Разбитая Печать

Наруто пришел в себя в камере. По размеру она была не больше кладовки, без окон, с деревянной скамьей в качестве кровати, ведром в качестве туалета, и единственный лучик света проникал через решетку маленького окошка в тяжелой металлической двери. Он надеялся, что все еще будет в больнице, когда очнется, но так как он напал на Хокаге, это было глупой надеждой. Поэтому он сжался на скамье и ждал, пока его мама придет за ним. В двери было отверстие, что бы охрана могла просунуть поднос с едой, не открывая двери. Они дали ему пятнадцать минут, что бы съесть то, что они передали, прежде чем потребовать поднос обратно. Еда была ужасной, и он даже не мог определить, был ли это завтрак, обед или ужин. Прошло три кормежки, а его мать так и не пришла. Было невозможно сказать, какое время суток было на дворе по тому свету, который проникал в камеру. Единственным источником света была лампочка в коридоре за дверью камеры. И она всегда была включена. Еще три кормежки, а она так и не пришла. Сбежать он не мог; не то что бы он пытался. Он пытался использовать чакру, что бы скоротать время, создать клона или двух для компании. Но на его запястьях и лодыжках были временные печати, которые не давали манипулировать чакрой. Прежде чем прошли еще три кормежки, Наруто убежал тем способом, который был ему доступен. Наруто сердито смотрел на клетку в пещере в глубине своего сознания. - Эй, лохматый придурок! Какого черта? Пара светящихся красных глаз медленно открылась и прищурившись посмотрела на него сверху вниз. - Что? - Что значит «что»? – зарычал Наруто. – Зачем ты позволил мне воспользоваться своей чакрой? Разве ты не знал, что я с ее помощью собираюсь совершить глупость? Минуту лис молчал. - Маленький глупец. Только потому что я живу внутри тебя и говорю с твоим сознанием не значит, что я могу читать твои мысли и видеть будущее. - Лис презрительно фыркнул. - К тому же, разве не этого ты хотел? Часть моей чакры, что бы использовать ее как ты сам считаешь нужным, без вопросов? Ты сам решаешь, что делать с тем, чего ты пожелал, вне зависимости от того насколько это глупо. - Демон неодобрительно покосился на него. - Я предупреждал тебя, что бы ты использовал ее с умом, Наруто-кун. Не сваливай это фиаско на меня… это всецело твоя вина. Наруто понурился и сел на влажный пол пещеры. - …Я знаю. - Я не твоя совесть, - насмешливо продолжил Кьюби. - Я твой пленник. Мне плевать на то, что ты делаешь, пока это не приводит к нашей общей смерти. - …Я понимаю. - Ты что, собрался сидеть там весь день? Наруто пожал плечами. - Почему бы и нет? По крайней мере здесь есть с кем поговорить. - Правда, - прогрохотал лис. - Теперь ты хоть немного понимаешь, какого мне сидеть здесь. Мальчик молча кивнул… Наруто вскрикнул и схватился за голову. - Заткнись, я не так уж и сильно тебя ударил. Мальчишка уже хотел возмутиться, когда его взгляд сосредоточился на посетителе: Джирайе. Не его маме. Саннин больше не выглядел как радостный извращенец. Он был убийственно серьезен. Это было страшно. - С… с Йонди-самой все в порядке? – робко поинтересовался Наруто. - …Нет, - ответил беловолосый гигант. –Что бы он не навредил себе, им пришлось дать ему столько обезболивающего, что он, возможно, находится в медикаментозной коме. Врачи опасаются, что у него мог быть удар, но пока все тесты неубедительны. Из-за вмешательства остаточной чакры, которую ты вогнал в него, они не могут сказать, поврежден ли его мозг. Без предупреждения мужчина схватил его за ворот больничной рубашки, в которую он все еще был одет, и прижал к холодной каменной стене. - Какого черта ты сделал? – тихо зарычал Джирайя (он не кричал; лучше бы он кричал). – И о чем, черт возьми, ты думал, когда делал это? - Я увидел печать на Йонди-саме, и я подумал, что в этом была проблема, и уничтожил ее, - пропищал Наруто. - Как? – сорвался Джирайя. – Какую технику ты использовал? - Я не помню, как она называется! – выплюнул генин. - Тогда опиши мне ее. Наруто описал ее, показывая печати ладонями, пока перечислял их. Джирайя уронил его на пол и в ужасе уставился на него. - Ты использовал это? Разбитие Печати? Блондин моргнул. - Так это называется? - Эту технику можно использовать только самых крайних случаях! - Но