Get Busy Living Or Get Busy Dying

Как только Фрэнк проснулся, он сразу же провёл рукой вокруг себя, проверяя, не спит ли кто-то рядом. Ему самому было непонятно, откуда у него эта привычка, если уже шестнадцатый год он стабильно ложился и вставал один, даже не надеясь почувствовать под ладонью тепло чужого тела, снова ощупывая простыни вокруг себя. Сам факт того, что он просыпался в одиночестве, его полностью устраивал, скорее, даже удовлетворял. И он не хотел, чтобы что-то менялось. А сегодня с приятным облегчением он вновь обнаружил, что рядом с ним никто не сопел, уткнувшись носом в подушку. Но тут же мигом спохватился, стоило лишь событиям вчерашнего вечера пролететь перед глазами. Джерард потерялся. Фрэнк неимоверными усилиями заставил себя подняться с кровати и все-таки открыть глаза, чтобы осмотреть местность вокруг. Всё та же кровать и одеяло с утятами. Всё та же вешалка у входа. Только свитер Фрэнка на ней ещё висит, а футболки Джерарда уже нет. Может, ему это все приснилось? Вроде бы не должно — на одеяле появилось несколько капель крови, не могли же они взяться из ниоткуда? Вроде бы все на месте: тумбочка, другая, стол… А балконная дверь открыта. В подтверждение того, что все это на самом деле не кажется, в комнату проник свежий утренний ветер, дунув своим прохладным дыханием Фрэнку в лицо и подхватив с собой тонкую штору. Первой мыслью Фрэнка был побег Джерарда через окно. Хотя, зачем ему вообще сбегать? В этой ситуации было бы логичнее, если бы Фрэнк сбежал от него. Но только вот он почему-то этого не сделал. Ветер вновь подхватил штору и унес её куда-то под самый потолок, открывая взору широко распахнутую балконную дверь. В проёме которой сидел Джерард. Вернее, не просто сидел, а курил. Причём с каким-то особым извращённо-фетишистским удовольствием, словно бы ему кто-то не давал взять в руки сигареты как минимум месяц. Откинув голову назад, парень с особым наслаждением затягивался сигаретой, позволяя дыму проникать в лёгкие, изъедая их изнутри. Никотин, проникал в каждую клетку его тела, освобождая сознание от ненужных мыслей. Он позволял отдаться мимолетному наслаждению. Закрыв глаза, Джерард чуть приоткрыл губы, чтобы позволить лёгким полупрозрачным струйкам седого дыма выплыть наружу и взмыть вверх, забирая с собой неприятный осадок вчерашних происшествий. Фрэнк нервно заёрзал на кровати, не отрывая своего укоризненного и в то же время заинтересованного взгляда от Джерарда. Здесь вообще разрешено курить? Впрочем, какое ему дело до того, как другие портят своё здоровье. Да и вообще, кто разрешал курить ему ТАК, что даже ему, некурящему, хочется тоже попробовать? Фрэнк тихо хмыкнул, аккуратно встал с кровати и на цыпочках стал подходить к двери. — А чего это мы тут делаем? Джерард, к слову, обладал молниеносной реакцией, и только заслышав голос Фрэнка, сразу же кинул сигарету куда-то за балкон, не особо задумываясь о последствиях. И если бы Фрэнк не наблюдал за ним до этого, то он никогда бы не догадался, что это создание несколько секунд назад усердно зарабатывало себе рак легких. — Не старайся, я видел, как ты куришь. — Чего? — О Господи, вся жизнь в этих бесконечных «чего». Зачем вообще было прятаться от меня? — Не прятаться, а выходить на свежий воздух, чтобы уважать личное пространство некурящих, — Джерард с умным лицом тыкнул пальцем вверх, явно показывая, какую истину он глаголет. — А чего это я сразу некурящий? — Интересный поворот, — с неподдельным удивлением поднял свои брови Джерард, вставая с пола. — Я чего-то не знаю? Наш маленький мальчик уже курит, совсем как взрослый, да? — Прекрати паясничать. Я это все к тому, что мне из-за тебя теперь тоже одну хочется. — О-о-о, начинается, — усмехнулся Джерард. — Мой дорогой малолетний алкаш, может, мне вам еще в магазин за отдельной пачкой сбегать, не? — Тебе так жалко? Ты бы со стороны видел, как ты с этой сигаретой выглядишь, будто бы нашел в ней любовь всей своей