Get Busy Living Or Get Busy Dying

— Мы держим путь из Ньюарка в Вашингтон, три с половиной сотни километров через Филадельфию — Джерард заложил за ухо карандаш и, склонившись над картой, начал активно подкреплять своё объяснение жестами. Обещанные полчаса затянулись, но новый знакомый и не собирался останавливаться, пока не расскажет подробного плана. — И как мы туда попадём? — устало взглянув на попутчика, Фрэнк проскользнул взглядом по его лицу и шее примечая странные ядовито-красные царапины. Упал неудачно? Чтобы так покалечиться нужно упасть не ниже, чем с третьего этажа. Да и шея его была какой-то противно бледной. Они, чёрт возьми, в Нью-Джерси, здесь почти не бывает пасмурно, он вообще что ли на улицу не выходит? — Поехать можно на поезде, автобусе, машине, да хоть самолетом полететь… Не смотри мне в кадык, пожалуйста, это сбивает меня с мысли. Фрэнк презрительно фыркнул и уткнулся взглядом в чужие ладони. Разглядывать людей — любимое его занятие, не считая саркастических замечаний в их же сторону. На деле человек имеет сотни уникальных деталей которые трудно заметить сразу. Каждая царапинка, синяк, родинка, пятнышко — это все создаёт сам образ. Фрэнк обожал замечать подобные детали и уже никогда бы не спутал руки своей матери с чужими. Он знал про бесконечные пятна от чернил на безымянном пальце её правой руки, что возникали, когда она откладывала ручку, прекращая писать. Он бы из сотен людей по одному лишь затылку угадал своего племянника — у того был почти незаметный шрам от неудачной стрижки, о котором тот сам не догадывался. А сейчас он просто выискивал маленькие особенности Джерарда, чтобы всегда знать, что рядом с ним именно он, а не кто-то другой. Наверное, так ему было… Спокойнее? Сейчас он усердно буравил взглядом тонкие пальцы парня, замечая очередные царапины, пару мозолей и потрескавшиеся костяшки. Дрался с кем-то? А кто знает, вдруг перед Фрэнком сидит настоящий маньяк, который только и мечтает о том, чтобы завести его ночью в лес, расчленить заживо и скинуть останки в безмолвные воды Пассеика. — Ты меня слушаешь? О чем ты вообще думаешь? — Пальцы у тебя длинные, — хмыкнул Фрэнк, стараясь подавить дурацкую улыбку, — в носу ковыряться удобно, наверное. — Связался с ребёнком на свою голову, — с тяжелым вздохом констатировал Джерард, печально глядя на мальчика. — Открыто пялиться на людей неприлично, знаешь ли. — Так я не пялюсь, я подмечаю. Пальцы длинные, говорю. — Я тебе этими длинными пальцами уже готов глаза выковырять, лишь бы ты на меня не пялился. «Точно маньяк», — с тоской в душе подумал Фрэнк. «Крыша едет, дом стоит, ищите мой труп возле трассы Нью-Йорк-Вашингтон». — Глаза мне ещё нужны будут. Так ты не отвлекайся, на чем остановился? На самолёте полетим? — У тебя есть двести долларов? Если да, то лети. — У-у-у, а бюджетные варианты для школьников есть? — Для шко-о-ольников, — язвительно протянул Джерард. — Поезд за сто долларов, автобус за семьдесят. Раздолье, учитывая, что ровно семьдесят лежит у меня в кармане. — И что? Ты хочешь, чтобы я тебе дорогу оплатил? — Фрэнк брезгливо поморщился и хотел уже было встать, но ему не дали. — Я предлагаю автостоп. — А платить чем? Натурой? — хихикнул Фрэнк, сделав томный взгляд и приподняв одну бровь. Джерард же нахмурился и в который раз решил, что с подростками связываться больше никогда не будет. — Натурой платят только в порно. — А я и не смотрю порно. — Заливай дальше, вон, у самого щеки как покраснели, а глазки-то забегали, забегали — парень довольно улыбнулся, наблюдая за тем, как лицо попутчика действительно стало пунцовым.  — Неправильные у тебя представления, солнышко. Мир не без добрых людей, многие подвозят бесплатно. Ну или просят денег за бензин. — Мы будем ехать в машине с незнакомыми людьми по пустынной трассе? Джерард угрюмо посмотрел на Фрэнка. — Ты согласился с незнакомым мужиком бросить все и поехать в другой город к другому незнакомому мужику, а теперь боишься лезть в чужую машину? — Слушай, а ты волосы моешь вообще? У Джерарда стал нервно подергиваться глаз.  — ДАВАЙ НЕ БУДЕМ ПЕРЕВОДИТЬ ТЕМУ, ПОЖАЛУЙСТА, — невольно повысил голос Джерард, с ненавистью взглянув на Фрэнка, и злобно прохрустел разбитыми костяшками пальцев. — А давай я подарю расческу, тебе она нужнее. Джерард молча влепил Фрэнку подзатыльник и почувствовал огромное облегчение. — Ещё раз, и я скину тебя с моста в Пассеик, будешь рыбок кормить. — Мне иногда кажется, что ты только ради этого со мной и познакомился. Чтобы расчленить меня и скинуть в реку. — Можно подумать, эта поездка мне так нужна! — Так чего же ты так туда так стремишься? — А может и мне осталось недолго! Фрэнк замер и на автомате взглянул на левый локоть Джерарда. Он был наспех перевязан грязно-белым бинтом. — Порезался, — сразу объяснил парень, заметив его взгляд. — Мне не хочется в тюрьму из-за того, что я бутерброды порезать не