Перевод CinderellaStory Сверка с китайским и редакция Arika Blaidd
— Ученик выражает почтение главе школы! — мужчина преклонил перед ней колени. Хуа Цяньгу торопливо подняла голову. Мужчина улыбался. Из-за его чистой ауры он казался человеком, полностью отрешившимся от земной суеты. И от него словно исходило тепло. Хуа Цяньгу замерла и повернулась к Бай Цзыхуа, тот подал ей знак подняться. Она встала на ноги, хотя они у нее все ещё тряслись. А мужчина напротив нее все ещё стоял на коленях. Она быстро отступила, чувствуя, что мужчина поклонился не той. Хуа Цяньгу была потрясена тем, что сейчас происходило. — Ученик Маошаня Юнь Инь выражает почтение Главе Школы! — мужчина повернулся к ней, все еще стоя на коленях, низко склонив голову. Лицо Хуа Цяньгу застыло, она быстро подала ему руку и помогла подняться. Как только она подошла близко к нему, она почувствовала утонченное благоухание, исходящее от него. — Юнь Инь, ты ее пугаешь, можете поговорить в Главном Зале, — тихо сказал Бай Цзыхуа. Юнь Инь взял ее за руку и поднялся, отступил и посмотрел на нее глазами, наполненными восхищением. Казалось, что ему нужно очень многое ей сказать. Потом он осознал, что его поведение неуважительно, и, опустив голову, он пригласил её идти первой. — Мама Косточка!!! — в этот момент Тан Бао слетела с рук Ло Шии. Вцепившись в плечо Хуа Цяньгу, она громко заплакала. Тан Бао была почти насмерть перепугана. Хуа Цяньгу улыбнулась и ткнула её, при этом незаметно делая знак Цин Шуй, что волноваться не о чем. Потом она последовала за Бай Цзыхуа и Юнь Инем в Главный Зал. Ученики, поднимаясь на ноги, начали бурную дискуссию. Все были невероятно изумлены. Эта девочка казалась обычной, без каких-либо выдающихся умений. Кто бы мог подумать, что она окажется главой школы! Ни Маньтянь так сильно стиснула руки в кулаки, что аж костяшки побелели. Она опрометчиво недооценивала эту девчонку. Похоже, в будущем она станет большой проблемой. В Главном Зале Хуа Цяньгу увидела Высокочтимого Всеми и Высокочтимого Учёного. Тан Бао тотчас же спряталась в её ухе. Из-за присутствия чужого человека Шэн Сяомо, по сравнению с прошлым разом, сидел с чинным и благородным видом, но по-прежнему выглядел праздно. И, похоже, Мо Янь все ещё держал обиду на Хуа Цяньгу, так как холодно смерил её взглядом. — Ученик выражает почтение Высокочтимому Всеми и Высокочтимому Учёному, — Хуа Цяньгу встала на колени и склонила голову. Мо Янь громко фыркнул: — Мы не можем принять такую честь, Глава Школы Маошаня, — в каждом его слове явственно чувствовалась насмешка. Хуа Цяньгу покраснела от потрясения. — Старший Брат, Хуа Цяньгу просто помогала умирающему человеку, — нехотя вмешался Шэн Сяомо. Мо Янь раздражённо взмахнул рукавом и сказал: — Она ученица Чанлюшаня, но в тоже время и глава другой школы. Как нелепо! Чанлюшань не может принять у себя такого значимого человека. Ты должна как можно скорее вернуться на Маошань как глава своей школы! Сердце Хуа Цяньгу екнуло после этих слов. Она быстро подняла голову и посмотрела на Бай Цзыхуа. Он отстранено опустил свою чашу с чаем и ничего не сказал. Юнь Инь нахмурился и объяснил: — После того, как я получил известия от Ванму через синюю птицу[1], я немедленно возвратился на Маошань, чтобы обо всем позаботиться. Я знал, что Глава Школы осталась под опекой Высокочтимого Главы из Чанлюшаня, так что был спокоен. И так как в самой школе нужно было много чего сделать, я не хотел приводить обратно Главу Школы, пока все проблемы не будут улажены. К тому же говорили, что Глава Школы присоединилась к Чанлюшаню, каждый день она усердно училась, я не смел мешать ей. За последние полгода я поддерживал связь с Высокочтимым Главой и следил за успехами Главы Школы. Ну и наконец, наша школа была успешно восстановлена, последнее что осталось сделать — это привезти обратно Главу Школы, чтобы она наставляла нас. Поэтому я специально прибыл сюда, чтобы пригласить её вернуться. Хуа Цяньгу в недоумении посмотрела на Юнь Иня. Разве он не знает, что она обычный человек? Перед