это было критическое положение, - нахмурился Наруто. – Коноха была только атакованы, и нам нужен Хокаге для защиты деревни. Как может деревня жить без Хокаге? - Ты глупый маленький ублюдок! – начал вскипать Джирайя, потянув себя за волосы. – Да, Хокаге важен, но ситуация не была настолько безвыходной, что мы не могли подождать и сделать все правильно! – Саннин покачал головой. – Давай я объясню. Представь, что эта печать у него на голове, это очень сложная и смертельно опасная ловушка. Ее можно нейтрализовать двумя способами: или ты разбираешь ее по частям в правильном порядке, или ты взрываешь ее, наплевав на последствия. Ты ее взорвал. Наруто честно попытался провалиться сквозь землю. - И если бы этого было недостаточно, - продолжил старший ниндзя, - эта печать была у него на голове: поверх его мозга. Поджаришь мозги, убьешь человека. Ты взорвал печать, которая была над его мозгом… и что еще хуже, ты использовал чакру Девятихвостого! Для тебя это ничто, у тебя иммунитет к силе демона. Для других людей, чакра Кьюби, это яд. Наруто выпучил глаза от ужаса. - …Почему ты использовал чакру Кьюби, Наруто? - Я… Я просто делал все так же, как когда уничтожил странную печать на шее Саске, - пробормотал Наруто. - …Подожди, какую печать на шее Саске? - Этот Орочимару укусил Саске за шею во время этапа на выживание в Лесу Смерти, и он оставил странную печать на его шее, - Наруто пожал плечами. – Казалось, что она причиняет ему боль, поэтому я убрал ее. Саннин уставился на него. - Где ты вообще выучил Разбитие Печати? - Из книги, которую я нашел под маминой кроватью. - Книга под кроватью твоей матери, - пробормотал Джирайя себе под нос. – Куда ты положил эту книгу, когда прочитал ее? - Я положил ее туда же, где нашел, - ответил Наруто. - Хорошо, - саннин вздохнул. – Это все, что мне нужно было знать. Совет еще не решил, что с тобой делать, поэтому на ближайшее время ты застрял здесь… Увидимся. А затем Наруто опять остался один. Мальчик задрожал и забрался под скамью. Теперь, когда присутствие живого человека больше не отвлекало его, ему оставалось только думать. И думать он мог только о том, что он наделал… Когда он был совсем маленьким, он был уверен, что Йонди-сама его отец. Ему нравился этот мужчина, и он нравился тому; он нравился его маме, и она нравилась ему. Йонди-сама всегда позволял ему сидеть у себя на коленях, давал ему Pocky, разрешал ему раскрашивать в офисе Хокаге, и многое другое в том же роде. Наруто никогда не спрашивал у своей матери, правда ли это, он просто предположил, что это так. Для него это имело смысл. А затем он узнал несколько важных вещей об отцах. Отец жил в том же доме, что и мать и дети. Отец спал в одной кровати с матерью. Отец был женат на матери. У отца была такая же фамилия, как и у матери с детьми. Йонди-сама жил в другом доме, и соответственно, спал в другой постели. Хокаге не был женат, на матери Наруто или на ком-то еще. У Хокаге была отличная от Наруто и его матери фамилия. А затем, когда Наруто было десять, он решил спросить свою мать о своем отце, и она сказала ему, что его отец «потерян» (или… что-то в этом роде – он не помнил слово в слово), что, как он понял, значило, что его отец мертв. И это стало последним гвоздем, забитым в гроб идеи, что Хокаге был его отцом. Но даже если Йондайме не был его отцом, он был ему ближе, чем кто бы то ни было… и возможно, он его убил. Узумаки Наруто свернулся в жалкий комочек и всхлипывал, пока не провалился в сон. *** Кушина сидела в тени в углу зала Совета Ниндзя и со всем усердием делала пометки в своем блокноте, стараясь не сорваться и не убить кого-нибудь. Совет был головной болью и в лучшие дни. Но так как на этот раз не было Хокаге, который успокаивал и направлял дискуссии, разговор то и дело грозил перерасти в жестокий спор. Первое собрание было самым худшим. Данзо пытался выставить ее из помещения, так как у нее не было места в Совете, а из-за отсутствия Хокаге, у нее не было причин находиться здесь. Она была вынуждена потратить несколько часов на споры с поддонком, доказывая, что она должна присутствовать для того, что бы сделать заметки с целью просветить Хокаге позднее (или его приемника, если назначение такового будет необходимо). Затем