I see the Real You.

IT’S A FUCKED UP SITUATION Нил уставился на меня глазами, наполненными такой паникой, как перед концертом, когда я первый раз пел у них вокалистом, и он решил откатиться подальше от меня. А я приподнялся и натянул одеяло по самую шею. В голове всё никак не укладывалось: что я делаю здесь? Здесь — это вообще где? И почему рядом со мной лежит Нил? Смутные очерки ночи было трудно собрать воедино, и воспоминания никак не хотели возвращаться. Слишком пьян. Слишком перебрал. Голова раскалывалась, всё так же местами плыло, да и мысли путались. Но мои раздумья разрушил грохнувшийся с кровати Нил, видимо, не рассчитал длину «отката» и свалился вниз, смачно ударившись головой об тумбочку. Я рассмеялся, а Сандерсон, сидя уже на полу, потёр больной затылок рукой, нахмурился, собрав брови в кучу, и одарил меня недовольным взглядом. А затем на лице такого милого, не выспавшегося, ещё не трезвого, Нила, появилась лёгкая улыбка. Его волосы взъерошено лежали на голове, пряди примялись под тяжестью тела и застыли в этих положениях. Где-то пучок торчал вверх, где-то знатно уходил в сторону, и всё это создавало некую картину беззащитного щенка. О, и эти глаза, серые глаза. Они выглядели печальными и наполненными удивлением, паника отступала. Я тоже потихоньку успокаивался. Во мне просыпалось желание выпить озеро воды, так как всё во рту пересохло, что даже сказать что-то было трудно, но я смог. — Где мы? — С лёгкой хрипотцой начал я утренний разговор и осмотрел комнату вновь. Что-то знакомое, я её уже где-то видел. Эта большая кровать, аккуратно развешенные на потолке ряды маленьких ламп, шкаф во всю стену с большим зеркалом и дырой посередине, где виднелся телевизор, по обе стороны кровати насыщенно фиолетовые торшеры, и белоснежный ковёр на полу. Всё выглядело аккуратно и со вкусом, и я убедился, что точно это уже видел. Сандерсон напрягся, но ничего не ответил. Он поудобнее уселся на ковре и махнул мне головой в сторону. Я перевёл туда взгляд: фотография, на ней Нил, Джанин и их дети. Она стояла за стеклянной дверцей шкафа и совсем не выделялась из всего вокруг, была незаметна. Я отпустил одеяло и протёр руками лицо. Вот же чёрт! Спальня этих двоих. Замечательно, блин. Растерянный Нил держался рукой за голову и иногда тяжело выдыхал. Грудная клетка порывами опускалась и поднималась, оставшаяся рука вздрагивала. Казалось, я чувствовал себя лучше, чем Нил, и решил сходить за водой. Я привстал, выискивая собственные штаны, или хотя бы какую-нибудь одежду, но не обнаружил. — За левой дверцей шкафа на третьей сверху полке возьми майку, серая такая. — Наконец, Нил заговорил. Голос его подрагивал, где-то срывался, и он говорил с некоторыми паузами. Странно, что язык не заплетался. У меня закололо в висках, и я зажмурился. Но придя в себя и осознав, что стою в одних трусах посреди комнаты, а Нил сидит на полу и прожигает меня взглядом, я мигом открыл шкаф и достал самую верхнюю майку с нужной полки. Серая майка оказалась не Нила, а моей. Она была моей майкой! Тут ещё посередине спереди нарисовано огромное чёрное дерево и надпись «Never too late», как песня из нашего репертуара. Она мне всегда нравилась, но в один прекрасный момент я просто забыл про неё. Я удивлённо уставился на Сандерсона, а он слегка приподнял плечи и выдавил: — Не спрашивай ничего. Да, это твоя майка, — он помедлил, собираясь с мыслями, — ты как-то оставил её в гримёрке, а я хотел вернуть… — Но так и не донёс её мне? — Я прервал его и ухмыльнулся, с одной стороны это было очень приятно для меня — Нил хранил так долго мою вещь, а с другой стороны это странно. — Я за водой схожу. Сандерсон кивнул, и я быстро зашагал на выход, а, обернувшись у двери, увидел его довольную рожу. Ну и идиот же.

