Разбитая Печать

Ему казалось, что он тонет в дегте. Вокруг было темно, и он практически не мог пошевелиться. Так же, казалось, что его мозг затуманен. Из затененного тумана, который заполнял его череп, выплывали странные сны о ужасных красных лисах с слишком большим количеством хвостов, и маленьких светловолосых мальчиках с отметинами, похожими на кошачьи усы, и о других бессмысленных вещах. Он чувствовал вкус своего дыхания, и он не был приятным. Откуда-то справа доносился раздражающий, настойчивый писк. А затем он вспомнил, как открыть свои глаза. Светлые… белые… плитки потолка? «Больница? – неясно подумал Минато. - …Почему? …Как я сюда попал?» Он только заработал головную боль, пытаясь пробраться сквозь беспорядок в своей голове в поисках ответа, поэтому он отложил этот вопрос на более позднее время, когда он будет чувствовать себя лучше. Он обнаружил, что ему удивительно трудно сесть; все его тело было слабым, как будто он долго ничего не делал. К его запястью была прикреплена капельница, вокруг его лба была повязка, к его груди были присоединены сенсоры, в его носу была трубка, которая спускалась по его горлу, и катетер… вставленный в деликатную часть его анатомии. Он так же обнаружил, что кроме одеяла на нем ничего нет. Это все свидетельствовало о том, что он долгое время был прикован к кровати и находился без сознания. «…Я ударился головой?» Эта теория казалась достаточно правдоподобной. Она объясняла повязку на его голове, почему он был без сознания, судя по всему, долгое время, и почему ему было сложно думать и вспоминать. Хотя, казалось странным, что у него, судя по всему, не было других повреждений… Он осторожно вытащил катетер и начал вытягивать трубку из своего носа. При выходе трубка потревожила его горло, и он начал кашлять и задыхаться. Это привлекло нежелательное внимание. А конкретно, внимание двух АНБУ в масках, которые ворвались в палату и уставились на него (или, по крайней мере, ему показалось, что они уставились на него – из-за масок, которые закрывали их лица, было сложно определить). - Привет, - сказал Минато… или попытался сказать; у него вышел только задушенный, непонятный кашель. Один из АНБУ – тот, на котором была маска в стиле птицы – ненадолго исчез, а затем снова появился со стаканом воды с загнутой трубочкой в нем. Минато жадно тянул прохладную жидкость, пока его сухое, напряженное горло не почувствовало себя лучше. Когда он опять попытался заговорить, ему это удалось. - Привет, - прохрипел он; его голос был сиплым, но его можно было понять. – Эм… могу я получить какую-нибудь одежду… пожалуйста? Это было глупой просьбой. У членов АНБУ были дела поважнее чем поиск пары штанов для него. Вода была простым жестом доброты. У них, должно быть, были обязанности неподалеку, они услышали его кашель и пожалели его… короче говоря, они уйдут и вернутся к тому, чем и должны заниматься. АНБУ в маске птицы поставил почти пустой стакан с водой на тумбочку у больничной койки и ушел. Другой АНБУ – тот, который был в кошачьей маске – остался в палате. Минато теребил простыню и пытался выгнать туман из своей головы. На это потребовалось время. Но чем дольше он оставался в сознании, тем больше прояснялась его голова. Хотя, он не мог ухватить воспоминания о том, что он делал до того как оказался в больничной палате, или какое сегодня число… или какое число сегодня может быть. «…Как долго я был без сознания?» Он, наверное, произнес этот вопрос вслух (…или, может, кот АНБУ прочел его мысли), потому что он получил ответ. - Три недели и четыре дня. Минато моргнул. Он не ожидал, что АНБУ это будет знать и уж точно, что ответ будет настолько