жизни. Самая худшая пропаганда курения. — М-м-м, весьма польщен. Надень свитер. — Зачем? Только не говори, что я здесь простужусь, мы не на Аляске, чтобы здесь было холодно осенью. — А ты вообще имеешь хоть какое-то понятие о том, где мы? Оденься. — Какая вообще разница… Не надо мне указывать, а? — Пока ты был одетым, я не отвлекался на твои ключицы. Они, блин, вот-вот прорвутся через кожу. Ты вообще ешь? — спросил Джерард, нахмурив брови, а затем подошел чуть ближе и без стеснения начал исследовать своими тонкими пальцами ключицы Фрэнка, ощупывая тонкие выпирающие кости. Пальцы Джерарда были теплыми, шершавыми и пахли дорогим табаком, от которого все равно у Фрэнка почему-то чесался нос. С непривычки, наверное. Чужие прикосновения не доставляли привычных неудобств, скорее наоборот, руки Джерарда даже немного согревали Фрэнка, как бы это противно-приторно не звучало. Но его внутренние психологические барьеры кричали, и парень тут же покрывался мурашками, от противного факта присутствия незнакомца в его личном пространстве. — Вчера я только пил. И не надо меня лапать без разрешения, — смущённо отозвался Фрэнк, скрещивая руки на груди, словно бы пытаясь защититься от колких замечаний Джерарда. — Первый запой в пятнадцать лет. Мощно. Вот ты и мерзнешь бесконечно, потому что не жрешь ни черта. У тебя не ключицы, у тебя ямы. — Принизил, так принизил. — Неправильно ты мои слова воспринимаешь. Это, может, даже комплимент. Ямы вместо ключиц — вполне функционально. У тебя там наверняка сигареты поместятся. И не одна. Так, слушай, замри и не шевелись. — Чего? — Боже, меня трясет уже от одного этого слова. Я просто хочу проверить, сколько сигарет помещается в твоих ключицах. — Зачем? Ты нормальный вообще? — По-твоему, каждое действие должно иметь логичное объяснение? Мне просто интересно. Не шевелись, — и Джерард с огромным азартом достал из пачки одну сигарету и положил куда-то в район ключиц Фрэнка, пока тот наблюдал за ним, как за умственно отсталым ребенком. Вся эта странная работа, лишенная смысла и конкретной цели, до того захватила Джерарда, что он, словно маленький, чуть высунул кончик языка от старания, укладывая сигарету одну за другой, стараясь, чтобы поместилось как можно больше. Он почти утыкался Фрэнку то в шею, то в плечи, опаляя его кожу своим дыханием, чем заставлял того ёжится от острой неприязни. Неприязни ко всем двадцатилетним парням в этом хостеле, чьи волосы покрашены в неестественный цвет, а руки не знают о том, что существует личное пространство. И чьи тараканы в голове считают нормальным делом укладывать сигареты в чужие ключицы. — Пять штук! — заключил довольный Джерард. — Ты после этого ещё собираешь отрицать, что мёрзнешь не от того, что слишком тощий? Да я силой буду запихивать тебе в пищевод пирожные, пока ты не сдохнешь от переедания. — Спасибо, так обо мне даже родная мать не заботилась. — Просто заткнись и надень свитер. — Ты опять за старое? — Ты меня своими сосками отвлекаешь и не даёшь сосредоточиться. — Как я могу отвлекать ими, я же не девушка, в конце концов. И вообще, что значит сосредоточиться? На чем? — Господи, какая разница, иди оденься, твои соски как два глаза на меня смотрят. — По-моему у тебя просто больная фантазия, — обиженно буркнул Фрэнк, отправившись за одеждой. — Ну так что, дашь одну сигарету? — нагло спросил он, просовывая свои чуть замёрзшие ладони в рукава свитера. — Вчера вино, сегодня сигареты, а завтра будешь продавать себя за дозу, знаем мы таких, — с наигранной серьёзностью сказал Джерард, прикуривая новую сигарету. — Разве тебе жалко? А человек тут умрёт, так и не попробовав ни разу в своей жизни… — Кто тебе вообще сказал, что ты умрешь? — Мы все умрем. Когда-нибудь. — В таком случае, я просто хочу тебе напомнить, что мы здесь, только что бы наше «когда-нибудь» оттянуть как можно дальше. — И ты можешь гарантировать, что все получится? Чёрт, я не хочу с тобой про это даже разговаривать, — Фрэнк, уже