Мне снятся кошмары: какие-то тени Меня в темноте обвиняют в измене, Кривляются маски под крики и хохот Я слышу гигантского молота грохот. Из тьмы выплывают горящие строчки: — Измерено, взвешено.… Рвусь на кусочки. Трясусь от озноба не в силах согреться, А дьявольский жар иссушает мне сердце. Орлиные когти терзают мне печень, Кровавыми ранами торс изувечен. Я — чёрным богам беззащитная жертва, Зелёный росток под сжигающим ветром. Семь смертных грехов, за которые кара Придёт неизбежно, я вижу в кошмарах. — Не грешен, не грешен, — кричу я.… О, Боже, Прошу, помоги, темнота меня гложет! И только под утро, поближе к рассвету, Кошмары уходят, оставив вендетту, Я знаю, за что мне такая «награда», И каждая ночь — как преддверие ада… Андрей Зеленский. Ночные кошмары
— А потом я ему ка-а-ак дам кулаком промеж глаз! А он встает! Ты представляешь, Том?! Рыжий парень рассмеялся, аккуратно перебинтовывая одиннадцатилетней девочке-альбиноске руку. — Да, это неслыханная наглость с его стороны — встать после удара самой Оливер! — Вот и я про что! Они мне сказали, что девчонки в это не умеют играть! А я ему — раз! — Девочка победно взмахнула забинтованной в пять слоев рукой и улыбнулась от уха до уха. — Ну, ясно-ясно. Так, а руку-то ты где так ударила, а? — Том улыбнулся, глядя на испачканную, но такую жизнерадостную и воинственную девочку. — Да как-то не помню… — ребенок немного рассеянно посмотрел на свою конечность. — Вроде, на дерево полезла, и ветка сломалась… — О-ох, цветочек, что же мне с тобой делать… — смеясь, парень покачал головой. — Я тебе тут кое-что с обеда смог припрятать… Прости, не очень много. — Фпафибо! — не жуя, откусив здоровенный кусок от ломтя черного хлеба, девочка счастливо улыбнулась, сидя на коленях парня и болтая ногами. С трудом проглотив, Оливер развернулась к Тому. — Зачем? — Что зачем? — удивленный такой резкой переменой в настроении, парень даже перестал перебирать пальцами непослушную шевелюру ребенка. — Прости, задумался. — Ну… Зачем ты за мной присматриваешь, кормишь? Том опешил. Серьезные красные глаза, обрамленные такими странными белыми ресницами, внимательно изучали его лицо, дожидаясь ответа. — Потому… Потому что мне нравится о тебе заботится, — честно ответил Том, чуть помедлив с ответом. — Ведь если человек тебе дорог, ты же постараешься заботиться о нем? Постараешься сделать так, чтобы он улыбался и не грустил? Оливер кивнула, прижимаясь к нему поближе. Губы ребенка сами по себе разъехались в счастливую улыбку, заставляя заулыбаться и молодого клоуна. Парень зевнул — сегодня был тяжелый день, а на улице уже темнело. Продолжая перебирать пальцами волосы девочки, он и не заметил, как она уснула. Хмыкнув, и аккуратно взяв ее на руки, он понес Оливер в палатку. — Спокойной ночи, цветочек. — Уложив девочку, Том уже захотел уходить, как альбиноска заворочалась. — Том, подожди! — Да? — парень мгновенно обернулся. — Что случилось? — Ты же не бросишь меня? В глазах ребенка было столько серьезности и мольбы, что рыжий тут же растаял. Подойдя к кровати и обняв девочку, он почувствовал, как в грудь уткнулся теплый нос. Со вздохом разорвав объятия, Том потрепал альбиноску по волосам. — Буду рядом, цветочек. Всегда. Вскрикнув, я резко вскочила со стула, громко скрипнувшего от такого толчка. Не удержавшись на ногах, я медленно села обратно, держа спину неестественно прямо. Медленно запустив дрожащие руки в волосы, я с силой сжала голову, опершись руками о столешницу. Том, милый Том… Это всего лишь сон. Сон, глупый, глупый сон…Нет.
