Не бывает Дыма без огня

В то утро ты решила сделать несколько важных изменений. Последние несколько дней выпали для тебя из жизни. Ты просто лежала на кровати, по официальной версии восстанавливая силы после ранения, а на самом деле находясь в состоянии пофигизма ко всему происходящему. Приступы и истерики кончились. Мир утратил все свои краски. Ты буквально ощущала, как всё вокруг медленно умирало изнутри вместе с тобой. К слову, наступила осень. За окнами начал моросить дождь. С тобой грустил и Уголёк — мало ел и днями напролёт лежал у тебя в ногах. В определённый час ночью котик вскакивал с постели и принимался громко и жалобно мяукать, нарезая круги по комнате. Возможно, ты придавала этому излишнее значение, но тебе казалось, что он делает это примерно в то время, когда вы встретились с чрезвычайниками в тот день. Время от времени к тебе приходили посетители — братья МакНивен, Коби, Хэлли, Джи, Майки и изредка Джон. Из них всех ты была готова говорить с одним Джерардом. И говорила бы, если бы не вечное ожидание в его глазах — как у собачки, ждущей, пока её кинут косточку. Ты отлично помнила всё, что было между вами в последние дни, но теперь ты уже не могла отвечать Джи взаимностью — это казалось тебе предательством. Стоило лишь вспомнить выражение лица Тревора, когда ты целовалась с другим. Впрочем, чаще ты вспоминала его стоящим на коленях, избитым и израненным. Этот образ не покидал тебя ни во сне, ни наяву. Ты всё же рассказала его братьям о произошедшем — через силу, вспоминая каждую деталь, которая могла бы как-то пригодиться. Совершенно неожиданно тебе стало легче — ты видела, что Шеннон и Скотт понимают твою боль, словно деля тяжёлую ношу на три. На какой-то период времени у тебя даже появилась надежда, что они найдут выход из ситуации, придумают, как спасти Тревора. Но нет. Время шло, а предпринимать спасительную вылазку никто не собирался. И ты снова закрылась в себе. Но в то утро одна важная мысль пришла тебе в голову. Трев… Он точно не хотел бы видеть тебя такой. И этим утром ты думала о его прощальном подарке. Том поцелуе, который вернул тебе чувства. Ты встала с кровати, стараясь не разбудить сонно ворочавшегося котёнка. В твоём рюкзаке было всё, что тебе сейчас было нужно — ножницы и зажигалка. Ты подошла к зеркалу и решительно взглянула на своё отражение. Тебе показалось, будто девушка в зеркале смотрит на тебя насмешливо и враждебно. Ты твёрдо выдержала свой собственный хищный взгляд и взяла в руки ножницы. Несколько щелчков — и на пол посыпались тяжёлые кудрявые пряди. Волосы падали и шевелились от сквозняка, словно тёмные змеи. Плотно сжав губы, ты работала ножницами, пока от копны волос не остался взъерошенный, немного панковский ёжик. Несмотря на кардинальные изменения, девушка в зеркале по-прежнему оставалась красивой. Новая Энни казалась более хрупкой, а вот острые скулы ещё больше стали выделяться на худом лице. Волосы были только половиной дела. Ты обнажила плечо и засомневалась. Сможешь ли ты на это решиться? А вдруг татуировка никак не связана с Вилле? Но что-то подсказывало тебе, что это именно его метка. Ты зажала в зубах рукав кофты и решительно поднесла зажигалку к оголённой коже. Чиркнуло колёсико, зажёгся огонь, а через секунду жгучая боль опалила плечо. Отвратительный запах распространился в воздухе. Уголёк поднял голову, тревожно принюхиваясь. Ты мычала сквозь тряпку, на глазах выступили слёзы. Ты никак не могла заставить себя вновь поднести зажигалку к уцелевшей части татуировки. Побуревшая кожа выглядела ужасно, в желудке