точным. Конечно, он был важным ниндзя, но он же не был Хокаге. Не было причины, по которой АНБУ стали бы присматривать за ним. - Так долго… - пробормотал он себе под нос. АНБУ в маске птицы вернулся… с комплектом тускло зеленой одежды медиков. Минато был удивлен, что его глупая просьба была выполнена. Но он был благодарен, когда он натянул штаны настолько быстро, насколько его ослабленное тело позволило ему. Ему очень не нравилось быть голым в больницах, потому что в подобных случаях женская часть медперсонала начинала флиртовать с ним еще упорней, чем когда он был полностью одет. Одеть рубашку было более затруднительной задачей. Ему не удастся надеть эту часть одежды, так как к его запястью все еще была прикреплена капельница, а к груди сенсоры. Если он вытащит иглу от капельницы, пойдет кровь, а если он отцепит сенсоры, монитор, к которому они были прикреплены, посчитает, что он мертв, и включит сигнализацию. «Хмм… Если я сначала вытащу его из розетки, сигнализации не должно быть, - заключил он, посмотрев на электрический кабель. – И может… АНБУ не откажутся достать пластырь для моего запястья?» Прежде чем он успел принят решение, звук приближающихся шагов привлек его взгляд к открытой двери. Знакомая рыжеволосая женщина проскользнула в комнату, проигнорировав его и двух АНБУ, и направилась к небольшому столику в углу палаты. Рыча злобные вещи себе под нос, она наклонилась и подняла что-то с пола. - Нашла тебя! – прошипела она. – Тупая, никчемная…. «Она разговаривает с документами?» – от любопытства Минато приподнял бровь. - И что эти формы тебе сделали? Она даже слегка вскрикнула и, повернувшись, ткнула в него пальцем. - Ты! Никогда больше не пугай меня… так… - Ее голос неожиданно стих, а ее глаза расширились, когда она поняла на кого кричала. - Привет! – он радостно улыбнулся. Вместо того, что бы выйти из своего шокового состояния, как он этого ожидал, ее сине-зеленые глаза затуманились, как будто она сейчас… расплачется? Улыбка Минато померкла. - Что… Прижав бумаги к груди, она развернулась и просто сбежала из комнаты. Он испугано поник. «То, как она выглядела… как будто она увидела призрака, или что-то в этом роде.» - …Я был действительно настолько болен? - Вы чуть не умерли, - проинформировал его АНБУ в маске кота. - Правда? – Минато вскинулся. - …Я этого не помню. - Я позову врачей, - пробормотал АНБУ птица и вышел. Блондин его проигнорировал и, погрузившись в свои мысли, уставился на черно-белый плиточный пол. «Я чуть не умер? …Не удивительно, что она была расстроена. Бедная Кушина…» Он подумал сколько шоколада и нездоровой еды ему придется купить, когда он выйдет из больницы, что бы задобрить свою девушку. *** Она не пряталась. Она не избегала своих обязанностей. Она просто стояла за углом недалеко от палаты Хокаге и мысленно готовилась к выполнению своей задачи. Когда Минато Намиказе был впервые наполовину запечатан, Джирайя множество раз пытался снять неполные отметины. Его попытки не только провалились, но последствия этих попыток принесло сильную боль блондину (в один раз она была так сильна, что ему потребовалась госпитализация), и частично стерло новые воспоминания, которые у него появились с момента запечатывания. Кажется, что подобное случилось и сейчас в результате вмешательства Наруто в уже законченную печать. АНБУ проинформировали ее, что после того, как она сбежала из палаты, Хокаге был озадачен, когда врачи звали его «Хокаге-сама». Казалось, что Йондайме думал, что давно покойный Третий все еще управлял деревней. Он кое-что помнил: его имя, дату рождения и то, что он был ниндзя; но он не смог назвать врачам нынешнее число и