одетый, встал напротив Джерарда. — Просто дай мне одну сигарету. — Ух, как же я тебя не переношу, ты просто не представляешь! — Джерард с натянутой улыбкой, выражающей столько презрения и ненависти, сколько она вообще может выражать, потрепал Фрэнка по щеке и достал из кармана одну сигарету и зажигалку. — Просил — получай. Давай, я внимательно наблюдаю. Фрэнк замялся. Конечно же он приукрасил, до этого момента он не просто сигарет в руках не держал, он даже зажигалок вблизи не видел. Пока что все, на что он был способен морально — рассматривать фильтр сигареты, прикидывая, как её вообще правильно держать во рту. Там же есть какие-то правила, да? Парень решил, что сначала надо все же поджечь сигарету, а дальше все пойдёт само. Ну, по крайней мере должно. Зажав сигарету между пальцами левой руки, он щёлкнул зажигалкой в правой и поднес её к фильтру, но мигом сообразил, что тут что-то не так, перевернул сигарету и вновь попытался её поджечь. — Не хочу тебя расстраивать, но когда ты поджигаешь сигарету, ты должен держать её во рту и… э-э-э… втягивать через неё воздух? Не знаю, как это тебе понятнее объяснить. Фрэнк чувствовал, как постепенно начинает краснеть. Пить вино было намного проще — проглотил, и всё, и приятное тепло растекается по всему телу. И напрягаться почти не пришлось — Джерард выпил три четверти бутылки, не дав ему опьянеть. При том сам как-то умудрился остаться почти трезвым на вид. Неясно, в чем было дело: вино слабое, совсем уж маленькая бутылка или сам Джерард был уже заядлый алкоголик, впрочем, Фрэнк вообще в этих делах не шарил. Да и в сигаретах не разбирался. Особенно сейчас, когда он подносил зажигалку к сигарете, усиленно втягивая лёгкими воздух. — Втянул и сразу выдыхай, не глотая. Ртом, солнышко. Это так, тебе на заметку. Фрэнк был готов сейчас хорошенько пнуть Джерарда, что называется, любя, но это было как-то несправедливо. С ним сигаретами делятся, а он… Дым на вкус почему-то почти не ощущался. То и верно, если Фрэнк его еще не втягивал внутрь себя. И что там надо делать дальше? — Ну что же, приступай, — сказал Джерард, не скрывая своей ехидной улыбкой. Фрэнк откашлялся, поднес сигарету к губам, решительно сделал глубокий вдох и втянул дым в себя, пропуская его через легкие. И тут же этим самым дымом захлебнулся и согнулся пополам в приступе кашля. Фрэнк чувствовал, словно бы он сожрал с десяток тлеющих углей, а сейчас они стоят у него в горле и не дают дышать, обжигая и царапая глотку так, что слезятся глаза. Пока Фрэнк усердно кашлял и пытался восстановить нормальное дыхание, Джерард стоял рядом и откровенно ржал, наблюдая за его потугами что-то сказать. — Я смотрю, хм, ты у нас, кхм, курильщик опытный? — честно старался не смеяться Джерард. — Что я делаю не так? — наконец отдышался Фрэнк. — Если ты когда куришь выглядишь так, словно вот-вот получишь оргазм, то почему тогда у меня… — Не получается? — спросил Джерард и вновь рассмеялся. — Годы тренировок, заенька. — Нет, серьёзно, что я делаю не так? — Если честно, то я сам не знаю, с чего тебе начать. Понимаешь, на твои чистые, здоровые и неподготовленные легкие обрушилось столько всего… Ну, для начала попробуй не затягиваться так сильно. Даже я так не делаю, если честно, — усмехнулся Джерард. — Никто не начинает так сразу. Сначала просто держат дым во рту, привыкают ко вкусу, к новым ощущениям… И только когда уже чувствуют, что готовы к большему, начинают пропускать дым через себя. Надеюсь, доходчиво объяснил, — и после этих слов Джерард привычно легко и быстро прикурил сигарету, сделал первую затяжку и с легкой усмешкой начал наблюдать за действиями Фрэнка. Тот в свою очередь нерешительно втянул дым опять, задержал его во рту и с опаской попытался распознать вкус этой непонятной субстанции. Что-то непонятное, отдающее приятным древесным вкусом, каким-то бензином и мятой. Нечто непонятное и все ещё непривычное, отчаянно отвергаемое организмом. Фрэнк облегченно