Разбитая Печать

Йондайме безрадостно вылез из Башни на улицы деревни. Обычно хорошая прогулка время от времени помогала проветриться, отдохнуть от бюрократии и политиканства. Но в этом случае, у него было не самое приятное задание, которое требовало выполнения. Когда он добрался до публичной бани, он с легкостью нашел свою цель. Беловолосый мужчина сидел в тени забора и явно подглядывал через отверстие за купающимися женщинами. Он бы хотел предупредить бедных женщин о присутствии того, но к несчастью Хокаге нужно было получить несколько ответов, а этого не произойдет, если Джирайю проклянут и прогонят. - Джирайя-сама, - пробормотал он. – Я получил множество жалоб о гигантской жабе, зверствующей вчера рядом с деревней. Потрудитесь объяснить это. - Я не вызывал его, - невинно ответил саннин. - Я тоже его не вызывал, - Хокаге нахмурился. – И согласно вашим словам: вы и я единственные, кто может вызывать жаб. Так как он попал сюда? - Да, мы были единственными, кто мог призывать клан жаб, - кивнул Джирайя. – А теперь есть третий человек, который может их призывать. Гамабунта испытывал его. - Третий? – Йондайме моргнул. – Кому вы позволили подписать контракт? - Будущему ученику, о котором я упоминал ранее, - развратник улыбнулся. – К сожалению, он не прошел; но, черт возьми, он был так близок! Если бы ему удалось удержаться еще пять минут, он бы это сделал. – Он пожал плечами. – Ну что же, в следующий раз у него точно получиться. - Кто этот ребенок? – светловолосый шиноби нахмурился. – Вы не называли имени. - Конечно же это Узумаки Наруто! – старший мужчина широко улыбнулся. Затем его улыбка на мгновение угасла. – Эта мелочь обманом заставила меня сделать это, вообще-то… - Его улыбка быстро вернулась. – Но все получилось! На самом деле это было довольно весело. Достойных учеников так трудно найти… Хокаге практически ничего не услышал того, что последовало за именем Наруто. Его первым порывом было отделить Джирайю от мальчика и держать Наруто подальше от неблаговидных привычек саннина. Но… он подавил этот порыв и прикусил язык. Прошло уже две недели, как Наруто начал тренироваться под надзором этого человека. У него осталось только две недели до третьего и последнего этапа экзамена. Даже если бы у него был подходящий ниндзя, что бы заменить тренера, в данный момент уже было глупо менять учителей. И если Наруто хотел учиться у Джирайи… - Наруто обманом заставил вас обучать его? – спросил Йондайме. Джирайя вздохнул. - Мальчишка заставил меня пообещать, что я помогу ему, - он надулся и пробормотал что-то похожее на «коварный мелкий паренек», но Йондайме не был уверен. – Но как я уже сказал, все сработало! - А его мать знает, что вы его наставник? – с сомнением спросил Хокаге. - Конечно! – запыхтел саннин. – Я встретился с ней в первый же день. Я предпочитаю не злить эту женщину. – Он задрожал. – Страшнее нее только Принцесса Цунаде. Блондин моргнул. - …Вы знакомы с Кушиной-сан? - Конечно! – Развратник замолчал, затем положил свой блокнот в карман и неспешно отошел от забора бани. – Раньше она была твоим другом. Йондайме чуть не упал, в спешке направившись за ним. - Что? - Вы двое впервые встретились, когда были генинами, - радостно пояснил саннин. – Она тогда была сорванцом: одевалась как мальчишка, вела себя как мальчишка, ее волосы били короткими, как у мальчишки. Предполагаю, что ты подумал, что она и была мальчишкой, а она обиделась и врезала тебе по лицу, сломав при этом нос. - Что? – мысль, что он оскорбил ее, даже если не намеренно, заставила его почувствовать досаду. - Не беспокойся, - старший мужчина рассмеялся. – Она давно простила тебя; если бы это было не так, она не стала бы так усердно на тебя работать. Прости и забудь. А в твоем случае, ты действительно забыл! - Это не смешно, - резко сказал Хокаге. Он вздохнул и сунул руки в карманы. – Почему вы не упоминали об этом раньше? Ее имя ни разу не прозвучало, когда вы «напоминали» мне о тех, кто были моими друзьями. - Я никогда не говорил, что я идеален и непогрешим, - фыркнул Джирайя. – Я забыл про нее. А то, что она держалась в тени на протяжении всего времени между твоим возвращением с амнезией и нападением Кьюби на деревню, тоже не помогло. Я не видел ее, поэтому я