не имел ни малейшего понятия, что такого случилось, что он оказался в больнице. Так как Джирайя и Какаши не было в деревне, обязанность определить, что он помнит, а что нет, и восполнить пробелы пала на нее. «Я могу с этим справиться.» Кушина сглотнула и достала свой блокнот и ручку. «В этот раз я не сбегу.» Ранее, когда она пришла забрать отчеты, которые нечаянно забыла, она была шокирована, когда увидела, что он не только в сознании, но и сидит. Ей хотелось наорать на него, обнять его и расплакаться. Не в состоянии справиться со своими эмоциями, она ушла, что бы собраться с силами. Теперь, когда на деревню опускался вечер, пришло время приниматься за работу. Наконец Кушина завернула за угол и вошла в отдельную палату Хокаге. Йондайме и на этот раз был в сознании и сидел в постели. На этот раз на нем была рубашка, и он больше не был подключен к мониторам и капельнице. Трубку для питания не стали вставлять обратно, и он ковырялся в тарелке с мягким ужином. Когда она прошла мимо АНБУ и шагнула в палату, он тут же заметил ее и улыбнулся. «Ну, кажется, что он знает меня. Или, возможно, узнал с прошлого раза. – Кушина подвинула стул от стола к кровати Йондайме и села. – Время браться за дело.» - Как ужин? – вежливо спросила она. - Ужасен, - ответил он. - Обычно, больничная еда такая и есть. – Она открыла свой блокнот на чистой странице и бросилась в свой опрос. – Так вы помните, кто я такая? - Конечно я помню! – Его ответ был немедленным, и он казался уверенным, и слегка обиженным. - Ну, так как вы не помните, как стали Хокаге, мне нужно проверить, что еще вы помните или не помните, - пожала плечами она. Он с тревогой поерзал. - …Я бы никогда не забыл тебя. Кушина опустила свой взгляд на блокнот. «Да, ты забыл.» - Итак… вы не помните, как стали Хокаге, а значит, нам, вероятно, придется пройтись по… - «Изгнание Орочимару, смерть Сандайме, Кьюби, Наруто Джинчурики, жертва Хизаши, резня Учих…» - практически по всему. – «Весело!» - Извини, - пробормотал он. – Я не знаю, почему я не помню… - Не беспокойтесь по этому поводу, - пробормотала она, начиная делать пометки для себя, какие файлы ей придется достать, что бы рассказать ему все, что он не помнит. – Это не ваша вина. - Это же не должно быть так уж плохо, правильно? – он слабо рассмеялся. – В смысле, это только год событий или около того… Она подняла взгляд от своих записей и медленно покачала головой. - Э-э… три года? - Продолжайте, - сказала ему Кушина. Он нахмурился. - …Сколько мне сейчас лет? - Тридцать семь. - …Сколько? - А как вы думали, сколько вам лет? - Двадцать четыре, - пробормотал он, потрясенный. Дрожь пробежала по ее позвоночнику; ему было двадцать четыре, когда печать была только наложена. - Так значит придется пройтись по многому, - она вздохнула и вернулась к своим записям. «По крайней мере, теперь он помнит немного больше, чем в тот раз, когда он впервые наткнулся на Коноху. Он не помнит событий, но помнит людей… например меня. Но… если он не помнит, как стал Хокаге… почему он помнит меня, свою ассистентку?» Вдруг его руки схватили ее, вырвав ее из ее мыслей и не дав ей записать еще что-нибудь. Пока она сидела застыв, он внимательно изучал ее руки. Затем он перевел настойчивый взгляд своих голубых глаз на ее лицо. - Ч-что? – задушено пискнула она. - Я… Я не понимаю, - прошептал он. Кушина чувствовала себя парализованной. Его лицо было слишком близко. Она не была уверена, то ли он притянул ее к себе, то ли сам склонился к ней. - Почему ты ведешь себя так, будто мы не так уж и хорошо знаем друг друга? Ее мысли были слишком разрознены, что бы она смогла ответить. Он был Хокаге, а она была