I see the Real You.

Не только неделя, даже этот вечер уже отличился и выдался весёлым. Я проводил его в студии, да, в дружной компании. Я и унитаз. Это, наверное, даже хуже, чем когда ты напился в хлам и на утро жуткое похмелье, когда голову разрывают на части, а земля под ногами уезжает. Да даже блевать от переизбытка алкоголя лучше. Я сидел на полу, упиравшись локтями в ободок. Какой же отстой. В желудке всё крутило, сжималось и разжималось, бурлило. Никогда не забуду эти ощущения, когда ты чувствуешь, как переваренная еда хочет вырваться наружу неестественным путём. Всё темнеет в глазах, руки подрагивают, а ты ничего не можешь поделать. Отравление — вот что это. Видимо, чертова еда в столовой подлажала и испортила мне вечер, что теперь я весело провожу его, обнимая унитаз. — Ну как ты там? — В дверь постучал Дани, когда все начали потихоньку расходиться, — Может, таблетку дать? — Да, знаешь, сколько я их уже перепробовал? — Не, это не такая. «Активированный уголь» — вот что действительно поможет, только съешь штук семь-девять. — Ой, да просто пустите туда Нила, и всё у этого засранца пройдёт. Вдвоём то, в одной кабинке, — послышался голос Шона. Его типичные шуточки, ага. Он рассмеялся, и в этот момент мысль встать всё-таки пришла. Я попытался аккуратно встать и завалился спиной на стенку, такую бежевую, чистую, что было очень странно, Дани говорил убедительно, да и я уже не помню, когда последний раз принимал такие обычные таблетки. Опираясь рукой на стену, я открыл дверь, переступил порожек и чуть было не упал на Дани. Он поставил меня на место, отряхнул мне плечи и выпалил: — Осторожнее, эй. Мэтт, у тебя всё лицо зелёное, — вообще всё равно, что оно зелёное, где Нил? Я промелькнул взглядом по всем собравшимся в комнате, а они уставились на меня, но ударника не было. Брэд так вскользь оглянул меня и продолжил надевать куртку, Барри запаковывал гитару в чехол. — Нил вышел, но скоро вернётся, если ты его ищешь, — опять начал Шон. Да, я ищу его, но не обязательно говорить об этом всем. Я сделал возмущённый вид: брови сдвинул к переносице, уголки рта сами невольно опустились, и я издал вдох через зубы с неким шипением. Дани положил мне в руку упаковку, и тогда я обратил на него внимание: он отошёл в соседнюю дверь к раковине и сполоснул руки, протерев ими лицо. Прислонившись плечом к стене, чтобы не потерять равновесие, я осмотрел коробку. Белая, самая обычная коробка, ничем не приметная. Я б не купил такую в аптеке, уж слишком подозрительна эта простота. Внутри оказались три пластины с вставленными таблетками, все новенькие, и я оторвал одну. Чёрная, маленькая, в белой обёртке — вот как она выглядела. И это действительно уголь? Дани уже ушёл, и я остался один стоять. Зайдя обратно и закрыв дверь, взглянул в зеркало. Лицо было не зелёное, но побелевшее, усталый измученный взгляд, потрёпанные волосы, которые я зачесал назад и заправил за уши, неровное дыхание. Я почувствовал новый приступ и присел на корточки у унитаза. Такой блестящий, словно специально отдраили, перед тем как я сюда приду блевать столовую еду. Я встал, сполоснул лицо и взял таблетки. Положив на язык первую таблетку, я решил сразу же проглотить, так как она оказалась горькой и неприятной. Затем вторую, третью, а когда дело дошло до пятой, в дверь кто-то стукнул, и я уронил чёрную шайбочку в раковину. — Чёрт! — Само вырвалось, и я с немного раздражённым тоном продолжил, — кто там? — А то ты не догадываешься, — баритон Нила слегка приглушала дверь, но мне даже показалась, что она вибрирует от низости голоса. Я промолчал, заглатывая следующую таблетку, и открыл воду. Она медленно, с приятной теплотой лилась по рукам. Сейчас эта жидкость казалась почти святой и доставляла немало удовольствия. Я был истощён и измучен, хотелось спать, и кружилась голова. Всё плыло перед глазами, покрываясь лёгким туманом. Нет, это просто пар оседал на зеркало. Нил ещё раз стукнул в дверь. — Всё в порядке, Мэтт? — А ты что, волнуешься? — Я спросил с заигрыванием, опустив ладони под поток, набрав в них воды и ополоснув лицо. — А ты свежим воздухом подышать не хочешь? И я открыл дверь. В руке была пачка таблеток, ресницы слиплись от воды, а майка задралась сбоку. Нил не выглядел уставшим, он был бодр и активен. Взгляд быстро метнулся по мне, он почесал щёку и предложил выйти. Отдав ему в руки таблетки, я вышел в комнату, взял свою куртку, одиноко висящую на вешалке, и проследовал на улицу за Нилом.