не вспомнил о ней, поэтому я не упоминал о ней. Молодой человек задумался. - Она никогда не говорила мне об этом… - Тебе самому придется спросить ее об этом, - саннин пожал плечами. Он повернулся к своему бывшему ученику и вдруг стал серьезен как никогда. – Она хорошая девушка. Я рад, что она рядом с тобой. Ты можешь полностью доверять ей. Серьезная поддержка его ассистентки Джирайей окончательно убили все семена сомнения касательно нее, которые Данзо и многие другие постоянно пытались посадить в нем. Ему не нравился характер саннина, но его советы (кроме романтических советов) всегда были дельными и честными. Хокаге ни капли не сомневался, что тот действительно доверял ей, и он, кажется, был прав – особенно если учесть, что Какаши безоговорочно доверял ей. - Хорошо, - Йондайме кивнул. – Не буду встревать в вашу тренировку с Наруто, но не могли бы вы впредь избежать вызова гигантских жаб и не устраивать такой хаос? - Всенепременно, - согласился саннин. – Вторая попытка пройти тест Гамабунты может подождать окончания экзамена. Когда он придет в себя после вчерашней скачки, я проверю, какой тип у его чакры, и тогда мы уже двинемся оттуда. - Спасибо, - Хокаге вздохнул и направился обратно в башню. - Веселись с бумажной работой! – крикнул ему вслед Джирайя. Блондин был слишком погружен в свои мысли, что бы ответить. «Почему она ничего не сказала?» *** Кушина, нахмурившись, возилась с кофейным аппаратом в комнате отдыха дзенинов. Когда она в следующий раз столкнется с Джирайей, она наступит ему на ногу так сильно, как только сможет. Она и правда иногда ненавидела оказываться правой. «Джирайя махает рукой на мое беспокойство о том, что будет, если Наруто вызовет Гамабунту, и что происходит? Наруто попадает в чертову больницу, вот что! – Она яростно размешала сахар и молочный порошок в кофе. – Обычно Наруто требуется только одна ночь хорошего сна, что бы встать на ноги после истощения чакры… но я сегодня с утра пораньше пошла навестить его, и он все еще был без сознания…» …Может она так же даст Джирайе коленом по яйцам. Зло фыркнув, она схватила пластиковый стаканчик с кофе и направилась в кабинет Хокаге. Он зачем-то уходил перед тем, как она пришла в офис из больницы. Когда он вернется, его кофе будет ждать его на столе, и он будет знать, что она уже пришла на работу. Но как только она поставила стаканчик на стол и развернулась что бы уйти, он медленно вошел в двери кабинета. Он был настолько погружен в свои мысли, что сначала даже не заметил ее. Он поднял взгляд и увидел ее рядом со своим столом только тогда, когда сел за стол и заметил кофе. Он сглотнул и опустил свой взгляд на кофе. - Доброе утро… - Доброе. – Она нахмурилась при виде его подавленного настроения. – Что-то не так? - Я… ходил поговорить с Джирайей-сама, - неохотно ответил он. – Было несколько жалоб о громадной жабе… «Могу поспорить…» - Он сказал что-то, что вас расстроило? - Он упомянул, что знаком с вами. – Хокаге бросил на нее робкий взгляд. – Он сказал… что я тоже был знаком с вами… раньше. «Ну все, он точно получит промеж ног!» - …Да? Вы многих знали раньше. Что отличает меня от других? - Вы никогда этого не упоминали, - ответил он с обиженным выражением лица. – Джирайя-сама сказал, что вы были моим другом, но вы не говорили об этом ни слова. «…Джирайя, я кастрирую тебя!» - С учетом состояния вашей памяти, вы как будто начали жизнь с чистого листа. Я решила, что будет лучше, если мы встретимся как незнакомцы и начнем сначала. – Она заправила выбившуюся прядь за ухо. – Это казалось проще всего. Или вам нравится, что вам просто говорят, что вы знакомы с кем-то и должны доверять ему, когда у вас нет никаких воспоминаний, связанных с этим человеком. Разве не лучше, самому узнать этого человека и начать доверять ему по своей воле? - Я… Я полагаю, что так и есть, - он неохотно согласился. – Но я бы предпочел, что бы в какой-то момент, вы мне рассказали бы. - Ну, теперь вы знаете, - она слабо улыбнулась. – И разве так не лучше, что теперь вы знаете меня и сами решили, что я вам нравлюсь? Йондайме вздрогнул от неожиданности, затем отвел от нее взгляд, а его лицо слегка покраснело. Кушина моргнула. Иногда Хокаге начинал чувствовать себя не в своей тарелке и становился