Данзо потратил оставшееся время того собрания (и львиную долю всех остальных собраний), настаивая на войне с Песком в ответ на нарушение мирного договора и требуя опеки над Наруто так как и так ясно, что его мать не в состоянии контролировать его. Так как она присутствовала только для того что бы делать заметки, она не могла влезть в разговор и высказать все, что она думала о его идеях, и что ему следует с ними сделать. Она могла только прикусить язык и молиться всем богам, что бы другие члены Совета не склонились в его сторону. Она не чувствовала облегчения, даже когда возвращалась домой. Слухи распространялись со скоростью света, и потребовалось меньше суток, что бы вся деревня в общих чертах узнала, что Наруто сделал с Хокаге. Так что она не только возвращалась в пустую квартиру, она возвращалась в квартиру, над которой успели поработать вандалы, а люди гадко смотрели на нее и шептались у нее за спиной достаточно громко, что бы она могла услышать. Возможно, было даже лучше, что Наруто был заперт в камере под штабом АНБУ. Если бы Наруто просто отпустили под ее опеку, она, вероятно, - как бы ей не хотелось этого признавать – просто придушила бы его. И если бы он мог спокойно бродить на людях, за ним бы постоянно гонялась толпа линчевателей. Но Наруто не мог просто оставаться запертым в тюрьме АНБУ. Чем дольше он там оставался, наедине с демоном в качестве единственной компании, тем больше было шансов, что он сойдет с ума. И она не только не хотела видеть своего малыша (не важно, насколько глупым и безрассудным он был) сумасшедшим, это было несказанно опасным, потому что в нем была заточена единственная самая разрушительная сила, которую знало человечество. «Как освободить его и при этом не выглядеть заботливой мамашей, которая не считает, что он сделал что-то не так, и в то же время защитить его от разъяренной толпы…» - Я предлагаю часовой перерыв на обед, - прорычала Инузука Цуме. – Мы никуда не двигаемся, а я умираю с голоду. Совет быстро согласился (перерыв на обед, казалось, был единственным, в чем они соглашались без длительных дискуссий), и различные члены вышли из помещения, разбившись на маленькие группки, в поисках еды и свежего воздуха. Кушина глубоко вздохнула и отложила свой блокнот и карандаш, выйдя на ближайший балкон. Это был отвратительно ясный день, и вместо того что бы улучшить ее настроение, он заставил ее почувствовать себя еще более жалко. Может это было из-за того, что смотря на деревню, она все еще видела повреждения, которые остались после тайной атаки Песка и Звука. - Какую книгу ты хранишь у себя под кроватью? Она нахмурившись повернулась к Джирайе. - Книгу? Я не храню под кроватью никаких книг. - Ну, Наруто там нашел одну, и именно оттуда он узнал технику, которую он использовал на голове Минато. Он сказал, что положил ее на место. - Я проверю, - пообещала Кушина. - …Как… как он там? - Скучает большую часть времени. Никто ничего ему не сказал. – Саннин вздохнул. – Я думаю, что он начал общаться с лисом, что бы убить время. Она со всей силы сжала поручень балкона. Если Наруто будет слишком много общаться с лисом и недостаточно с другими людьми, у лиса появится шанс манипулировать ее сыном. В самом кошмарном сценарии лису удастся убедить его снять печать, которая связывает его… - Я посмотрю, что мне удастся сделать для того, что бы освободить его, - проворчал Джирайя. – Как идет обсуждение? - В никуда, - Кушина от отвращения фыркнула. – Данзо, Кохару и Хомура давят на более радикальные меры, а остальные сильно колеблются. Совету удалось принять решение «подождать и посмотреть» касательно конфликта с Песком, но в основном это все. Насчет остального: что делать с Хокаге, что делать с Наруто, как лучше привести в порядок деревню; это все зависло в воздухе. - Просто отлично, - проворчал Джирайя. – Все идет к тому, что мне придется появится на нескольких собраниях. - Как печально, - фыркнула она. – Бедным красивым девушкам в банях придется обойтись без вашего тайного внимания. Саннин показательно всхлипнул. - Даже не напоминай мне. Она закатила глаза. - Я собираюсь пообедать. Собрание возобновится через сорок пять минут. - Могу я к тебе присоединится? Кушина окинула беловолосого мужчину внимательным