Сломанный треугольник

День свадьбы Каина и Мартина стал для Шеннона катастрофой, несмотря на все обещания Каина. Шеннон видел, что эти двое неплохо ладят, его это смущало и заставляло задумываться лишний раз о том, о чём думать было нельзя. Он постоянно трогал метку, пытаясь напомнить себе, что свадьба ничего не значит. Но всё равно каждый раз возвращался к брачной ночи, которая наступит совсем скоро. Ведь и она может многое поменять… — Господи... — Каин в очередной раз осмотрел пафосный смокинг, который принёс ему портной для такого важного события. Мужчина повесил его в шкаф и развалился в кресле-качалке, легко отталкиваясь ногами. В голове звенело, и не было никаких мыслей. Ни сомнения Шеннона, ни деньги, которые должны попасть к нему в руки, ни брачная ночь — в голове не было ничего. Кресло едва поскрипывало при каждом движении, и он прикрыл глаза, погружаясь в этот монотонный звук. В комнату без стука вошёл Мартин. Он ещё не оделся, но на его голове уже можно было увидеть искусственные завитки — отец-омега готовил его к церемонии по всем канонам. Омеги должны вызывать восхищение и радовать глаз. Мартин плевал на это всё, его устраивала собственная внешность и без всяких ухищрений, но на сопротивления не осталось сил. — Уже повесили, — оценил Мартин балдахин над кроватью. — Проверим прозрачность? — он залез на постель и растянулся. — Ну как? Каин не сдержал смешка при виде будущего супруга. — Прости, ты похож на какого-то барашка, — Каин отфыркался и наконец-то перевёл взгляд на кровать. — Хм. Вроде не так страшно. А вытяни руки? — он склонил голову, разглядывая омегу за балдахином. В принципе, силуэт виден, а детали остаются скрытыми. — Мне кажется, неплохой вариант. Хочешь посмотреть сам? Мартин сел, откидывая кудрявую чёлку со лба — его ужасно раздражало, что из-за завитков волосы стали короче и теперь лезли постоянно в лицо. — Я тебе верю. Тебе гораздо важнее видимость нашего секса, чем мне, — Мартин по привычке фыркнул, сдувая ещё одну прядь волос. Теперь уже с носа. — Господи, я и чувствую себя бараном. — Да уж. Вот только если эта видимость получится отличной, тоже придётся оправдываться. Мне, — Каин отчего-то весело усмехнулся и откинулся, вновь покачиваясь в кресле. — Надеюсь, ты больше не станешь делать такую причёску? Тебе ни разу не идёт, ты же понимаешь? — он со вздохом прикрыл глаза. — Папа в восторге, сказал, что я похож на ангела, — Мартина перекосил. — Только ангелы идут под венец девственными и не беременными. Об этом он забыл, — он скосил глаза, глядя, как кудри снова распадаются. — А ещё не по принуждению и после свадьбы улетают на небеса, — Каин медленно покачивался, теперь разглядывая потолок. — Ангелом тебя можно назвать лишь с большой натяжкой, это верно. А костюмчик подобрали соответствующий? — Надеюсь, к алтарю я пойду не в ночной сорочке с приделанными к ней крыльями, — Мартин совсем развеселился. — Впрочем, это было бы забавнее смокингов. И уж точно всем бы запомнилось. А так очередная скучная фиктивная свадьба. — О-о, я бы посмотрел на это, — Каин едва улыбнулся, поглядывая на омегу. — Слушай, а на церемонии нам целоваться придётся, да? Может, сыграешь ангела и просто чмокнешь? — обречённо поинтересовался мужчина, ведь расстраивать Шеннона совершенно не хотелось. — И когда уедут твои родители? — Я думаю, через пару дней после свадьбы. И нам ведь не придётся целоваться слишком уж откровенно. Ты вообще был на свадьбах? — Мартин посмотрел на него даже с удивлением. Он не ожидал такого глупого предложения. — Не был, — Каин