___

Кухня была просторная, и я сразу же заметил на столе кулер с водой. Порыскав по шкафчикам кремового цвета, я нашёл стаканы. Отвлёк меня шорох, кто-то здесь был. Я услышал детское хихиканье, такое милое, но пугающее одновременно. Только не говорите мне, что это Вайолет. Я обернулся, держа стаканы в руках. Длинная косичка быстро скрылась за стеной, и топот убегающих ног раздавался всё тише и тише. Ушла? Черт, черт, я тут в трусах стою, а маленькая девочка…Следила за мной? Чуть было не выронив стакан, я набрал воды и уже собирался уходить, когда моё внимание привлёк холодильник. Нет, это был обычный холодильник, но на нём было расклеена куча рисунков, и один очень сильно бросался в глаза: зелёная трава, голубое небо, как обычно всё, четыре человечка, и маленький рыжий кот. Ну Элвис, тут всё ясно. Двое маленьких человечков — Джет и Вайолет, парнишка одет в джинсы и яркую оранжевую майку, а девчонка в серую юбку и чёрную кофту. В папу пошла, наверное. Один из взрослых — точно Нил, эти его зачёсанные волосы, да и детально прорисованные татуировки на руках. А вот второй взрослый человек меня смутил: голубые глаза, черные, свисающие на одну часть лица волосы, безрукавка, которая оголяет плечо с татуировкой кадуцея. Это, видимо, я. Всё выглядело обычно, по-семейному, мы держались с Нилом за руки. Конечно, бесспорно, очень мило, но почему вместо Джанин - я? Маленькая подпись внизу гласила: «Моя семья. Вайолет». Я осмотрел другие рисунки, стараясь найти что-нибудь семейное Сандерсонов, где нет меня. Но тут были либо коты, либо просто дети, всякая еда, и один мой портрет. Вот это уже выглядело пугающе, словно крошка Вайолет — маньяк убийца, выслеживающий свою цель и зарисовывающий эти моменты. Я разлил немного из стаканов на пол, а когда ледяная вода коснулась моей кожи, я вспомнил, что в спальне ждёт Нил, и поспешил скорее в комнату. Стукнув пару раз ногой в дверь, я смиренно ожидал, пока Нил соизволит открыть её, ибо мои руки были заняты. И вот, наконец, дождался. Сандерсон лениво и, явно страдая от боли, распахнул дверь и взял у меня один стакан. Мои руки замёрзли от холодного стекла, и я поставил оставшийся стакан на прикроватный столик с той стороны, с которой я проснулся. Потерев холодные руки, выдохнув на них горячий воздух из лёгких, я всё же отхлебнул воды и уселся на кровать, уставившись на Нила. Тот жадно пил воду из стакана, наслаждаясь каждой секундой. — Что ж. Неловкая ситуация вышла, — я начал заводить тему, пока Нил допивал воду. В голове у меня крутился рисунок Вайолет, но это я решил оставить на потом, — ты что-нибудь помнишь? — Последнее, что я помню, это что-то про журналистку и твой шарф, — поставив стакан на тумбочку с его стороны кровати, высказался Нил. Он выглядел уже чуть лучше, но руки у него всё равно иногда подёргивались, а брови так и были собраны в кучу. Он сел на уголок кровати, уставившись в пол, и задумался. — Неужели мы… — Я начал высказывать свою теорию, которая пугала меня, но Нил перебил меня. Больший ужас наводила неизвестность вовсе. — Я не знаю. Я был слишком пьян и ничего не помню, но, как видишь, я проснулся тоже без особой одежды. — Не беря в счёт твои милые труселя в горошек? — Я улыбнулся и в этот момент Нил развернулся. — Во всяком случае, надеюсь, этого никто не видел. — Серьёзно начал Нил и уставился с подозрением на меня. А я-то что? — То есть, факт возможного происшедшего тебя нисколько не смущает? — Мы не можем пока знать, было оно или… — Ну, знаешь ли, зад у меня не болит, уж не знаю что там у тебя, — я перебил Сандерсона своей остроумной шуточкой. Уголки рта его слегка приподнялись в улыбке, но вид оставался слегка болезненным и недоумевающим. — Черт возьми, Мэтт, что ты несёшь? — А что? Это пока что единственный вариант узнать, что было. — Поняв, что я прав, Нил кивнул головой, в знак согласия. — Да и к тому же, уже ничего не сделаешь. — Может мы просто приехали ко мне и вырубились на кровати? — Реалистичная версия, но не без загвоздок. — Да, а раздел нас кто? — Нил почесал подбородок, и мне ужасно захотелось сделать тоже самое, но