Вор Королевы

Оливер? — Не могу поверить… — мужчина медленно дотронулся до моей щеки. — Столько лет… — Кто вы такой? — я убрала рук незнакомца от щеки. Он грустно усмехнулся. — Конечно ты не помнишь. Но и я могу ошибаться. Леди, — он поклонился, — не откажите мне в столь странной просьбе… Вы умеете петь? — Это вряд ли, — встрял Сиэль. — Молодой человек, — мужчина неодобрительно покосился на графа, — не пристало детям дерзить старшим. — Я — Цепной Пес Королевы! — чуть не задохнулся от возмущения мальчик. — Я вправе и дерзить и тебе. — Мне? — человек насмешливо поднял бровь. — Малыш, я не люблю афишировать себя, но я — Персиваль Нортон. Увидев чуть дернувшуюся бровь Сиэля, я уже с более большим интересом посмотрела на этого незнакомца. Почему я ничего про него не слышала? — Так что? — Персиваль посмотрел на меня. — Хорошо. Под удивленный взгляд Сиэля и чуть насмешливый Себастьяна, я прошла в центр зала. Откашлявшись, я тихо начала петь, вспоминая, как я много раз делала это в цирке, заменяя номера заболевших актеров. Получалось вроде неплохо. Мой бедный обвинитель, что за бред Несете Вы в горячке день за днем? Мне выбора давно как будто нет, Ну разве между дыбой и огнем. Зал стих, внимательно вслушиваясь в слова песни. Откинув мысли, что на меня смотрит куча народу, я продолжила, насмешливо смотря в глаз Сиэлю. И что за интерес мне повторять слова, Что Вы давно желаете услышать? Меня смущает бес — идея не нова — Тот бес в груди моей живет и дышит, Мой бедный обвинитель. Мой бедный обвинитель, мой палач, Бессильны Вы что-либо утверждать, Процесс не получается, хоть плачь, Вам остается только просто ждать, Когда моя душа желанье обретет Оставить Вам в насмешку это тело, Когда, едва дыша, она в окно скользнет, Ловите — не ловите, улетела, Мой бедный обвинитель. Мой бедный обвинитель, Вы пусты, Усталость выпивает Вас до дна, Обвиты мелким почерком листы, И все же не доказана вина. Окончим же скорей, и Вы со злости вновь Карать меня бросаетесь пантерой. Но в ереси своей я познаю любовь, А вы любви не знаете за верой Мой бедный обвинитель… Закончив петь, я склонилась в реверансе, наблюдая как Фантомхайв зло вручает свой бокал Себастьяну. Весь зал продолжал молчать, и я начала чувствовать себя неудобно. Неужели я плохо спела? — БРАВО! Браво-о-о! — ко мне сквозь толпу, шагал, по мнению многих лондонских девушек, самый обаятельный мужчина города. Виконт Друитт. Услышав его крики, весь зал взорвался аплодисментами, а кто-то даже кинул мне розу. Черную. Обернувшись, я увидела ухмыляющегося Себастьяна, исчезающего в толпе. — Вы просто… — Ты чудесно спела. — «Нечаянно» оттолкнув Виконта, Персиваль чуть приобнял меня. — Да кто вы такой? — вспомнив такой же жест, но только стороны демона, я выкрутилась. Ну мало ли. — Как ни странно это тебе услышать — твой отец, — Персиваль грустно улыбнулся. — Я так скучал… — Мой отец? В-вы понимаете, как абсурдно это звучит? Зачем мне вам верить? — я отошла от «отца» на пару шагов. — Понимаю. Но ничего не могу с собой поделать. Я чувствую, что ты — моя дочь. Я чуть не задохнулась от возмущения, театрально взмахнув руками. — А я чувствую, что хочу за Ландерса замуж! Ну?! Где мое свадебное платье?! — Персиваль, почему так долго? — К нам подошла женщина с бокалом в руке. — Дорогая, я, кажется, нашел бесценное сокровище, — мужчина улыбнулся. — О чем ты говоришь… — увидев меня, женщина вздрогнула, выронив бокал из рук. — Не могу поверить… — миссис Нортон медленно подошла ко мне. — Оливер… Заплакав, женщина обняла меня так, что у меня затрещали кости. — Персиваль, я же говорила, что мы найдем ее! — Да Марго, говорила. — И он тоже обнял меня. А я стояла и не знала что и говорить, пока мои родители усердно пытались сломать мне кости. Откуда у них такая слоновья уверенность, что я их дочь?! Что, мать вашу, вообще происходит?! — Ах, как это чудесно! Родители и дети вновь обрели друг друга! Это так прекрасно! — умилился Виконт, стоящий неподалеку. — Вся великая семья снова в сборе!

***

Прошла неделя, и я стала полноправным и единственным наследником семьи Нортонов. На мое возражение, что я должна остаться жить во дворце с Ее Величеством, родители грустно согласились, с условием, что я буду приезжать к ним так часто, как смогу. За эту неделю, проведенную в усердных поисках улик, я не продвинулась ни на йоту. Но потом меня осенило: Кейт, скорее всего что-нибудь, да знает. Свернув на одной из лондонских улиц, я направилась к едва-заметному зданию, с покосившейся вывеской «Бордель». С ноги открыв дверь, я, посильнее закутавшись в плащ, подошла к стойке, ожидая, когда на меня обратят внимание. — Эй, красавчик, не хочешь поразвлечься? — Ко мне плавно подошла одна из девушек легкого поведения. Плащ полностью скрывал все женские черты, да и женщин сюда не пускали, поэтому такое поведение было понятным. Но я все равно почувствовала себя не в своей тарелке. — Сара, отстань от нашего гостя. Что вы хотели, молодой человек? — Толстая женщина с интересом взглянула на меня. — Меня интересуют ваши пропавшие… Работницы. Мисс Стьюит злобно взглянула на меня из-под сени густых и немного срастающихся провей. — Вы вот что: или платите или уходите, молодой че… — женщина запнулась, увидев мои отнюдь не мужские черты лица, после того как я сняла капюшон. — Давайте так: Я вам плачу, вы мне все рассказываете, сохраняете мой визит в тайне, и мы расходимся. Или, — я достала королевский ордер из внутреннего кармана плаща, — я прикрываю вашу лавочку. — Ну зачем такие поспешные выводы? — мисс Стьюит льстиво улыбнулась. — Все расскажем. Все. Мне же тоже этот Джек много крови подпортил. Перевалив переднюю часть тела через стойку, женщина зашептала: — Я когда к Гробовщику-то ходила, сказал он мне, что матка у девочек-то вырезана, вот так вот. Аккуратно. Небось, доктор какой-нибудь бесится. И вот еще. Все девочки, которые к лорду на балы ходили, не вернулись. — Лорду? — Да-да, лорду. Алистер Чембер. Он бабни-и-и-ик — поискать таких еще надо, вот. Балы он устраивает, и нас иногда приглашает. И кто сходил к нему — не вернулся. — Ладно. Ну что ж. — Кинув на стойку мешочек с золотом, я развернулась к двери. — Спасибо за услугу. — Всегда пожалуйста. — довольно взвесив мешочек, крикнула мне вдогонку Стьюит. На улице опять лил дождь. Поежившись, я запахнула плащ получше. — Значит Алистер. Ладно. — Перепрыгнув очередную лужу, я слилась с такой же мокрой толпой. — Пора и нам к вам на бал съездить.