его помощницей. Хотя она была с ним дружелюбной, она старалась держать их отношения в рамках профессиональных. Она ни за что бы не сделала ничего, что могло бы подкормить или укрепить слухи о ней и ее боссе, которые распространяли ее враги. Поэтому почему он… - Мы что… расстались? Она услышала, что один из АНБУ у дверей задохнулся. Она отскочила от него, вскочив на ноги и опрокинув стул, на котором сидела. - Что? С чего это он подумал… А затем что-то щелкнуло. Она не могла дышать. Она ничего не слышала. Она не могла пошевелиться. Она могла только стоять и смотреть. Затем она взяла свой блокнот и ударила им его по голове. Так как тот был только из бумаги и картона, то не нанес особого ущерба, но звук раздался впечатляющий. - Ты придурок! - прорычала она и выбежала из палаты и из больницы. «Он решил вспомнить все сейчас, после всех этих лет?» Она поняла что плачет, только когда дошла до своей квартиры. *** Когда Какаши вернулся в деревню после очередной успешно выполненной миссии, его нашел один из его старых приятелей АНБУ и сообщил, что Хокаге пришел в себя. Какаши тут же направился в больницу. Это была одна из тех причин, опозданию из-за которой никто не будет возмущаться. Когда в больничном коридоре мимо него пронеслась Кушина и не остановилась, и даже, кажется, не услышала его, когда он позвал ее по имени, он нахмурился. От этого он очень, очень сильно забеспокоился. Он раньше никогда не видел, что бы Узумаки Кушина плакала. Когда он достиг палаты Хокаге, он ожидал увидеть своего бывшего сенсея очень больным или мертвым (что еще могло заставить Кушину плакать?). Вместо этого, блондин казался физически здоровым. Он выглядел расстроенным и сбитым с толку. АНБУ в маске кота у дверей оттащил его в сторону прежде, чем он успел войти в палату. - Какаши-семпай… Кушина-сан и Хокаге-сама когда-нибудь встречались? - …Почему ты спрашиваешь? – осторожно поинтересовался Какаши. - Он спросил, не расстались ли они… а затем она ударила его блокнотом, обозвала придурком и ушла. Сереброволосый дзенин осторожно переварил эту информацию. Тот факт, что ему пришлось задать вопрос, значил, что у него были проблемы с памятью. Содержание этого вопроса значило… «О Боже…» - Ни один из вас не должен говорить об этом ни слова, - проинструктировал он двоих охранников. – Забудьте, что что-то слышали. Хотя он больше и не был частью АНБУ, его уважали достаточно сильно, что бы подчиняться без вопросов. - А теперь, я думаю, пришло время для небольшого разговора ученика с учителя, - пробормотал Какаши и проскользнул в палату, закрыв за собой дверь. АНБУ не стали возражать – Какаши был бывшим капитаном АНБУ, и бывшим учеником Хокаге, он не станет вредить Йондайме. Дзенин поставил сбитый стул на место у кровати своего сенсея, развернул его и сел, положив руки на спинку. Сначала, его бывший учитель не заметил его; он был слишком ошеломлен реакцией Кушины. Затем он бросил на него взгляд и внимательно осмотрел. - …Какаши? - Привет, Сенсей! – Какаши улыбнулся и радостно махнул рукой. – Ответ на ваш вопрос слегка запутан, но если коротко: формально нет, вы двое не расставались. Йондайме подпрыгнул от удивления. - А… Какаши… как…? Какаши укоряющее погрозил ему пальцем. - Сенсей, неужели вы думали, что сможете вечно прятать от меня свою девушку? - Ну… нет, - пробормотал старший мужчина и от неловкости потер свой затылок. – Извини, что не сказал тебе об этом раньше… - Все в порядке, - пожал плечами Какаши. – Она мне все объяснила. Несколько мгновений Хокаге задумчиво смотрел в сторону, а затем снова посмотрел на своего бывшего ученика. - Если мы не расставались… почему она так мной