I see the Real You.

Время близилось к обеду, и меня разбудили настырные солнечные лучи, пробивающиеся в окно и падающие на всю комнатную мебель. Голова потрескивала и кружилась, как, впрочем, и всегда, после знатного вечера с выпивкой. Нил всё ещё валялся на диване в состоянии сна, левая рука его свешивалась к полу, и пальцы слегка касались дощатого пола. Ровное дыхание опускало и поднимало грудную клетку, брови иногда подрагивали, показывая, что Сандерсон наблюдает живописные картины во время путешествия в Царство Морфея. Майка на нём смялась, и складки зафиксировались от тяжести моего тела. Когда я пил аспирин и закусывал сухариками на кухне, а Нил всё так же сладко спал, в дверь постучали. Помутневший рассудок не мог даже предположить, кто это бы мог быть, и я тихонько подкрался к дверному глазку. Полукруглый эффект «рыбьего глаза» растащил в разные стороны Эшли, и я даже было испугался на некоторое время. Надо было что-то делать, я замер и пытался придумать план действий, но когда она ещё раз постучала, только настойчивее и громче, и разрушила мои планы, я решил открыть. (Дабы Эш не разбудила Нила) Эшли была одета в красивое красное платье, сочетавшееся с её волосами, которые аккуратно лежали кудрями на плечах. От неё пахло прекрасным запахом розы, так хорошо запомнившийся мне аромат. Глаза её сияли, и выглядела она радостной. Я же — небритый, сонный, наполовину трезвый мужик. Не самая лучшая встреча. Она надменно оглядела меня с ног до головы, улыбнулась и потрепала меня по голове. Неприятные ощущения, не люблю, когда она так делает. — Можно войти? — Я замялся. Там, вообще-то, Нил спит. — Опять напился из-за ссоры? Какой же ты идиот, — она протолкнула меня и следом зашла в коридор. Эш обошла меня и заглянула на кухню: срач. — Мдаа… Ну и свинарник, Мэтт. Ну, а что я мог поделать? Убирать вовсе некогда. Я стоял в коридоре, когда Эшли выглянула из-за стены, которая отделяла коридор, и, осмотрев гостиную замерла. Её улыбка сменилась на недовольство, и губы растянулись в презрении в одну сплошную линию. Глаза метнули на меня грозный взгляд, я аж передёрнулся. — Это что? — Она явно была зла, и я не знал, что делать. Почесав затылок, ответил: — Это Нил. — Да ты что? Вот, значит, как ты время проводишь? Вместо того, чтобы пытаться наладить со мной отношения — бежишь в объятия к Нилу? — Отчасти она была права. Её брови собрались в кучу, в глазах затаился огонёк обиды, но больше её перекрывало раздражение. — Какая тебе разница, как я провожу время? — Я старался говорить тише, — Ты меня послала, и я не обязан отчитываться перед тобой. Эшли было плевать на то, что Нил спит, она почти кричала и от её голоса болела голова. Я зажмурился, стараясь унять боль. — Да пошёл ты! — Заорала она наконец, и ударила меня по лицу ладонью с такой силой, что, кажется, я почувствовал этот шлепок костями. Щека немедленно заболела и начала отекать. Я приложил свою ладонь к месту, только что получившему удар, а Эшли, вся взъерошенная, отпихнула меня в стену и громко хлопнула дверью. О, ну замечательно. Я вышел из коридора в гостиную, потирая щеку. Нил, понятное дело, проснулся. Он сидел на диване, свесив голову и подпирая её руками. — Ну зачем же так орать, — тихо, словно читая заклинание, выдавил Сандерсон. Я взял со стола таблетку, дотянулся до стакана, из которого сам пил, и поднёс Нилу. Тот взглянул на меня так, словно я — герой спаситель, и взял стакан. Быстрым движением он сглотнул таблетку и запил её водой. Я сел рядом с ним на диван и уставился в его серые глаза. Они были слегка помутневшие, Нил выглядел болезненно. Я по чуть-чуть отходил, но грохот двери всё ещё стоял у меня в ушах, разрывая мою голову на несколько частей. Нил резко встал и сразу же замер, слегка покачиваясь. Скорее всего, потемнело в глазах, и вот, оклемавшись, он уже бежал в ванну. Кто-то перебрал вчера знатно и теперь издаёт неприятные звуки рвоты в ванной. Я откинулся на диван, стараясь унять боль. Меня тоже слегка подташнивало, но это было терпимо, а вот тело горело изнутри, в глазах всё плыло, и странные галлюцинации показывались мне — пончики на потолке. В животе заурчало от увиденных свежих пончиков, я вдруг вспомнил крем на носу Нила, и это заставило уголки моего рта разойтись в улыбке. Нил выполз из