Чудовище и чудовище

Половину дороги из аэропорта Лос-Анджелеса Лето увлеченно спорили, куда меня лучше везти: в их общий дом-студию-логово или все-таки в недавно приобретенный Джаредом новый особняк, который он с гордостью величал секретной лабораторией. Я же уныло смотрела, как мелькает за окном бледно-бежевый, словно выжженный пейзаж, и обливалась потом. Для моего неизбалованного жарой организма сухой калифорнийский воздух стал настоящим испытанием. Всю жизнь я провела в местах, где зима и лето отличались друг от друга так же разительно, как снег от пламени, и здесь я чувствовала себя словно в аду на заботливо подогретой чертями сковородке. И глупо было в этом признаваться, но я скучала по дому, по своей устоявшейся жизни, по мнимой самостоятельности и полной безнаказанности. Теперь я замужем, и придется подумать дважды прежде, чем что-либо сказать или сделать. Говорили мне взрослые, что пьянство до добра не доведет. — Эй, Сэм, ты в порядке? — Джаред заботливо убрал растрепавшиеся волосы с моей влажной шеи. Я криво улыбнулась: — Немного жарко. — Простите, мэм, кондиционер сломался, — подал голос таксист, хотя я с трудом разобрала его слова из-за чудовищного акцента. — Можете приоткрыть окно. Высунувшись в открытое Джеем окошко, я почувствовала себя молодым псом, жадно ловящим ветер сухой пастью. Глаза слезились, встречный поток воздуха забивался в нос и закладывал уши, но я радовалась его прохладным ударам и разве что не визжала от счастья. — Сэм, влезь обратно! — Джаред потрепал меня за плечо. — Самира! Ты еще на крышу залезь. Иди сюда, — он все-таки втянул меня в липкое, хлюпающее нутро салона, пропахшее чистящими средствами и чужими духами. — Мы будем жить у меня. Ты не против? Я пожала плечами: — Нет, давай я буду жить у Шеннона, ты заведешь себе любовницу, и у нас будет шикарный любовный квадрат. Журналисты просто взвоют от счастья. Шеннон тихонько ржал, деликатно прикрыв рот кулаком, пока Джей придумывал мне возмущенный ответ, а я только невинно хлопала ресницами и мечтала о глотке воды. — Мы женаты, Джаред. Же-на-ты. Понимаешь? Конечно, мы будем жить у тебя. Я не горю желанием жить с тобой в шалаше, но, если будет нужно, соглашусь и на это, и на твою секретную лабораторию. — Я могу пожить с вами, — Шеннон пытался сохранять серьезность, но уголки его губ предательски дрожали. — Ну, пока вы не привыкнете друг к другу. — Мне все равно, мальчики, правда. Я сейчас согласна жить даже с Папой Римским, если у него есть прохладный душ и вода в холодильнике. Кроме того, половина мира уверена, что вы и так живете вместе, — я хмыкнула. — В смысле? — Шеннон вопросительно вскинул густые брови. — В прямом, Лето. Работаете, живете, спите и то вместе, — я с удовлетворением видела, как вытягиваются их лица. — А вы думаете почему тема с гомосексуализмом Джареда так легко прокатила? Остаток пути никто не мешал мне наслаждаться врывающимся в окно ветром, и я с наслаждением подставляла ему зажмуренное от счастья лицо. И уже у дома, пока Джей вытаскивал из багажника наши чемоданы, тихонько прошептала на ухо Шеннону: — Ты, кстати, обычно снизу. И прежде, чем до него дошел смысл фразы, догнала Джареда. Его дом стелился по земле, будто отголосок недавнего тумана. Длинное, извилистое, одноэтажное строение с гигантскими окнами, из-за которых казалось, что у дома вовсе нет стен. Похоже, я буду в нем теряться еще пару недель, пока не выучу все ходы и закоулки этого особняка. Со всех сторон здание окружали высокие густые заросли, больше похожие на лес из сказки про Красную Шапочку, чем на ухоженный сад голливудской звезды. И отчего-то казалось, что на заднем дворе разводят зубастых аллигаторов и кровожадных акул. Несмотря на жару на улице, от дома веяло холодом. Это был не гостеприимный особнячок, в котором по вечерам собирается дружная семья под запах свежей выпечки, а суровая казарма, отвыкшая от людей и невыносящая их вида. — Тебе нравится? — поинтересовался Джей, пропуская меня вперед. — Раньше этот дом использовался как военный объект, здесь располагалась засекреченная киностудия американских ВВС. — Миленько, — я зябко повела плечами. — Здесь восемь спален, двенадцать