Ты, грёбанный идиот, знаешь вообще, что происходит? — Что? — я старался сделать голос, словно встал часов шесть назад, и уже давно бодрячком, но понял, что не вышло. — Да весь интернет завален твоими фотографиями с Нилом, — продолжала орать она, — вот почему ты вчера не приехал. Значит, Нил важнее? Эшли начала плакать, я слышал эти захлёбывающиеся вопли и попытался её успокоить, да вот только тщетно. — Я не хочу с тобой разговаривать, — заорала она в трубку и бросила звонок. Я почесал затылок, поглядел в телефон — пять пропущенных, и все от неё. Попытался перезвонить ей несколько раз, но она не брала трубку, я начал вставать, и направился в ванную. Ну и рожа, синяки под красными глазами, усталый взгляд, растрёпанные волосы. В зеркале я увидел уличного пьяницу, а не себя. После того, как привёл себя в порядок, я сделал ещё пару попыток перезвонить Эшли, а затем уселся на диван, выпил таблетку аспирина со стаканом обычной прохладной воды. В голове, как обычно, много мыслей, они путаются между собой и ломают мне голову. Вспомнив слова Эшли про наши с Нилом фото, я решил расслабиться и заглянуть в интернет. Инстаграм — ничего нового, как всегда куча отмеченного меня на фотографиях, которые выкладывают фанаты. Я даже смотреть не стал, зато захотелось сходить к русским, ответить на вопросы. Открываю их социальную сеть «Вконтакте», куча заявок в друзья, всяких обновлений, ну и, конечно, сообщений. Только я зашёл, сразу последовали несколько свежих сообщений на ломаном английском, но суть была ясна. Что-то вроде «Вы так мило смотритесь вместе». Я открывал одно сообщение за другим, и там везде и всюду были наши с Нилом фотографии из бара. Где мы сидим напротив друг друга, где почти целуемся, где стоим в обнимку. Было даже два видео: одно, где Нил разбил стакан, когда я ему отказал, и другое, более поразившее меня, где мы обнимаемся. Во втором очень громкая музыка, но я отчётливо слышал комментарии «режиссёра»: «О, да это же новый пейринг — Уолсандерсон, ты погляди как мило, а с виду такие брутальные рокеры» … Я был в шоке и не знал, что делать. С каждым новым сообщением я все больше и больше впадал в панику, а затем кинул телефон на соседний диван, но он отпрыгнул и ударился об столешницу. Черт. Как же глупо. Естественно, что за нами все следят. Я движением руки зачесал волосы назад и, опираясь локтями на колени, прикрыл лицо ладонями. Тишина. Надо сообщить Нилу. Я взял телефон, на дисплее была огромная царапина, но, не придав этому никакого значения, я отправил смс Нилу: «Доброе утро, любимый! Нас вчера в баре словили папарацци, и теперь мы известная рокерская гейская пара. Целую, твой Мэтт». Конечно же, всё в шутку. Он ответил через 15 минут, примерно. «Ёбтвоюмать!». Да, это очень подходящее описание всего происходящего. «Уолсандерсон». Кто это вообще придумал? Бред какой-то. Я пересмотрел ещё раз видео, где мы обнимаемся, и, черт, это выглядело так мило. И, насколько я помню, очень даже приятно. Тепло прокатилось по моему телу, и я почувствовал себя немного лучше. Раскалывающая голову боль начала отступать. В голову ударила другая боль — смущение. Брэд наверняка видел это, и теперь я окончательно пал в его глазах. Да и в глазах всей группы, они точно выгонят меня. Вот же дерьмо! Я написал сообщение Шону, что сегодня не приду, ибо хреново себя чувствую. «Да, я знаю, дорогой» и прикреплённая наша с Нилом фотография. Заставив себя встать с дивана, я пошёл одеваться. Надо ехать к Нилу и думать, что нам теперь делать. Через час я уже стоял у порога его дома, и дверь мне открыла Сандерсон-младшая. Милейшее создание, восьмилетняя женская копия Нила — Вайлет. Она улыбнулась так же прекрасно, как и её отец, и сказала мне своим тоненьким голосом: «О, Дядя Мэтт, папа Вас ждал, проходите, он на кухне.» Нил меня ждал? Видимо, тоже собирался поговорить. Я проследовал указаниям Вайлет и зашёл в кухню. Нил сидел со стаканом минералки в руках, а к голове прикладывал лёд. На щеке виднелся синяк малиново-фиолетового цвета — последствия удара о стеклянную дверь. Я улыбнулся, стараясь сдержать смех, когда вспомнил этот