Чудовище и чудовище

Пока чужие руки приводили в порядок мое тело, я пыталась разобраться в своих чувствах. Гнев, обида, ревность, желание мести и просто желание перемешивались в опасный коктейль, способный взорвать планету к чертям. Я никогда не думала, что способна испытывать столько взаимоисключающих чувств сразу. Моей гордостью на протяжении многих лет было полное равнодушие к людям и способность делать пакости, сохраняя при этом холодный рассудок. Исключение я делала только для Дины — ее я ненавидела страстно и так же страстно презирала. А сейчас к ней добавился еще и Джаред. Сам Джаред будто бы и не замечал, как на меня влияет, но невозможно было не признать, что меня трогало все, что он делал. И, пожалуй, именно это пугало меня больше всего. Я вышла за него замуж, чтобы остаться свободной, но не заметила, как на моей шее затянулся ошейник. Сколько бы я не задавала себе вопросов, ответов на них не находилось. Или я просто не хотела их находить, не хотела признавать их. И когда все стало таким сложным? Я неохотно покинула SPA, когда день начал клониться к вечеру. Лиловые сумерки наступали неслышно, смазывали четкие контуры предметов, углубляли тени, подсвечивали все потусторонним мертвенным светом. В номере, выбранном мной лично, вечер сгустился до чернильной черноты. Едва открыв дверь, я почувствовала свежий аромат цветов. Щелкнул выключатель, и я задержала дыхание: в центре просторной гостиной на низком кофейном столике красовался гигантский букет пионов. Белые, едва заметно тронутые розовым, темно-розовые, пурпурные цветы на мгновение перенесли меня в день свадьбы. В голове под звон гитарных струн тихо и нежно зазвучал голос Джареда: Если бы не твоя сила, Если бы не твоя вера, Мои демоны сожрали бы меня. Если бы не твоя вера! Если бы не твоя сила! На ногах, внезапно ставших ватными, я подошла к букету в бледно-розовой коробке и только тогда рассмотрела острый край карточки, торчащей между цветками. Глянец картона бликовал в свете ламп, и в глаза сначала бросилась размашистая подпись, а уже потом сухой текст. "Буду поздно. Не жди. Джаред" На секунду я прижалась лицом к бархатным лепесткам, вдохнула аромат, а после перевернула чертов столик. Пионы жалобно шелестнули, когда я наступила на них ногой, кроша, ломая, кромсая нежные бутоны. — Самовлюбленный ублюдок! Кто сказал тебе, что я буду тебя ждать? — пробормотала я, когда от шикарного букета остался только разломанный картон и куча лепестков всех оттенков розового. Оставив поле боя, я направилась в душ смывать с себя ярость, но обернулась на пороге. Яркое розовое пятно выделялось на общем светлом фоне комнаты. В панорамное окно мягко лился лунный свет и блеск сотен огней отеля. Перевернутый столик уцелел, и выглядел, как спасательный плот посреди кораблекрушения в океане. По белому дивану расплывалось мокрое пятно, кажется от графина с водой. Этот номер пострадал куда меньше предыдущего, наверное потому, что нравился мне больше. Все в нем было просто, но со вкусом: никакого цыганского блеска, никакого восточного шика, максимум света и свободного пространства, минимум вещей, которые я могла разбить о голову цвета растоптанных пионов. После душа, приклеив длинную светлую майку с изображением черепа из черного кружева к голому, влажному телу, я обосновалась с ноутбуком на просторном балконе среди зелени в кадках и кованой мебели. Ветер пустыни шершавым кошачьим языком досуха вылизывал капли воды с кожи, путался в мокрых волосах, нашептывал что-то горячее листьями пальм. Мысли о Джареде, Валери, Дине, Хамдане, о том, что надо бы вызвать горничную и устранить погром в гостиной, я отложила на потом. Пока мне достаточно было открыть скайп и щелкнуть по знакомой аватарке. Шеннон