болезненно поморщился и отвернулся. — Со своей как-то не сложилось. Но не будем об этом, — он вновь прикрыл глаза, продолжая покачиваться и едва заметно хмуриться. Всё же альфа надеялся, что Мартин не станет расспрашивать его дальше. Мартин и не стал. Он всё-таки нервничал по поводу свадьбы. У него даже появлялись предательские мысли вообще сбежать, останавливало только то, что он действительно ничего не умел и не имел, чтобы начать где-то другую жизнь. Поэтому приходилось периодически кусать губы, когда мысли обращались к предстоящему событию. — Ладно. Увидимся на церемонии. До этого тебе меня видеть запрещено. По традиции, — он очень умело и похоже передразнил отца. Каин тихо рассмеялся и махнул рукой, щурясь. — Удачи, правда, — он улыбнулся и проводил Мартина взглядом, а после поднялся и отправился к Шеннону в комнату. Нестерпимо хотелось поговорить с ним, застать его у себя, наконец-то прикоснуться и спать вместе. Каин невесомо постучал и дёрнул за дверную ручку. Шеннон сидел на кровати, прижав колени к груди. Он был уже давно одет, но судя по виду, идти никуда не хотел. Подняв голову, омега ойкнул и неловко улыбнулся. — Наверное, поздравления не будут уместны, — проговорил он. — Но это всё равно важный день. — Шеннон... — не обращая ни на что внимания, альфа подошёл к нему, стаскивая с кровати и притягивая к себе. Пальцы коснулись того места, где была скрыта метка, и Каин жадно поцеловал юношу, не давая отстраниться. — Не думай ни о чём, пожалуйста. Шеннон шумно, почти со стоном выдохнул в губы Каина и схватился за его рубашку изо всех сил. — Как бы я хотел быть на месте Мартина. Идти к алтарю, где бы вы меня ждали. Провести с вами ночь, как законный супруг. Стать тем, кого не нужно скрывать. — Прости меня, — Каин принялся покрывать поцелуями его лицо, непрерывно шепча. — Прости меня, Шеннон. Пожалуйста, — он всё никак не мог оторваться от него, крепко сжимая в объятиях и с упоением целуя как в последний раз. Шеннон поймал его руки, глядя серьёзно в глаза: — Если вы полюбите его, то прошу, скажите мне сразу, не обманывайте! — Шеннон не верил, что нельзя не обращать внимания на такого, как Мартин: уверенного, красивого, не мявшегося на одном месте от недостатка слов. И он видел его в коридоре — Мартин действительно был похож на принца в том виде, в который его облачил отец. — Шеннон... зачем? Зачем мне любить его? — губы Каина дрогнули — как ещё можно убедить этого сомневающегося юношу? — Зачем ты хочешь разубедить меня в том, что я люблю тебя? Тебе плохо со мной? — он с болью ответил на чужой взгляд. — Пожалуйста, дождись, как все разъедутся, и я покажу, как ты мне нужен. Шеннон затряс головой: — Мне очень хорошо с вами. Я рад каждому вашему слову. Я просто предупреждаю, чтобы вы не боялись меня ранить... — он обнял его, уткнувшись носом в шею Каина. Он так хотел быть на месте Мартина, так хотел оказаться рядом с Каином у алтаря и дать клятву вечной любви и верности. — Если тебе хорошо, то не стоит задумываться об этом. Я не предам тебя, ведь я знаю, что это такое, — Каин провёл ладонями по спине Шеннона и погладил по затылку. — Не бойся поверить мне, Шеннон, — он печально улыбнулся, понимая, что вряд ли такое случится. — Ты делаешь меня счастливым, а не кто-то другой. Просто запомни это. — Я помню, — Шеннон не лгал. Он верил, он знал, что Каин его любит, но так же он знал, что всё может измениться в любой момент, а когда рядом с альфой такой красивый и уверенный в себе омега, как Мартин, то и и момента не надо. — Вам пора. Ваш экипаж