взглядом. - Только если вы пообещаете сами за себя заплатить. - Идет! – он улыбнулся. - Пообещайте, - настояла она. - Я обещаю сам заплатить за свой обед, - Джирайя надулся. - Хорошо, - она ухмыльнулась. – А теперь пошли. *** Наруто перестал считать число прошедших кормежек. В этом не было смысла. Он застрял в этой камере настолько, насколько понадобится. «Йонди-сама… Мне жаль.» Если бы он только мог исправить то, что он натворил… Он бы отдал что угодно, что бы все исправить. Он бы отказался от своей мечты стать Хокаге; отказался бы от своей карьеры ниндзя. Мальчик сжался еще сильнее на своей деревянной постели и всхлипнул. Его мать не собиралась приходить за ним. Она любила Йонди-саму, посвятила свою жизнь служению ему, а он его уничтожил. Его мать простила бы его за многое, но она не собиралась прощать его за это. Деревня уж точно не простит его. Все любили Йондайме, уважали его. И все ненавидели и боялись его из-за Кьюби. Все, что он сделал что бы доказать, что он не лис, пошло псу под хвост. Дверь со скрежетом открылась, и стопка одежды упала на голову Наруто. - Вставай и одевайся, - проворчал Джирайя. Наруто поспешил подчиниться. Он стянул больничную рубашку и бросил ее в угол, куда он бросил и бинты, которые снял ранее, когда обнаружил, что они ему больше не нужны, и быстро натянул свою одежду. Прежде чем он успел одеть свои сандалии, саннин снял печати с его лодыжек и запястий. Наруто повязал свой протектор вокруг шеи, а не на лоб, частично потому, что его лоб все еще побаливал после столкновения с лбом Гаары. Когда он был полностью одет, Джирайя бросил рюкзак ему под ноги. - Было сложно уговорить Совет, но они передали тебя мне, - проинформировал Джирайя его. – Это значит, что пока ты подчиняешься мне. Наруто поднял рюкзак и молча кивнул. - Мне поручили найти старого друга, а значит, тебе придется пойти со мной, - продолжал Джирайя. – Я жду, что ты будешь хорошо себя вести и будешь выполнять все мои приказы, ты понял? - Да, сэр, - Наруто кивнул. Никакого больше «Извращенного Отшельника». С этих пор будет только «сэр» или «Джирайя-сама». Он потерял эту привилегию. - Мы уходим сейчас же, - объявил саннин. И они покинули это место. На улице было темно. Это значило, что было либо очень поздно либо очень рано. Наруто не знал, что из двух было правдой; он был заточен в своей камере слишком долго. Вокруг не было ни души. Улицы, по которым они шли, были пустыми и темными. Это было зловещим. Его мать ждала их у ворот деревни. Она выглядела уставшей и вымотанной, на ее щеке был зарубцевавшийся порез, повязка покрывала ее предплечье. Она не выглядела счастливой или злой. Вместо этого она выглядела грустной и расстроенной. Почему-то от этого он почувствовал себя хуже, чем если бы она кричала на него. - Постарайся, - это все, что она сказала ему. - Найдите ее и приведите ее обратно как можно скорее, - это все, что она сказала саннину. А затем они прошли сквозь врата и вышли из деревни. Никаких объятий, никаких поцелуев, ни пожеланий, что бы он берег себя. Только мрачный марш в предрассветный лес. - Кого мы ищем? – спросил Наруто со временем, когда солнце начало вставать. - Сенджу Цунаде, - ответил Джирайя. – Она внучка Первого, внучатая племянница Второго, ученица Третьего, и моя бывшая сокомандница. Она одна из самых величайших медиков мира… и если ей не удастся вылечить Хокаге, она займет его место. *** Кушина долго смотрела сквозь врата деревни после того, как Джирайя и Наруто пропали из виду. Она оставалась там даже во время смены караула. Она ушла, только когда солнце было достаточно высоко, что бы можно было понять, что ей пора идти на работу. Она подумала о книге, которую нашла под своей кроватью. Она была посредственной домохозяйкой и всегда забывала убрать под своей кроватью, поэтому там было довольно пыльно, и лежало несколько потерянных носков и других вещей. Книга была одной из самых старых вещей, которые она нашла там, и она даже не знала, что та была в ее квартире. Это был сложный учебник о печатях. Она не была ее. Сначала она подумала, что эта давно утерянная библиотечная книга, которую она забыла вернуть… но надпись, которую она нашла на обратной стороне обложки уничтожило эту шаткую теорию. Принадлежит Минато Намиказе.