ответил так быстро, словно последние сутки ждал моего звонка. Хриплый, будто простуженный голос, сонные глаза за бликующими стеклами очков, небритость, грозящая перерасти в настоящую бороду, взъерошенные волосы — он выглядел чертовски усталым. Мне подумалось, что, возможно, его болезнь не просто отговорка его отсутствия в туре. — Эй, принцесса, ты, кажется, зависла, — Шеннон помахал рукой перед камерой. — Просто задумалась, — я криво улыбнулась. От Лето мои кривляния не укрылись, и он вздернул брови над оправой очков: — Что-то случилось? У вас там все нормально? — Все нормально, — эхом откликнулась я. — Джаред строит из себя главного, я крушу номера. — Тогда я спокоен. — Мы что, всегда ведем себя как два психопата? — Именно. Джаред настоящий тиран, особенно в туре, уж я-то знаю, — Шеннон усмехнулся. — А ты вспыльчивая, как бочка, набитая динамитом. Он пытается тобой управлять, ты крушишь все, что попадается под руку. Кстати, что Джей сделал на этот раз? — Он запретил мне с тобой общаться! — И ты конечно его послушалась, — фыркнул Лето. — Конечно, — передразнила я его. — Просто мне казалось, все будет проще. Не то чтобы я думала, что мы будем жить долго и счастливо, но надеялась, что наша жизнь будет больше похожа на сказку. Что-то вроде Аладдина и его принцессы Жасмин. Шеннон расхохотался: — Надеюсь, я в твоей фантазии был не ручным тигром? — К счастью, ответа он дожидаться не стал. — Вообще-то, ваша жизнь и похожа на сказку: на «Красавицу и Чудовище», только вот чудовища в ней вы оба. — Вообще-то, я звонила тебе не для того, чтобы ты меня унижал, — я обиженно вздохнула. — И в моей фантазии ты был болтливым попугаем, из-за которого начинались все проблемы. — Я тоже скучаю по тебе, Сэм, но вам с Джаредом нужно научиться сосуществовать вдвоем, без посторонней помощи. Свирепый рык из-за балконной двери заставил нас синхронно поморщиться. — Самира! Какого хрена у нас происходит? Я вздохнула: — Мне пора, большой брат, чудовище вернулось. Я неторопливо захлопнула ноутбук, выбралась из-за стола, проскрипев железными ножками по плитке, и выглянула из-за колышущейся шторы. Джаред стоял посреди гостиной, разглядывая выпотрошенные пионы, и даже отсюда было видно, как опасно играют желваки на его щеке. — Я думала, ты задержишься. — Могла бы и предупредить, что мы переехали в другой номер, — от его ледяного тона по коже крадутся мурашки, толпясь где-то на шее под волосами. Я фыркнула и вышла в гостиную, благоразумно оставляя между нами диван: — Предупредила бы, если бы ты не прятался от меня, как нашкодивший мальчишка. — Я был занят. — О, да. И я даже догадываюсь чем. Больше всего раздражало, что он ни капли не чувствовал себя виноватым, скорей наоборот, злился на меня за что-то. Его каменная поза, взбугрившиеся вены на руках, нахмуренный лоб, суровый взгляд, зло сжатые губы — все выдавало внутреннее напряжение, грозящее вырваться наружу. — Я был занят подготовкой к концерту, Самира, — процедил он сквозь зубы. «Это ведь не меня журналисты застукали с другой!» — думала я. А мерзкий внутренний голосок возражал: «Зато ты целовалась с его братом!» — Что ж, я надеюсь, что ты все основательно подготовил, — копирую его тон точь-в-точь, обходя диван. «Но не я же ворковала с его врагом», — вспомнила я Дину. «Да, ты просто общалась с Хамданом в день свадьбы!» — вновь парировал голос. Джаред опасно сверкнул глазами: — Я слышал голос Шеннона с балкона. Ты разговаривала с ним? — Я видела твои фото с Валери Кауфман. Ты встречался с ней, — в отличие от него, я не задавала глупых вопросов, я констатировала факты. «Зато я не динамила его в постели!» Кажется, на это у голоса не было ответа. Но почему-то все равно получалось, что причин злиться на меня у Джареда