уже ждёт. — Хорошо, — Каин в последний раз утянул юношу в поцелуй, бережно беря его лицо в ладони и слегка оглаживая большими пальцами щеки. Ужасно не хотелось оставлять его одного. — Не делай только глупости, прошу. Нужно лишь немного потерпеть. Шеннон кивнул, не в силах скрыть своего подавленного состояния. Но всё же улыбнулся и погладил Каина по щеке. — Я потерплю, обещаю. Потерплю столько, сколько потребуется. Каин молча улыбнулся в ответ и, поцеловав в ладонь, вышел, сжимая в руке трость. Всё-таки он не решился отправляться куда-либо без неё. Мужчина в задумчивости спустился вниз и забрался внутрь, рассеянно хлопнув дверцей. На душе было неспокойно, и пока никто не видел, он скинул маску с лица, хмурясь и нервно отстукивая пальцем по набалдашнику трости. В церкви было не много народу. Родители, слуги и несколько деревенских жителей, пришедших посмотреть на свадьбу, хоть их никто и не приглашал. Шеннона не было видно на задних рядах, хотя он прекрасно видел алтарь и мрачного альфу. Вскоре из специальной комнаты вышли родители Мартина, садясь на первый ряд, а потом и сам Мартин: разодетый, нарумяненный, но с совершенно спокойным взглядом, в котором не было ни грамма энтузиазма. Шеннон не замечал этого, у него просто захватило дух от вида омеги, он очень бы хотел выглядеть так же. Хоть немного стать похожим на него. Всё раздражало. Свет, цвет, запах, люди, шум, сама атмосфера... Каин стиснул пальцы на трости и перевёл взгляд на вошедшего Мартина. Мужчина еле сдержал улыбку — вид у омеги был поистине непривычный и казался даже немного нелепым, но собравшиеся отчего-то были в восторге. Каин мысленно успел прокрутить в голове буквально всё: как он будет вести себя с Мартином ночью, как будет извиняться перед Шенноном, сколько оставит денег себе, а сколько отдаст Стефану, что будет делать на приёме в столице и что завтра скажет пришедшему врачу. Мартин шёл к алтарю с совершенно пустой головой. В отличии от альфы он вообще ни о чём не думал. Он давно уже убедил себя, что выйти замуж — лучший вариант, а Каин — не самый худший вариант будущего мужа. По крайней мере, он не станет тащить его в постель исполнять супружеский долг, как сделал бы практически любой альфа на его месте. — Как ощущения? — тихо спросил Мартин, когда подошёл наконец к Каину. — Как будто сегодня большой званый ужин, а мы — главное блюдо, — мужчина удержал на лице маску, будто и вовсе ничего не ответил. — Скажи мне, это всё надолго или же клятва, кольца и домой? — Каин опёрся на трость, чувствуя, как начинает немного ныть нога. Глупо всё это, но ничего больше не поделать — побыстрее отмучиться и всё. Он искоса огляделся и тяжко вздохнул. — Будет ужин после, — сказал Мартин. — Но на него никто не приглашён. Только мои родители и Стефан со свидетелями. Поужинаем и пойдём в спальню. Священник начал свою речь, и Мартину пришлось замолчать, хотя речь его больше усыпляла и нагоняла тоску. Каин постарался не вслушиваться в монотонную речь, думая, что стой рядом Шеннон, и всё было бы гораздо иначе. Кажется, на вопрос священника он что-то ответил. Кажется, Мартин тоже что-то сказал, и они неспешно обменялись кольцами. Мужчина обернулся к Мартину, ведь они должны были поцеловаться, и он целиком предоставил это омеге. Мартин вздохнул и потянулся к Каину, оставляя на его губах целомудренный сухой поцелуй, наигранно-смущённо обернувшись к зрителям церемонии. Шеннону показалось, что он даже забыл, как дышать — так странно было за всем этим наблюдать, видеть, что Каин приобретает совершенно другой