Разбитая Печать

Шизуне молча шла рядом с Цунаде, держа на руках Тон-Тон. Впереди них шли Джирайя и юный Узумаки Наруто. Скоро они четверо (пятеро, если считать Тон-Тон) прибудут к огромным воротам, которые защищают Деревню Скрытую в Листве. Очень долго Шизуне беспокоилась, что никогда больше не вернется в Скрытый Лист. Она поклялась всегда следовать за своей госпожой, а Цунаде продолжала брести все дальше и дальше от дома и загоняла себя все в большие долги, ни разу не показав знака, что собирается повернуть назад. Возвращение казалось несбыточной надеждой. Спор Наруто больше казался глупой уловкой чем реальным шансом на то, что она и Цунаде вернутся в деревню. Мальчик настолько измотал себя, что, после недели непрерывной работы над техникой, Шизуне нашла его без сознания на поле с поврежденными деревьями. Его невероятное истощение чакры должно было приковать его к кровати на несколько дней, но из-за силы демона, который был заключен в нем, он был на ногах уже к утру. И каким-то образом, поздним вечером десятого дня, Наруто сделал это. Если бы она сама не была настолько шокирована, Шизуне рассмеялась бы из-за того выражения, которое появилось на лице Цунаде, когда блондин продемонстрировал идеальный Расенган. Она все еще была в ступоре, когда ее госпожа ворчливо выполнила свое обещание: извиниться за свои слова, отдать кулон и вернуться в деревню без возражений. Только спустя несколько часов до Шизуне дошло, что произошедшее правда. «Дом… - Шизуне не могла сдержать улыбку. – Это было так давно… Интересно, что изменилось с нашего ухода.» Цунаде была явно недовольна тем, как повернулось дело. Шизуне даже боялась, что женщина просто сбежит от этого долга, как она сбегала от остальных. Но блондинка признала ставки спора, а теперь, когда деревня была менее чем в миле, бежать было некуда. Джирайя был в экстазе, когда его ученик выиграл. Он подхватил мальчика на руки и закрутил его в радостном танце. На протяжении всего пути назад, он улыбался и бросал в сторону Цунаде самодовольные взгляды. Но теперь, когда они уже были близко, его настроение ухудшилось. «Ему нетерпится вернуться, и при этом он боится, - Шизуне это знала. – Когда мы прибудем в больницу, он наконец узнает, сможет ли Цунаде-сама что-то сделать для его бывшего ученика. …И Наруто чувствует то же самое.» Светловолосый генин тоже был в небывалом восторге от своего успеха. Он принял кулон Первого и заявил, что нет никакого проклятия, и с ним все будет в порядке. И пока что казалось, что он прав; с ним не случилось ничего смертельно опасного. Но в тот день, когда они отправились в Коноху, он помрачнел и становился все мрачнее с каждым днем. «Бедный Наруто-кун, - вздохнула Шизуне. – Ему придется встретиться лицом к лицу с тем, что он сделал. И если Минато-сана нельзя будет спасти…» Она представила себе, что может ждать мальчика при подобных обстоятельствах, и она вздрогнула. Их компания завернула за поворот дороги, и сквозь деревья стали видны массивные, величественные врата деревни. Две створки гигантских дверей были широко распахнуты и приглашали пройти сквозь них. У Шизуне перехватило дыхание, и все сомнения покинули ее. «Я дома, дядя Дан, и скоро я смогу принести тебе цветов…» *** Минато спокойно шел по улицам деревни, кивая идущим навстречу людям и обмениваясь репликами с теми, кто подходил к нему. Он еще не вернулся к своим обязанностям, это случится завтра. Но он был одет для работы – на нем был его плащ и все остальное. «Я обожаю этот плащ…» Это было странно. Когда он впервые увидел отделанный языками пламени плащ, у него появилось странное ощущение, что тот его не особо волновал. Затем он моргнул, и это чувство ушло, и ему очень понравилась замена традиционных одеяний Хокаге. Странное ощущение до этого появлялось у него несколько раз. Когда он впервые прикоснулся к своему оружию после выписки из больницы, ему захотелось бросить их и никогда больше не смотреть на них. Его странным образом тянуло к картинам в резиденции Хокаге, которые он не помнил. И один раз, когда Кушина бродила по его комнате и зачитывала выписки из отчетов об инциденте с Песком и Звуком, он почувствовал странную вину от того, что у него