что-то заворочалось. Ты пересилила себя и вновь продолжила самопытку. Дверь за твоей спиной открылась. Вошедший какое-то время стоял на пороге, а потом быстро кинулся к тебе, выбивая зажигалку из пальцев. — Энни, ты что, совсем сбрендила? — со злостью и страхом восклицал Джерард. — Что ты, мать твою, творишь? Плечо беспощадно болело, ты выплюнула тряпку изо рта и ответила, постанывая: — Я не хочу быть похожей на него. — На кого? — переходя на крик, спрашивал Джи. — На Вилле! — тоже крича, отвечала ты. — Ты дура! Идиотка! — Уэй встряхнул тебя, сажая на кровать. — Нам что теперь, тебя к кровати привязывать? Ты бы ещё глаза себе выколола! Ты промолчала. Такая мысль тоже приходила тебе в голову. — Что происходит? — спросил стоящий с подносом на пороге Шеннон. Поспешно приближаясь к тебе, он наступил на хвост сидящему на полу Угольку. Котик взвыл, мстительно царапнув обидчика когтями, а поднос со стаканом молока и фруктами рухнул на пол. Через минуту Уголёк уже компенсировал моральный ущерб, лакая разлитое молоко, А Шеннон, собрав плоды, сидел рядом с Джи на твоей кровати и разбирался в произошедшем. — Энн, в следующий раз, когда захочешь нанести себе физическое увечье, предупреждай как-то, я тебе клизму поставлю, чтоб дурость вышла, — с обидой говорил МакНивен. Шеннон, хотя и не имея каких-то особых навыков, заменял в лагере доктора и возился с твоей раной всё это время. Понятно было, почему он так возмутился. — Прости, — действительно виновато произнесла ты. — Ты просто даже не представляешь, каково это — бояться увидеть в зеркале своё лицо. — Представляю, — признался Шеннон. — Но в другом смысле. Я не могу видеть своё отражение, потому что постоянно вспоминаю его. Ты вздрогнула. Да, ох уж это чёртово сходство. Ты тоже не раз видела в нём другого человека, о котором были все мысли и сны. — Ещё и в лагере чёрт знает что творится, — уже про себя сказал МакНивен, но ты услышала. — А что там творится? — нахмурилась ты. — Дым разрушается, — печально признался Джерард, вступая в разговор. Все в панике, побросали свои обычные дела. Несколько человек уже сбежали в Нью-Красотаун. Та же Оливия, например. — Как? — вскричала ты. — Они уходят? Ну ладно, Лив, а другие-то почему? — Они боятся, — вздохнул Шеннон. — Тревор всегда вселял в них надежду. А теперь, когда его схватили, все только и думают о грозящей всем нам опасности. Все боятся, как зайцы, быть переловленными чрезвычайниками. — И поэтому сами идут к ним в лапы? — обомлела ты. — Надеются на снисхождение. Считают, что лучше стать красавчиками, чем умереть, как Адам и Алекс. — Или закончить как Тревор, — досказала ты то, о чём умолчали друзья. — Ну, а вы что? А ты? А Скотт? Вы же его братья! — Вот именно, — серьёзно посмотрел на тебя Шеннон. — Мы его братья, а не он сам. Мы не можем заменить Тревора. Никто не может. — Ты мог бы хотя бы попытаться что-то сделать, — не успокаивалась ты. — Им нужен лидер. — Нет, - покачал головой Джерард, ласково глядя на тебя. — Им нужен Тревор. Всё бесполезно. Ты думаешь, я не пытался поговорить с ними? Они слушают других ораторов – тех, кто обещает сладкую жизнь в Нью-Красотауне. — То есть, предпочитают лишиться мозгов, нежели рисковать своими шкурами, — подытожила ты. - Да уж. Бедный Тревор… Если бы он их видел… — вдруг на глаза неожиданно навернулись новые слёзы. Чёрт возьми, да ты молодец. Довела саму себя до слёз. Класс. — Ребята, пожалуйста, — тихо попросила ты, — уйдите. Я больше ничего с собой не сделаю, обещаю. Мне нужно побыть наедине с собой. Шеннон и Джи переглянулись, словно держа