ванных комнат, шесть больших гостиных зон и несколько кухонь. Мы с тобой точно не будем друг другу мешать. Есть также кинозал, художественная галерея и бассейн. — Зачем столько тебе одному? — я неловко топталась на пороге, пытаясь определить, куда двигаться. — Неужели тебе уютно здесь? Джаред пожал плечами: — Мне нравится, — он развернул меня влево, придав ускорения легким шлепком по заднице. — Сначала экскурсия или все-таки душ? — Душ! — хором выпалили мы с Шенноном, уже развалившемся на диване. — Отлично. Сэм, ты можешь выбрать любую из спален. Моя и Шеннона — в левом крыле, там до бассейна ближе и студия рядом, которую мы планируем превратить в звукозаписывающую. Я обхватила себя за плечи, пытаясь побороть чувство своей здесь неуместности: — Я хочу рядом с вами. — Отлично, — Джей подхватил мой чемодан. — Пойдем, я покажу тебе комнату. Моя спальня оказалась такой же бездушно-холодной, как весь дом. Полы из светлой и темной плитки прикрыты тонким восточным ковром. На стенах развешаны яркие картины, которые можно вешать хоть вверх ногами — вряд ли от этого в дурацких кружочках и петельках станет больше смысла. Огромные окна задернуты тяжелыми серыми шторами, в тон им — покрывало на большой кровати. У противоположной стены два массивных кожаных кресла с железными заклепками, а между ними пристроился стеклянный журнальный столик с вазой сухоцветов. Над комодом из темного дерева — зеркало в массивной резной раме, такое старое, что края потрескались, и сквозь отражение проступили черные кляксы времени. На самом комоде с краю высилась лампа под темным абажуром на тонкой ножке и два таких же темных подсвечника. Напротив кровати с разбросанными на ней серо-белыми подушками — черный экран телевизора и мягкий яркий пуф. Справа две двери — одна в ванную, другая в гардеробную, топорщащуюся пустыми полками и вешалками. Вместо люстры на потолке с неприкрытыми балками перекрытий блекло сверкают голые лампочки. Надеюсь, я привыкну к этому месту. Вздохнув, я раскрыла чемодан, намереваясь увидеть скомканные и утрамбованные тряпки, которые стыдно надевать, но, кажется, мой багаж перепутали с сумкой какой-то зануды. Вся одежда была аккуратно свернута в маленькие рулончики, жавшиеся друг к другу, словно бездомные котята в декабрьские морозы. Светлые вещи постепенно перетекали в цветные, а те — в темные, как будто кому-то не лень было раскладывать их в тон радуге. Нет, это точно не мое. Я вспомнила, как запихивала гору одежды в чемодан и вздохнула. Теперь придется разбираться с пропавшим багажом. — Сэм, можно войти? — от грустных мыслей меня отвлек деликатный стук в дверь. — Я принес тебе полотенца. — Джаред осторожно просунул голову внутрь и, застав меня за оплакиванием своих вещей, улыбнулся: — Правда, я здорово сложил твои вещи? Я осторожно потянула одну из белых тряпок и с удивлением узнал в ней любимую футболку с принтом забавного песика. В темном углу чемодана оказались мои джинсы с модными разодранными коленями и пятном от краски на заднице. Среди цветных вещей я узнала желтое платье от Маккуина, подчеркивающее не только мою фигуру, но и цвет кожи. — Это ты их сложил? А я уже почти решила, что в аэропорту перепутали багаж. — Шеннон сказал, что ты никак не могла застегнуть чемодан, и я немного оптимизировал пространство. Я улыбнулась: — Это очень мило с твоей стороны, правда. А могу я поинтересоваться, пространство моего нижнего белья ты тоже оптимизировал? — Оно в кармашке, в двух пакетах, — Лето ничуть не смутился. — И я должен сказать, у тебя неплохой вкус. — Спасибо. Могу подарить тебе парочку кружевных трусиков. Попробуете с любовником новые игры, — я хмыкнула, отобрала у него полотенца и, поцеловав друга в колючую щеку, скрылась в ванной. — Самира, я хотел тебе сказать… Я включила воду на полную мощность, заглушив его слова и прокричала: — Ничего не слышу, можешь выбрать любые из моих трусов, мне для твоего счастья не жалко. Он, кажется, еще пробормотал что-то невежливое, стоя у двери, но все же оставил меня наслаждаться покоем. Мне не нужно даже геля или мыла, достаточно просто стоять под струями, упруго хлещущими по плечам, чувствовать, как