застенчивым. Она никогда не могла определить причину, но это обычно происходило, когда он сталкивался со своими почитательницами. Когда она наблюдала за подобными моментами, ей представлялся робкий маленький школьник, не могущественный шиноби и уважаемый лидер деревни. А в данный момент, он очень сильно походил на робкого маленького школьника… который запал на кого-то. Неожиданная отчаянная надежда разрослась в ней и практически задушила. Это казалось такой удачей, что у Минато появился более чем дружеский интерес к ней, потому что когда стало ясно, что его память никогда не вернется, она похоронила все надежды, что она опять привлечет его. В конце концов она не была особо женственной, не была очень уж красивой – было очень много других женщин, которые были более желанны. И вот… «Прекрати! – яростно подумала она. – Прекрати, прекрати, прекрати!» Было глупостью думать о подобных вещах. Это было опасно. Она не могла позволить себе быть безрассудной куноичи, какой она когда-то была. Он мог просто быть смущен ее выбором слов, намеком на то, что она волновала его. Любое выражение романтического интереса беспокоило его. Скорее всего было хуже, если это исходило от женщины близкой ему – которой он верил, что она не будет преследовать его, как это делала большая часть женской половины населения. И если - если - его действительно влекло к ней, то это было только увлечение. Безрассудная страсть. Сильное восхищение. Это была не любовь. Если бы она посмела заявить права даже на отклик того, что когда-то было между ними, ее враги попытаются использовать это против нее. Было несколько людей – не только Данзо, он просто был самым громким – которым не нравились ее близкие отношения с Хокаге. Они с радостью распустят слух и устроят такой скандал, какой только смогут, что бы убрать ее подальше от Хокаге. Да и сейчас просто было не время. Хокаге не мог позволить себе отвлекаться на глупости во время экзамена, и она тоже не могла. Все остальное должно быть отложено, когда атмосфера настолько напряжена, когда опасность так близка. Безопасность деревни была на первом месте. - Д-да, - наконец выдавил он, выдергивая ее из раздумий. – Так… Так немного лучше. – Он улыбнулся ей застенчивой, невинной улыбкой. – Спасибо. И он был невинен – невинный как ребенок. У него не было воспоминаний о поцелуях или сексуальной близости. У него не было воспоминаний о миссиях, о том, что он убивал своими руками. Конечно, женщины делали ему множество колоритных предложений, конечно, он посылал людей убивать и быть убитыми. Но это было не то же самое, что самому делать эти вещи. В большинстве вещей он был даже более невинен, чем ее собственный сын. Ей удалось выдавить яркую, радостную улыбку. - Пожалуйста, Хокаге-сама. А теперь почему бы вам не насладится своим кофе, пока я проверю, что отдел расшифровки не устроил очередное состязание бумажных самолетиков? - Хорошо, - он рассмеялся и махнул ей, отпуская ее. Кушина развернулась и вышла, удерживая на лице радостное выражение… пока она не закрыла за собой дверь. «Жизнь ниндзя полна жертв, - напомнила она себе, направляясь, что бы призвать к порядку несколько отделов. – Ради моего сына; ради моего Хокаге; ради моей деревни я пожертвую всем. Мое сердце не имеет значения.» Когда она ушла, он глотнул своего кофе и вздохнул. «Теперь я понимаю, почему у нее получается отличный кофе. Если она знала меня раньше, она знала бы и то, каким я его предпочитаю» Ему было тепло, и напиток здесь был не при чем. Только мысль, что она проверяла нравиться ли ему, разбудила его тайную тоску, которую он похоронил и отрицал. И как бы он не пытался снова похоронить свои желания, они не уходили. «Я думаю… Я думаю что я… влюбился в свою ассистентку,» - признал он, разрываясь между страданием и отчаянием, и теплым электрическим возбуждением. Сначала она стала просто облегчением. Все его прошлые (и недолговечные) ассистенты практически поклонялись ему. Ассистентки были хуже всего: они были больше заинтересованы в попытках вытащить его на свидание, а не в помощи ему. Но Кушина-сан была другой. Она уважала его, но не обращалась с ним, как будто он был сделан из стекла, и не боготворила землю, по которой он ходил. Если она думала, что он