Я тихо засмеялась, изо всех сил сдерживая нарастающую панику. Знаете, у меня было чувство, оно рождалось где-то глубоко внутри и с каждой минутой усиливалось. Это был будто хрип души, словно она долго кричала и охрипла. Мое состояние было похоже на чувства и мысли человека, страдающего амнезией. Словно ты очнулся, тебе все рассказали, что да как у тебя раньше было, и ты живешь, подстраиваешься под воспоминания, вроде даже привыкаешь… Но пришел человек и рассказал тебе совершенно другое. И ты теперь словно пустышка. Ломаешься, мучаешься, ищешь «правильное» прошлое. А ощущение, словно от тебя кусок оторвали. Он вроде не болит, не мешает, но мысли о том, что его нет, не дают покоя. Сильный человек бы справился. Продолжил бы жить, заполняя пустоту новыми воспоминаниями, но… Я не была сильным человеком. Никогда не была и не смогу быть. Сильный никогда не будет жалеть себя. А я… Я только этим и занимаюсь. Слышу тихие шаги за спиной. Странно… Слуги должны уже спать. Рукой протерев глаза, встаю, и, медленно оборачиваясь, замираю, чувствуя, как липкий, холодный ужас окутывает меня с головой. По центру комнаты, переминаясь с ноги на ногу, стоит Том. Мой Том. Ноги начинают дрожать, и я руками за спиной облокачиваюсь на стол. Рыжие, чуть вьющиеся волосы, родные карие глаза… Устало улыбнувшись, он заправляет прядь волос за ухо. Живой. Не отрывая взгляда от парня, судорожно отхожу от него как можно дальше. Теперь, кроме нескольких шагов нас разделяет еще и письменный стол. Том недоуменно выгибает бровь, пытаясь сократить расстояние между нами. — Что случилось? Выглядишь плохо, цветочек. Последние слово служит словно катализатор для наступающей истерики. Схватив нож для распечатывания писем, я бросаю его в парня. Дрожащие руки промахиваются, и вместо того чтобы убить, оставляют лишь алую полоску на щеке. В удивленных глазах Тома мелькает страх. Пелена застилает глаза. В три шага преодолев расстояние между нами, пытаюсь задушить почти несопротивляющегося парня. Он слабо вырывается, крича женским голосом: — Госпожа! Госпожа, прошу вас! Оливер! Испуганный хрип словно приводит меня в чувство. Резко отскочив от Мэри, уже почти без сознания упавшей на пол, я мотаю головой. — Мэри! — опустившись рядом на колени, выливаю в лицо девушке воду из графина, стоявшего на столе. — Мэри, очнись! Вскоре девушка и правда приходит в себя. Чувствуя себя последней скотиной, аккуратно помогаю помогаю встать ей. — Ох, Мэри, прости мен… — Не говорите ничего! — Выдернув свою руку из моей хватки, служанка сердито посмотрела на меня. — Но я… — Нет! — в голосе девушки слышно обиду, страх и одновременно с этим желание помочь. — Вы не спите уже третью ночь! Так же нельзя, вы сами на себя не похожи, — поджав губы, Мэри подвела меня к зеркалу. Под глазами синяки, а тень, отбрасываемая свечами, делает худое лицо изможденным на вид. — Ерунда! — отмахнувшись, я отошла от зеркала. — Лучше иди спать, пока я еще чего-нибудь не натворила. — Опять вы отшучиваетесь, — Мэри грустно выдохнула, выходя из комнаты. — Вас что-то тревожит, я же вижу. Может, если выскажетесь, станет легче? Высказаться… Слить все проблемы другому, вот что это значит. Заманчивое предложение, не спорю, но… Мне кажется, если я сделаю это, будет только хуже. Я не смогу открыть глаза. Мне нельзя оставлять это вот так. Мне страшно, потому что мне кажется, что если я открою глаза, то снова окажусь там — там, в своем прошлом. Может быть… Я все еще там. — Нет, Мэри, — я покачала головой, поджав губы. — Все в порядке, иди, промой порез. Поклонившись, девушка уходит. Я чувствую, что обидела её, но ничего объяснять не собираюсь. Постояв минуту чувствую, как дрожат ноги. Дойдя до кровати, я медленно сажусь на неё, запуская руки в волосы и крепко зажмуриваюсь, пытаясь отогнать такие родные образы. Не выдержав, я заплакала. В давящей тишине мне казалось, было слышно даже падение слез на пол. Кап. Кап. Кап. Было бы прекрасно забыть все, выкинуть с последними ночными часами… Но мне нужна помощь. Я же такой слабый человек. Как жаль, что просить я её ни у кого не собираюсь.***
