Чудовище и чудовище

Утро выдалось отвратительным. Во-первых, потому что это действительно было ранее утро, а не спать в такое время я привыкла только по одной причине — я еще не ложилась. А сегодня меня поднял Джаред, опасливо поскребшийся в дверь, и — это уже во-вторых, — напомнивший вкрадчивом голоском, что мы приглашены на съемку утреннего шоу. В-третьих, этот сатрап не дал мне выпить даже чашку кофе, заявив, что для кофе нужно было вставать полчаса назад, когда он разбудил меня впервые. Изверг. Я даже не подумала скрыть широкий зевок, только откинулась на подголовник пассажирского сидения и сползла вниз, насколько позволил ремень безопасности. Джаред на водительском месте выглядел омерзительно бодрым и довольным жизнью, за что мне немедленно захотелось его расчленить и скормить голодным пираньям. Люди, способные улыбаться в пять утра, явно состоят в какой-то секте. — Тебе обязательно надо было соглашаться на эти съемки? Джаред удивленно обернулся ко мне, заводя свой тарантас: — А что такого? — Что такого? Пять утра, Джаред, вот что. Даже маньяки и убийцы спят, почему мы нет? — Ну, нас пригласили на утреннее шоу. И, кстати, уже почти шесть, — он широко улыбнулся. — Кто рано встает, тому Бог подает. От мучительной смерти его спас только ремень безопасности, затянутый на моей груди. — У нас сегодня насыщенный день, Самира, — Джаред расслабленно вел машину, даже не ощущая, как во мне закипает ярость. — Сначала утренний эфир, потом я обещал Терри съемку, а вечером мама ждет нас на ужин. Ты же помнишь про ужин, Сэмми? И что обещала мне быть хорошей девочкой? — Помню, — буркнула я сквозь сжатые зубы и добавила шепотом: — а вот ты похоже, забыл  кое о чем. Отвернувшись к окну, я абстрагировалась. Мы, наконец, определись с датой свадьбы. Точней, это Джаред определил день, выкроив время в своем плотном графике, а мне оставалось только послушно кивнуть. Впрочем, мне было уже все равно. Чем быстрее приближался день икс, тем меньше меня он интересовал. Место, время, сама церемония — мне было все равно, даже если пришлось бы повторить предыдущее бракосочетание точь-в-точь. Я согласна снова выйти замуж в лосинах и свитере, лишь бы меня не дергали каждую минуту вопросами о количестве гостей, о свадебном торте и о цветах на столах. Я даже наняла свадебного устроителя, но Анджела с садистским упорством продолжала во всем со мной советоваться. У нее просто в голове не укладывалось, что невесте абсолютно плевать и на стиль свадьбы, и на ее цвет, и даже на то, кто будет женихом. Каждый раз, как я на ее вопрос отвечала «все равно», она передергивала плечами, уверенная, что ей показалось, и повторяла вопрос снова и снова, пока не добивалась от меня хоть какого-то ответа. Хорошо хоть она не звонила мне раньше обеда, однажды наткнувшись на мою сонную агрессию в десять утра. Пока я витала в своих мыслях, Джаред что-то пытался мне втолковать, готова поспорить, учил, как вести себя в студии с Терри, с Констанс. Можно подумать, я только вчера слезла с дерева и не научилась общению с людьми. — Лето, будь другом, заткнись. Ты меня раздражаешь, — кинув на него злобный взгляд, я снова отвернулась от удивленно замолкшего мужа и, уткнувшись лбом в стекло, мгновенно отключилась. Похоже, мои слова на него подействовали, потому что разбудил он меня только у телестудии, и даже подал руку, помогая выбраться из машины. Настроение мое не улучшилось, а способность воспринимать окружающий мир утратилась окончательно, и потому я безвольно брела за Джаредом, вцепившись в его рукав, и встретившей нас девушкой, кажется, какой-то ассистенткой. Я не открывала глаз, пока меня усаживали на высокий неудобный стул и мазали лицо гримом, лишь громко чихнула, когда кисть с пудрой коснулась моего носа. — Может быть, вам принести кофе? — сочувственно прошептала визажистка. Я согласно кивнула: — Черный и горький, как мое утро, и, желательно, тройной. Сегодня мне кофе не дали даже понюхать, - я, наконец, открыла глаза, метнув обиженный взгляд на Джареда, восседающего в кресле