недовольна? - Это запутанно. - Ну это многое объяснило, - вздохнул его сенсей. - Ну, так и есть. – Какаши задумчиво постучал по своему подбородку пальцем. – Итак, с чего бы мне начать… - Как насчет того места, где я получил какую-то травму головы, чуть не умер и оказался в больнице? – предложил Йондайме. - Все было бы гораздо проще, если бы вы просто ударились головой, - вздохнул сереброволосый дзенин. - Тогда что со мной произошло? – его бывший сенсей нахмурился. - Очень плохая реакция на снятие печати, - сообщил ему Какаши. - Снятие печати? – Хокаге моргнул. – Какой печати? - Ваш враг наложил на ваш лоб ослабляющую печать, и ее снятие чуть не убило вас. - …Должно быть это была не простая печать, раз Джирайи-сенсею было не просто ее снять. Какаши вздохнул. - Проблема в том, что эту печать сломал не Джирайя. - Тогда кто? - Наруто, - неохотно ответил дзенин. - …Это кто? Какаши подумал над тем, как лучше ответить на этот вопрос. Любая информация о мальчике, какую бы он не выдал своему сенсею, взволнует его. Поэтому он неохотно вытащил свой бумажник, достал маленькую копию фотографии своей команды (на которой он был сенсеем) и передал ее. - У тебя теперь есть ученики? – улыбнулся старший ниндзя. - Да, Минато-сенсей, - пробормотал Какаши, закатив глаза. Хокаге улыбался, пока изучал фотографию. - О, они выглядят такими милыми… Но… - Он нахмурился и указал на лицо Наруто. – Этот мальчик… - Это Наруто, - сказал ему Какаши. Казалось, его бывший сенсей этого не услышал. - Когда я начал приходить в себя, я кое-что видел… Я думал, что сплю, потому что ни в чем из того, что я видел, не имело смысла, и это не казалось возможным. Я видел этого мальчика… Какаши приподнял бровь. - Вы помните Наруто? - Я… Я так думаю… - Йондайме обеспокоенно нахмурился. – Кто этот мальчик? - Узумаки Наруто. Сначала Хокаге смотрел на него без выражения, а затем вся краска схлынула с его лица, и он пискнул: - Узумаки? - Ваш сын. - Мой… мой кто? Какаши протянул руку и ободряюще похлопал своего сенсея по плечу. - Я же сказал, что все непросто, Сенсей. *** Кушина сидела в своей темной спальне, прижав к груди забытую книгу Минато, и жалобно всхлипывала. Она выставила себя полной дурой. Сначала она сбежала из палаты Хокаге, когда неожиданно обнаружила, что он пришел в себя. А затем она сделала то же самое во второй раз за день, после того, как ударила его по голове блокнотом. Это казалось нереальным, каким-то сном. Так как печати больше не было, кажется, его мозг вернулся в то состояние, в котором он находился до наложения этой печати. Теперь он помнил ее – он действительно помнил ее. Она давно перестала верить в то, что подобное может случиться. Она была счастлива. Она была зла. Она почувствовала облегчение. Она хотела вернутся и одновременно обнять его и дать ему в рожу. Последний раз, когда ее эмоции были настолько нестабильны, она была беременна Наруто и под действием гормонов. Тогда так же был последний раз, когда она столько плакала. «Минато…» *** Минато лежал на своей больничной койке и смотрел в потолок, а его голова жужжала и кружилась. Какаши говорил что-то еще, но после того, как он узнал о своем сыне, он больше ничего не слышал… «…У меня есть сын?» Сначала оказалось, что он стал Хокаге, а Хокаге, которого он помнил, был мертв. Во-вторых, он не помнил больше десятилетия своей жизни. А теперь Кушина на него злилась, и у него был сын. «Кушина…» Почему он не женился на ней? Он проверил ее руки (и свои тоже, раньше) и не нашел кольца. Конечно же, если у них есть сын, они были бы женаты… так ведь? Его голова начала пульсировать, и он перевернулся и зарылся лицом в подушку. «Я не понимаю…»