— Гав! Гав-гав-гав-гав! — Глупая собака! И зачем я только послушался Себастьяна?! От тебя же нет пользы! — Граф безрезультатно дергал на себя натянутый поводок, на противоположном конце которого беспокойно выл парень в смокинге. — Ищи Лиззи, бесполезная псина! — …Сиэль? — удивленный женский голос за спиной раздался неожиданно. — Оливер? — развернувшись, мальчик посмотрел в предположительную сторону местонахождения девушки — за радиусом света фонаря вся улица была погружена в темноту. — Аналогичный вопрос. — А я первая спросила, — выйдя на свет, Оливер улыбнулась. Вместо королевской униформы на девушке были темно-серые брюки, не очень аккуратно заправленные в шнурованные сапоги, рубашка, жилетка аналогичного цвета брюк и расстегнутый плащ. — Веду расследование. Почему без оружия? — пристально осмотрев девушку, скучающе поинтересовался Сиэль. — Профессионал как я из чего угодно сделает оружие, — девушка пожала плечами, будто говорила о чем-то совершенно очевидном. — А это… Проследив за удивленным взглядом Оливер, мальчик хмыкнул. — Это дьявольский пес. Он — оборотень. — Ясно… — подойдя ближе, девушка широко зевнула. Только сейчас мальчик заметил темные синяки под красными глазами — альбиноска явно не спала ни этой, ни прошлой ночью. — Но дело не только в расследовании, верно? — Граф выгнул бровь, и Оливер закатила глаза. — Не строй из меня дуру, мальчик. Сейчас в Скотленд-Ярде лишь три основных задания: излишняя преступность, наркоторговля и пропажа дев… — помедлив, воровка щелкнула пальцами, тут же обеспокоено посмотрев на Сиэля. — Что-то случилось с Лиззи, да? Ответить граф не успел. Плуто подскочил, как ужаленный, и побежал к какой-то дворняжке, потащив охнувшего от неожиданности Фантомхайва за собой. — Стоять, стоять, кому сказал! — А-а-ах, любовь… Она везде и повсюду, это так прекрасно! — визгливый голос раздался откуда-то сверху. Подняв голову, мальчик увидел темную фигуру с длинными волосами, весьма грациозно скатывающуюся по крыше. — Поэтому я, Алая Смерть, пришёл сюда! — по-женски заломив руки, Грелль широко улыбнулся. — Сиэль! Рад встрече! А где же твой горячий дворец… Ай! Ай-ай-ай! Жнец вдруг побледнел и присел на корточки. Сиэль удивленно моргнул, посмотрев за спину Греллю, чтобы узнать, что стряслось, и увидел Оливер, которая схватила мужчину за левое ухо и теперь старательно его выкручивала с самым зверским выражением лица. — Ты что, козел крашенный, здесь делаешь? — зловеще пропела девушка, и Сиэль мог бы поспорить, что слышал в её голосе отчетливое шипение. — Что, мало тебя демон избил? — Да я только мимо проходил! — взвыл жнец, пытаясь вырваться из цепкой хватки. — По работе! А тут вижу, Сиэль и, и… А ты вообще кто? — О, так ты меня даже не помнишь? — с видимым наслаждением прокрутив ухо, по цвету ставшее похожим на волосы Грелля еще раз, Оливер хорошенько пнула мужчину. — А кто мне, сукин ты сын, кожу живьем сдирал?! — Так ты… — на лице мужчины засветилось озарение, — Ты та ненормальная проститут… Хрясь! Греллю прилетела нехилая затрещина, не давая закончить предложение. — Я бы попросила! Я — дворецкий Её Величества, а не какая-то там! А весь этот балаган был прикрытием, — показав