могу нормально. Насчёт таких дел статья есть. Знаешь? — Конечно. «Любое повреждение персонального кода-даты с воздействием на кожу и ткани в зависимости от серьезности карается или штрафами не менее пятиста долларов, или уменьшением жизненного срока, или пожизненным заключением». А вообще, ты так руки перевязал, ощущение, что ты не бутерброды неудачно порезал, а вены. — А ты разбираешься в законах, — Джерард намеренно не обратил внимания на последнее замечание, — откуда ты это знаешь? — По новой программе GBL все школьники сдают наизусть правила ношения метки каждые полгода. — Да они там все припухли в этом Get Busy Living. — А мы разве не туда едем? — Конечно. В самое сердце компании, в главный офис. Там работает один мой хороший знакомый. Он с небольшими странностями, но это не имеет значения. У него есть карта, по которой можно пройти в архив биографий, есть доступ к механизмам, определяющим продолжительность жизни, возможность сделать небольшие поправки… М-м-м, много чего. Фрэнк внимательно слушал Джерарда и изучал каждый сантиметр его лица, мысленно подмечая все новые особенности: крохотные золотистые крапинки в глазах цвета ненавистных ему оливок (серьёзно, кто вообще придумал их есть? Любая пицца вкуснее без этих штук), почти что бесцветное и незаметное родимое пятнышко на носу, просвечивающая венка под правым глазом, две трещинки на тонких обветренных губах. — Я одного не понимаю, не проще ли было поехать одному? Меня-то зачем брать? Тебе от этого ни холодно ни жарко. Я не человек, а сплошная обуза, если ты ещё не заметил. — А я просто взял и поставил себя на твоё место. — И что? — И все. Я просто понял, что тебе нужна моя помощь. — А я думал, что ты просто пожалел меня, потому что я выгляжу как малолетний алкоголик без определённого места жительства. — И это тоже. Фрэнк на минуту замолк, буравя взглядом асфальт — впервые ему не пришло на ум ничего язвительно-саркастичного, а оставаться в дураках ой как неприятно. — Ну вот ты опять сидишь с таким лицом умным и молчишь. О чём задумался, философ? — Ты давно свою майку стирал, а? У тебя там дырень, даже две. И пятно от майонеза. Ну, или от спермы, я тебя пока что не так хорошо знаю, чтобы сказать точно. Фрэнк, в общем-то, даже опомниться не успел, как получил очередной крепкий подзатыльник, такой крепкий, что перед глазами появились «вертолеты», а в ушах противно зазвенело. — Я отрежу твой язык и на твоих же глазах скормлю его маленьким котяткам, — прошипел Джерард над самым ухом Фрэнка, цепко ухватившись пальцами за его плечо. — Я просто спросил, почему ты не постираешь майку, вот и все, — захныкал мальчик, стараясь поскорее избавиться от крепкой руки, сжимавшей его плечо практически до самых синяков. — Я не из Ньюарка, я сам почти без денег добрался сюда с другого конца Нью-Джерси. Роскоши вроде душа и стиральной машины мне на пути не попадалось, извини. — Но зачем было бежать в другой город? — Просто… — Джерард запнулся, подбирая нужные слова, — Просто сбежать ото всех и не выслушивать речи о том, как я должен провести последние дни. Без денег, спонтанно, неразумно. Сбежал, а потом уже решил отправится решать свою проблему. Захотел попытать удачу. — Как я? Тоже хватаешься за каждую соломинку, пытаясь не упустить шанс выжить? Но у нас никогда не было шанса. — Нет, звучит не так. Я просто сделаю все, чтобы сохранить своё право на жизнь. Джерард впервые взглянул на мальчика с целью узнать, что он из себя представляет. Нет, он ненавидел рассматривать людей исподтишка, он и вовсе придавал внешности далеко не первое значение. Ему стало интересно увидеть своего собеседника со стороны, притворившись, будто он его не знает. Ничего особенного: мягкие черты лица, тёмные, отросшие до плеч пряди волос, неловко спрятанные за ухом, тонкие руки, засунутые в карманы мешковатой одежды, маленький рост и ирония, вечно прущая из него наружу. Можно ли было бы сразу сказать, что ему оставалось жить две недели? — Прощайся с родным городом, если хочешь, — заторопился Джерард, складывая карту в карман джинс. Подойдя ближе к краю моста Фрэнк замер, вглядываясь в пейзажи родного, но почти что незнакомого города. Он любил Нью-Джерси, но не переносил Ньюарк. Он отвратно чувствовал себя, возвращаясь домой через самые бедные кварталы, бродя меж обветшалых домов. Его не восхищали небогато украшенные грязно-серые многоэтажки вдали. Не восхищали ряды машин всех известных марок и глубины чистого Пассеика. Не восхищали жалкие остатки природы и занятые, вечно-куда-то-спешащие люди. Город не зацепил своим видом, держали лишь воспоминания. И прекрасное закатное небо с полупрозрачными облаками, что просвечивались на солнце как тонкий лист бумаги. Легкие и невесомые, бледно-розовые как сахарная вата. — Идём? — Идём, — кивнул Фрэнк, бросив взгляд на свой дом, едва видневшийся в дали. Кто знает, может быть, он видел его в последний раз.