расслабляются ноющие от долгого полета мышцы, смотреть, как закручивается в сток вода, стекая между моих пальцев. Но запас косметических средств здесь все же имеется, и я не глядя взяла с полки флакон, намылив сразу и тело, и волосы. В воздухе рассеялся сочный аромат граната, стоило мне только открыть крышку, и к осязательному кайфу прибавился обонятельный. Если бы не желудок, возмущенно обозначивший свое пробуждение урчанием, я бы провела в этой ванной остаток дня, а то и всю неделю. Но голод, как известно, не тетка, пришлось смывать с себя гранатовый бриз и выбираться из душа. Надеюсь, у ребят найдется, чем задобрить голосистого кита, вдруг проснувшегося у меня внутри. Шорты и майку я натянула уже в комнате прямо на голое тело, небрежно отшвырнув дорогущее платье под кровать, и отправилась искать друзей. Кажется, Джей говорил, что спальни в левом крыле, значит, мне стоит идти направо. Спустя четыре аляпистые картины на светлой стене и одну дверь я уткнулась в окно, изнутри прикрытое мощными ставнями. А через десять минут блужданий, оказавшись на небольшом патио, я потеряла даже свою комнату и приготовилась звонить спасателям, чтобы они достали меня из этого гребанного лабиринта. — Эй! — пропищала я напугано. — Есть кто дома? Мальчики! — Сэм, — из одного из окон высунулась голова Шеннона. — Заблудилась? Я готова была расцеловать его заросшую мордаху, но ограничилась лишь скромным кивком: — Немного. — Через окно влезешь, или за тобой Джея отправлять? — А он далеко? — я задумчиво покусала губу и решилась: — Давай в окно. Не то чтобы я не могла дождаться Джареда, но мне до ужаса не хотелось снова возвращаться в извилистые коридоры, обрывающиеся то тупиками, то дверями, ведущими неведомо куда. К тому же окна не доставали до земли каких-то полметра, и, думаю, мне с легкостью удастся преодолеть это маленькое препятствие. Я даже гордо отказалась от помощи Шеннона, предоставив ему смотреть на мое грациозное проникновение внутрь дома. Сначала внутри оказались мои ноги, едва прикрытые джинсовыми шортами с рваными краями, потом живот, который оголила задравшаяся майка, следом грудь, тоже едва не обнажившаяся из-за сползших бретелек, а уже потом вся я целиком, задев напоследок головой выступ ставней. — Все в порядке, Самира? — поинтересовался Шеннон, когда я, зажмурившись, материлась от боли. — В полном. Но в следующий раз помечайте дорогу хотя бы хлебными крошками, — я почесала лоб и распахнула глаза, ожидая встретить виноватый взгляд Джареда. Но вместо Джея я увидела с улыбкой наблюдающую за мной женщину, сидящую на диване в окружении ярких подушек. Седые длинные волосы собраны в пучок на затылке, из которого выбиваются упрямые пряди. Под свободными джинсами и ярким кардиганом – стройное подтянутое тело. Лицо в паутинке морщинок у глаз и в уголках губ, какие бывают у людей много смеющихся, все еще хранит следы былой красоты. Констанс. Ее фотографиями забиты телефоны обоих братьев, и когда-то я смертельно завидовала их близости с матерью. У меня с отцом никогда не было такой теплоты в общении, он не целовал меня на ночь, не читал мне сказок, никогда не говорил теплых слов. Я была отдана в распоряжение нянек и слуг, но родительской ласки не знала никогда. Констанс же даже на меня смотрела с нежной снисходительностью, как смотрят матери на расшалившихся детей. И мне это не нравилось. Я уже достаточно взрослая, чтобы со мной обращались, как с равной, а не как с неразумным ребенком. Я не умею общаться с женщинами, мои жалкие попытки найти общий язык хотя бы с мачехами были обречены на бесконечные провалы: они упорно делали вид, что не знают английского и не упускали возможности меня высечь. Женщины не терпят соперниц, они коварны, расчетливы и отвратительно мстительны. Да, я тоже такая, именно поэтому я предпочитаю общество мужчин. — Добрый день, — я наградила притулившегося в углу Джареда многообещающим злобным взглядом и попыталась засунуть свое раздражение как можно дальше. Женщина, продолжая улыбаться, поднялась с дивана, явно собираясь заключить меня в объятия, и я невольно отшатнулась. К ее чести нужно сказать, что она не подала виду, и легко пожала мою протянутую