смертью монах Цин Сюй обратился к ней помощью, потому что ситуация была безвыходная. Сама она к школе вообще никакого отношения не имеет. Хуа Цяньгу знала, что, если станет главой Маошаня, со своими весьма ограниченными способностями она не сможет помочь Юнь Иню. Даже если вся власть будет находиться в его руках, ему всё равно понадобится её разрешение, что будет очень неудобно. К тому же сил у Хуа Цяньгу было мало, чтобы даже себя защитить, не говоря уже о других учениках. А если же с Маошанем опять что-то случится, то это станет большой проблемой. Как Главе Школы ей придётся что-то делать. И если она сама не сможет справиться со всеми трудностями, то это обернётся катастрофой. С другой стороны, если она останется на Чанлюшане, то без неё ему будет проще со всем справляться. Если Маошань была успешно восстановлена, ей просто нужно передать символ главы школы и все права Юнь Иню. Ей даже не придется возвращаться на Маошань. К тому же время было не на ее стороне. С её слабыми способностями, возможно, она даже не сможет занять первое место на Состязании Бессмертных. Она лишь хочет стать ученицей Бай Цзыхуа, ей не нужно место главы Маошаня. — Я неопытна, и я не знаю, как управлять школой. А вот ты как раз способен это сделать. Я передам должность главы тебе, это было последнее желание монаха Цин Сюя. Юнь Инь покачал головой: — Я осведомлен о планах моего учителя, также я осознаю, что быть главой школы нелегко. Однако Маошань окружают враги, как снаружи, так и изнутри. Если я стану Главой Школы, мои пути решения проблем не изменятся, а это даст повод другим ученикам, которых я не устраиваю, поднять восстание. Поэтому я только и могу, что второй раз встать на колени и попросить вас стать Главой Школы Маошань. Вас назначил мой учитель, вы также помогли Маошаню, ученики будут вас слушаться. В будущем, когда все придет в порядок, если вы больше не захотите быть Главой Школы, мы найдем другое решение. Как вам такой вариант? Хуа Цяньгу понимала, что она все еще слишком юна, да при том всего-навсего обычный человек, у которого так мало сил. Юнь Инь хочет сделать из нее марионетку, чтобы дёргать за ниточки, оставаясь в тени, и пытаясь таким образом устранить кризис на Маошане. Хуа Цяньгу не могла не восхититься им хотя бы немного. Юнь Инь говорил спокойно и достойно, так что она не смогла отказаться. Хуа Цяньгу способна была только кивнуть, но она добавила: — Не важно, что произойдет в будущем, я все еще являюсь ученицей Чанлюшаня. — Я понимаю, — поклонился Юнь Инь. — На Маошане пройдет церемония посвящения. Все ученики, которые путешествовали по свету, вернутся на гору. Вы также должны быть там в качестве Главы Школы, в противном случае это причинит ущерб боевому духу учеников. Поэтому я здесь. Это только на несколько дней, потом я сопровожу Главу Школы обратно на Чанлюшань.» Хуа Цяньгу посмотрела на Бай Цзыхуа. Он едва заметно кивнул, молча выражая свое согласие. — Хорошо, я вернусь с тобой на Маошань.***
На небе взошла яркая луна. В лесу Хуа Цяньгу зажгла ароматические палочки, потом сожгла погребальную бумагу и сделала несколько поклонов, а затем села в тени дерева, в оцепенении глядя на пламя. На Чанлюшане полно не только нефрита, но и благовоний. Сложно сказать из чего были сделаны эти ароматические палочки, но они отличались от обычных. Их дым, извиваясь, стремился вверх, забирая с собой сильную тоску и грустные мысли, и в тоже время он пьянил. Хуа Цяньгу тайком выскользнула посреди ночи, ведь сегодня у нее был день рождения, а также годовщина смерти её матери. Обычно на день рождение все веселится, она же была единственной, кто думал об этом дне с грустью. Тот, кто приносит несчастье всем близким людям, должен держаться подальше от них. Так одиноко, так холодно. Завтра она вернется на Маошань с Юнь Инем. Хуа Цяньгу не видела внешний мир уже полгода. Как сильно там все изменилось? — Что ты здесь делаешь одна? Неожиданно раздавшийся голос напугал ее до смерти. Хуа Цяньгу не нужно было оглядываться, чтобы узнать кто это. Вместо