статус. И Шеннон теперь тоже. Каин старался не думать, как даже такой невинный поцелуй воспринял Шеннон. Он протянул руку, чтобы Мартин обхватил её — вроде бы в церкви они всё закончили? Он незаметно вздохнул и спокойно направился к выходу, по-прежнему держа трость и тихо отстукивая ей. Каин ощущал себя странно, будто бы всё это происходило не с ним. Хотелось в это верить. Шеннон проводил новобрачных взглядом и пересёкся им с Мартином, который лишь дёрнул плечом. Он был не виноват, что Шеннон так остро всё воспринимал. Шеннон вышел из церкви последним, совершенно убитый, зная, что молодожёнов ещё ждёт брачная ночь. И от одной мысли о том, что они будут хотя бы просто изображать занятие любовью, в груди у омеги что-то щемило. До дома они с Мартином доехали молча, потому что Каин не настроен был к разговорам. А ужин? К чему ужин? Он так и не понял этого. За столом всё же нехотя он изобразил лёгкую улыбку, даже выпил вина и едва притронулся к салату, создав видимость — есть не хотелось, говорить не хотелось и видеть никого не хотелось. Каин слегка сощурился, обводя взглядом присутствующих. Шеннона за столом не было. Для него это было слишком. Стефан общался с огромным энтузиазмом с родителями Мартина, когда сам Мартин ел без аппетита, но вот вино доливал в бокал довольно часто, желая перед небольшим представлением не так много соображать. — Ну что ж, — свидетель — как раз тот, что был найдён в деревне — посмотрел на новобрачных, — я думаю, молодожёнам пора перейти к завершению церемоний. Им обоим наверняка не терпится. — О да, — фыркнул Мартин. — Так не терпится, что я, пожалуй, ещё выпью. Каин постарался не закатить глаза и спокойно вытерпел это, но потом пришлось поддерживать омегу и помогать добраться до комнаты. Каин едва хмурился, а потом тихо шепнул теперь уже супругу на ухо: — Зачем ты столько выпил, милый мой Мартин? — интонация вышла немного грубой, а шёпот превратился в шипение. — Не вижу трагедии. — Чтобы у меня наверняка ничего не встало, а происходящее показалось пьяным бредом завтра утром, — в тон ему ответил Мартин, держась за его локоть. Он, конечно, не был так неопытен в алкогольных напитках, как Шеннон, но беременность сделала своё дело, заодно делая и Мартина более восприимчивым к опьянению. — Глупый... тебе помочь раздеться? — ещё тише спросил Каин, чуть ли не прижимаясь губами к его уху под пристальными чужими взглядом. Он аккуратно завёл Мартина в комнату, лихорадочно соображая, стоит ли раздеваться перед балдахином или же в одежде залезть на постель. — Сам справлюсь, — Мартин фыркнул, начиная стаскивать с себя одежду, не особо беспокоясь о её судьбе. Всё равно она жутко раздражала, несмотря на его привычку к таким вот нарядам. Тело у Мартина в отличии от тела Шеннона было без единого шрама и царапины, пахнущее ароматными маслами, с россыпью родинок возле бедренной косточки. Но особо себя разглядывать Мартин не дал, сразу же залезая на кровать. Каин спокойно отставил трость и, стараясь не обращать внимание на посторонних людей, тоже скинул с себя одежду и присоединился к Мартину. Замерев, он прищурился, окинув взглядом омегу сверху вниз, и склонился, шепнув ему на ухо: — Начнём с метки, — вздохнув, Каин неторопливо поцеловал его в шею, под подбородком, и сперва просто прихватил кожу зубами. Всё же он не мог грубо укусить его и закончить на этом. Мартин запрокинул голову, давая доступ к шее. Он прикрыл глаза, отсчитывая секунды до того момента, когда пути назад уже не будет. — Не тяни, иначе я откажусь от всего на свете, — проговорил