появились неблагонравные мысли на ее счет. - Это похоже на того тебя, которым ты был, когда твоя память была запечатана, - сказала ему Кушина, когда он спросил ее мнения на этот счет. - Тебе ничего не нравилось из мира ниндзя, особенно оружие; у тебя появилось странное пристрастие к картинам с цветами и растениями; и… ну, вся эта вина за сексуальные фантазии объясняет, почему ты казался таким застенчивым и на грани асексуальности. Отбросив мысли о частицах своего сбитого с толку альтер-эго, он сосредоточился на поставленной задаче. Он ходил по улицам открыто (а не был одет в обычную одежду и не маскировал себя техникой превращения) что бы показаться перед общественностью. Он рассеивал все нелепые слухи, которые крутились вокруг его состояния (они варьировались между: он был мертв, он был зомби, он считал себя двенадцатилетней девочкой, и так далее) и в общем держался вежливо и представительно. После целого часа прогулки по улицам он купил кофе и решил передохнуть на окраине небольшого парка. Несколько дней назад из чистого любопытства он взглянул на оценки Наруто из Академии. Он бы соврал, если бы сказал, что не был слегка разочарован тем, что увидел. Наруто плохо начал и поднялся только слегка выше среднего уровня успеваемости. Три официальных провала экзамена на генина озадачили его, как и то, в какую команду его поместили, но его сын был ниндзя и неплохим генином, насколько он мог сказать, основываясь на регистрацию миссий. - Наруто слишком похож на меня в детстве, - объяснила ему Кушина позже, когда он спросил ее. - У меня было слишком много энергии и недостаточно внимательности, что бы сидеть на длинных лекциях. Он лучше всего учится, как и я, на практике. И его оценки не улучшало то, что лекторы придирались к нему сильнее чем к остальным ученикам, особенно в первые годы. Она испытывала отвращение к большинству инструкторов, которые были у Наруто. Единственный, кто ей нравился, это парень по имени Умино Ирука, который старался относится к мальчику как и к остальным ученикам. Учитель, которого она ненавидела больше всего, был Тоджи Мизуки. - Из всех раз, когда он проваливал экзамен на генина, последний был самым худшим,- сердито бросила она. - Первый раз я этого и ожидала. Он совсем не серьезно к этому отнесся; думал, что будет легко, и он покинет Академию раньше и быстрее станет ниндзя. Второй раз был разочарованием. Он считал, что и сам знает, как лучше готовиться, и упрямо проигнорировал мой совет. Сказал что «да нет ни малейшего шанса, что в экзамене будет техника клонирования два раза подряд!» Но третий раз… третий раз он должен был сдать. - Я обучила его технике водных клонов, что более сложно, чем скучная техника клонирования. Теоретически, если бы он продемонстрировал это, он бы прошел секцию ниндзюцу превосходно. Но в день экзамена, он спросил Мизуки, будет ли это достойной заменой, и Мизуки сказал «нет». Если бы он спросил Ируку, я уверена, что тот ему сказал бы «да, это подойдет». Но он сначала нашел Мизуки, и так перенервничал, что не смог сделать достоянного клона, и поэтому он провалился в третий раз, и Мизуки сыграл на его чувствах, что бы он украл этот чертов свиток! Было не важно, что действия Мизуки дали Наруто шанс показать себя и получить повышение до генина вне зависимости от результатов экзамена. Она ненавидела этого человека за то, что тот манипулировал Наруто. Она ненавидела его, потому что тот пытался разрушить его душу секретом про лиса. Она ненавидела его за попытку убить ее малыша. Если бы она могла добраться до Тоджи Мизуки, она с радостью вонзила бы ему кинжал в лицо, кастрировала его, а затем с улыбкой подожгла бы его… и сделала бы так, что бы он горел очень медленно. Минато был несказанно рад, что она была его девушкой, а не врагом. Было еще кое-что, что озадачивало его: состав команды Наруто. Обычно, в команду с двумя самыми лучшими выпускниками ставили самого худшего. Наруто не был самым худшим в своем классе, и при этом его поставили в команду с Саске, самым лучшем новобранцем года, и Сакурой, отличницей. Ответ Кушины был прост: настоящий «самый худший» выпускник выбыл в последнюю минуту (он наконец набрался храбрости пойти против