Чудовище и чудовище

Последние две недели выдались настолько кошмарными, что я стала подумывать, что они действительно станут последними в моей бренной жизни. После празднования моего дня рождения мы с Джаредом так усиленно пытались делать вид, что все в порядке, что сами ни на секунду в это не верили. Во всяком случае, я не верила. Джей же, оправдывая свое высокое звание актера, вел себя почти как обычно. Если бы я знала его чуть хуже, то непременно бы ему поверила. Но он больше не ворчал на меня из-за разбросанных всюду вещей. Не фыркал презрительно на мою яичницу с беконом по соседству с его салатом. Не закатывал глаза при виде бокала вина за ужином. Все то, что раньше вызывало его бурную реакцию и получасовую лекцию, теперь просто оставалось без внимания. А в остальном все было просто прекрасно. Если бы сейчас в наш дом запустили журналистов с телекамерами, то они бы безоговорочно присудили нам звание «Образцовая пара века». Хуже всего было то, что Джаред, наконец, стал проводить время дома. Каждое утро я просыпалась от того, что он пыхтел под окнами, наворачивая десятый круг по саду, или плескался в бассейне. Надо признаться честно, пару раз я, проснувшись спозаранку, подсматривала, как он рассекал воду мощными гребками длинных рук. Мышцы спины, скрытые водой и тучами брызг, казались акульими плавниками, вытянутые ноги, изредка взбивающие пену брызг — русалочьим хвостом. Никогда не считала Джареда сексуальным красавчиком, но, когда он выбирался из бассейна, позволяя воде стекать по его бронзовой от загара коже, то казался мне истинным Аполлоном. Впрочем, наверняка во всем виновато мое долгое воздержание, распаляющее воображение. А однажды к нам домой и вовсе явилась неожиданная гостья, заставшая меня почувствовать себя ревнивой собственницей. В тот день Джаред закрылся в половине дома, где они планировали оборудовать студию, и оттуда доносилось негромкое бренчание гитарных струн. Шеннон должен был приехать с минуты на минуту, и потому я без раздумий распахнула входную дверь, едва заслышав копошение на пороге. — Привет, — преувеличенно-радостно улыбнулась мне гостья. Я смерила ее долгим взглядом. Миловидное личико, большие лучистые глаза, русые волосы, собранные в небрежный хвост, точеная фигура, облаченная в короткие шорты и свободный топ. — Привет, малышка, — я скрестила руки на груди, — продаешь печенье? Я бы взяла пару коробок кокосовых. Малышка, которая была выше меня на добрую голову, смущенно потерла нос: — Я вовсе не… — Валери! — позади меня материализовался Лето, заставив гостью зачарованно вздохнуть, а меня — разочарованно выдохнуть. — Не ожидал тебя увидеть. Заходи. — Он осторожно отодвинул меня в сторону, давая Валери войти в дом. Конечно я не настолько клиническая идиотка, чтобы не узнать его «подругу», но в последнее время мне не на ком было практиковать свою саркастичность, а друзья моего мужа — мои друзья. — Самира, это Валери, Валери — Самира, — Джаред небрежно представил нас друг другу, и не дав нам даже кивнуть, поинтересовался: — Чаю? — Нет, спасибо, — гостья отрицательно помотала головой, заставив затрепетать свой беличий хвостик. — Я хотела просто поговорить с тобой. Наедине, — добавила она, заметив мой заинтересованный взгляд. По законам жанра Джаред должен был пафосно заявить, что я его жена, и что все, что Валери хочет сказать ему, она может сказать и мне, но вместо этого он понимающе кивнул и, подхватив чашки с разлитым чаем, повел гостью в студию. Не то, чтобы я безоговорочно верила сплетням из желтых газет, на разные голоса утверждающим, что Лето встречался с юной моделью Валерией Кауфман, но уж больно послушным он при ней стал. Откуда у него вообще эта странная любовь к друзьям женского пола? В какую голливудскую красотку не ткни, все ходят в старых-добрых «друзьях» у Джареда Лето. Либо он все-таки гей, либо придерживается старой истины «дружбу сексом не испортишь», причем я все-таки склоняюсь ко второй версии. Валери беседовала с Джеем около часа, и все это время я старательно грызла ногти, пытаясь не представлять, чем сейчас занят ее рот кроме разговоров. Не хватало только начать ревновать своего фиктивного мужа. Пожалуй, только приехавший, наконец, Шеннон спас нас от семейных разборок с битьем посуды и вырыванием волос молодой и привлекательной сопернице. А