почти столько же, сколько у меня оснований ненавидеть его. — Валери мой друг, — отчеканил Джей. Я равнодушно пожала плечами, всеми силами гася огонь, разгорающийся в грудной клетке: — А Шеннон мне как брат. — Принцесса, послушай, я действительно встречался с Вэл, но… — Господи, Лето, да мне плевать! Ты можешь встречаться с кем хочешь и трахать кого хочешь, просто постарайся, чтобы журналисты не увидели моих рогов, иначе развестись нам придется гораздо раньше, чем планировалось! — я сорвалась на крик. Я бы могла сказать еще много чего, но меня прервал громкий стук. — Не сейчас, Шейла, — Джаред едва приоткрыл дверь. — Но я… — Я сказал не сейчас! — Мой телефон разрывается, — девушка не сдавалась. — В интернете появились фотографии… — Исчезни, Шейла! — разъяренный Джаред с силой захлопнул дверь прямо перед ее лицом. Такого Джея я еще не видела. Все, что до этого было скрыто под мягкой улыбкой, прорвало себе путь наружу хищным оскалом. Напряженные руки с нитями выпуклых вен, высоко вздымающаяся грудь, кадык, ходящий ходуном под тонкой кожей, поджатые в гневе губы, пульсирующая жилка под глазом, — он был похож на настоящее чудовище, возбуждающе соблазнительное в своей опасности. Переведя дыхание, я вдруг осознала, что на мне лишь тонкая майка, не оставляющая просторов для воображения, и стою я на мокром ковре на остатках пионов. Взгляд Джареда обжигал сильнее пустынного ветра, его голос остужал сильнее, чем ванна со льдом. Этот контраст будоражил чувства и отключал разум. — Допрыгался? — ехидно поинтересовалась я, пытаясь загнать мурашки обратно под кожу. — Сэм… — Вас с Валери застукали папарацци. И эти фотографии в разгар нашего медового месяца любой журналист превратит в сенсацию. — Давно ты знаешь? — Надин звонила сегодня утром. В голубых глазах электрическим всполохом молнии мелькнула злость: — Могла бы сказать мне раньше. — Мне надоело прикрывать твою жопу, которую ты с завидным упорством вляпываешь в дерьмо. Добровольно, заметь, вляпываешь, — я скрестила руки на груди, то ли пытаясь прикрыть торчащие соски, то ли стараясь удержаться от того, чтобы приложиться лампой о его розовую макушку. — Поэтому оправдывающую тебя речь готовь сам. — Да не нужна мне речь! Между мной и Валери ничего нет, Сэм. Ни-че-го! — Жаль. Ваша интрижка уж точно отвлекла бы народ от твоего гомосексуализма. Ураган над океаном в его глазах завораживал. Они то темнели под тяжестью хмурых туч, то полыхали яростными вспышками молний, отраженных от вздымающихся волн, синим раздражением выплескивающихся на берег. Какая-то мстительная часть меня все желала задеть его побольнее и продолжала выплевывать язвительные слова, хотя мне давно уже хотелось прикусить язык. Я проверяла его на прочность так же, как в детстве проверяла Султана. Мне было чертовски интересно, до какой черты он разрешит мне дойти, до какого предела дойдет сам. — А она подтвердит твою легенду о выдающемся размере достоинства? Вдруг одного моего слова будет недостаточно, — усмехнулась я, но подавилась своим смехом, стоило Джареду шагнуть вперед. — С меня хватит, принцесса, — угрожающе прошипел он. — Ты сама напросилась. Это не было поцелуем. Это было злым, жалящим, смертельным укусом. С яростным напором Джей впился в мои губы и выдохнул свой ураган мне в рот. Мои внутренности закружились волчком, ухая все ниже по широкой спирали. Ребра мучительно сжались, выталкивая обратно его дыхание со стойким запахом зеленого чая и растоптанных пионов. Его пальцы путались в непросохших волосах, причиняя боль, тянули мою голову вниз. Я цеплялась за его руки, как за спасательный круг посреди бушующего шторма. Он держал меня на плаву, и он же с мучительно-садистским медленным упорством меня топил. И я тонула. Но