выпустил из себя клубы дыма. — Видишь, какой он плотный и белый? Это улетает сама жизнь сигареты, сам её вкус, который ты не впустил в свои лёгкие. Ну, заодно и улетают мои деньги, потраченные на пачку. У курильщиков дым всегда легче и прозрачнее, — словно в подтверждение Джерард выпустил струю дыма прямо Фрэнку в лицо, заставив того закашляться так, что глаза опять начинали слезиться. — Собирайся на первый этаж, надо позавтракать, — и он ушёл с балкона в номер. Фрэнк попробовал подняться и пойти, но, если честно, то не очень получилось: немного кружилась голова, и ему не сразу стало понятно, где балкон, а где сам номер. — Так ты идешь? — Я тут посижу немного, а то мне что-то как-то не очень, — Фрэнк аккуратно сполз по стенке и присел в проходе балконной двери. — Горе-курильщик, — печально вздохнул Джерард, отодвинув штору и присёв рядом с парнем. — Как мне расшифровать твое «не очень»? — Я какой-то… Ватный? Меня будто бы немножко плющит. — Просто крепкие сигареты, — ехидно усмехнулся Джерард, наблюдая за попутчиком, которого явно «плющило». — Десять минут на воздухе, и отпускает. Неужели тебе настолько не хочется жить, что ты уже сознательно пытаешься себя угробить? — Ну, ты мне мог и вообще ничего не давать, — заметил Фрэнк, пытаясь сбежать от головокружения и слабости, уткнувшись лицом в свои же колени. — Если все чувствуют себя так же после каждой сигареты, то я больше никогда не возьму в рот. Ну, в смысле, сигареты. Джерард коварно захихикал, пихнув Фрэнка в бок. — Когда ты найдешь свои сигареты, то головокружение станет приятным. И ты будешь себя чувствовать легким, а не ватным. Тебя расслабит, а не расплющит. — Товарищ Джерард, Вы соподвигаете несовершеннолетних к курению и распитию спиртных напитков. — Товарищ Фрэнк, это несовершеннолетние соподвигают меня соподвигать их. — Кто же это говорит? Курильщик и алкаш. — А с каких это пор ещё и алкаш? — А кто мне на мосту штопор дал? — Почему, если я ношу с собой в кармане штопор, то я сразу алкаш? Может быть, я просто ПРЕДУСМОТРИТЕЛЬНЫЙ. У меня вот в карманах много чего есть. Нож, например. Но это ведь не значит, что я по ночам ловлю и расчленяю миловидных детишек. Я просто люблю резать себе бутербродики. — И вены. — Я ВОТ СЕЙЧАС УДАРЮ ТЕБЯ, ЧЕСТНОЕ СЛОВО, — замахнулся на Фрэнка Джерард, остановив свою руку в паре сантиметров от его головы. — Бесишь меня. Напрягаешь, понимаешь? — Знаешь, ты меня тоже напрягаешь, потому что можно и любить бутербродики, и расчленять миловидных детей, одно другому не мешает. Кстати, как там твоя рука? — Спасибо за беспокойство, но тебя мое тело не касается, — Джерард все-таки влепил Фрэнку подзатыльник и мгновенно очутился у двери номера. — Жду на первом этаже, — быстро проговорил он и убежал, опасаясь получить ответный удар. Все-таки оклемавшийся через пару минут Фрэнк, решительно спустился в холл, подумывая о том, как ему объяснить запах сигарет, плотно впитавшийся в его одежду. Спустившись вниз, он вновь встретил Ванессу за ресепшеном, а рядом с ней Китти, что вполне по-дружески лежала щекой на её худом остром плече. К слову, волосы её этим утром оказались завиты мелкими спиральками, и сама Китти напоминала одно большое каштановое облако. — Соизволили проснуться? — ехидно вставила свои пять копеек Ванесса, умудряясь улыбаться так, что её лицо выражало и презрение с усталостью, и весьма дружелюбный настрой. — Завтрак закончился давно, будем кормить вас какими-нибудь фаст-фудом. Пойдемте в номер, — Китти нехотя оторвалась от Ванессы и направилась в свою комнату, прихватив с собой электрический чайник. Направляясь вслед за ней, Джерард не удержался и с коварной улыбкой незаметно прокрутил в своих пальцах пару её кудряшек. Фрэнк печально вздохнул. Двадцать лет, а ума нет… Китти старательно проявляла себя как настоящего кулинара, заливая пакеты быстрозаваримой лапши кипятком. — Здоровое питание, — грустно вздохнул Фрэнк. — ДО-ШИ-РА-А-АК, — послышалось в