ладонь. — Я так рада, наконец, с тобой познакомиться, Самира. Я уже и не надеялась, что хоть один из моих сыновей обзаведется семьей. — Ну мам! — в два голоса протянули Лето. — Ну же, детка, показывай колечко, — Констанс нетерпеливо перевернула мою ладонь, желая рассмотреть кольцо, которого не было. Мы с Джаредом переглянулись. В пьяном пылу свадьбы и бегства мы ни разу не подумали, что помимо подписей на бумажках нам нужные еще кольца. Как минимум то, которое Джей должен был подарить мне на помолвку в знак своей чистой как бриллиант любви. — Понимаете, миссис Лето… — Констанс, — перебила она меня, сурово глядя на Джея, видимо, догадавшись, что это он виноват в отсутствии у меня побрякушек. — Миссис Лето, — я продолжаю гнуть свою линию, осторожно убирая свою ладонь из ее теплых рук. — Просто я мылась в душе и сняла кольцо. В ее глазах, таких же ярко-голубых, как глаза Джареда, блеснуло что-то похожее на обиду, будто она поняла, что не нравится мне, и это ее задело. Но, быстро взяв себя в руки, Констанс снова улыбнулась: — Хорошо, а я уже думала, что мой сын не удосужился даже купить кольцо девушке, которую любит, — последнее слово она произнесла с особенным нажимом. — Хотела уже подарить тебе наше фамильное украшение, чтобы загладить его вину. — Ну что вы, миссис Лето, не стоит. У вас чудесный сын, — я перевожу взгляд с Джея на Шеннона. - Оба. Мне не нужен враг в лице Констанс, но и дружить с ней я не собираюсь. Во-первых, не умею, а во-вторых, не хочу. Тот фарс, что устроили мы с Джаредом, должен остаться между нами, и втягивать в это его мать нет смысла. Чем меньше я понравлюсь Констанс, тем легче она переживет наш с Джеем разрыв, иначе еще начнет ждать от нас внуков. Ужин, привезенный службой доставки, проходит в осязаемой неловкости, сколько бы Шеннон и Джаред не пытались ее сгладить. Вот так — молча, милыми улыбками и псевдодобрыми жестами — враждовать умеют только женщины. Я больше молчу, увлеченно жуя безвкусный салат и рис с овощами, и то и дело прикладываясь к вину. Констанс рассказывает что-то из их юности, какой Джаред талантливый художник, и как увлеченно тарабанил по тарелкам Шеннон. А я вспоминаю, как Джей блевал кровью в шалаше из картонных коробок после драки с наркодилером своего старшего брата, и киваю. — Мам, может, останешься у нас ночевать? — предложил Джаред, пока я мыла посуду. — Куда ты на ночь глядя. — Не переживай, вызову такси. — Я отвезу, мам, — Шеннон уже успел накинуть куртку поверх майки и взять ключи от машины. — Твой драндулет в гараже, Джей? — Рада была познакомиться, Самира, — Констанс на прощание все же поцеловала меня в щеку, обдав запахом легких духов. — Взаимно, миссис Лето, — я улыбнулась, благодаря небеса, что этот день закончился. Женщина напоследок окинула меня оценивающим взглядом и, прощаясь с Джаредом, громко прошептала ему на ухо: — А кольцо ты невесте все же купи, олух. И я отчего-то не смогла сдержать улыбки, глядя ей вслед. — Вообще-то, мама права, — Джей смущенно почесал белобрысый затылок. — Нужно будет купить тебе кольцо. — Лучше купи мне путеводитель по твоему дому, иначе я однажды так здесь потеряюсь, что придется вызывать спасателей, — я вытерла влажные руки. — И почему ты не сказал мне, что твоя мама приехала? Представляю, что она подумала, увидев мою филейную часть, торчащую в окне. Джаред хмыкнул: — Я пытался. Но ты спряталась в ванной и заявила, что меня не слышишь. И твоя филейная часть нам понравилась. Отличное было зрелище. Хотя при маме лучше поскромней одеваться. Я даже во время ужина не мог оторваться от вида твоей груди. Представив, как все выглядело со стороны, я тоже рассмеялась, швырнув в Джея мокрым полотенцем: — Твоя мама меня возненавидит. Мало того, что я выгляжу как шлюха, я ей еще и хамлю. — Не переживай, Сэм, вы еще подружитесь. Мама у меня тоже ценитель, хм, красоты, — он прилагал все усилия, чтобы не рассмеяться в голос. — Проводить тебя в спальню или посмотрим кино? — Я бы выбрала кино, но Шеннон так и не скинул мне ссылку на твой шедевр, — я мстительно улыбнулась. — Хотя, можем посмотреть «Реквием по мечте» или «Бойцовский клуб». Хочу посмотреть, как ты страдаешь.