своего отца ниндзя и последовать за своей мечтой – стать поваром), а Наруто повысили в последний момент, поэтому инструктора Академии просто заткнули им непредвиденную дыру. - А затем их сенсеем оказался Какаши! - сказала она. - Я так сильно смеялась, когда Наруто протащил свою команду через тест с колокольчиками. Минато улыбнулся в свою чашку, прислонившись спиной к одному из парковых деревьев. Жалко, что ему не удалось наблюдать за этим тестом. Он мог поспорить на что угодно, что это было отличным зрелищем. «Надо не забыть спросить Какаши, как все прошло, когда он вернется…» Это явно будет гораздо интереснее всех тех вещей, с которыми ему придется иметь дело завтра, когда он официально вернется к работе. Ему придется заняться восстановлением и реорганизацией деревни и ниндзя. Ему придется принять решение, что делать с Песком. Ему придется решить, что делать с остатками Звука, и каким образом расследовать то, чем занимался Орочимару в годы своего изгнания. А еще был Итачи. «Да уж, будет невероятно весело…» Минато откинулся на ствол дерева и посмотрел поверх кустов на игровую площадку, где резвились маленькие дети. «Но это будет только завтра.» *** Пальцы Наруто вцепились в лямки его рюкзака, пока он шел по улицам деревни, не поднимая глаз от дороги под ногами. Он был взволнован, он был в ужасе, и от этого он чувствовал себя больным. Момент истины ждал его на другом конце деревни. Вдруг Джирайя остановился, и Наруто случайно врезался в его ногу. - Эй, парень, почему бы тебе не пойти домой, занести туда свои вещи и сообщить своей маме, что ты вернулся, - предложил беловолосый человек. – Ты сможешь догнать нас в больнице. - Хорошо, - пробормотал Наруто и кивнул. Блондин свернул на соседнюю улицу и направился в сторону дома. Ему не нужно было поднимать взгляд, что бы не заблудится по пути домой. Он мог пройти по деревне основываясь только на свои инстинкты. И он боялся того, что он увидит, если поднимет взгляд. Люди будут зло на него смотреть: некоторые демонстративно отвернутся от него или посмотрят сквозь него; некоторые будут пялиться на него и следить за каждым его шагом. Будет шепот за спиной, который он с трудом сможет различить, и выражения отвращения на лицах. Со всех сторон на него польется ненависть – возможно в этот раз даже физически – и на этот раз… он в какой-то степени заслуживал этого. «Почему я это сделал? Только потому, что это подействовало на Саске и уничтожило ту печать не значит, что это подействует на Йонди-саму. Эти две печати были совершенно разными!» После того, как он изучил ту книгу о печатях, стало только хуже. Ниндзя были знакомы с печатями, которые использовались для хранения вещей, и взрывными печатями, а некоторые знали достаточно, что бы усиливать замки и запечатывать тюремные камеры, но было еще множество вещей, для которых можно было использовать печати. Очень много. Он даже не представлял себе и десятой части пока не начал свое обучение. Ему придется изучить как минимум дюжину других книг, что бы узнать хотя бы половину из того, на что способны печати. «…Я просто должен был подождать, что бы извращенец Джирайя нашел верный способ, что бы снять ее.» Он не бежал, но он шел быстро и скоро оказался перед своей дверью. Открыв дверь, он дезактивировал печати (он не мог открыть дверь, если они были активированы, а если бы он попытался, его бы ударило током) и проскользнул внутрь. Так как была середина дня в середине рабочей недели, его матери не было дома, поэтому внутри было тускло и тихо. Скинув свою обувь, Наруто закрыл за собой дверь и направился в свою комнату. Его растения были живыми и чувствовали себя хорошо. Он даже забыл про них. Стянув себя пыльную одежду, он переоделся в свежие вещи, которые вытащил из ящика комода. Оставив свой рюкзак на кровати, он вышел из комнаты. Осмотревшись в квартире, он обнаружил только одну вещь, которая привлекла его внимание: незнакомая чашка на кухонном столе. Она была темно синей, и на ней был белый знак, означающий «волна». Осмотрев ее, он обнаружил в ней остатки кофе… что было странным, потому что его мама ненавидела кофе и пила только чай. «…У мамы был гость?» Это было единственным объяснением