молчаливый совет. Наконец, они синхронно встали и покинули комнату. Ты рухнула лицом на подушку, терпя ужасающую боль в обожжённом плече. Уголёк вспрыгнул на кровать и ткнулся лбом тебе в руку. Ты подняла голову и встретилась взглядом с его жёлтыми глазами. Уголёк словно пытался сказать тебе: «Я тоже по нему скучаю». Ты обняла котика и принялась поглаживать его бархатную шерсть. Это всегда помогало тебе привести мысли в порядок. Господи, как же ты хотела, чтобы он сейчас был рядом… Хотя почему ты в мыслях постоянно называешь его «он»? Тревор. Тебе хотелось, чтобы Тревор был сейчас рядом, укрыл тебя одеялом, как прежде, чтобы улыбнулся, и ямочки заплясали на его щеках. Ты встала с кровати, пересадив котика на одеяло, и вышла из комнаты. Ты знала, куда держишь путь. К новоотстроенному жилищу, которое было ближе всех к пригорку, к городу. К дому, где жил Тревор до того дня. По дороге ты оглядывала лагерь. Работа действительно стояла. Даже людей на поляне было мало. Мокрые листья чавкали под ногами. Кое-где попадались брошенные инструменты, как будто здесь произошла какая-то авария, и люди просто побросали всё на полуделе. Дымники выходили из домов, чтобы только подойти к складу за едой. Некоторые постройки так и остались незавершёнными. Ты робко открыла дверь, будто боялась невидимых теней и осторожно прошла внутрь. Жилище Трева ничем не отличалось от домов других дымников. Пара ботинок у стены, зеркало напротив входа, куртка на спинке кровати. Ты присела и взяла в руки эту куртку. От мысли, что она принадлежала… Нет, принадлежит… ему, у тебя заколотилось сердце. Ты прижала кожанку к груди и уткнулась в неё носом. Внезапно твой взгляд упал на прикроватный столик. Там лежала тетрадь в твёрдом переплёте. Поддавшись порыву любопытства, ты взяла её и перелистнула. Это была тетрадь с песнями, похожая была и у Адама. Ты открыла последние стихи: Sometimes love, feels like pain, And sometimes I wonder if it's all the same. Твоё сердце сжалось от чувства вины. Несложно было догадаться, кому посвящены эти строки. Особенно дальше. I wish you well, I wish you well, On this trip to find yourself, I wish you well, wish I could help, But I can’t help you find yourself.* - Ты помог, Треви. Ты помог, — беззвучно обращалась ты к нему. Больше у тебя не было сил читать эти стихи, и поэтому ты вернулась на несколько страниц назад. Hold on for a second. If words can be weapons, Then what I say can effect it They're not just words on a record. Да уж, его слова не раз поддерживали дымников в трудный момент. Где ты сейчас, с твоими словами-оружием? Cause one voice is enough To make sleeping giants wake up To make armies put their hands up And watch whole nations stand up It's one belief, one spark One faith and one restart And we can reboot the whole chart, Before it all falls apart.* Красота этих строчек зачаровала тебя. Если бы всё было так просто… Одна фраза, одна искра, одна вера — и ты добиваешься успеха. К чему-то тебе вспомнились другие слова Тревора, сказанные в ту ночь: «Огонь внутри каждого из нас. У кого-то он горит ярче, у кого-то едва тлеет. А некоторые согревают своим огнём других». Тревор был прав, как и Вилле. Не бывает Дыма без огня. Но, по словам Трева, этим огнём может быть каждый? Твоё внимание привлёк шум снаружи. Ты выглянула из окна и прислушалась. На каменном постаменте, а точнее, разрушенном фундаменте одного из старых зданий ржавников, стоял Джонни Депп. Он, размахивая руками, обращался к группе дымников, собравшихся внизу. Там было довольно много народа. Они напряжённо