раз я иду ко дну, он пойдет со мной. Мои руки сами обвились вокруг его шеи, прижимая теснее, язык скользнул по его напряженным губам, и они послушно расслабились. Пальцами я провела по его груди, сминая майку, чуть надавливая ногтями. Распутать узел рубашки на животе оказалось не так-то просто, но я справилась с этим, не отрываясь от поцелуя. Даже на эти невесомые прикосновения Джаред откликался напряженными мышцами пресса, стоном-выдохом, еле заметным толчком бедрами. Где-то на задворках сознания противный голос пытался меня образумить. Но спасать меня было уже поздно. Мы тонули. Нам пришлось оторваться друг от друга, когда я стягивала с Джареда майку. На мгновение он прикрывается тканью, а когда появляется снова, то улыбается так нежно и искренне, что я не могу не улыбнуться в ответ. — Ты проиграешь спор, принцесса, — обжигает шепотом шею, а пальцы сжимают левый сосок, прошибая меня вспышкой боли. — Да мне плевать, Лето. Я хочу тебя, и я тебя получу. Живого или мертвого, — мои зубы сомкнулись на мочке его уха. — Настоящие принцессы всегда получают то, что они хотят. Мысль о том, что я повторяю слова Дины скользит по краешку сознания, не оставляя после себя и следа. А вот осознание того, что Джареду ради выигрыша не пришлось делать ровным счетом ничего, внезапно бьет в солнечное сплетение. Я сама принесла себя ему на блюдечке с кружевным черепом, а он лишь снисходительно согласился меня взять. Или нет?.. Джареду явно не нравится мой мыслительный процесс, остужающий пыл, и он, проведя языком по шее, укусом в место, где она смыкается с плечом, возвратил меня в эпицентр своего урагана. Я вернула ему должок, ужалив татуированную ключицу, оставив на ней красный отпечаток своего поцелуя. Джей мозолистыми пальцами приподнимает мой подбородок, ловит мои губы своими, чуть прикусывает нижнюю, дразнит языком нёбо. Он потянул меня вниз, прямо на ковер из розовых лепестков, и я лопатками ощутила их холодную свежесть. Острый край картонной коробки впился мне в голую ягодицу, и я не сдержала стона, который Джаред, похоже, принял на свой счет. Поцелуи становятся нежнее, пальцы, скользящие от колена к бедру, невесомо гладят кожу, вместо того, чтобы ее сминать. Нет, мой дорогой, свои нежности оставь юным фанаткам, мне от тебя нужно другое. Неожиданно для Джареда я оказалась сверху, бедрами вжимая его в растерзанные цветы. Все-таки не зря он их мне прислал. Их невесомый аромат разбавлял терпкий запах его кожи, когда я прикоснулась к ней губами. Под моими поцелуями его грудь покрылась влажными мурашками, и я загладила их волосами, спускаясь ниже. Джей пытался контролировать меня, подталкивая руками, но я пресекла любые попытки. Этому чудовищу не помешает усмирить своего внутреннего тирана и довериться мне. Я почувствовала как шуршат цветы, сминаемые его пальцами, когда я языком очертила границу между его голым животом и грубой тканью джинсов, и тут же прихватила складку кожи зубами. Он вздрогнул, издав тихий грозный рык, но, надо отдать ему должное, направлять меня больше не стал. Я усмехнулась и разрезала тишину звуком расстегивающейся молнии. Хорошие мальчики должны получать свою награду. Его член, может, и не дотягивал до пресловутых тринадцати дюймов, но явно превосходил то, что было показано в скандальном порно. Я провела рукой от головки до основания, а обратный путь проделала языком, точно следуя хитросплетению выпирающих вен. — Знаешь, Джаред, думаю, это плохая идея, — я поднялась с пола, плотно сжимая бедра. Думаю, моя смазка уже должна была образовать маленькое озеро. — Сэмми… — прошипел надсадно хриплым от возбуждения голосом. Неужели он думал, что я просто так прощу ему вчерашнее? — Мы не должны, Джаред. Если я продолжу, ты меня