Не бывает Дыма без огня

Пасмурный день ничуть не портил настроение красоткам и красавцам большого города. Жизнь в Нью-Красотауне шла своим чередом, не сбиваясь со своего быстрого ритма. Мегаполис горел огнями, огромные экраны, установленные на улицах и в зданиях города, показывали очередную рекламу со смазливыми лицами. Как вдруг изображение поменялось. И на сегодня то, что увидели там красавцы и красотки, стало центром всеобщего внимания, предметом для обсуждений и новостью дня. Раздалось шипение, и вдруг на всех дисплеях страны появилось изображение молоденькой красотки. Без длинных волос она выглядела непривычно, но её змеиные глаза и изящную худобу узнали все. Одну её руку скрывала накидка на плечо. Коротко стриженная девушка заговорила, дерзко и уверенно обращаясь к жителям мегаполиса: — Помните меня, горожане Нью-Красотауна? Это я, модель, начинающая актриса и ваша любимица Энн Хэтчер. Вы скучали по мне? Тогда хочу вас огорчить, я больше не вернусь. Теперь я уже не модель и не актриса. Я - дымница и горжусь этим. А вы можете присоединиться ко мне. Зачем? Я расскажу вам. Помните моего парня, Джерарда? Того самого, который мог бы стать звездой нашей эстрады. Вы помните, врачи забрали его? Никогда не думали, куда он пропал? Лечится? О нет, лечить его никто не собирался. Джерарда хотели сделать немым. Девушка сделала эффектную паузу и обвела взглядом невидимых ей зрителей. — Это правда. Не реклама нового фильма, не розыгрыш. Теперь задумайтесь, сможете ли Вы доверять нашим властям? Сможете ли жить спокойно? Есть только одно место, где вы будете уверены, что по-настоящему свободны. И это Дым. Далее послышался рассказ, звучащий пугающе и нереально. Красотки и красавцы никогда не подозревали, что есть жизнь за пределами городов. А если она даже и была, то представлялась бы им ужасной, невозможной. Но со слов Энн всё звучало иначе. Она была сильной, красивой, уверенной в себе и счастливой. Она рассказывала о неведомом Дыме, как об ином чудесном мире. И город затих, прислушиваясь к её словам. После неё на экране возник бодрый красавчик с золотисто-зелёными глазами. Его имя тоже знали и теперь уже помнили все. «Джерард! Джерард Уэй!» — зазвучало в толпе. Певец откинул со лба тёмные волосы и поприветствовал зрителей белозубой улыбкой. Парень помахал горожанам, забавно оттопырив мизинчик. — Эй, привет всем, — бодро начал он. — Простите, что не спел тогда. Помешали обстоятельства: пара сумасшедших ублюдков хотели вырезать мне голосовые связки. Но сегодня они десять раз пожалеют о том, что мой голос остался при мне. Только прежде, чем я всё же спою для вас, я познакомлю вас кое с кем. На экране появился высокий долговязый подросток в очках. — Это — мой брат Майки, — Джерард обнял парня, сияя улыбкой. — Мы вместе отлично проводим время, как в детстве. Сочиняем песни, мечтаем, веселимся. И никто не отнимет у меня брата. Нам не нужно расставаться. Вы помните, когда-то у вас были семьи? Друзья? Здесь, в Дыме, мы все вместе — родители и дети, братья и сёстры, лучшие друзья. Все. И мы счастливы. А ещё каждый из нас может заниматься любимым делом. Майки ненадолго исчез и снова появился с гитарой. — А теперь я покажу им, что значит пытаться заткнуть мне рот, — весело подмигнул в камеру Джи и запел: — Sing it up, Boy you've got to see what tomorrow brings Sing it up, Girl you've got to be what tomorrow needs… Его голос звучал проникновенно и энергично, ему хотелось подпевать, что вскоре и сделали многие горожане: Sing it for the boys, Sing it for the girls Every time you that you lose it Sing it for the world Sing it from the heart Sing it till you're nuts Sing it out for the words That'll hate your guts Sing it for the deaf Sing it for the blind Sing about everyone that you left behind Sing it for the world Sing it for the world* Джерард действительно пел для всего мира, для дымников, для уродцев, для красавцев и для своих врагов. Его голос звучал со всех экранов страны и, несомненно, доходил до каждого сердца. В этот момент Нью-Красотаун, Уродвилль, Дым пели вместе с Джи. А ты в тот момент стояла в салоне вертолёта со всей «съёмочной группой». Вы смотрели на небольшом экранчике, встроенном в панель вертолёта, своё выступление. Тебя переполнял такой бешеный восторг и ликование, что ты от избытка чувств бросилась обнимать смущённого певца. — Джи, ты как всегда был великолепен! — радостно закричала ты. — Жаль, что я не могу видеть их лица. Уверена, ты сразил Нью-Красотаун. — Ну ладно тебе, ладно, — отнекивался смущённый Джи, но он тоже был доволен собой. А вы снова переключились на просмотр транслируемой записи. На экране стоял Джонни Депп и очаровывал зрителей своей голливудской улыбкой. В его руках был шикарнейший букет из поздних цветов, набранных в окрестностях Дыма. Джон