напротив. Девушка что-то пробормотала в мини-рацию и вернулась к замазыванию кругов под моими глазами, что, надо признать, было делом не из легких. Кофе материализовался передо мной одновременно с уже знакомой ассистенткой. Она с улыбкой отдала мне стаканчик и поинтересовалась: — Вы готовы? Ваша вставка через двадцать минут. — Вот кофе выпью и потом скажу, готова я или нет, — я жадно приложилась к стаканчику, грея о него руки и едва не обжигая губы. — Помните, что мы выходим в прямом эфире, поэтому никаких повторных дублей. Не материться, не отклоняться от вопросов ведущих и, по возможности, не хрюкать и не пукать, — девушка улыбнулась. Я фыркнула: — Вот тут я за себя не ручаюсь. — Отлично, — она пропустила мои слова мимо ушей, глядя на Джареда. — Аманда отведет вас на площадку. После кофе мне полегчало, и реальность перестала подергиваться дымкой. Кажется, теперь я и впрямь готова предстать перед страной со своим суженым и не ударить в грязь лицом. Я, наконец, проснулась. Гример закончила свою работу, и я повернулась к зеркалу. Что ж, бывало и лучше, конечно, но, во всяком случае, я выгляжу куда приличней, чем полчаса назад. Круги под глазами почти исчезли, а ровные стрелки сделали разрез глаз совсем кошачьим. Никаких блестящих теней, лишь подводка и немного туши, и взгляд стал более осознанным. Скулы слегка заострились, а по щекам растекся легкий румянец. Губы, чуть тронутые помадой, радовали глаз пухлостью. Волосы я сама еще утром заплела в косу, и после сна в машине она слегка растрепалась, придавая образу легкую небрежность. Темно-вишневое платье в пол выбрал для меня сам Джаред, а я, как послушная восточная женщина, даже не подумала спорить. Сам он спрятал зеленые волосы под темной шапкой, но ниже шеи выглядел вполне прилично: клетчатая рубашка поверх светлой футболки и рваные на коленях джинсы. Поставь нас рядом, и покажется, что я мать старшеклассника, вызванная к директору из-за очередной проделки сына-недохипстера. Кажется, гримерша это тоже заметила, потому что предложила Джареду сменить рубашку на более строгий пиджак, раз уж от шапки избавиться невозможно. На телевидении мне бывать еще не приходилось, и вместе с кофейной бодростью пришло волнение. А что если я ляпну в прямом эфире какую-нибудь глупость? Весь мир будет хохотать надо мной и сочувствовать Джареду, что ему в жены досталась такая нелепая идиотка. — Волнуешься? — Джей, как и положено хорошему мужу, едва почувствовав мое смятение, возник рядом и крепко взял меня за руку. Я благодарно сжала его пальцы: — Немного. — Не переживай, Сэм. Ты их всех покоришь. Ты красивая, умная и харизматичная, тебе абсолютно нечего бояться. Да и я не дам тебя в обиду, — он с улыбкой коснулся губами моего лба, отчего присутствующие в комнате женщины синхронно вздохнули. — Я специально выбрал утренний эфир: правила здесь не позволят задать интимный каверзный вопрос, так что тебе не придется краснеть, и это займет у нас от силы минут десять. Он оказался прав. Ведущие, выглядящие, как образцово-показательная супружеская пара, приветствовали нас в студии с лучезарными улыбками, такими широкими, что я на секунду смогла рассмотреть полупереваренный завтрак в их желудках. — Я Адам Смит, это моя напарница Элис Митчелл, — представился ведущий небрежно, словно предполагая, что в моей спальне непременно висит его зацелованный портрет. Он мне не понравился. Если с нарциссизмом мужа я смирилась, то лелеять самолюбие стареющей телезвезды я не подписывалась. У него вон лысина под софитами поблескивает, и живот над штанами опасно нависает. Пока я решала, как посаркастичней переспросить его имя, чтобы поставить на место, Джаред осторожно усадил меня на неудобный стул и уселся рядом. Полукруглый стол скрывал наши ноги, мешая принять любое положение, кроме отвратительно неудобного. Железные перекладины спинки высокого стула холодили лопатки и вдавливали в спину коробку микрофона, брошкой пришпиленного у меня на воротнике. На большом экране сбоку от меня, мерцая, менялся фон, кажется, передавая погоду