ответ радостное пение Джерарда. Кажется, тому вообще все равно было, что есть, а что пить. И верно, через пару минут он уже радостно накручивал на вилку нити горячей лапши, приправленный синтетическими специями, и смачно чавкал. Фрэнк же в это время задумывался о том, как он вообще уже второй день терпит эту худощавую свинью с цветными волосами. — Ты волосы закрутила? — любезно поинтересовался Джерард, вытирая губы и щеки тыльной стороной ладони. — Уж трудно было не заметить. — Ты теперь похожа на эту лапшу. Джерард коварно засмеялся, а весьма уравновешенная в своих чувствах Китти молча и хладнокровно ткнула своего оппонента пластиковой вилкой в лоб. — Прекратить ваши разборки, — уныло оборвал их Фрэнк, опять чувствуя себя явно не в своей тарелке. — А я что, я ничего, — Джерард припал губами к краю пластиковой тарелки и с шумом начал втягивать в себя оставшийся бульон. — Фу, блин, тебе самому не противно? — скривился Фрэнк. — Чтоб ты подавился, — любезно пожелал он ему. — Тут жижа такая вкусная, ради неё и подавиться не жалко, — важно заявил Джерард и тут же вернулся обратно к тарелке. — Надо быть толерантным, Фрэнки, — мягко заметила Китти. — Я больше не буду, — Фрэнк отодвинул тарелку. — Мне это чудище в слюнях весь аппетит перебивает. — Ну, если ты не занят, то достань мне из аптечки Левомеколь, будем им твоему чудищу локти мазать. Пока Фрэнк отошёл в другой конец комнаты, Китти перегнулась через весь стол к Джерарду и тихо спросила: — Ты все ещё не хочешь мне ничего объяснить? — Я не обязан ничего объяснять, — с серьёзным видом Джерард поставил тарелку на место. — Зачем ты вообще все это творишь? Тебе это так надо? — Если я хочу жить, то я буду цепляться за каждую возможность и не буду ни перед кем отчитываться. У тебя десятки лет жизни впереди, ты никогда не поймёшь. — О чем разговор? — спросил вернувшийся Фрэнк. — Да ни о чем. Подождёшь нас внизу у машины? Я быстро перевяжу его, и мы сдадим номера. — Конечно, — обиженно буркнул Фрэнк и без лишних слов удалился. Китти присела возле Джерарда, распутывая тугие бинты. — Ты понимаешь, что тебя любой может сдать в полицию? Ты хочешь проблем и себе, и семье, и этому парню? — Я стараюсь сделать ситуацию лучше, вот и всё. — Твой план не работает, он провалился на самом начале, — Китти начала аккуратно смазывать порез. — Что ты имеешь теперь? Кровоточащий локоть и проблемы с законом? Почему тебе бы просто не поговорить с Фрэнком? — Я сделаю это тогда, когда сам посчитаю нужным. Раз. Два. Три. Белоснежные бинты слой за слоем накладывались на его руку, скрывая отвратительно рану, покрытую рубцами швов, от других. — Ты не можешь пойти против закона. — Я могу делать всё, что посчитаю нужным для своей защиты, — Джерард вырвался из цепкой хватки Китти, сам завязал себе бинты и решительным шагом удалился из номера. — У нас могут быть проблемы, — аккуратно прошептала Китти Фрэнку на ухо, проходя мимо. — С этим порезом всё намного серьёзнее, чем мы думали. Фрэнк даже не успел обернуться переспросить, как Китти уже с невозмутимым видом сидела за рулём. Джерард с угрюмым видом открыл дверцу машины, жестом предлагая Фрэнку войти. — Дамы вперёд, — уныло улыбнулся он. Фрэнк в свою очередь, пихнул его коленом. И задумался про себя, отчего так резко сменилось настроение его попутчика. Пытаясь запрыгнуть самому, Джерард нечаянно зацепился бинтами за дверцу автомобиля и тысячу раз успел мысленно себя проклянуть за то, что не носит кофт с длинными рукавами. С усердием он дергал рукой, в надежде, что бинт оторвется, но ничего не менялось. Но когда в очередной раз он со всей силы рванул рукой, слабый узел не выдержал и распустился. Повязка соскользнула с его руки. Твой секрет открылся. Джерард и Китти оторопели от происходящего и замерли в недоумении, а Фрэнк же начал лихорадочно шарить глазами по локтевому сгибу Джерарда в поисках той самой даты. Нашёл. Двадцать третье октября. Джерард умер за день до их знакомства.