он. Ощущать себя в кровати с альфой, к которому вообще ничего не чувствуешь, было неприятно. И как Мартин не храбрился, он всё равно был омегой, влюблённым омегой, но влюблённым в совершенного другого альфу. — А может, я был бы этому рад? — на губах застыла кривая усмешка, и Каин поцеловал изгиб шеи, после смыкая зубы и неосознанно впиваясь пальцами в его плечи. Он чувствовал себя опустошённым, а когда чуть отстранил голову, то ощутил обжигающий лёгкие запах апельсинов с едва заметной ноткой мяты. Каин судорожно сглотнул и шумно втянул носом воздух. Этого ведь не может быть, верно? Он не удержался, вылизывая место укуса, буквально касаясь запаха языком. Каин крепко зажмурился и уткнулся носом за ухо супруга, отчаянно шепча каким-то надломленным голосом: — Мартин... я чувствую твой запах, Мартин, какого чёрта?! Мартин раскрыл глаза, сначала не понимая, что происходит и что говорит Каин, но после того, как он осознал сказанное, его глаза невольно расширились от удивления. — Может, это масла? Меня ими натёрли от души, — предположил он, не в силах избавиться от жжения в изгибе шеи. Место, где была поставлена метка ужасно пекло, словно напоминая о том, что там не должно стоять клеймо этого альфы. Что это противоестественно. — Нет... — мужчина нервно сглотнул, касаясь переносицы и с силой потирая. — Я не чувствовал запахов около восьми лет, и уж масло я бы отличил от... этого, — он беспомощно тряхнул головой, вновь делая глубокий вдох, а после прижимаясь губами к метке. Каин сидел на коленях и подтянул к себе тело Мартина, приподнимая и заставляя скрестить ноги за спиной. — Ну что? — Каин потёрся кончиком носа о кожу, стискивая пальцы на бёдрах Мартина. — Поехали. Мартин шумно сглотнул и кивнул. Он чувствовал бёдрами пах Каина, и даже тот факт, что альфа не был возбуждён всё равно делал момент неловким. Он двинул бёдрами, устраиваясь удобнее, а руки завёл за шею Каина. — Никогда не чувствовал себя более глупо, — прошептал он, надеясь, что их никто не слышит, потому что взгляды на собственном теле он ощущал весьма явственно. Каин успокаивающе поцеловал омегу в лоб, стараясь не вдыхать его аромат. — Потерпи, я тоже не в восторге, — он упёрся руками в постель, глядя в глаза Мартина, чтобы не было ещё более неловко. — Хотя твой запах с непривычки безумно яркий, — он прикрыл глаза и толкнулся, прижимая Мартина к постели. — Я никогда не чувствовал себя более унизительно, — казалось, Мартин только сейчас понял на какую авантюру согласился и как сейчас выглядит. Он сильнее вцепился в Каина и снова зажмурился, закусывая губу. Ему хотелось, чтобы они быстрее с этим закончили, он выпил ещё вина и уснул. Завтра уже не будет зрителей, завтра всё будет, как обычно. — Прости. И никогда больше не будет, — Каин стал размеренно покачиваться, имитируя толчки, и погладил Мартина по щеке, задевая пальцами нелепые кудряшки. — Потерпи. Ещё немного, и ты сможешь смыть всё это со своего тела, — проникновенно зашептал он на ухо и уткнулся носом в приятно пахнущую кожу, краем сознания понимая, что это наверняка неприятно омеге. Мартину было почти плевать на то, что делал Каин. Он даже не ощущал всего этого, потому что его сознание было полностью поглощено тем, как он выглядит и как всё это глупо. Спать с кем-то при свидетелях — это действительно было глупо. Потому Мартин, чтобы банально зайтись в рыданиях от собственного унижения — беременность к подобного рода эмоциям тоже сделала своё дело — и просто старался даже дышать через раз. — Кончай уже быстрее, — сдавленно проговорил