к моменту возвращения уединившихся голубков меня и вовсе не было дома — спасибо Анджеле, радеющей о моей свадьбе больше, чем я сама. Жениться мы решили прямо возле дома, у границы сада с грозно темнеющей чащей леса. Точней, это Анджела предложила, а мы с Джаредом лишь безразлично пожали плечами и согласно кивнули. Хотя я думаю, вряд ли можно было бы найти место лучше. Оно напоминало мне нас с Джаредом. Я — ухоженный сад с подстриженным газоном и очаровательными розовыми кустами, полными не только ароматных бутонов, но и коварных шипов. Джаред — непроходимые заросли темного леса с поваленными деревьями, хитросплетениями бурелома и юных побегов, где так легко заблудиться и пропасть навсегда. В эти недели до свадьбы, я действительно стремилась вникать в детали торжества, хотя бы для того, чтобы как можно меньше времени проводить дома. Я перебрала десятки цветов для свадебных акцентов, перенюхала десятки цветочных композиций, выбирая живые украшения, десяток раз переспорила дизайнеров по поводу стиля, перепробовала десятки видов тортов... И это мне аукнулось. На последней примерке оба выбранных платья оказались мне маловаты. Не то, чтобы я винила во всем торты, скорей, свои нервы и образ жизни инфузории-туфельки, который я вела последнее время, но настроение мое испортилось основательно и надолго. Как можно было разжиреть накануне свадьбы с Джаредом Лето, свадьбы, которую обсосут до мелочей в прессе и мировой сети? Представляю, что об этом скажут: «У алтаря стоял обворожительный, сексуальный обладатель Оскара и его невеста, расплывшаяся клуша, формой напоминающая прикроватную тумбу!» Пожалуй, швея, подгоняющая платья под мою фигуру, испугалась еще больше меня. Пригладив темную копну непослушных кудряшек, она тихо пробормотала, что обычно невесты от переживаний чрезмерно худеют, а не набирают вес, на что я лишь закрыла глаза и шумно выдохнула. Мне стоило больших усилий не дать гневу выйти наружу, но, пожалуй, единственное, что внушил мне в детстве отец — сильные никогда не срываются на слабых. Да и мой образ жизни — точно не вина этой трудолюбивой женщины, идеально подшившей мне платья по старым меркам. — Я могу попытаться… — взглянув в мои глаза, произнесла швея и поправила очки, свисающие с шеи на тонкой цепочке. — Не стоит, — я взяла себя в руки и широко улыбнулась. — Я куплю новое. Ну а что? Могу себе позволить! И в довершение всех моих несчастий, Шеннон устроил брату мальчишник. Нет, сам факт того, что моего драгоценного не будет дома целый вечер, и я снова могу танцевать голышом под песни Тейлор Свифт, меня радовал. Радовал ровно до того момента, как в дом ввалились две пьяные туши. Хорошо, что в тот момент я уже успела облачиться в пижаму. — Какого черта ты его напоил? — злобно поинтересовалась я у Шеннона, выглядящего в разы более адекватно, чем его брат. — Ну так мальчишник же, — радостно выдохнул тот мне в ответ алкогольным облаком. — Я брата женю! — Во-первых, ты женишь его фиктивно, а во-вторых, официально ты его уже женил, — вздохнув, я помогла ему приземлить Джареда на диван. — Господи, да он же помрет с непривычки. — Не помрет. Он вообще сначала пить не хотел, — Шеннон плюхнулся рядом с братом. — Нам пришлось алкоголь в сок подливать. — Похоже, сока вы ему пожалели. Он до свадьбы хоть оклемается? Шеннон смерил брата изучающим взглядом и пожал плечами: — Должен. Сэм, а давай мы с тобой выпьем? — Тебе все мало? — Ну, Сэмми, как раньше. Давай? Я усмехнулась: — Если "как раньше", то до свадьбы не оклемается не только Джей. Впрочем, я уже знала, что не смогу ему отказать. В последнее время мы почти не проводили время вместе, и мне действительно хотелось "как раньше". Закрыться от всего мира в компании Шеннона и пары бутылок и вдрызг надраться. Пить без тостов, без предлогов, просто, чтобы продлить момент, когда он рядом, когда его глаза смеются, отражая солнечных зайчиков с боков пузатых бокалов, когда его рука сжимает мои дрожащие пальцы, чтобы стакан не стучал о горлышко бутылки, пока он разливает. Впрочем, один тост у нас все же был. — За нас! — улыбнулся Шеннон, стравливая наши бокалы, заставляя их звенеть от столкновения. Когда-то я искала в этом скрытый смысл. «За нас!» — как будто существовали когда-нибудь какие-то «мы». Но мне так хотелось в это верить… Что взять с