возненавидишь, — я притворно вздохнула. Он все еще не мог вернуться в реальность, жадно хватая воздух. Я развернулась спиной к распластанному на полу поверженному хищнику и неуверенной походкой направилась к двери спальни. Пять шагов до спасительной темноты. Напряженные соски ноют, касаясь влажной от пота ткани. Четыре шага. В животе ворочается оголенный комок нервов и бьет разрядами тока в грудную клетку, не находя выхода. Три. Припухшие губы горят следами поцелуев и чужим запахом. Два. Вся внутренняя сторона бедер мокрая от возбуждения. Один. Волна ураганного прибоя впечатывает меня в стену рядом с дверью. От нелепой нежности не осталось следа. Джаред надавил ладонью мне между лопаток, заставляя выгнуть поясницу и, задрав майку, резко вошел сразу весь, с той же яростью и напором, что целовал меня. Пальцы на талии впились в кожу со звериной силой. На вторую руку он до боли намотал мои волосы и, упершись ею в дверной косяк, впечатал меня щекой в холодную шершавую стену, не оставив никаких сомнений в том, кто здесь главный. С каждым его толчком внутри, глубоким и сильным, я сдирала часть кожи с лица и ломала ногти в попытке уцепиться хоть за что-нибудь на пустой стене. Возбуждение смешивалось с болью и заставляло кровь пузыриться в венах отравленным кипятком. Наши стоны, шорох его так и не снятых джинсов, трение о стену моей груди слились в один не различимый гул. Тяжелые запахи пота и естественной смазки заглушили тонкую цветочную нотку, и дышать становилось все труднее. Под его ураганным напором я долго продержаться не могла и бурно кончила, до боли прикусив собственное запястье. — Не сдерживайся, принцесса, — повелительно прошептал Джаред, отводя мои руки назад. — Кричи. И я послушалась. Сквозь спасительную темную пелену оргазма я почти не чувствовала, как Джаред подхватил меня на руки и отнес в спальню. Лишь мягкая прохлада простыней немного привела меня в чувство. Щека ощутимо саднила, и я, не удержавшись, провела по ней ладонью, от чего сломанный под корень ноготь на указательном пальце отозвался уколом боли. В отличие от гостиной, в спальне царил ночной полумрак и все, что я видела — густые тени и темный силуэт Лето на фоне светлого дверного проема. Он опустился на кровать уже избавившись от остатков одежды, и я в свою очередь стянула единственное, что было на мне, швырнув майку, залитую спермой Джея, куда-то в угол. — Я сделал тебе больно, принцесса, — виновато прошептал Джей, касаясь подушечками пальцев исцарапанной щеки. — Прости. — Вовсе нет, — я усмехнулась. — Ты сделал именно то, что должен был сделать. Причем сделать еще вчера. — Сэмми… Я поерзала на кровати и перебила его: — Черт, кажется, у меня в заднице застрял лепесток пиона. Кстати, спасибо за цветы. Это ты прям удачно подгадал к первой брачной ночи. Мы расхохотались, откинувшись на мягкие подушки, похожие на пушистые облака. Я не видела его лица в темноте комнаты, но я чувствовала на себе его взгляд, и мне нравилось, как он на меня смотрел. — Я сегодня виделся с твоей сестрой, — внезапно проговорил Джаред, ломая и без того хрупкое очарование арабской ночи. Я молча дотянулась то пульта от кондиционера и добавила комнате холода. Прохладный воздух волной прогладил наши обнаженные тела, остужая пыл, сглаживая остатки возбуждения. В этой томной расслабленности мне меньше всего хотелось думать о Дине, я предпочла бы мечтать об огромной пицце и долгом сытом сне. — Она пригласила нас на ужин, — продолжал он, так и не дождавшись ответа. — Ох, Аллах, Лето, неужели ты из тех, кому после секса нужно обязательно поговорить и уснуть на крепком мужском плече? — я спрятала остывающее тело под одеяло, накрыв заодно и Джареда. В ответ он коротко рыкнул и цапнул зубами мое плечо. Тело