в штате. — Три минуты, — раздался голос. Ведущие даже не вздрогнули. Элис, не обращая внимания ни на кого, поправляла бретельку бюстгальтера, Адам увлеченно прилизывал волосы на бок, скрывая проплешину. — Я хочу домой, — честно шепнула я Джареду, на что он ободряюще улыбнулся и снова взял меня за руку. — Одна минута! Элис, заметив наши сплетенные на столе пальцы, завистливо выдохнула и поерзала на стуле, устраиваясь поудобней. Камера, спускающаяся откуда-то с потолка, будто любопытный жираф, вздрогнула и поползла прямо к ведущим. Волнение вдруг вернулось, стоило мне наткнуться взглядом на холодный черный глаз объектива, который кружил надо мной, словно дементор. — Доброе утро, Лос-Анджелес! — преувеличенно бодро гаркнул Адам. — Сегодня у нас в студии необычные гости. Самая обсуждаемая пара страны, да что там — мира, Джаред Лето и его невеста Самира бинт Султан аль-Нахайян. Камера ехидно подмигнула мне красным маячком. — Доброе утро, — Джаред чуть заметно сжал мои пальцы. В его голосе не чувствовалось ничего, кроме искренней радости от присутствия здесь. Мне до его актерской игры было ой как далеко, и, несмотря на мои потуги, из меня вырвался лишь нервный писк. Исправляя оплошность, я улыбнулась так широко и лучезарно, как только могла. Я ни разу не пасовала перед могущественным арабским шейхом, с чего я должна волноваться из-за камеры и сотни-другой людишек, завистливо глядящих сейчас на меня и моего мужа? — Вы выглядите очень счастливыми этим утром, — Элис расценила мой оскал по-своему. Джаред готов был ответить, но я бессовестно его перебила: — Ну, мне для этого пришлось выпить три чашки кофе, и все равно мое счастье неполное. Адам вздернул кустистые брови, превратив свой лоб в стиральную доску: — Не такое полное, как у Джареда? — О, таким счастливым, как Джей утром, может выглядеть только ведущий утреннего шоу, — я растянула улыбку еще шире. — Но вам хотя бы за это платят. Ведущие фальшиво рассмеялись, а вот Лето хмыкнул вполне искренне. — А вы не так уж похожи на скромную восточную женщину, — удивился Адам. — Кто же у вас в семье лидер? Краем глаза я увидела, как Джаред кривляется, пытаясь изобразить сценку из нашей семейной жизни, но отвечать он не торопился. Пришлось мне снова отдуваться самой: — Очевидно же. Джаред — прирожденный лидер во всем, чем бы он не занимался. — А как же равноправие? Скулы стало сводить от улыбки, но я не могла стереть ее со своего лица. — Как вы уже отметили, я восточная женщина, хоть и воспитанная в европейских традициях. Мне не нужно объяснять, что мужчина в семье главный, я родилась с этим знанием. Мне показалось, что Джаред давится смехом, и я мысленно пообещала ему битье посуды о голову, если он не заткнется прямо сейчас. — А что скажет мистер Лето? — О, я определенно всегда сверху. Черт! Это утреннее шоу, да? Простите. Теперь уже я не могу сдержать смеха. Его непосредственность и легкость, с какой он нарушает все мыслимые правила, подкупают. Кажется, что мы вернулись на пятнадцать лет назад, и снова сидим у костра в заброшенном здании бок о бок. Слушаем музыку на магнитофоне, купленным нами на деньги, которые я стащила у отца. Неспешно курим, смешивая дым от костра с сигаретным, и разговариваем. Так легко, так свободно, что я кажусь себе воздушным шариком, который вот-вот улетит. Глаза Элис горели отголосками смеха, но она ловко сменила тему: — История вашей любви достойна пера Шекспира… — Готов поспорить, про нас уже написали сотню-другую фанфиков, — с усмешкой перебил ее Джей, а я уставилась на него. — О, вы читаете рассказы фанатов о себе? — Что? Нет, — Лето округлил глаза от удивления. - Ну, может, только парочку. Ладно, неважно, я просто знаю, что они есть. — Ваша свадьба уже совсем скоро, и, в отличие от многих звездных пар, вы абсолютно не скрываетесь. Вы настолько открыты или это часть пиара? Я почувствовала, что Джареду не очень понравился это вопрос, и теперь уже сама сжала его руку. Он улыбнулся и ответил слегка отстраненным тоном: — Нам нечего скрывать. На самом деле мы уже