делает глупость, она говорила ему об этом прямо ; иногда она даже ударяла его(слегка). Он был Хокаге, но он не был выше нее. Она обращалась с ним, как с человеком. Только после нескольких лет работы с ней – и после того, как он привязался к ее сыну – его благодарность переросла во что-то иное. Это изменение было таким незначительным, что он даже не заметил его, пока не поймал себя на том, что мечтает поцеловать ее и серьезно раздумывает, что он при этом почувствует. Испугавшись и нерешительный, он попытался найти как можно больше причин, почему ему нельзя поддаваться этому влечению. Он был ее начальником, ее босом. Ему казалось неуместным встречаться с ней; такие люди как Данзо явно не одобряли того, что она даже просто работает с ним. А так как он был ее босом, она могла решить, что обязана дать ему то, что он хочет вне зависимости своих чувств. У нее был сын, что значило, что у нее были отношения с мужчиной. Это было не его дело – действия, которые привели к рождению ребенка, касались только тех, кто в этом участвовал – поэтому он не спрашивал. Так как он никогда не видел ее с мужчиной, он мог только предположить, что он исчез: из-за завершившихся отношений или смерти. Так как эта таинственная связь произвела на свет ребенка, он был уверен, что эти отношения были крепкими и романтическими. Так какое право он имел, что бы пытаться занять место отца Наруто в ее сердце? А еще было кольцо. Что если где-то есть другая женщина, которая ждет, что он вспомнит ее? Что если одна из тех, кого Какаши и Джирайя отвергли, была ею? Разве он может бросить ту девушку ради другой? На мгновение он задумался о мысли, которую ему подал саннин: что Наруто его сын. Он и этот мальчик были очень похожи внешне. И если она не потрудилась сказать ему, что они были знакомы раньше, она точно не стала бы говорить ему этого… Хокаге застонал и лег щекой на прохладный письменный стол. «Разве я должен думать об этом? Я только еще больше запутываюсь…» И у него начинала болеть голова. - Хокаге-сама? Он выпрямился и увидел, что молодой чунин поглядывает на него с беспокойством, кладя бумаги на его стол. - Я в порядке, - он слабо улыбнулся. – Просто небольшая головная боль. Чунин кивнул и покинул кабинет. Йондайме посмотрел на стопку бумаг и вздохнул. «Сейчас мне нельзя думать об этом, мне нужно работать. Нужно следить за экзаменом, выяснить, что это за новая группа из Звука, Орочимару недалеко, и, кажется, Песок что-то затевает. Проблемы – настоящие проблемы – превыше всего. Мне надо сосредоточиться на этом. Все остальное может подождать. …У меня будет более чем достаточно времени, что бы разобраться со своими проблемами, после экзамена.» *** Учиха Микото стояла на коленях в своей кухне и пыталась оттереть несколько стойких пятен. Она пыталась не думать о кровавых пятнах или о том, сколько времени заняло, что бы отчистить Район Учиха… после того. Конечно же у нее ничего не получилось, но она не оставляла попыток. Она не должна быть жива. Ее первенец-убийца уничтожил всех Учих, кто были либо мужчинами, ниндзя или активировал Шаринган. Так как она была женщиной, она была защищена от первого критерия, но она была сильной ниндзя до женитьбы и она активировала улучшенный геном клана. Итачи должен был убить ее со всеми остальными из-за ее глаз. Но он оставил ее в живых. Итачи напал на нее в ту кровавую ночь. Ее сын так разрезал ее ногу, что она все еще хромала. А затем, после того как он убил ее мужа у нее на глазах, он вырубил ее. Но он позволил ей жить. Если бы у нее не было Саске, она бы, скорее всего, не стала такой как сейчас. Чувство вины было настолько сильным, что оно физически душило ее. Острые лезвия ее старого куная звало ее, предлагало закончить это. Столько вины… «Почему, Фугаку? – с болью думала она. – Зачем тебе надо было быть настолько амбициозным? Ты уничтожил нас…» Когда Итачи вершил свою бойню, он объяснил выжившим, что просто хотел испытать свои способности. Он хотел посмотреть, смог бы ему кто-нибудь противостоять в этом клане ниндзя. Он хотел убедиться, что его Шаринган был самым сильным. Микото знала, что это было ложью. Как только Итачи встал в ряды АНБУ он начал отдаляться от клана. Он все больше времени проводил на службе а не с семьей. Из