до ужаса смешной момент. — Что? — и вот после этой фразы я не сдержался и рассмеялся во весь голос. — Этот синяк на твоей щеке, — начал я говорить сквозь приступы смеха и сел на стул, напротив Нила, - ну, ты помнишь ту классную дверь. Я тебе гарантирую, её никто больше мыть не будет — там осталась вмятина от твоего лица. Он издал смешок и заулыбался, смотря в стакан. — Да, дверь у них что надо. Лечебной пресвятой воды хочешь? — Не откажусь, — он налил минералки мне в стакан, и уставился на то, как я пью. — Мэтт, ты же понимаешь, как мы влипли? Я только зашёл на фейсбук, и уже везде и всюду… — он замялся, не зная как сказать, но я перехватил фразу: — Уолсандерсон. — Что? — Это название дали нам фанаты. Ну, это то же самое, если бы тебя и Джанин называли Джил, или Нинин, — на последнем слово я вновь рассмеялся, да и Нил тоже, ведь звучало это довольно глупо, но хорошо выражало суть, и он понял. — Кстати, как она? — Не знаю. Я позвонил, но она не ответила, потом позвонил в больницу, и мне сказали, что у неё мед.обследование и она занята сейчас. Навестить можно будет только вечером. — А дети как отреагировали? — Они думают, что Джанин у бабушки, — я допил «святую» воду, и ответил: — Хитро. Знаешь, я даже скачал то видео… — Какое? — Перебил меня Нил, когда я хотел сказать, - то, где мы? — Да. По-моему, это очень мило. Нил пожал плечами и подлил мне ещё, а затем провёл рукой по щетине, приоткрыв рот, как он это любит делать. — Я не знаю, что со мной вчера было. Наверное, это абсент, — сделал вывод Сандерсон, но у меня был свой вариант: — Нет, мы оба знаем, что он просто открыл дверь того, чего в трезвом состоянии мы бы не сделали, — я ехидно улыбнулся и откинулся на спинку мягкого стула. У Нила округлились глаза, и щёки начали розоветь. Он был похож на смущённого котёнка, и это было чертовски мило. Он убрал лёд от головы и начал описывать круги пальцем по столу. — Не знаю, что ты хочешь этим мне сказать, — пытался оправдаться, но потом вдруг резко стал жёстче и посмотрел на меня, — но мне кажется, ты прав. Я удивлённо глянул на него, волосы упали мне на лицо, и шустрым движением руки я сбросил их назад. Нил только что признал, что чувствует эту химию между нами, но что это, ни он, ни я понять не могли. Мы молчали. Опять. — Парни ничего тебе не говорили? — Ну… Я думаю, они в курсе, — я достал телефон, и начал искать сообщение с Шоном, — утром я написал Хаммеру, и он прислал мне это, — я показал ему сообщение и фотографию. — Мы в дерьме, — Нил провёл ладонями по лицу от лба до рта и остановился. Сквозь накрытый ладонями рот послышались звуки нервного вдыхания воздуха, — что теперь делать? — Я бы предложил тебе меня обнять, — шутканул я, - но, думаю, это не лучший вариант. Сандерсон вновь заулыбался. — Мэтт, мне кажется, что вчера я видел настоящего тебя. Такого беззащитного и открытого, съезжающего под стол или прикуривающего сигарету. Ты часто маскируешься шутками и улыбкой, но я видел, как твои глаза были расстроены, как уголки твоего рта опустись на секунду, а потом ты взял над ними контроль, — он сделал глоток и поднёс лёд к щеке, где был синяк, — и я не знаю, что вчера произошло. Во мне будто что-то сломалось. — You know you need a fix when you fall down, — запел я, чтобы разрядить обстановку, — you know you need to find away, — и продолжил дальше свой нескрытый намёк, но Нил его не уловил. — Умеешь ты момент испортить, — вся его серьёзность вмиг пропала, и он заулыбался, продолжив петь со мной, — Never gonna let you get away. «I can be your painkiller, killer, killer… » Перекусив отменной курицей, которую приготовил Нил, поговорив о вещах, не касающихся нас, мы решили, что со всем разберёмся завтра, так как Нилу надо было ехать к Джанин, а мне придумать, что делать с Эшли. Я вышел за порог, поймал первое встречное такси, и всю дорогу я не думал об Эшли, я думал о нём. Об этом бородатом мужчине, который то ли признал нашу «связь», то ли просто шутил, но я надеялся на первый вариант и чувствовал, что он просто пытается убедить себя в обратном, но правда берёт своё. «Did you find another cure..?»