влюбленной девчонки? — За нас! — повторила я эхом, глядя на спящего Джареда. Он, словно почувствовав мой взгляд, сонно нахмурил лоб и повернулся на бок, уткнувшись лбом в спинку дивана. Я погасила в гостиной верхний свет, оставив только напольные бра, и зажгла композицию из свечей на кофейном столике, отчего все очертания сгладились дрожащим полумраком. Тейлор Свифт, которую я не стала выключать, негромко лилась из динамиков телевизора. Шеннон после первого бокала скинул куртку, укрыв ею мирно сопящего Джареда, и остался в светлой футболке, выделяющейся сияющим пятном в темноте комнаты. Я устроилась по другую сторону старшего, благо летовский диван позволял расположиться на нем хоть вдесятером, и закинула на него ноги. — Что? — поинтересовалась я в ответ на его сдавленный смех. — Ничего. Просто все действительно "как раньше": Джаред как всегда спит, пока мы надираемся, а ты как всегда разбрасываешься ногами. — Прости, дурацкая привычка. Он притянул мои коленки обратно, пока я не успела их убрать: — Оставь, так теплее. Жесткая кожа его левой ладони, огрубевшая от барабанных палочек, холодная от бокала с выпивкой, чуть влажная от запотевшего стекла, осталась лежать на моей ноге, удобно обхватывая ее под коленкой. Большой палец поместился точно в ямке коленной чашечки, выжигая на коже свой отпечаток, остальные едва ощутимо шевелились, наигрывая незамысловатый ритм. Мне стоило больших усилий не сосредотачиваться на его руке, сливающейся с моим телом. Все как раньше. Никакого сексуального подтекста в его пальцах на моих коленках. Никакого возбуждения в его бедрах под моими ногами. Никакой дрожи в моем голосе в ответ на хрипотцу в его вопросе. Никакого влечения, никакого желания, никакой любви. Осушив бокал, я ждала, пока Шеннон наполнит его снова, рассматривая сквозь призму его тени спящего Джареда. Скоро весь мир увидит, как я стану его женой, как поклянусь ему в вечной любви, как пообещаю быть рядом с ним в горе и в радости. Мы тайно женаты уже довольно давно, и пока все идет относительно гладко, но во мне растет уверенность, что все самое интересное начнется именно с пышной показушной свадьбы, именно тогда я по-настоящему узнаю, что значит быть женой Джареда Лето. И эта уверенность начинает меня пугать. Шеннон протянул мне бокал, блеснув в свете свечей золотыми браслетами, и я невольно вновь остановила взгляд на его руке. Костяшки в неверном свете казались темнее самой ладони, и когда я слегка задела их, забирая выпивку, он едва заметно поморщился. — Ты что, дрался? — Ерунда, — отмахнулся Шенн, едва не окатив меня виски. Я отобрала у него бутылку и вместе со своим стаканом отставила ее на столик. Шеннон, откинувшись на диване, безропотно позволил мне взять его ладонь и повернуть ее к свету. Костяшки действительно были содраны и покрыты коркой засохшей крови. — Во что ты ввязался, придурок? — я осторожно подхватила из вазочки кусочек льда и приложила его к ранкам. — Ни во что. — Кулаки зачесались? — Нет. Но теперь действительно чешутся, — он хмыкнул. — Мне щекотно, принцесса. Ухмылка сползла с его лица, когда я промокнула потеки растаявшего льда салфеткой и плеснула на его кисть виски прямо из бутылки. Он сморщился и зашипел рассерженной змеей. — Покажи мне свое лицо, — потребовала я. — Сэм, ты действительно думаешь, что я позволю кому-нибудь дать мне в морду? — Я бы тебе дала… В морду, разумеется. Расскажешь, что произошло? Шеннон устало закатил глаза: — Конечно нет, принцесса. Лучше расскажи, к свадьбе все готово? Если и существовал кто-то упрямей Джареда Лето, то это был его брат. С самого первого дня знакомства он взял по отношению ко мне покровительственный тон, защищал меня, оберегал, и делился только тем, чем, по его мнению, можно поделиться с младшей сестрой. Впрочем, таким он был со всеми. Шеннон говорил, что мужчины существуют для того, чтобы решать проблемы, созданные женщинами. И все проблемы он всегда и с легкостью решал сам: и свои, и чужие. Вот только он никогда не понимал, что зачастую сам являлся самой большой проблемой в жизни женщины. — Почти, — я равнодушно пожала плечами. А Шеннон не унимался, пытаясь отвлечь меня от мыслей о его ранениях: — И священника нашли? — Какого к чертям священника, Лето? Ты офонарел? — я поперхнулась виски. — Не чертыхайся! — он укоризненно поцокал