Учих он проводил время только с Шисуи, Саске и своей девушкой Моро. За два месяца до бойни стало еще хуже. Итачи узнал об амбициях клана, и не согласился с ними. Он спорил против них, но его проигнорировали. «Я должна была поддержать Итачи, - она сглотнула. – Я должна была попытаться отговорить Фугаку. Клан не должен был даже думать о том, что бы сместить Хокаге-саму.» Клан Учиха никогда не одобрял назначения молодого Хокаге после запечатывания демона и смерти Сандайме. Намиказе-сан все еще был умелым и физически сильным, но его амнезия сделала его мягким, и на него можно было легко повлиять. Этот человек сторонился насилия и заставил деревню Листа казаться слабой. После запечатывания он оставил демонический сосуд с матерью того – иностранной женщиной, которая раньше была иностранной куноичи. Учиха требовали убить ребенка; Кьюби был слишком опасен, что бы его оставлять в живых, и не имело значения, насколько крепкими были печать и ребенок. И если бы его оставили в живых, он не должен был воспитываться иностранкой, только преданный ниндзя Листа мог растить его. Но их требования были проигнорированы. Йондайме заключил соглашение с Песком, одной из пяти великих деревень. Обычно Коноха заключала соглашения только с меньшими, более слабыми деревнями. Альянс с одной из великих деревень был опасным, он посылал сигнал о слабости остальным трем деревням. Когда Облако попыталось похитить наследницу Хьюга и украсть силу Бьякугана, он решил успокоить их за убийство похитителя, а не начинать войну. Йондайме принял жертву близнеца Хияши. И таким образом, клан Учиха почувствовали, что Хокаге говорит, что Коноха не будет сражаться, если в этом нет крайней необходимости. И поэтому Учиха были решительно настроены заменить морального калеку и сделать деревню настолько сильной, что бы с ней считались. Политические интриги не помогли достичь желанного эффекта. Слишком многие хотели оставить Йондайме у власти в надежде протолкнуть свои собственные идеи. Поэтому выбор пал на правительственный переворот. Клан не думал, что Хокаге сможет остановить его, даже если узнает о нем. Он только будет протестовать, он не станет обращаться к крайним мерам, пока не станет слишком поздно. Но они были не правы. Этот план, скорее всего, принадлежал не Йондайме. Его, вероятно, уговорил на это Данзо и его союзники, что бы устранить угрозу и избежать кровавой гражданской войны. Но кое-что не вписывалось в эту картину… «Данзо непрощающий милитарист, - она нахмурилась и перестала тереть. – Он никого не оставил бы в живых. Он видел бы в нас всех неисправимых предателей и потребовал бы полного уничтожения. И при этом… некоторых оставили в живых.» Кто-то потребовал милосердия или смягчения. Кто-то вступился за детей, женщин и стариков – вероятно, они даже не знали о тайном сговоре и были невиновны. Кто-то дал Йондайме силу, что бы выбрать немного другой путь – не было ни шанса, что бы этот человек сделал подобное без поддержки. «Но кто? – задавалась вопросом Микото. – Кому клан обязан за свое спасение?» Это, вероятно, навсегда останется тайной. Она не могла задавать об этом вопросов, потому что по официальной версии Итачи сорвался и убил своих же людей. А Микото не смела открыть правду, даже дети ее клана не знали о ней. Если бы она открыла истинную причину действий Итачи, ей пришлось бы признать преступление своего клана. Ей пришлось бы признать, что Учиха не был лоялен и готовился совершить измену. Это уничтожит честь клана, и поэтому она – и остальные члены клана, которые знали правду – молчали и со стыдом прятались за трагической ложью. «Некоторые из старых женщин ворчат, что мы должны открыть часть правды: обвинить Хокаге за наше убийство руками Итачи, его АНБУ. – Она покачала головой и продолжила тереть пол тряпкой. – А некоторые предлагают, что бы я соблазнила Хокаге, что бы повлиять на него. Но я не собираюсь делать ни того, ни другого. Я теперь глава клана Учиха. Мое слово закон. И мы восстановим себя и будем преданны, как и должны были быть. Фугаку, мой бедный, амбициозный, глупый муж… - Горькие соленые слезы навернулись ей на глаза. – Ты уничтожил нас! И ради чего? Что бы ты смог стать Пятым Хокаге и спасти деревню? …Я не должна была быть хорошей женой.»