давно тайно женаты и на днях усыновили милого инопланетянина. Элис кивнула, будто именно этого ответа и ждала, и перевела взгляд на меня: — Самира, а вас не пугает такая открытость? — Такая — нет. Я вообще думала, что Джаред устроит онлайн-трансляцию нашей свадьбы на VyRT. — И вы бы согласились? Я рассмеялась: — Только, если она будет бесплатной. И никакого мерча с нашими лицами! — Вы совсем не ревнуете мистера Лето к его работе? — удивился Адам. — Иногда очень ревную: к съемкам, коллегам, фанатам, гитарам… — Особенно к гитарам, — усмехнулся Джаред. — Она даже запретила приносить их в спальню. — Знаете, иногда я просыпалась от того, что он нежно гладит свои игрушки. Не то, чтобы я против, но я предпочитаю, чтобы по ночам он гладил меня. Он ведь уже большой мальчик. Джаред согласно кивнул: — Очень большой. — Вы уже спланировали медовый месяц? — Элис поспешно отвлекла нас новым вопросом. — Группе нужно закончить тур, — Джей пожал плечами. — А потом мы просто тыкнем пальцем в глобус и отправимся туда, куда попадем. Адам сверяется с бумажками и интересуется: — Вы поедете в тур вместе? Кажется, одним из последних городов будет Дубай, ваша родина, Самира. — О, моя родина - Нью-Йорк. А моя семья...мой отец родом из Абу-Даби, не из Дубай, - я улыбнулась. Сама всегда путала эти восточные города, впрочем, одинаково богатые, шумные и красивые. - Да, я жила в Абу-Даби в детстве какое-то время, и мне было бы интересно встретиться с некоторыми из моих братьев. А вот в Дубай я бывала не так уж часто. — Братьев? Сколько же их у вас? Я усмехнулась: — Шестнадцать, ну, или около того. У меня четыре мачехи, а у отца крепкие… хм… гены. Мы, конечно, росли вдали друг от друга, но с некоторыми из родственников у меня сложились хорошие отношения. — Кстати, о семье. Вашего отца, влиятельного арабского шейха, члена королевской семьи, кажется, не очень обрадовало известие о браке единственной дочери с голливудским секс-символом. Как вы осмелились пойти ему наперекор? Я вздохнула: — Да, отец не в восторге от нашего союза, но он смирится. Все-таки я его единственная дочь, и каким бы суровым восточным мужчиной он не был, в глубине души он все же желает мне счастья, я уверена в этом. И когда он поймет, что рядом с Джаредом я очень счастлива, он смягчится. Элис отвлеклась на сигнализирующую ей из круга тьмы ассистентку, а после поспешно выдохнула: — Ну, и последний вопрос. Ходят слухи, что Джаред Лето весьма эксцентричный человек. Взять, к примеру, способ, каким он сделал вам предложение. Есть ли у него привычки или качества, которые вас раздражают больше всего? — Даже если и так, я никогда вам об этом не расскажу. Несмотря на внешнюю эксцентричность, Джаред потрясающий человек. Он актер, музыкант, режиссер, бизнесмен, поэт, художник, а еще он хороший психолог и искусный манипулятор. У него сотни амплуа, и я люблю каждое, — я с придыханием вздохнула. — Конечно, иногда он обнимает гитару вместо того, чтобы обнять меня, не успевает позвонить мне из поездки или забывает про мой день рождения, но, знаете, мы ведь не просто влюбленные, мы еще и лучшие друзья уже много лет, так что… — Вы идеальная пара? — Определенно, — выпалили мы с Джаредом синхронно и рассмеялись. Дементор камеры, высосав из меня всю радость, наконец, отвалился, и я с трудом отодрала с лица осточертевшую улыбку. Джей услужливо, как и положено хорошему супругу, помог мне слезть со стула, а я благодарно оперлась на его руку. После сидения на этом кресле для пыток, конечности меня совсем не слушались. Мы выслушали благодарности ведущих и ассистентки, но больше всего мне хотелось оказаться в машине и вытянуть, наконец, ноги. Так что, когда моя мечта исполнилась, я едва не застонала от удовольствия, скинув туфли на каблуках и разминая пальцы. — Ты отлично держалась, принцесса. Просто пять баллов. Уверен, зрители от тебя в восторге, — Джаред, выглядящий еще довольней, чем утром, завел машину, отчего мои ноги завибрировали, разнося дрожь по телу. — Можно уже соглашаться на полноценное шоу. — Спасибо, но