ванны на коленях, я слышал очень чётко, как его штаны скользят по плитке, а затем протираются об порог двери. Он облокотился спиной на полностью открытую дверь и вытянул ноги в гостиную. — Мэтт, — начал он, но новый порыв прервал его слова. Я слышал, как спускается вода, затем, как он мучительно постанывает, вставая с пола, как открывается кран раковины, и струя холодной воды утекает в маленькую дырку. Повернувшись, я увидел умывающегося Нила и чувствовал каждую струю, стекавшую по его лицу. Как ледяная вода освежает его, как капли стекали по его ресницам, слепляя их и делая темнее. Вода струилась между его пальцев, тонкими нитками утекая в раковину, а некоторые капли стремились вниз по рукам, описывая красивые узоры, и падали на пол. Это хорошо запечатлелось в моей голове, потому что выглядело потрясающе. Даже мой разум, ещё не пришедший в себя, впитал всё увиденное. Нил тем временем намочил и волосы, и вода стекала на его майку, образовывая маленькие пятна темневших кружков. — Хватит пялиться, — мягко высказался Нил, и я немедленно отвёл взгляд. — Эм, Нил, — начал смято я, — мы с тобой ночью, случаем, нечего странного не делали? А то, кажется, мне приснилось, что у нас был поцелуй. — Не хочу тебя расстраивать, но это единственное, что я запомнил из всей ночи. — Настроение слегка приподнялось, и я вновь повернулся к Нилу. Он уже вытирал полотенцем волосы и так бодро выглядел, словно не пил вчера вовсе. Магия. — У тебя щека в хлам опухла. Я потрогал рукой место, что так было облюбовано Эшли. И действительно, щека припухла. Я кое-как встал и прошагал на кухню. Льда в морозилке не оказалось — вчера выпили весь. Нил уселся на диван, откинул голову наверх и тяжко выдохнул.  — Я чувствую себя отвратно, — пожаловался он. А я в этот момент соображал, что бы мне сделать, и решил, в конце концов, просто прижаться щекой к стенке морозилки. Засунув голову внутрь, я почувствовал себя намного лучше — прохлада обдавала не только лицо, но и пошла по телу. Волосы стали дыбом, мурашки пробежались по рукам. Минут пять я проторчал с головой в морозильной камере и очнулся только тогда, когда услышал возглас Сандерсона, — тебе норм? Тот громко расхохотался, а я высунул голову с облегчением, но сразу почувствовал холод, пробежавший по телу, и он уже не доставлял мне удовольствие. Перетряхнувшись, я взглянул на Нила. Его улыбка сияла, издавая такое тепло, но телесно теплее не становилось. Он, заметив моё сжатое состояние, и, видимо, ещё с кружащейся головой обратился взглядом к стене, и произнёс: — Холодно? Иди сюда. Я не знал, что он собирается делать, но догадывался, и не спеша направился к дивану. Зацепив бедром барный стол, я осёкся, но всё-таки добрался до Нила и уселся рядом. Он приобнял меня, и его горячие пальцы коснулись моей кожи. Я вздрогнул. Сандерсон подвинул меня ещё ближе, и я почувствовал всё тепло, исходящее от него, уже всем телом. Меня, словно, обдало паром, и кровь начала быстро циркулировать по венам. — У тебя даже на ресницах снежинки, — язык его заплетался, и я уверен, голова у него болела адски, но он провёл ладонью по моему лицу, от прикосновения мягких подушек, я в наслаждении прикрыл глаза. Пальцы скользнули по подбородку, описывая приятные извилистые линии, и плавно перешли на шею. Мурашки покрыли моё тело в неистовом желании продолжения, и тепло разлилось до кончиков пальцев. Горячее дыхание обжигало мне ухо и трепетало нервы. Волнение забурлило внутри, перекрывающееся нотками наслаждения, я перебирал пальцами. Сандерсон слегка нагнулся, и его дыхание теперь затрагивало мою шею. Это было до жути приятно, но и щекотно одновременно, и заставило меня невольно улыбнуться. Я взглянул на Нила. Его глаза излучали ласку и нежность, что даже боль помутнела и стала незаметной. Я каждой клеточкой тела чувствовал свою необходимость в этом человеке, нас притягивало и сливало в одно целое, как два полюса с разными зарядами. Я прикусил губу и почувствовал тяжёлый вздох Нила. Его пальцы волной пробежались по моей руке, оставляя невидимую нить и ощущение недавнего прикосновения. Вдохнув его чарующий аромат тела с примесью запаха виски, я закрыл глаза. Голова закружилась, а Нил прижал меня ещё сильнее, и я не хотел отпускать его. Я растаял. В прямом смысле этого слова.