___

Уже была почти ночь. Мы шли в полном молчании. Тёмно-синее небо покрывали кучами разбросанные звёзды, лёгкий ветерок раздувал волосы. В квартирных окнах многоэтажек горели огни — жёлтые, как правило, но иногда и попадались других цветов, создавая некую атмосферу дискотеки. Около лампочек уличных фонарей кучковались насекомые, притянутые ярким светом, и жестоко обманутые им же. Лампы, как таковы, не излучали много тепла, но были своеобразной формы, которая способствовала тому, что бедные насекомые застревали в белоснежных извилинах. Я достал пачку сигарет и аккуратно вытащил одну из них. Нил загипнотизировано смотрел в землю, слегка наклонив голову вниз. Он выглядел задумчивым, и, словно, находился не в этом мире. Когда я уже поднёс зажигалку с горящим язычком пламени, Сандерсон ожил. Он взглянул на меня с презрением и чуть было не споткнулся. — Будто ты не знаешь, что я курю. — Ты — вокалист, тебе не кажется, что было бы логичнее бросить? — Нил, — я остановился и повернулся лицом к нему, — я последний раз курил в том баре, сейчас мне слишком хреново, что бы этого не сделать вновь. — А, то есть ты ещё и на голодный желудок решил закурить. — Его лицо выражало недовольство, а взгляд прожигал меня насквозь. — Ой, заткнись, — я затянулся и, отвернувшись, выпустил дым в сторону. Каждая клетка моего тела ощущала никотин, и это блаженное чувство вновь наполняло меня. Курить — вредно, но очень приятно и занимательно. Это как есть вкусную пищу, только ты заставляешь клетки лёгких умирать. Я часто задумывался о том, чтобы бросить, но каждый раз тянулся за наслаждением вновь и вновь. Я шагнул вперёд, но Нил остался на месте. Проезжающая машина осветила фарами его фигуру, отбрасываю чёрную тень на здание позади. Я обернулся. — Что? — Да нет, ничего, — Нил тряхнул головой, чтобы отогнать какие-то мысли. Он шагнул следом за мной, и мы не спеша шли по тротуару вдоль высоких многоэтажек. Я рассказал Нилу «очень занимательную» историю о том, как я начал курить. И как я пытался бросить, но рассказ мой был прерван. Я резко остановился, в глазах потемнело, живот скрутило вновь, а Сандерсон, не заметив этого, продолжил идти. Ловким движением я схватил его за запястье и крепко сжал. Нил резко обернулся, и некий испуг отразился в его глазах. — Что…Что такое? — Нил подошёл чуть ближе ко мне, а я уже скрючился в несколько изгибов. — Я, — медленно начал пытаться выговорить через жуткую боль, — должен был…тебя послушать. Я обхватил его руку ещё сильнее, и Нил повёл бровями от подступающей боли. Открыв глаза, я попытался выпрямиться, и у меня вышло. Нил быстро взвалил мою руку себя на плечи, тем самым подхватив меня, и повёл к ближайшей лавочке. Сигарета упала на асфальт, рассыпая пепел, а красный огонёк всё ещё пылал на её кончике. Дым аккуратной плавной дорожкой поднимался вверх, к тёмному небосводу. Я сидел на лавочке в каком-то мини парке, а Нил, сказав, что скоро придёт, убежал через ещё зелёный газон. Я внимательно наблюдал за удаляющимся телом, кожаная куртка развивалась по воздуху, волосы, так аккуратно зачёсанные назад, растрепались и то и дело волнами ходили по воздуху при каждом переступании с одной ноги на другую. Когда он скрылся за углом, я задрал голову наверх. Листья, ещё державшиеся на ветках, слегка покачивались на ветру, приоткрывая обзор на небо. Голова закружилась, глаза застилала лёгкая пелена. Я откинул волосы с лица, тяжело выдохнул и закрыл глаза. — Мэтт? Мэтт, ты как? — Вывел меня из раздумья голос Нила. Я открыл глаза. Он положил руку на лавочку рядом с моим плечом, и она свешивалась назад. Создавалось ощущение, что он меня обнимает. В серых глазах таилась тревога, он с расслаблением выдохнул, когда увидел жизнь во мне, — я тебе воды принёс, и вот, — он положил мне в ладонь бутерброд из Сабвея. — Ээм, спасибо, — промямлил я, и попросил передать воды. От Нила исходили волны заботы и тепла, чёрт, как же повезло Вайолет и Джету, у них такой прекрасный отец. Или нет…Как вообще дети бы восприняли то, что их отец изменяет их же матери с мужчиной? Мэтт, не время об этом думать. Ты находишься здесь и сейчас, и Нил рядом с тобой. Ты нужен ему, только погляди в его глаза: тревога и любовь смешиваются в одно целое, одурманивают и его голову, и твою. Пока я ел, Нил опёрся локтями на колени и обхватил голову руками. — Мне лучше, если тебе интересно, — он повернул голову в мою сторону, и на лице его появилась улыбка, я попытался улыбнуться в ответ, но не смог. Думаю, это было похоже на наигранную улыбку. Нил откинулся на спинку лавочки, закинув ногу на ногу таким образом, что лодыжка одной ноги лежала на коленке другой — его любимая поза. — Прекрасное окончание дня. — А, ну да, я весь день провёл прочищая желудок, — с сарказмом и насмешкой выговорил и открыл бутылку с водой, — а ещё и ближе к ночи чуть в обморок не упал. — Я не это имел ввиду, — Нил заулыбался вновь и взглянул на меня, — облаков нет, тепло, ночь, да и мы в парке — всё это расслабляет. Я устал от этой суеты, Мэтти, — услышав уменьшительно-ласкательное сокращение своего имени, я хихикнул, но продолжил внимательно слушать собеседника, — эти постоянные звонки из больницы, нытьё детей, что они не хотят сидеть с няней, глупые шуточки Шона. Нет, он, конечно, классно шутит, даже в тему часто, но это немного напрягает. Как ни старайся не подавать виду, всё равно все всё узнают рано или поздно. — О, я ни капли не удивлюсь, если завтра увижу в интернете фотографии того, как мы здесь сейчас с тобой сидим. Но это ведь не важно, так? — Я достал пачку сигарет из кармана, поймав удивлённый взгляд Нила, и выбросил её в мусорник, стоящий рядом с лавочкой.