я сдержался. — Ладно, я пока что не очень хорошо соображаю, но надеюсь на лучшее. Кстати, у тебя телефон вибрировал, кажется, — я огляделся в поисках своего телефона, но не увидел его. — Где? — Не знаю. Где-то с той стороны. — Он указал мне на ту часть комнаты, в которой я сидел. Я ощупал одеяло, оглядел столик, сделал ещё глоток свежей, бодрящей воды, и решил заглянуть под кровать. Да, именно здесь он и был. Заряда осталось мало — 6%. Сел обратно на мятую кровать, а Нил сидел так же, как и сидел. Выражение его лица не сменилось, словно он завис, и ему было всё равно на всё происходящее. Открыв вотсап, я заметил четыре сообщения с неизвестного номера. «Ловите фотографии, дорогие мои» и прикреплённые три фотографии, где мы с Мэттом сидим очень близко и, пьяные в хлам, видимо, беседуем. Следующее гласило: «Отличная статья выйдет, кстати, Мэтти, ты не хочешь себе радужный свитер?». Что это за намёки?! Мои глаза округлились от увиденного, мы опять влипли. Третье сообщение содержало две фотографии, и я надеялся, что это фотошоп. На одной из них Нил со свисающим галстуком и расстёгнутыми верхними пуговицами на рубашке что-то горячо шепчет мне на ухо, а я так довольно улыбаюсь, что выглядело очень подозрительно. А вторая была менее горячая, как эта: я тащу Нила на спине в такси. «Ваша Рика.» — Вот же чертовщина! — Я даже не заметил, как выругался вслух. — Что такое? — Нил приподнял одну бровь в удивлении, а я передал ему телефон, наблюдая за реакцией. По мере прочитывания сообщений глаза Нила наполнялись раздражением, а сам он напрягался и дергал ногой. — Вот же стерва, ещё и с моим шарфом ходит, — я выругался, когда понял, что Сандерсон дочитал. — Чертовы журналисты, чтоб их! — Ладно, мы что-нибудь придумаем. — Нил вновь стал хладнокровен и передал обратно оружие связи, пофигистически смотря на меня. Я откинул прядь спутанных волос назад и выключил телефон. — Но, знаешь, к этому можно привыкнуть, и это — не самое странное. Кое-что удивило меня ещё больше, — я начал заводить тему про рисунки Вайолет, когда понял, что всё внимание Нила обращено ко мне, и он действительно заинтересован в разговоре, — ты видел рисунки на вашем холодильнике? — Ну конечно видел, Вайолет ещё та художница. — Да, а то, что там мы с тобой держимся за ручки и вокруг нас твои дети и кот, а внизу подпись «Моя семья» — это нормально? Это ты видел? Выражение лица Нила было бесценно: это такое сильное удивление с примесью радости и испуга одновременно. Он сверлил меня пытливым и недоверчивым взглядом, и я продолжил: — Ни на одном рисунке я не увидел Джанин. Либо мы с тобой, либо просто мой портрет. Тебе не кажется, что твоя дочь считает двух взрослых мужчин парой? Так ещё и записывает меня в вашу семью. Нет, я, конечно, ничего против не имею, я бы с радостью с вами жил, — на лице произвольно натянулась улыбка, и я поймал смущенный, но одобрительный взгляд Нила, - но, по-моему, это странно. Юная леди пересидела в интернет-сети и теперь считает нас парой. — А разве это не так? Слова Сандерсона врезались мне в голову, как ястреб, теплая волна прокатилась по всему телу, создавая мурашки на коже, щёки загорелись, и я отвёл взгляд в помятое одеяло кровати. А ведь он прав. Мы сидим в его спальне, он в одних трусах, я в своей майке, которая долгое время лежала на полке в его шкафу. Проснулись мы в одной кровати, и никто не помнит, что было ночью. Это всё создаёт картину любовников, так умело скрывающих свои чувства, но правда рано или поздно всплывает. Я чувствовал, как Нил двигает по кровати ближе ко мне, и не смог устоять. Я взглянул в его серые глаза, которые излучали столько теплоты, и чуть было не захлебнулся в них. Всё вокруг стало ненужным, не имевшим значение. Все мысли остались вдалеке, кроме мыслей о Ниле. Как же он чудовищно прекрасен, как же манит его тело, и как завораживают его губы. Мы оба этого желали, я чувствовал. И, опираясь руками на кровать, забыв обо всё на свете, мы слились в поцелуе. Его губы такие сладкие, а дыхание, заставляющее моё сердце замирать, обжигало кожу. It’s a fucked up fascination.