делал вид, что ждёт кого-то и нетерпеливо поглядывал на руку, словно проверяя время. Вдруг в картину лёгкой походкой впорхнула Хэлли, одетая в светлое платье. Даже без крыльев она была похожа на ангела. Джонни подарил ей цветы и подхватил на руки, а девушка засмеялась так, словно раздался перезвон колокольчиков. — Мы счастливы, — обратилась она к зрителям. — Мы любим, и мы свободны здесь, в Дыме. Мы убежали от всего мира. Непонятно, почему, но эта часть трансляции казалась тебе неискренней. Но ты была уверена, что красавцы и красотки с готовностью заглотят и эту наживку. Они любят красивые сцены. Именно поэтому Хэлли и Джон сейчас жарко целовались на экране. Ты услышала тихую брань сквозь зубы позади себя и обернулась. Коби смотрел на экран, не отрываясь и даже не моргая. На него было больно смотреть, и ты подошла к нему разрядить обстановку. — Эй, — тихо обратилась к нему ты, — главное, не сдавайся. Она сделает правильный выбор. Джекоби с трудом отвернулся от происходящего на экране и нехотя ответил: — А с каких это пор ты на моей стороне? Я думал, этот индюк — твой лучший друг. — Я на стороне того, кто её по-настоящему любит, — спокойно проигнорировала ты оскорбления в адрес друга. Конечно, Коби совсем не знает Джона. Для него он просто парень, забравший у него любимую. — Хорошо бы и она это поняла, — голос рейнджера утратил агрессивные нотки. Джекоби устало закрыл глаза. — Я хотела попросить тебя записать один ролик для следующей трансляции, — не давала ему унывать ты. — Да? — Коби оживился. — Погоди, но ты уверена, что это разумно — показывать красоткам моё… неидеальное лицо? Зачем им моё уродство? — Им нужна твоя харизма и дерзость, — покачала головой ты, — а если ты будешь называть себя уродом, я тебя поколочу. — Попробуй, — хмыкнул Коби, но глаза его засияли. — А что я должен буду делать? Спеть? — Да, спеть. Что-нибудь из своего репертуара и… — ты замялась, — я хотела попросить тебя ещё кое о чём. Я бы сама спела, да вот только мой голос здесь совсем не то… В общем, у Адама была песня. Riot. Это то, что сейчас нам нужно. Ты знаешь такую? — Да, я помню, — серьёзно кивнул Джекоби. — Классная песня. Конечно, до Адама мне далеко, но я постараюсь. Ты благодарно положила руку ему на плечо. Ты была уверена, что он отлично справится. Тебе казалось, что ты и сама светишься не хуже глаз Джекоби. Идея с трансляцией оказалась чудесной. Началось всё с того, что Скотт во время очередных налётов на городские ресурсы добыл некоторую аппаратуру. А потом у братьев родилась блестящая идея. Шеннон некогда имел дело с коммуникациями, поэтому обладал представлением о том, как подключиться к городскому телевидению. Было потрачено много времени на съёмки и идеи роликов. Ты обнаружила в себе талант режиссёра, и, конечно, не обошлось и без помощи Джона. Хотя сам он и не в восторге был от идеи жизни в Дыме, но как только представилась возможность снова блеснуть на экране, он мгновенно согласился. И вот теперь ваша пропаганда, снятая совместными усилиями, транслировалась на все экраны мегаполиса. Справиться с местными работниками телебашни не составило труда — к пугливым красоткам и красавцам даже не нужно было применять силу. У здания не было охраны, да и от кого им было защищаться? До сих пор Дым существовал обособленно и не вмешивался в жизнь города. До тех пор, пока город в лице чрезвычайников не забрал у вас того, кто был душой Дыма. И теперь Дым даст о себе знать. Началась война. Война перемен.* Так думала ты с мрачным торжеством, пока это же самое выражение отражалось на твоём лице, транслируемом сейчас на большие мониторы. Сегодняшнее выступление подходило к концу и ты, начав его, взяла на себя и завершение трансляции. Твоё лицо показывалось крупным планом, пока ты говорила: — Я прощаюсь с вами, но ненадолго. Подумайте над нашими словами. А пока я хочу сказать пару слов тому, кто очень любит смотреть на меня, — твой рот искривила мстительная усмешка. — Не играй с Огнём.

***

Жизнь стала разнообразнее, к мучениям прибавился страх. Страх, который его заставляли испытывать постоянно. Это продолжалось давно, он это знал. Каждый раз лёжа на полу в пыльной комнате, ощущая холод железа на шее, он раз за разом думал только об одном: когда конец и будет ли он? Часы, которые были отдыхом от нескончаемых страданий, не приносили ему облегчения. Всё погрязло в крови, боли, страхе и тьме. Где-то было что-то светлое… Где-то далеко были друзья… и она. Почему они не приходят за ним? Почему она не приходит? Он долго не сможет. Нет, с трудом приводил он мысли в порядок. Они не могут прийти. Они и не должны. Они не должны за него рисковать. Они… Да кто, они? Кто, она? А были ли они вообще, или это лишь выдумка его измученного сознания? Где реальность? Реальны теперь только боль и страх.