Here I am, on the road again, There I am, up on the stage, Here I go, playin' star again, There I go, turn the page. Metallica — Turn The Page.
Сквозь плотно задернутые шторы в комнату проникал тусклый свет, оставляющий ощущение зыбких сумерек. Непонятно было, какая погода за окном, пасмурно или просто солнце еще не успело как следует согреть небосвод, окрасив серый в бирюзу и лазурь. Фай пробудился и теперь лежал, ощущая на своей коже прохладу одеяла и простыней. В предрассветный час кирпичные стены квартирного дома хранили легкую сырость, присущую любому зданию, сложенному из камня. Еле уловимый шум и приглушенные плотно закрытой дверью шаги в коридоре оповестили о том, что Курогане тоже проснулся и теперь занимается сбором сумок, стараясь прежде времени не будить своего попутчика. Эта мысль окутала сердце уютным теплом, и Фай, перекатившись на спину, беззвучно прошептал, глядя в потолок: «Хороший ты все-таки человек, Куро-рин…». Было мучительно сложно признавать, что между ними давно уже существует опасное тяготение, захлестнувшее обоих и утащившее в безумный водоворот. Он хотел бы поддаться ему, но было страшно. Слишком много неизвестных таилось в этом уравнении, чтобы с успехом его решить — по крайней мере, сейчас. Фай приподнялся, упершись обеими руками в диван, и сел, оглядываясь по сторонам. Комната в блеклом скупом свете казалась чем-то несуществующим, не принадлежащим этому миру, и лишь уверенная поступь Курогане за стеной напоминала о том, что все вокруг — настоящее. Юноша ощутил холодок по коже и легкую, мурашечную дрожь вдоль позвоночника. То, что он испытывал, имело одно-единственное название: страх. — Куро-рин, — поддавшись искушению, позвал он, когда мужчина в очередной раз проходил мимо гостиной. Силуэт за мутным стеклом замер, дверь тут же распахнулась, и на лице вошедшего застыла тревога. Видно, было в голосе Фая этим утром нечто такое, что заставило даже спокойного и надежного спутника заволноваться. — Что случилось? — спросил тот, на мгновение застыв на пороге. — Эй, все в порядке? — Нет… не в порядке. Вернее, не совсем, — Фай накрыл ладонью лоб, стиснув пальцы и собирая испарину с кожи. Курогане в пару шагов пересек разделяющее их расстояние и присел на край дивана, вглядываясь в побледневшее лицо, и в его глазах маг прочел неприкрытое беспокойство. — Можешь мне объяснить, что произошло? — Боюсь, что не получится, — юноша запрокинул голову и тихонько рассмеялся. — Это все темнота, Куро-пу-у. Взрослым ведь не положено бояться темноты, так? Это постыдно и не подобает возрасту… но она отчего-то пугает. Со вчерашней ночи. Не бери в голову! Он снова рассмеялся, постаравшись все свести к шутке, но Курогане, оставаясь совершенно серьезным, поднялся с дивана, пересек комнату и отдернул шторы, впуская в помещение утренний свет. — Так лучше? — спросил он, окинув Фая нечитаемым взглядом, и тот еле заметно кивнул. — Намного лучше. Спасибо, Куро-сама… Последовал еще один взгляд, значение которого юноша опять не сумел расшифровать, и Курогане сказал: — Я приготовлю нам кофе, а ты пока собирайся. После этого он вышел из комнаты, оставив Фая наедине с самим собой и заодно прогнав тревожных призраков, за что маг был ему безмерно благодарен. На кухне Фай появился свежим и улыбчивым, в небесно-голубой рубашке под цвет глаз, легких черных брюках и с повязанным у шеи сиреневым платком. Платок этот сразу привлек внимание Курогане, заставляя взор раз за разом возвращаться к вычурному аксессуару. Предупреждая излишние переживания, франтоватый маг уселся — почти запрыгнул — на стул, подтянув к себе ноги и одарив своего спутника лучезарной улыбкой. — Запах кофе бодрит, Куро-тян! — объявил он. — Я готов к путешествию! — Пей, — Курогане опустил на стол перед ним большую чашку черного напитка. — Варил не я, а кофе-машина, так что можешь не сомневаться в качестве. Его поездка снова начиналась, уже во второй раз, но теперь куда веселее, чем прежде. У него появился попутчик, с которым можно было делиться впечатлениями, коротать дорогу и просто говорить, а нависшая над ними опасность в лице черного преследователя лишь добавляла путешествию остроты, превращая размеренный отдых в настоящее приключение, богатое на адреналин. Пока Фай пил кофе, обхватив ладонями кружку, точно грел руки, спасаясь от иллюзорных холодов, Курогане подошел к кухонному окну и выглянул на улицу. Там занимался очередной жаркий и душный день. Впрочем, таким он был и тогда, когда мужчина в первый раз отправлялся в эту поездку. Ничего не поменялось, и погода тоже следовала собственному расписанию. Однако же, мысль о том, что может теперь предугадывать любой дождик, порядком позабавила.* * *