слушали оратора, неуверенно перешептываясь между собой. Ты поспешно выбежала из дома, застав конец выступления. — Там — совсем другая жизнь! Там у вас будет всё! — обещал Джонни. — Вам не нужно будет никого бояться, вы сами станете хозяевами жизни. Не волнуйтесь, чрезвычайники не чудовища какие-нибудь. Если вы проявите благоразумие, они никогда не причинят вам вреда. Я жил в Нью-Красотауне и клянусь - это лучшее место на земле. Сейчас уже не имеет смысла прятаться и отсиживаться здесь! Пора вам всем возвращаться в город. Его слова находили поддержку у некоторых дымников. Всё больше и больше слышалось одобрительных возгласов. Правда, все их заглушил возмущённый вопль Коби. — Да я тебе сейчас башку откручу, придурок! Кого вы слушаете, идиоты? Он — красавчик с промытыми мозгами, а вы хотите стать такими же? — Тише! — ты набрала воздух в лёгкие и вмешалась, пока дело не перешло в драку, — позвольте мне сказать. Внимание дымников тут же переключилось на тебя. Жители лагеря с удивлением созерцали твою новую причёску и обожжённое плечо. Отношение к тебе уже давно не было хорошим, но всех интересовало, с чем ты можешь к ним обратиться. Ты собралась с мыслями и подошла ближе к дымникам. Одного голоса достаточно, значит… Что ж, посмотрим. — Я тоже жила в Нью-Красотауне. И хочу напомнить Вам, что если вы отправитесь туда, Вы никогда уже не будете летать на скайборде над полями, сидеть вечерами у костра и умываться водой из ручья. Вечерний закат вам закроют многоэтажки, жизнь превратится в однообразный водоворот городских развлечений. И шанса вырваться из него уже никогда не представится. Да и, честно говоря, вряд ли вам этого захочется. Вас будут интересовать только новые наряды и места для тусовок. Твои слова немного охладили пыл тех, кто собирался чуть ли не немедленно бежать в город, и ты, окрылённая успехом, продолжала: — Посмотрите на себя! Кучка трусов! (прим автора. Не трусОв, а трУсов, если что) Если бы вас видел сейчас Тревор, он сто раз подумал бы, прежде чем спасать такой Дым! Вы что, правда ничего сами по себе без него не стоите? Сколько раз он рисковал для вас! А вы хотите теперь сдаться? Послушайте меня. Я была с ним в ту ночь. Я видела, как он покорился чрезвычайникам ради того, чтобы вас не трогали, чтобы вы жили! — "И я жила" добавила ты про себя, — и что? Получается, он сделал это напрасно? В толпе раздались виноватые возгласы, дымники со стыдом переглядывались между собой. — Красотка дело говорит, — сказал кто-то, и раздался дружный гул. — Так вот соберитесь, хватит сидеть и трястись! Мы должны найти и спасти Трева, если он жив. Или отомстить за него, если он… мёртв, — последняя фраза далась тебе с огромным трудом, знакомый ком уже подкатил к горлу. Хорошо, что дымники этого не заметили, они слишком оживились. По рядам словно передавалась энергия, жители лагеря как будто очнулись ото сна. И, несмотря на неудержимые слёзы, ты улыбнулась. Ты понимала, о чём говорил Тревор. Огонь снова горел в каждом из дымников.

***

Боль. Адская боль. Много боли, она заполняет всё вокруг. Ей нет начала и нет конца. Он не помнил, когда это началось, и не знал, закончится ли вообще. Страдания переходили через край, готовые обрушиться на него волной, раздавить, уничтожить. Нет ничего, кроме боли, ничего, кроме темноты. И никогда не будет. Но нет, нет, он не должен так думать. Что-то есть за пределами этого кошмара. Дым, место, где его ждут. Там, в Дыме, всё хорошо. Он спас их. Там Энни. Она его любит, она правда его любит. Он справится с этой болью. Надо терпеть, терпеть.