избитому шинигами кулак, девушка с самым невиннейшим выражением лица повернулась к Сиэлю, впавшему, мягко говоря, в замешательство. — Ну что, граф, пойдем искать твою невесту. И не надо мне здесь возникать! — Фантомхайв гневно закрыл рот, крепко сжав кулаки. — Мне не нужны лишние! Я прекрасно справлюсь сам! Девушка скептически выгнула бровь. — Парень, ты уже пятнадцать минут не можешь заставить собаку идти по следу. Будешь так действовать дальше, никогда не закончишь. Поэтому, — забрав из рук Сиэля синюю атласную ленту, Оливер захотела развернуться, но чуть не упала, споткнувшись о развалившегося на брусчатке жнеца. — Ты ещё здесь?! — Я тебя вспомнил! — медленно встав и отряхнувшись, Грелль мечтательно улыбнулся. — Да! — в глазах жнеца плескался восторг. — Твои глаза… Как у Себастьянчика! Ты — моя судьба! — раскинув руки, мужчина побежал к Нортон, и когда Грелль уже был готов сжать альбиноску в объятиях, та грациозно отошла, сделав небольшой шаг в сторону. Стремительно пролетев мимо намеченной цели, жнец впечатался в стену. — Кто-то кажется, клялся в вечной любви мистеру Михаэлису, нет? — раздраженно помотав головой, девушка подошла к псу. Точнее, к парню на четвереньках. — Себастьян для меня воздух, которым я дышу, а ты моя муза, прожить без которой невозможно! Тяжело вздохнув, и присев рядом на корточки, Оливер еще раз дала понюхать ленту. — Ищи! Пес резко выпрямился, гавкнул и побежал, утягивая графа за собой. Грелль, под всеобщим оживлением захотел слинять, но альбиноска вовремя схватила его рукой за волосы. — КУДА?! Ну уж нет, парень. Ты идешь со своей музой, разгребать проблемы вот этого паренька!***
Темный особняк выглядел зловеще. И, честно говоря, открывать парадную дверь не хотелось совершенно. Развернувшись, я заискивающе посмотрела на остальную кампанию. — Может… Может кто-нибудь сам хочет открыть дверь? Сиэль боялся, хотя мужественно пытался не показывать это. Плуто трусливо жался к ноге графа и скулил. Грелль… Грелль дрожал и громко грыз ногти, а заметив мой взгляд отрицательно замотал головой. — Ясно, — сухо кивнув, я крепко схватилась за кованую ручку. — Похоже, мужик здесь только я. Дверь со скрипом открылась, открывая вид в темноту. Вздохнув, я сделала шаг вперед. Пока глаза привыкали к темноте, первым, что я почувствовала был запах пыли и канифоли. Ею обычно пахнут старые антикварные вещи и павильоны музеев, в которых хранятся древние артефакты. В воображении сразу представился маленький книжный магазинчик, в который я редко, но заходила. Наконец, я начала видеть очертания зала. На позолоченном полукруглом потолке умелым мастером были выведены замысловатые круговые узоры. Пол же был из чего-то напоминающего черный гранит, на котором позолоченной краской было нарисовано солнце, лучи которого заканчивалось у стен зала. Посреди зала был постамент, на котором стояла кукольная девочка. Медленно подойдя поближе, я нагнулась. осматривая ее лицо. Удивительно, но всё — ресницы, небольшие трещинки на губах, родинка — было выполнено в самых мельчайших подробностях. — Я знаю эту девочку, — я обернулась на голос графа, стоявшего неподалеку. — Она одна из пропавших. — Нет, парень ты ошибся. Это же просто кукла… ммвх-х-мм! Неожиданно руки этой самой куклы резко схватили меня за шею, приподнимая над землей. На все мои попытки вырваться ледяные пальцы сжимались все сильнее. Я захрипела, не прекращая попыток разжать пальцы. Вдруг раздался грохот, и хватка разжалась. — Я спас тебя, моя любовь! — Грелль! — Сиэль подбежал ближе. — Это мог быть живой человек! Не сметь убивать без моего приказа! — Так, я