наличию кофе. Хотя это было странным. Если не считать Какаши, никто больше не приходил к ним. И он не помнил, что бы его сенсей пил кофе, когда приходил в гости – только воду или саке, если он вообще что-то пил. «…Странно.» Махнув на это рукой, он поставил таинственную чашку в раковину и вышел. Ему нужно было сообщить своей маме, что он вернулся. Она работала в Башне Хокаге. Значит, туда он и направится. Хотя, ему не нужно было туда спешить, поэтому он выбрал самый живописный путь. Выбирая обходные пути и заброшенные аллеи, он старался избежать жителей деревни. У него не было желания чувствовать их злость и ненависть. Он, скорее всего, столкнется с ними, когда доберется до Башни, где их будет гораздо труднее избежать. Башня Хокаге была сосредоточием силой Хокаге. Именно там он вел свои дела и встречался со своими ниндзя. И все ниндзя, которые работают там, будут презирать его так же (если не сильнее), чем обычные горожане. Повернув за угол, он вышел к небольшому парку, в котором играл, когда был маленьким. Его мама приводила его туда, когда была свободна, что обычно случалось в странные часы, когда там играло всего несколько детей. Это делало тот факт, что родители других детей заставляли их идти домой на обед или ужин, что бы держать их подальше от него – ребенка демона – менее заметным. Бросив взгляд на парк, окруженный деревьями и кустами, он собрался продолжить свой путь… и посмотрел более внимательно. В тени деревьев стоял мужчина и наблюдал, как играют маленькие дети. У него были растрепанные светлые волосы, и на нем был одет отделанный языками пламени длинный плащ. На спине плаща красным цветом были вышиты символы, которые складывались в слова «Четвертая Тень Огня». Увидев это, Наруто вздрогнул. «Мне это кажется…» Хокаге не мог быть здесь. «Это не может быть правдой…» Он умирал в больнице. «Это иллюзия…» Йондайме не мог бездельничать на улице и пить кофе. «Это все сон…» - …Йонди-сама? *** - …Что значит «его здесь нет»? Джирайя не кричал, он говорил абсолютно спокойным, ровным тоном, но при этом, врач, с которым они разговаривали, дергался. - Д-да, Д-джирайя-сама. Х-хокаге-сама был в-выписан. Цунаде приподняла бровь. - И почему он был выписан? Казалось, врач гораздо менее напуган ею и с радостью ответил. - Ну, сестра неправильно прочитала его карту и сделала ошибку в дозировке его обезболивающих. Это позволило ему прийти в себя раньше времени. Когда он очнулся, у него больше не было припадков, и он был почти в порядке, если не считать легкого замешательства и дезориентации. Нам не удалось найти достойнной причины, что бы продержать его здесь больше недели, а он очень настаивал на выписке. До сего момента, у него не было проблем, и он на пути к полному восстановлению. - Это очень хорошие новости, не так ли, Цунаде-сама? – радостно улыбнулась Шизуне. - Так и есть, - Цунаде пришлось согласиться. – Теперь мое возвращение кажется бессмысленным. - Ну… - врач несколько мгновений вертел свою папку. – Многим станет спокойнее, если вы осмотрите Хокаге-саму и удостоверитесь, что он полностью здоров. - И в больнице есть другие подобные дела, как например один из моих пациентов, - предложил другой врач. – Возможно, вы могли бы дать нам консультацию. - …Возможно, - проворчала Цунаде и повернулась к другому врачу. – Кто ваш пациент? - Молодой генин: Рок Ли, - ответил он. – Он был очень сильно ранен во время экзамена на чунина. Цунаде вздохнула и повернулась к выходу. - Я подумаю над этим. Джирайя, пошли найдем твоего старого ученика, что бы я могла проверить его температуру. Джирайя безропотно последовал за ней, но при этом он выглядел сбитым с толку. - Он очнулся? *** Когда он почти допил кофе, Минато вздохнул и отвел взгляд от играющих детей что бы продолжить свою небольшую прогулку по деревне… но повернувшись, он заметил, что кто-то за ним наблюдает. На другой стороне улицы стоял молодой генин, его протектор был повязан вокруг шеи, и он смотрел на него широко раскрытыми глазами. Светловолосый мальчик был одет в черные штаны, черную куртку с оранжевыми рукавами, которые были закатаны на треть длины. Он был очень бледным, что делало странные, похожие на усы, отметены на его