Мартин, стараясь придать голосу больше язвительности. Каин послушно содрогнулся, в последний раз сжимая его в объятиях и хрипло выстанывая, делая вид, что кончил. Он ткнулся губами в ухо Мартина, тихо интересуясь: — А на «сцепку» они тоже останутся? — Каин завалился на бок, прижимая Мартина к себе и делая вид, что не может от него оторваться. В голове немного звенело, и Каину нестерпимо хотелось смыть с себя этот удушающий запах апельсинов. — Я не знаю. Я в первый раз замуж выхожу, — Мартин провёл рукой по лицу и судорожно выдохнул, глядя на силуэты за тканью балдахина. Судя по всему, никто никуда пока не собирался. — Я не знаю, как это делают остальные, но оно в самом деле унизительно. Каин на всякий случай покрепче обнял супруга и обречённо вздохнул. — Ну, может, если нормальные люди вступают в брак по любви, они не чувствуют, что их будто выволокли в грязи, — альфа замер, прикрывая глаза и шумно сглатывая — чужой запах будто бы с удвоенной силой ударил в нос. — Может быть, так и есть, — почти эхом отозвался Мартин, устраиваясь немного удобнее. Когда вся имитация закончилась, он стал чувствовать себя удобнее, но до конца расслабиться не мог из-за того, что всё ещё чувствовал чужие взгляды. — Как думаешь, сколько я буду пахнуть тобой? Мне кажется, что твой запах апельсинов и мяты въелся в меня. Не знаю, чего мне хочется: откусить от тебя кусок или содрать собственную кожу, — серьёзно проговорил Каин, шмыгнув носом. — Я не знаю, что с этим делать. — Если ты до сих пор не чувствовал запахов омег, то это действительно странно, — Мартин ощутимо расслабился, когда силуэты за балдахином двинулись к двери, и та вскоре тихо закрылась за ними. — Я не знаю. Обычно запах вымывается сразу, но здесь, когда ты акцентируешь внимание... Я, правда, не знаю. — Можно я тебя поцелую? — неожиданно для себя хрипло попросил Каин, внутренне замирая: зачем? Зачем он это сказал? Мужчина тяжко вздохнул и прижался лбом к плечу Мартина, надеясь, что всё пройдёт. И запах Мартина, и странное желание поцеловать, и вообще весь сегодняшний день. — Целуй, — разрешил Мартин, который посчитал, что так неловкость уйдёт быстрее, чем если они просто оторвутся друг от друга без всякого другого контакта. Каин неверяще приподнялся и коснулся губами за его ухом, после этого ведя по щеке, а затем слегка прикусывая кончик носа, словно пробуя апельсины на вкус. Прищурившись со смешинками в глазах, мужчина мягко прихватил губу Мартина своими, немного вбирая в рот и легонько посасывая, вновь ощущая апельсины. Когда Мартин соглашался на поцелуй, то не ожидал, что Каин действительно его поцелует так жарко, так по-настоящему, поэтому сейчас задохнулся, впиваясь ногтями в его спину, оставив на коже следы — лунки от ногтей. — Стой, придержи коней. На такое мы не договаривались, — пробормотал он, слабо мотая головой в попытке уйти от удушающего поцелуя. — Прости, — Каин судорожно выдохнул и отстранился, возвращаясь на место и невидяще глядя в потолок. — Просто я люблю апельсины, — заторможено пояснил он и добавил немного удивлённо, словно отказываясь признавать: — Но кажется, вскоре буду их ненавидеть, — Каин поднял руку и прикусил своё запястье, чтобы боль немного отрезвила разум. — Ты действительно чувствуешь мой запах? Правда? — кажется, он не верил. — Это странно. Я бы поверил в то, что ты чувствуешь запах Шеннона. Или запах истинного. Но я не Шеннон и не истинный. Тебе надо спросить у врача... — Чувствую... чувствую... если ты и есть апельсины и мята, — Каин тряхнул головой, отстранился и уселся