Курогане не ошибся — снаружи уже вовсю палило. С небес на город обрушилось мучительное пекло, превращающее бетонно-асфальтовый мир в плавящийся ад раскаленного камня. Торговцы поливали из бутылок тротуары перед своими лавочками, выносили на улицу горшки с цветами, обильно обрызгивали их водой, неторопливо готовясь к началу рабочего дня. В их медлительности не было халатности или нерадения — когда воздух плывет перед глазами, готовый вот-вот сложиться в мираж, едва ли кто рискнет лишний раз выбраться за покупками. В супермаркет, оборудованный кондиционерами, разве что. Миновав узкие улочки с частными магазинчиками и дешевыми закусочными, Курогане повел своего спутника к совершенно иной станции надземного транспорта. Здесь приходилось лавировать в потоке таких же спешащих куда-то пешеходов с непроницаемыми масками заместо лиц, постепенно вливаясь в этот ритм, приспосабливаясь успешно избегать столкновений и заранее предчувствуя, куда свернет встреченный тобой прохожий. — Ну и шумно же в столице по утрам, Куро-пу-у! — Фай, приноровившись, без труда поспевал за своим провожатым — природная ловкость с лихвой восполняла отсутствие опыта. — Здесь всегда шумно, — откликнулся мужчина, замирая у зебры пешеходного перехода. Светофор моргнул, сменяя гнев запретительного красного сигнала на милость зеленого, и организованная, точно отряд андроидов, толпа потекла через дорогу. Двинулись вместе с ней и Курогане с Фаем, чтобы следом за хвостом слитой из человеческих существ ленты-змеи исчезнуть во вращающихся дверях башенки метро. Однако у самого входа юный маг застопорился, оживился, яростно дергая своего спутника за рукав. — Смотри, Куро-рин! Тот не сразу понял, чего от него хочет попутчик, и лишь через пару секунд сообразил, что Фай указывает пальцем на красный тент, под которым находился ларек торговца пончиками. Воздух колыхался над духовым шкафом, в котором ароматно дымилась свежая выпечка, а с самого прилавка сладко пахло пудрой и сдобой. — Это те самые пончики, я уверен! Возьмем немного в дорогу? Курогане почувствовал, как рот сводит от голодной слюны — чашка кофе с утра могла бы сойти за завтрак разве что с большой натяжкой. Предложение было неплохим. Кроме того, оставалось еще кое-что, не дающее ему покоя… Покопавшись в боковом кармане дорожной сумки и выудив из нее подходящую мелкую купюру, он приблизился к витрине и указал поспешно обернувшемуся к нему торговцу — низкорослому и темноволосому пожилому мужчине в форменном красном визоре с квадратным козырьком — на первый попавшийся большой пакет с пончиками. — Дайте этот, — и, когда продавец вручил ему покупку, протянул заранее подготовленную купюру. — Сдачи не надо. Никого не удивил торопящийся в утренней суете большого города человек, пожертвовавший в угоду ненасытному правителю-времени пару-тройку лишних монет. Маг, внимательно наблюдавший все это время за своим спутником, промолчал, ни словом не задев чужие принципы, должно быть, кажущиеся большинству обывателей нелепыми, абсурдными и попросту смешными.* * *
— Дежавю. Курогане вскинул голову, обернулся и внимательно уставился на Фая, когда они, миновав одинаковые ряды парных сидений, остановились возле указанных в билете и знакомых до боли мест. — У тебя нет ощущения дежавю? — маг забрался на выклянченное ранее местечко у окна, а попутчик опустился рядом с ним. — Нет, — немного подумав, ответил он со всей серьезностью. — В этот раз все иначе. Хотя это и та же самая поездка, но она совершенно не похожа на предыдущую. Ни одна минута не может быть прожита дважды. — Да ты философ, Куро-пу-у! — заметил Фай. — Но в этом ты безусловно прав. А если посмотреть на наше путешествие в несколько ином ключе… Мы знаем, что, как и когда будет делать каждый из этих людей. Какой простор для фантазии! Кем бы ты предпочел стать: вором, предсказателем, колдуном?.. — Никем, — поморщившись, отозвался Курогане. — Я в такие игры не играю. — Я тоже, — пожал плечами юный маг. — Но мысли-то проскальзывают. — Металлоискатель не заметил Гинрю, — помолчав немного, произнес мужчина, задумчиво сжимая и разжимая левую ладонь. — Тебя это тревожило? — догадался Фай. — Немного, — признался его спутник. — Сложно быть на сто процентов уверенным, сработает ли то, с чем ты никогда прежде не сталкивался. — О, его никто не обнаружит, пока ты сам не захочешь, чтобы Дракон появился! — пообещал ему Фай. — Кроме, разве что, людей, смыслящих в магии. Автобус постепенно заполнялся пассажирами, электронное табло загорелось привычными надписями, сообщающими о времени, температуре на улице и в салоне, пунктах отправления и прибытия. Из динамиков полилась ненавязчивая приятная музыка, и можно было ощутить, как воздух наполняется предвкушением долгого пути, закручиваясь незримой розой ветров. Еще через несколько минут, когда бодрый женский голос объявил, что посадка завершена, а за окном медленно поплыли разморенные городские улицы, стало окончательно ясно, что путешествие началось. — Доброй нам дороги, Куро-рин! — поздравил их обоих вечно улыбчивый Фай, и Курогане, ловя в груди ощущение беззаботной радости, кивнул ему в ответ.