языком. —  Я просто предложил. — Предложил он. Ладно я, из меня мусульманка, как из тебя нобелевский лауреат, а если мой отец на свадьбе будет? Он вам со священником такой Аллах Акбар устроит... — я представила гнев отца и невольно поежилась. Он, конечно, вряд ли простит меня и явится на торжество, но давать ему новых поводов для злобы мне очень не хотелось. —  И, кстати, мне пришлось купить новое платье, — как ни в чем не бывало продолжила я. Шеннон удивленно вскинул брови: — Зачем? Неужели те тебе разонравились? — Нет, — я грустно вздохнула. — Просто я разжиревшая корова, и не смогла втиснуться в выбранные. Скажи, Шеннон, я стала ужасно толстая, да? Чувства, что отразились на лице Лето, наверное, обычно обуревают саперов перед минным полем. Он, видимо, твердо усвоил, что любой ответ на подобный вопрос от девушки будет неверным и сулит скандал, отлучение от постели и верную смерть. Шеннон медленно выдохнул, окинул меня долгим взглядом и тихо пробормотал: — Ну что ты. Конечно нет! Ты очень красивая. — Да брось, тюлень, скажи правду, — я фыркнула. — Я предельно честен, Сэм. Ты, правда, очень красивая. И даже если ты немного поправилась, то тебе это очень идет. Кстати, хочешь, скажу, почему ты поправилась? — Ну… — Недотрах, Сэмми. Знаешь, сколько мышц работает во время полового акта? А сколько калорий сжигается при сексе? До-хре-на! — Шеннон широко улыбнулся. — И нервная ты по той же самой причине. Мужика тебе надо, принцесса. — Да? Ну, вообще-то, мы с Джаредом уже обсуждали, что нам нужен симпатичный садовник… — я многозначительно облизалась. Мы расхохотались, рискуя разбудить Джея, и негромко чокнулись бокалами. — Слушай, а как у Джареда с этим? — я взглянула на Шеннона исподлобья. — С кем он снимает напряжение? Это Валери, да? — Сэм… Я перебила его, вздохнув: — Да-да, знаю, ты понятия не имеешь, и мне лучше спросить у него. Но зачем-то же она приходила... — Вообще-то, я хотел сказать, что не думаю, что у него кто-то есть, — Шеннон погладил меня по коленке. — Да? Слушай, а он точно не из заднеприводных, а? — Я не гей! — раздался обиженный голос из-под куртки. — Проснулся, алкоголик? — Шенн со смехом потрепал сонного брата по голове. Джаред сел на диване, скинув импровизированное одеяло, и потер глаза, щурясь на наши полупустые бокалы: — Я смотрю, вы тут не скучаете. Он совсем не выглядел пьяным. Язык не заплетался, движения были точны и скоординированы, и он даже ни разу не покачнулся, когда отправился на кухню за минералкой. — Ты мне так и не ответил, — покосилась я на Шеннона, когда задница мужа растворилась в тени. — Я все слышу, Сэм, и я не гей! Что мне сделать, чтобы ты поверила? — Джаред, не успевший уйти далеко, вновь ворвался в круг света и укоризненно покачал зеленой головой. Я усмехнулась: — Ну не знаю. Например, можешь сменить этот цвет волос на что-то менее петушиное. — Да причем тут цвет моих волос? Я даже с розовой головой могу соблазнить любую девушку. — Любую? - я вопросительно сощурилась. — Абсолютно, — сверкнул он улыбкой. — Хочешь, поспорим? — Хочу! — я залпом допила виски. — Шеннон выберет тебе жертву, и у тебя будет месяц, чтобы ее соблазнить. — То есть наш медовый месяц? Как скажешь, принцесса! Шеннон?.. Мы оба обернулись к Шенну, улыбающемуся, словно кот перед миской со свежей сметаной. Сощурив глаза, он негромко мурлыкнул: — Самира. — Что? — У тебя есть месяц, чтобы соблазнить Самиру. Я с такой силой сжала пустой стакан, что он едва не лопнул в моих руках. Какого черта?! Кажется, кто-то так проникся идеей моего недотраха, что решил исправить мое положение. И почему вдруг все наши попойки стали заканчиваться «гениальными» идеями Шеннона, которые потом приходится расхлебывать мне и Джею? Я вздыхаю, тру виски и только количеством выпитого алкоголя могу оправдать тот факт, что снова иду на поводу у старшего Лето. Что ж, мальчики, хотите поиграть? Давайте поиграем. — Легко, — улыбнулась я, глядя прямо в глаза Джареда. Он не отводил взгляда, стоя у входа в гостиную, привалившись голым плечом к дверному проему и скрестив руки на груди. Майка свисала с накачанного торса, искажая пропорции, ноги нервно переминались, словно конечности строптивого кентавра. Будто уверившись в чем-то, он, наконец, кивнул: — Отлично. Кто-нибудь знает, где можно купить розовую краску в три утра?