на краю кровати. — Возможно, это потому, что ты беременный. Я не знаю, — он потёр переносицу. — Врачи не говорили ничего конкретного. Но предполагали, что я снова начну ощущать запахи. С очень маленькой вероятностью. — А запах Шеннона ты чувствуешь? Он пахнет ванилью и какао, — решил проинформировать его Мартин, задирая простынь и заворачиваясь в неё так, чтобы его тело больше было не видно. — Может, это из-за метки? Раньше ты ведь не чувствовал запаха. — Но я поставил Шеннону метку. И не чувствую его, — Каин неловко растянул губы в улыбке. — Я купаться. И тебя очень прошу сходить потом, а не засыпать, ладно? — мужчина, пошатываясь, поднялся и достал из шкафа одежду и полотенце, которое тут же обернул вокруг бёдер. Нога нестерпимо разнылась, и Каин был даже рад, что завтра заглянет доктор. Мартин и не собирался засыпать. Вместо этого он поднялся и распахнул настежь окно, несмотря на холодный воздух, ворвавшийся внутрь комнаты. Ему было немного жаль, что Каин чувствовал его запах, но не чувствовал запаха того, кого любил — это осложняло всё ещё больше. Хотя, казалось, взгляд Шеннона не может быть ещё несчастнее. Остервенело смывая с себя чужой запах, Каин чувствовал себя безмерно виноватым перед Шенноном. За то, что сам поцеловал Мартина; за то, что ощущал именно его запах, и за то, что не его повёл к алтарю. Мужчина вытирался полотенцем и не знал, как теперь посмотреть Шеннону в глаза. Вернувшись в комнату, Каин невпопад спросил: — Ты ведь не против, если мы с Шенноном заведём ребёнка через пару лет? — Делайте что хотите, — Мартин под одеялом передёрнул плечами. Он уже отвернулся от Каина, кутаясь в лишние ткани, лишь бы не встречаться с альфой взглядом. — Ты ему расскажешь про запах? То, что чувствуешь мой? Каин помедлил и забрался под своё отдельное одеяло. — Скорее всего, да. С одной стороны промолчать было бы проще, но... зачем обманывать? В любом случае это вскроется. Я чувствую его слишком ярко, будто бы пролили на одежду флакон духов. Впрочем, спасибо, что проветрил, — Каин перевернулся на другой бок. — Прости за сегодня. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, — эхом отозвался Мартин, но он даже не расслабился. Не мог отпустить себя окончательно, мысли всё время возвращались к тому, что у него теперь метка, что теперь ни один альфа на него не взглянет. И что теперь он может приехать к своему альфе и попытаться договориться о дальнейших отношениях. Ночью он почти не спал, всё ещё думая о поездке, готовый ехать хоть сейчас, готовый отдать за эту поездку практически всё. Потому что нутром чувствовал, что Дэниел, его альфа, пойдёт на такую уступку и обман мужа. Первое, что увидел Каин, открыв глаза, — полог балдахина. Мужчина тут же скривился, желая, чтобы о прошедшем дне ничего не напоминало. Вторым впечатлением от утра стал всё тот же запах апельсинов — не прошёл, к глубочайшему сожалению. Каин обернулся к источнику аромата и наткнулся на почти что болезненную бледность омеги и круги под глазами. — Мартин... ты вообще спал? — на лбу тут же появилась хмурая складка. — А если это вредно для ребёнка? — он приподнялся и сел на постели. — Искупайся, а я принесу тебе вещи. Или ты выйдешь из комнаты во вчерашнем ангельском облачении? Мартин слабо пожал плечами, но подчинился и ушёл в ванную. Он не думал, что отсутствие сна плохо повлияет на ребёнка. Сам Мартин был полностью здоров, поэтому возможность выносить ребёнка повышалось. От одной бессонной ночи ничего не случится. К тому же Мартин не считал, что это должно беспокоить Каина.