Экзорцист: Дубль два

Пальцы царапнули влажную шершавую стену слева. Свет фонаря выхватил из темноты тройку кривых ступеней. Я сделал первый шаг и остановился. Тишина. Сделал ещё два и резко обернулся. Ощущение того, что за мной наблюдали, молоточком било в затылок. Но за спиной — никого, только тусклое окно выхода. Снизу тянуло холодом и затхлостью, стоячей водой и крысами. Пройдя ещё несколько ступенек, снова остановился. Кожа на щеках стянулась от ряби мурашек, по плечам неприятно пробежала дрожь. Шершавая стена уходила вправо, на ней, как отметка, красные мазки. Я дотронулся пальцем и принюхался — сладковато-железный запах. Кровь. Закрыв глаза, сделал глубокий вдох. Это не может быть Кёнсу, с ним всё будет хорошо, мысленно успокаивал себя, потихоньку разжигая волнующийся огонёк в груди. Его тепло ласкало рёбра и дарило уверенность. Он становился ярче, разгорался, еле сдерживаясь, чтобы не вспыхнуть во всю мощность. Меня пугали его масштабы, я не знал, на что способен на пределе своих сил. Вдруг он охватит и поглотит меня безвозвратно? Цок-цок-цок… Что-то покатилось сверху по ступенькам, и я шарахнулся в сторону, вжавшись плечом в стену. Я пытался выхватил фонариком этот объект, но свет заметался, и я успел только краем заметить маленький резиновый мячик, мелькнувший за поворотом впереди. Обернулся и посмотрел вверх, но в темноте уже даже выхода было не видно. — Поиграть хотите? — крикнул, выпуская страх. — Для мячей я ростом не вышел, знаете ли! И вообще, — я хотел добавить ещё что-то едкое, но там, на самом верху ступенек вспыхнули два жёлтых огонька и стали стремительно ко мне приближаться. — Твою мать! — я резко вскинул руку и направил свет на приближающиеся огни. На секунду они погасли, но потом вспыхнули ближе, в двух ступенях от меня, и кинулись мне под ноги. — Чёрт! — я шарахнулся назад, зацепился и соскользнул с выступа. Взмахнул руками, чтобы ухватиться за что-нибудь, и больно проехался ладонью по острым осколкам в стене. Руку полоснуло холодом и болью, но я удержался и не упал. Огни пролетели мимо, отзеркаливая свет фонарика, и скрылись за поворотом, махнув хвостом. — Это всего лишь кот! Какого хрена?! — я даже топнул от злости на собственную трусость. Конечно, тут живут коты, здесь же, наверняка, крыс немеряно. Почему бы тут не жить чёрному коту с пронзительными жёлтыми глазами? Я отдышался, вытер кровоточащую ладонь об джинсы и посветил на ступеньки. Три неровных выступа — и поворот, за которым скрылся наглый кошак. Бросил взгляд на кровавый след от руки и с ужасом обнаружил, что кровь быстро впитывается в поверхность стены, словно в губку. Шероховатость при этом становится острее, колотые шипы вылезают наружу. Тому, что пройдёт здесь следующим, достанется ещё больше. Пока я шёл по воняющему коридору и прислушивался к отзвукам собственных шагов, мне несколько раз капнуло за шиворот. Холодные капли противно спускались по спине, заставляя то и дело поёживаться. Но когда снова повернул и наткнулся на очередные ступеньки, стало заметно суше, а к середине лестницы и вовсе даже стены потеплели, став сухими и гладкими. Я спустился и оказался перед глыбой, почти полностью закрывающей проход, оставляя лишь щель, через которую можно пройти только боком. Я посветил внутрь, удостоверился, что пол там есть, и шагнул в щель. Света моего фонаря не хватало, чтобы охватить огромную пещеру, в которой я оказался. Выдолбленный камень, чёрный, блестящий, ловил блики и, кажется, поглощал свет, не давая мне возможности понять, где я. Я был не один, каждой клеткой ощущая чужое присутствие, тёмное дыхание, осязаемую пустоту Тьмы. Я помнил её, я был в ней. Это не забыть, оно никогда не сотрётся из памяти. — К сожалению, даром ночного видения я не обладаю, и буду очень благодарен, если вы включите свет, — нагло заявил я, выставив телефон перед собой. Эхо несколько раз отразилось от стен и покатилось куда-то вдаль. И тут же красная вспышка резанула глаза. Пришлось проморгаться, прежде чем я смог оценить антураж. Пещера была такой огромной, что сюда бы влез наш местный концертный зал и место осталось. Красный тусклый свет шёл сверху от миллионов маленький искр, мерцающих под сводом. Они создавали эффект кровавых стен и пола, словно всё залито кровью, словно всё сделано из гранитных человеческих мышц. — Интимно тут у вас, — не разрешая огоньку внутри робко затухнуть, брякнул я и, дождавшись, пока эхо достигнет противоположной стороны, продолжил: — А где ковровая дорожка и хлеб-соль? Не порядок, — направился к центру, выключая на ходу фонарик, чтобы не разрядить телефон раньше времени. — Гостеприимство у вас на низком уровне, надо признать, — я крутил головой, но по-прежнему никого не видел. — Я за вход кровью заплатил и, как минимум, рассчитывал на феерическую встречу, а тут — сплошные разочаровашки. Неужто даже приветственную музычку не включите? — тишина давила на уши. — Прям печаль-тоска… И со всех сторон разом навалился гул, низкий гул, как метро. От него с каждой секундой всё сильнее закладывало уши, болью отдавая в околоушные лимфовые узлы. — А-а-а! — закричал я, затыкая уши. — Ясно-ясно! Смените трек! И вновь оглушающая тишина. — И диджей у вас… — поморщился, — так себе… Действие алкоголя, выпитого дома, подходило к концу, потому что я уже видел клубящийся по полу дым, видел высокие тени, сотни теней, выстроившихся вдоль стен. — Да тут знатная туса намечается, — пробормотал я, оглядываясь по сторонам. — А я не при параде. И тут же наткнулся на два жёлтых огонька. — Шёл бы отсюда, — кивнул я чёрному коту, напряжённо смотрящему на меня. — Я на твою территорию не претендую. И кот медленно направился ко мне. — Слушай, я сейчас и сам уйду, — попятился, выставляя перед лицом пораненную ладонь. Дикие животные бывают бешеными. Но кот остановился в нескольких шагах, развернулся и сел спиной ко мне. — Ты что, обиделся на меня? — хмыкнул я. — Да я же… — и кот зашипел, низко пригибаясь к полу. Тени, подползшие ко мне совсем близко, шарахнулись назад, освобождая небольшой пятачок для меня и кота. Чёрт… Кошак охранял меня.