щеках… «Наруто?» Его сын не казался счастливым, как он выглядел на фотографиях. Он казался напуганным, как будто он смотрел на призрака. Это заставило Минато подумать…. - Эй, эй, Йонди-сама! Представьте себе, представьте себе! Прошлой ночью кто-то разбил мое окно! - …Мне и правда нужно посещать Академию, что бы стать ниндзя, Йонди-сама? Все учителя ненавидят меня! - Й-йонди-сам… Мизуки-сенсей, он… он сказал, что я демон лис! Минато моргнул, когда обрывки о менее чем счастливом Наруто были заменены менее чем счастливым Наруто, который стоял на другой стороне улице. Его первым порывом – если не считать просто стоять и смотреть на мальчика – было бросится через улицу, которая разделяла их и обнять своего сына. Но ему удалось подавить этот порыв. Напуганное выражение лица Наруто значило, что реакция на неожиданные объятия не будет приятной. «Но… почему он напуган?» Поколебавшись мгновение, Минато сглотнул и медленно перешел улицу. Наруто не шевелился, только следил за приближающимся Минато глазами, которые становились все шире по мере его приближения. И только когда Минато был от него на расстоянии нескольких футов, Наруто отмер достаточно, что бы отступить на шаг, что заставило Минато остановиться. Он не хотел, что бы мальчик убежал от него. - Наруто? При звуке его голоса его сын подпрыгнул и отступил еще на несколько шагов назад. - В-вы не д-должно быть здесь! – пропищал Наруто, ткнув в него дрожащим пальцем. – В-вы должны б-быть в больнице! «О, - он моргнул. Так вот в чем проблема.» - Ну, я был в больнице, - ответил он и замолчал, что бы сделать глоток кофе. – Но, как ты можешь видеть, меня больше там нет. Наруто моргнул и яростно помотал головой, как будто в попытку прочистить ее. - Но… но… Извращенный Отшельник сказал…. Минато с любопытством наклонил голову. - Извращенный Отшельник? - А… э… Я имел в виду Джирайю, - пробормотал Наруто, слегка скривившись. - Джирайя-сенсей? – Губы Минато растянулись в улыбку, и он скрыл ее, сделав большой глоток из своей почти пустой чашки. – Неплохо. - Неплохо? – Наруто медленно моргнул. - Да, - Минато кивнул. – Он был моим сенсеем и я знаком с ним много лет. Мне отлично известно о его… интересах. Наруто просто смотрел на него, потеряв дар речи. Чувствуя себя неловко в тишине, Минато повертел бумажный стаканчик, в котором был кофе. - Судя по твоей реакции, я чуть не подумал, что ты не рад меня видеть. Мальчик вздрогнул, подошел на несколько шагов и громко прошептал. - А вы уверены, что вы не гендзютсу или что-то в этом роде? Минато приподнял бровь. - Ну, ты знаешь, как нейтрализовать гендзютсу? - Да, - Наруто кивнул, и его рука потянулась к его сумке с оружием. – Гендзютсу можно развеять физической болью… - Нет нужды себя резать, - заметил Минато. – Какой другой способ. - Нарушение потока чакры, - нахмурившись ответил Наруто. – У меня плохо получается делать это самому. Лучше, что бы кто-то делал это за меня. - Плохо? Наруто смущенно переступил с ноги на ногу. - Я использую слишком много чакры, поэтому становится заметно, когда я это делаю. Ниндзя должны быть незаметными, когда они разрушают иллюзию, что бы их враг не заметил, что больше не он контролирует ситуацию. - Ну, здесь тебе не нужно быть незаметным, не так ли? – Минато улыбнулся. Его сын с минуту раздумывал, а затем медленно соединил руки. Мгновение ничего не происходило. А затем вокруг него взметнулся ветер, когда он корректировал поток своей чакры, выталкивая ее из своего тела. Когда Минато не исчез, Наруто остановился. - Видишь? – Хокаге улыбнулся. – Я не иллюзия. Я на самом деле здесь. Наруто еще какое-то время просто смотрел на него, а затем быстро сократил расстояние между ними и практически сбил его с ног. Минато пришлось отступить на шаг, чтобы не упасть, и в результате он уронил свой кофе. Мгновение он стоял застыв, пока Наруто цеплялся за его плащ и плакал, зарывшись лицом Минато в грудь. А затем он пришел в себя и обнял мальчика. - Мне жаль, так жаль! – всхлипывал его сын. - Я знаю, - Минато вздохнул, похлопывая Наруто по спине. – Я знаю, что ты хотел как лучше. Все в порядке. - Йонди-сама… - всхлипнул Наруто. Минато улыбнулся и нежно растрепал его волосы. «Мой сын…»