послушно отозвалось низкой вибрацией. Я провела ладонью по его лицу, убирая со лба отросшие волосы. — Тебе лучше не лезть в наши отношения с Диной, Джаред, поверь мне. Она мне не сестра и никогда ею не станет. Давай лучше подумаем, как будем объяснять журналистам твой роман с юной моделькой. Он так протяжно застонал, что мне подумалось, не прищемила ли я ненароком ему яйца коленом. — Мы просто скажем им правду. Самира, между мной и Валери нет ничего, что… — Да мне… — Если ты скажешь, что тебе плевать, я откушу тебе нос, — Джей грозно щелкнул зубами у моего лица. — Просто заткнись на секунду и послушай. Вэл мой друг, и она обратилась ко мне за помощью. Ей нужна была крупная сумма денег еще тогда, когда она приходила к нам домой, и я обещал подумать. В Нью-Йорке мы были у юриста, который оценивал все риски, именно там нас, похоже, и заметили папарацци. На самом деле я перестала его слушать после фразы «наш дом». Никогда бы не подумала, что эти два слова могут звучать так трогательно-уютно. В моей жизни, кажется, еще не было ничего «нашего», только «мое». И дом Джареда был для меня лишь домом Джареда, но он так легко и уверенно произнес «наш», что в то же мгновение он стал «нашим» и для меня. — Ты веришь мне, принцесса? — тихо поинтересовался он после продолжительной паузы. Я улыбнулась: — Я верю тебе, чудовище. — Тогда теперь твоя очередь. Какого хрена твой Комод делал на нашей свадьбе? Я возблагодарила Аллаха за ночную темноту. Я ненавидела выяснения всех видов отношений, а сейчас, похоже, мне придется каяться в своих прошлых грехах. Не видя лица Джареда это сделать будет проще. Темнота разглаживала хмурые морщинки у него на лбу, расслабляла прикушенные губы, смягчала грозный взгляд пронзительных глаз. Я не собиралась ему врать, но говорить правду в темноте должно было быть в сто раз легче. — Ты же слышал отца. Это он его прислал. — Зачем? — Я не знаю… Не знаю, зачем отец присылал его, но знаю зачем он приходил. — Хотел уговорить бросить меня у алтаря? — усмехнулся Лето. Я кивнула, чувствуя, как его горячая ладонь прожигает мне кожу бедра. — И у него были для этого основания. Хамдан был моей первой любовью. — Я думал твоей первой любовью был Шеннон, — не удержался Джаред от подколки. Я поморщилась и оставила его реплику без ответа. — Мы познакомились с ним, когда отец отправил меня в ссылку в Эмираты, проводили много времени вместе и быстро влюбились. Но это продолжалось недолго: он уехал в Англию, я вернулась в США, мы потеряли связь. Детская любовь обычно так и кончается. Но по прошествии десятка лет он вдруг решил пополнить свою коллекцию жен и решил, что по-прежнему питает ко мне высокие чувства. — А ты? У тебя к нему что-то осталось? — пальцы Джея смыкаются на моем бедре, больно прищемляя кожу. — Что? Нет. То есть он, конечно, охрененно сексуальный красавчик, но нет. Расслабься, чудище. — Я бы предпочел, чтобы ты с ним больше не виделась. Я рассмеялась: — Ты удивишься, но в этом наши желания совпадают. «Как и кое в чем еще», — добавляю мысленно, перекидывая через Джея ногу и снова оказываясь сверху. Так его лицо, подсвеченное светом из гостиной, видно гораздо лучше. Он довольно улыбается. Мышцы его пресса сразу напрягаются, ощутив тяжесть моего тела, руки пытаются насадить на член, но я не даю ему этого сделать. Вместо этого целую улыбающиеся губы, через паузы выговаривая: — Джаред, почему ты оставил меня вчера? Он гладит шершавыми ладонями мое лицо, откидывает надоедающие пряди волос и честно глядит в глаза: — Я сказал тебе правду, принцесса. Я боялся, что ты об этом пожалеешь. — Не делай так больше. — Обещаю. Отпечатки его губ невесомо накладываются на мои, и эта неторопливая нежность именно то, что мне нужно именно сейчас.