что-то не поняла, — потерев шею, я прожгла парня пристальным взглядом. — А если бы я подохла, ничего страшного, да? — Ты сама полезла смотреть на куклу. Тебя никто не просил. От смертельной расправы графа спас лишь флегматичный голос за моей спиной. — Эта кукла была неудачной… — развернувшись, я увидела того самого парня с ярмарки. — Поэтому… Будет в кукле железо и сталь, железо и сталь. Будет в кукле железо и сталь, железо и сталь, моя милая леди. Откуда-то издалека заиграла шарманка, и в зал ввалились чуть ли не дюжина таких «девочек». Воспользовавшись заминкой, парень исчез, оставляя нас на кукол. Я напряженно обвела взглядом ораву металлических детей. Черт. Из возможного оружия у меня лишь маленький кинжал. Хотя… Резко развернувшись, я закинула оторопевшего Сиэля себе на плечо, как мешок с картошкой. — Что ты творишь! — мальчик забарабанил мне по спине кулаками. — Немедленно поставь меня на землю, слышишь! — Хватит дергаться! — я подкинула Фантомхайва на плече. — Ты и так не пушинка! Грелль! — красноволосый обернулся. — Задержи их. — Что?! Нет! Мне еще дорога жизнь! — Отвлеки кукол, и Сиэль прикажет Себастьяну исполнить любое твое желание, — сделав акцент на слове «любое», я задорно похлопала врывающегося мальчишку по ногам, — Ну, синеглазка, вперед. Увернувшись от стальной хватки, я побежала в темный коридор за кукольником, обегая сильных, но весьма неповоротливых кукол. — Не. Называй. Меня. Синеглазкой. — Сиэль, не сейчас, — забежав за поворот, я чуть сбавила темп — в извилистом коридоре царил кромешный мрак. — Вот ведь умный же парень, а чуть что, так брюзжишь как старик. Фантомхайв замолчал, быть может, обдумывая мои слова. Хотя спустя несколько минут снова задергался. — Пусти меня. Куклы уже далеко. Со вздохом я как могла аккуратно сбросила его на пол, приваливаясь стенке. Не то чтобы Сиэль весил много, но три бессонных ночи отлично давали о себе знать. На немой вопрос мальчика я лишь вяло пожала плечами. — Спасибо, конечно, но в следующий раз запомни, что я и сам бегать умею, — подождав, пока я отдышусь, мальчик махнул рукой, призывая идти за собой. Неблагодарный говнюк. — Мы в заброшенном поместье… — игнорируя мой взгляд, Фантомхайв усердно соображал. — Значит, тут где-то должна быть кухня, или что-то вроде этого. — Ты проголодался? Ох, прости. Знала бы, захватила бы с собой сэндвичи. — Хватит язвить, — Сиэль раздраженно фыркнул. — Головой думать начни. На кухне или в комнате слуг должно стоять что-то вроде ящика со свечами или светильниками. Спустя минут сорок после того как мы с мальчиком наугад открывали попадавшиеся двери, нам попалось весьма много… Занятного. — Что ты творишь, клептоманка? — прошипел Фантомхайв, когда мы оказались в просторной комнате, предположительно, голубых и белых оттенков (даже раздвинув тяжелые шторы, в лунном свете не было видно всех деталей). Кровать с массивными ножками-лапами, стояла почти в центре. Сервант с потемневшим от времени зеркалом, резной шкаф и пара тумбочек были расставлены со вкусом. — А что я такого делаю? — насвистывая какую-то старую, и жутко фривольную песенку я наугад открывала створки шкафа и тумбочек. Присвистнув, я извлекла из недр запыленных полок резную шкатулку, позолоченную в уголках. Подойдя ближе к окну. я начала разглядывать занятную вещичку при свете луны. — Так-так-так… — Только не говори, что ты хорошо разбираешься в таких делах, — Фантомхайв недоверчиво перевел взгляд со шкатулки на меня. — Ну, почему же. Любой вор разбирается в таких вещах. Я же должна знать, ценный ли я краду экземпляр, или подделку, — прищурившись, я