Героиновая ломка

      Ветер проникает в куртку, костлявыми объятиями держит за плечи. Люди вокруг — контрасты: улыбчивые нищие студенты, состоятельные серьёзные мужчины, туристы. Ни единого знакомого лица среди муравьиного полчища, серость утра питерского вокзала. Юлик взглядом пытается выцепить знакомую сутулую фигуру, спина болит от твёрдости плацкартов с маршрутом Ульяновск—Санкт-Петербург. — Эй, с приездом, — шершавая знакомая картавость. Ларин в чёрном пальто, тянет ладонь в приветственном жесте, слабым пожатием. Пока они бредут сквозь вереницу мелькающих вагонов у платформ, Онешко видит неладное, пропитываясь колким подозрением. У Димы стеклянные зрачки-бусины, руки — плохо скрываемый тремор. Видео выходят всё реже, раз в месяц. Нервы, дело в стэнд-апе. Набатами трещит в голове. Лишь бы так.       В такси разговор не вяжется, хотя здесь теплее и не жалко тратить драгоценное тепло на ледяной воздух. — Как организация? — Юлику действительно интересно, он в наивных и показательных телодвижениях приближается к собеседнику, ожидая ответа. — Сущий ад, проще организовать стэнд-ап конференцию в Скайпе и получить вавилонское столпотворение, — Ларин прислоняется головой к пыльному окну автомобиля, непроницаемым взглядом глядя на сырую морось за стеклом. Разговор застопорился.       Квартира — прибежище подростка с Аспергером. У каждой мелкой дряни своё место и пыли практически нет на антикварной мебели. Они завтракают пастой, обсуждают продвижения каналов, изредка переходя на личное: девушка, аренда жилья, заработок. Ларин то смеётся невпопад, то застывает с косоватым оскалом во время редких шуток о шлюхах и ЕГЭ. Обычный арсенал Димы — лёгкая ухмылка, означающая всё же довольно чёткое: ты мне нравишься, продолжай. Видеть сегодняшнее странно, Юлик уверен — нервы. Во время первой программы Ларин говорил, что был на грани срыва.       До стэнд-апа осталось три часа, в доме начинается сумятица. Чёрный костюм, к удивлению, висит на Ларине слишком свободно. Сам он вечно одёргивает полы пиджака и произносит ванлайнеры вслух с необычным выражением отчуждённости. — Ты сможешь. Шути про еблю с детьми и изнасилование. И успех твой, — Юлик сжимает плечо Ларина под пиджаком, постукивая ободряюще пальцами. На зрелище чёрной комедии будто решилась съехаться вся видеоблоггерская шарага разом, как хорошо бы совершить массовый теракт с их участием: по обычаю немного пьяненький Поперечный, хипстероватый Усачев, картавый Гера Мартелл с витающим в трипах Да Нилом, Конников, Думкин, Механик, Кузьма, Харитон и Закиров, снимающие «Больницу святого Мунго» с места событий. Ларин смотрит на знакомые всё лица и опасливо косится на А-4 в руках, не облажать бы. Юлик кивает среди их числа, пытаясь вселить уверенность, тогда Дима заныривает раньше всех в зал, готовясь выйти на сцену.       Выступление проходит на ура, вялая улыбка на поздравления из разряда: «Наконец кто-то научился грамотно пиздить забугорные шутки! Смеялся от души». Ларин спешит скрыться дома от резко потускневшего мира, где припрятано его весло* против течения Стикса. Юлик же не спешит, с энтузиазмом соглашаясь сходить поесть шаверму для нового шоу Кузьмы вместе с Механиком.