нет. — Особенно твой последний ответ… Даже я умилился. Только вот, когда это я забывал про твой день рождения? Я перевела взгляд на него, и всеми фибрами души пожелала, чтоб от этой широкой улыбки его лицо треснуло. Но все силы я оставила в студии, и мой голос остался равнодушным и слегка усталым: — Например, сегодня. — Что? — жилка под его глазом дернулась, и это сказало мне больше, чем любые слова. Я пожала плечами и отвернулась к окну, позволив ветру сквозь щель играть с волосами. Мне не хотелось даже отвечать, и я через силу выдавила: — Сегодня мой день рождения, про который ты забыл. — Сэм, я… Я не забыл. Я усмехнулась: — Отдай свой Оскар на переплавку, потому что актер ты хреновый. — Но еще только утро! — Лето, я знаю тебя пятнадцать лет. Когда тебя ловят с поличным за пакостью — вздувается венка под левым глазом, когда ты волнуешься — делаешь длинные паузы в словах, когда врешь — смешно дергаешь плечами и постоянно «якаешь». Джаред гневно стиснул руль и, готова поспорить, подбирал синонимы к слову «олух» у себя в голове: — Ты не детектор лжи, Сэм. И я докажу, что ты ошибаешься. — А когда ты чувствуешь себя виноватым, то назло стремишься доказать всем свою правоту, — это становилось интересным, и я повернулась к нему, скрестив руки на груди. — И как ты собираешься мне доказывать? — Узнаешь, — многообещающе прошипел Джей. — Сейчас только заправим машину. Я кивнула: — Класс. Только дай сюда телефон. — Что?.. Зачем? — Чтобы твой Шеннмэн не прилетел тебе на помощь. Он, в отличие от некоторых, поздравил меня еще ночью. — Я только позвоню Терри, — злобно выдохнул Джаред. Он всегда дико злится, когда кто-то предугадывает его действия, уж очень ему нравится быть непредсказуемым и эксцентричным. Я округлила глаза и похлопала ресницами: — О, парная обнаженная съемка и есть твой подарок? Вместо ответа он затормозил с краю от заправки и обиженно хлопнул водительской дверью. Пришлось надевать туфли, тоже выбираться из машины и плестись за ним в занюханный магазинчик. Джареду это откровенно не понравилось. Замерев у полок с чипсами, он гневно прошипел: — Ты собираешься всюду за мной ходить, Сэм? — Ага, — я кивнула и принялась изучать состав начос с сыром. Он сделал шаг влево и замер, изучая меня исподлобья. Я повторила его маневр с пачкой в руках, держа в поле зрения только тряпичные тапки в бело-черный ромбик, из которых выглядывали желто-зеленые носки. — Вздумаешь бежать, и я назову тебя вором, — предупредила я, заметив, как он перекатывается с пятки на носок. — И буду кричать, что ты меня изнасиловал. — Сэм, это смешно, — Джаред пожал плечами и неспешно двинулся вдоль полок, притворяясь, что изучает ассортимент. — Ты же не будешь ходить за мной всюду? Надеюсь мои вздернутые брови достаточно ясно ответили ему на этот вопрос. Как он посмел забыть про мой день рождения после всего, что мы пережили за последние месяцы и предыдущий десяток лет? И этот человек смеет называться мои другом? Мужем? Ему придется очень постараться, чтобы загладить свою вину, и я определенно не собираюсь ему в этом помогать. — Я собираюсь в туалет, — проинформировал меня Лето, на что я, впрочем, никак не среагировала, продолжая следовать за ним по пятам. — В мужской туалет, Самира. Ты ведь не собираешься идти туда со мной? Вообще-то, я собиралась, но вид трех негров, выстроившихся в ряд у писсуаров и запах, хлынувший из приоткрытой Джаредом двери, меня слегка образумили. Я осталась у входа, предусмотрительно сместившись из поля зрения чернокожих амбалов. Не то, чтобы я боялась, что их возмутит подглядывание, скорей, меня пугало, что мой латентный вуайеризм придется им по вкусу. Прислонившись спиной к стене, я выудила свой сотовый. Когда знаешь планы врага, их так легко разрушить. — Привет, большой брат! Шеннон на том конце провода грязно выругался. Похоже, он только недавно приполз в берлогу с очередной страстной гулянки, и мой звонок вырвал его из целительных объятий сна. Во всяком случае, когда он звонил мне, чтобы поздравить, я отчетливо слышала на фоне громкую