провела подушечками пальцев по дну шкатулки. — Древесина однозначно темного цвета, очень плотная, — я пару раз подняла и опустила изделие. — Тяжелая, прочная, судя по резьбе хорошо поддается обработке… Это черное дерево. Растет в тропиках, прекрасно подходит для изготовления ценной мебели. Шкатулка явно не новая, быть может, пятнадцатый век. Стоит больших денег, — я широко улыбнулась графу. — Теперь посмотрим что внутри… Достав из внутреннего кармана отмычки я аккуратно вставила их в совсем небольшой замок. — Серьёзно? Ты не взяла с собой оружие, но взяла отмычки? — Я взяла с собой оружие. Таким кинжалом я легко бы мгла вспороть горло двум-трём за раз. При условии, конечно, что они были бы из плоти и крови, а не чёртова железа! — Но зачем на прогулке тебе были нужны отмычки? — Сиэль с с иронией оглядел меня с ног до головы, победно хмыкнув. — Или у ночной пробежки были определенные цели? За такой перепалкой я едва не пропустила заветный тихий щелчок. Шикнув на мальчика и открыв шкатулку, сдув толстый слой пыли и паутины, я двумя пальцами аккуратно вытащила умопомрачительное колье из крупного, белого и розового жемчуга, с вкраплениями драгоценных камней. Удивлен был даже граф, не говоря уже обо мне. — Ну, что скажешь? — Что скажешь? — я с восторгом оглядывала детали украшения, в попытке найти хоть какой-либо изъян. — Это — целое состояние! Да я добровольно этим куклам дам шею свернуть, если тут в каждой комнате такое! Бережно убрав драгоценность обратно в шкатулку, я медленно обошла комнату, с твердым намерением собрать все, на что хватит рук в этом поместье. Но Сиэль крепко схватил меня за жилетку. — Не забывай, пожалуйста, зачем мы здесь, — раздраженно зашипел граф. — Мы должны найти Лиззи. — Но… — Это приказ! — Знаешь что! — разозлившись, я пихнула мальчика в грудь, выталкивая его в коридор. — Многовато хамите, граф, — нагнувшись к Сиэлю, я ощутимо сжала его плечо, — Запомни: не все будут плясать под твою… — я резко осеклась, поворачивая голову налево, где коридор раздваивался. Сиэль, уже собиравшийся ответить мне, тоже замолчал, и мы одновременно уловили тихую, едва-едва слышимую музыку шарманки и быстрые, но тяжёлые, шаги. — Бежим, — схватив Фантомхайва за руку, я побежала, в начинающей панике дергая ручки первых попадавшихся дверей, которые, подчиняясь какому-то негласному правилу погони, были заперты. Одной рукой прижимая шкатулку, а второй таща не поспевающего за мной Сиэля, я бежала по этому, казалось, нескончаемому коридору, а музыка за спиной становилась все громче. Не выдержав, я развернулась: буквально в метрах семи от нас было штук пятеро кукол. На некоторых лицах были видны глубокие царапины, а кисти рук полностью содраны, обнажая железный скелет. В кромешном мраке начали вырисовываться две лестницы — налево, на второй этаж и направо, в другое крыло поместья. Если отвлечь их… — Сиэль, надо разделяться. Беги наверх. К счастью, парень не стал возражать — открыто геройствовать мне было и так тяжело. Кивнув головой, он побежал. Шаги за спиной приближались. — Оливер! — повернув голову уже стоя на лестнице, Сиэль ухмыльнулся, — Не опаздывай на бал в честь моего дня рождения — ты приглашена. Я звонко рассмеялась, отвешивая шуточный поклон. — Всенепременно, граф. Шаги Фантомхайва затихли, и в тишине, сопровождаемой лишь визгливым звуком шарманки, появилось десять кукол — в этом коридоре было большое окно, и изуродованные лица при свете луны выглядели жутко. Остановившись полукругом, они все остановились. Музыка стихла. — Че-е-е-ерт, скорее Ландерс станет женщиной, чем я снова буду геройствовать!