музыку, звон бокалов и кокетливый девичий смех. — Эй, тюлень, ты там спишь? — я одновременно прислушивалась и к шепоту Шеннона, и к шуму в туалете. — Сэм, какого?.. Что-то случилось? Я задумчиво пожевала нижнюю губу, слизнув помаду, но повод для звонка никак не придумывался. Мне просто нужно занять Шеннона, чтобы ему не смог дозвониться младший брат. — Давай поговорим вечером, принцесса. — Нет-нет-нет-нет-нет. Стой, Шеннон! Понимаешь, Джаред пошел в туалет, и его нет уже несколько минут… Я немного волнуюсь. — Ты серьезно, Самира? Хочешь, чтобы я рассказал тебе, чем люди занимаются в сортире? — от такой наглости у старшего Лето даже голос прорезался. Искусав губу, я принялась за ногти, невнятно промямлив с пальцами во рту: — Просто я видела там трех здоровенных чернокожих парней… — И? — Это туалет на заправке в плохом районе, Шеннон! Я боюсь, что они сделают Джареда своей сучкой, — я нервно икнула и сплюнула откушенный ноготь. — Блин! Джаред — только моя сучка. Шеннон окончательно проснулся: — Так, признавайся, ты уже начала отмечать свой день рождения, да? Налакалась с утра пораньше, пьянь? — Чья бы корова мычала! — Я наткнулась взглядом на знакомые зеленые ноги и облегченно выдохнула: — Ладно мне пора, рада была поболтать. — Самира… — Шеннон пытался возмутиться, но я уже дала отбой, погасив экран телефона. — Все в порядке? — насмешливо поинтересовалась я у Джареда, догнав его у выхода. — В полном. Терри ждет нас. — Он хмуро кивнул и выудил из кармана верещащий мобильник: — Шеннон? Кажется, он случайно включил громкую связь, ну, или Шеннон не владел собой после нашего разговора, потому что из динамика закричал раненный медведь: — Джаред, мать твоя — моя мать, что у вас происходит? Какого острого хрена твоя жена в стельку пьяная в восемь утра? — Самира? — Джей опасливо отодвинул вопящий телефон на расстояние вытянутой руки. — Но она трезва как стеклышко. — Тогда какого черта она звонит мне и плачет, что тебя собираются превратить в свою сучку какие-то сраные негры? Проходящие мимо афроамериканцы возмущенно застыли, и я заметила, как напряглись мышцы их бычьих шей. Медленно, словно давая нам проникнуться драматизмом момента и пропитаться страхом, они начали поворачиваться к нам, поигрывая при этом впечатляющими мускулами. — Бежим! — я вышла из транса и дернула Джареда за рукав. Не обращая внимания на бубнящего из телефона Шеннона, мы помчались к машине, снеся по пути полку с шоколадками, высящуюся у самой двери. Колокольчик жалобно звякнул над нашими головами, и мне вдруг очень не захотелось, чтобы этот звук стал последним, который я услышу в своей жизни. Джаред развил просто спринтерскую скорость, так что я едва успевала переставлять ноги, повиснув на рукаве его рубашки. Нам вслед неслась отборная брань черных братьев и топот их слоноподобных ног. — Бросай меня, спасайся сам, — трагически прокричала я, стараясь переорать ветер и собственное надсадное дыхание. — Не будь идиоткой, Сэм, — ответил Джаред. Он словно даже не запыхался, пока мы змейкой бегали вокруг мест для заправки. Мне показалось, его все это даже веселит, и он вовсе не прочь еще подразнить гонящуюся за нами банду. Мы немного оторвались и на секунду замерли, прижавшись спинами к стене магазинчика. Я едва переводила дыхание и в ходе позорного бегства потеряла обе туфли, отчего теперь ноги саднили, поцарапанные о камни. — О, а вот и наша машина, — кивнул Джей. — Давай на счет «три», принцесса. — Я больше не могу бежать, Джаред, не… — Три! Он резко дернул меня с места, сжав мое запястье своей ладонью, и потянул к машине, по счастливой случайности припаркованной метрах в трех. Наши преследователи заметили нас слишком поздно, и под их гневные крики и заливистый смех Джея мы выехали с заправки. Лето на прощание еще посигналил им и высунул в окно руку с вытянутым средним пальцем. Я устало пыталась отдышаться и кляла себя за то, что вообще решила напомнить Джареду о своем дне рождения. В конце концов, я бы и сама хотела забыть о том, что мне сегодня исполняется тридцать.