этого она упала на колени. — Мое почтение Высокочтимому Главе! Она низко склонила голову, так что могла только видеть низ его белого платья, к которому прицепились несколько желтых листочков. Неожиданно Хуа Цяньгу захотелось стряхнуть их. — Я пошел в зал Свиньи, но не нашел тебя там. А затем учуял эти благовония и решил посмотреть, что происходит. Значит, ты их жгла. Почему ты жжешь сегодня погребальную бумагу? Кто умер в этот день? — Моя матушка, — грустно ответила Хуа Цяньгу. — Понятно, постарайся не слишком огорчаться… — Бай Цзыхуа никогда много не говорил, и как утешать кого-то также не знал. Он увидел, как хрупкое тельце Хуа Цяньгу дрожит на ночном сквозняке. Это дитя, почему она так его боится? — Сначала поднимись, потом говори. Хуа Цяньгу встала, все еще боясь посмотреть на него. — Вы искали меня потому, что я завтра отбываю на Маошань? Бай Цзыхуа едва заметно кивнул: — Когда вернешься, тебе придется столкнуться со многими трудностями, так что морально ты должна быть готова к этому. — Почему? Разве я не должна просто провести церемонию? — в конце концов, она же не на войну отправляется. — Юнь И и Чуньцю Бубай попытаются причинить тебе вред. Сила Маошаня уже не такая как раньше. К тому же, есть ученики, которые сами хотят стать главой школы, так что им вряд ли придется по душе твое присутствие. Хотя Юнь Инь сделает все, чтобы защитить тебя, всё время он не сможет быть рядом с тобой. Я думал сопроводить тебя лично, но мне нужно решить кое-какие дела, и мое появление будет не совсем кстати. Ты должна быть бдительна, не урони достоинство Чанлюшаня или Маошаня. — Я понимаю. Бай Цзыхуа замолчал, а потом спросил: — Ты все еще не овладела техникой полета на мечах? Хуа Цяньгу испугалась и, чувствуя себя неловко и смущенно, кивнула. Она думала, что он должно быть разочарован в ней. И очень сильно огорчилась из-за этого. Но неожиданно Бай Цзыхуа взмахнул пальцем, и с его талии слетела яркая вспышка и стала кружиться вокруг. Она вертелась над их головами некоторое время, а потом прямо в воздухе повисла. Клинок был тонким, как крылья цикады, он был ярким и прозрачным, словно отлитым из изумрудного стекла, и весь искрился пятью цветами [2]. Меч издал протяжный звон. — Я научу тебя. Сказав это, он протянул руку Хуа Цяньгу. Девочка потрясенно на него посмотрела, весь его облик внушал благоговение, казалось, что он затмевает свет луны. Она застыла, ее голова опустела. Хуа Цяньгу беспомощно протянула свою руку и позволила Бай Цзыхуа взять ее. Его рука была холодной, как лед. Она не могла вздохнуть, словно её погрузили в воду, и не было пути назад. Внезапно она почувствовала, что никогда не сможет сбежать от него. Бай Цзыхуа, бросив краткий взгляд на нее, сказал: — Не забывай о теории, однако самое важное, это то, чтобы ты с мечом стала единым целым, чувствовала его как часть своего тела. Представь, куда ты хочешь отправиться и сразу лети туда, тогда ты не упадёшь. После таких слов он, выглядя почти божеством, и плавно и изящно взлетел на мече вместе с Хуа Цяньгу. Меч был только три чи [3] в длину, но девочка была маленькой, так что тесно им не было. Хуа Цяньгу покачнулась и чуть было не упала, но почувствовала, как Бай Цзыхуа сзади поддерживает её. Девочка немного успокоилась. — Контролируй свое дыхание, не бойся, теперь я позволю тебе управлять мечом. После этих слов клинок дико закачался из стороны в сторону, а потом он начал резко снижаться. А-а-а, безмолвно кричала Хуа Цяньгу, они разобьются о то большое дерево! Она быстро закрыла глаза, но потом вспомнила, что Бай Цзыхуа стоит за ее спиной, и немедленно собрала всю свою внутреннюю энергию ци и использовала её, чтобы направить меч в сторону. Листья прошуршали за ними, а девочка очень сильно вспотела. — Хорошо, теперь попробуй сделать меч более устойчивым и медленно поднимай его вверх. Хуа Цяньгу бесцельно направила клинок, иногда опускаясь ниже, иногда подымаясь выше, но не более чем одного-двух метров от земли, что было опасно. Однако это превзошло ее ожидания. Во-первых, она не ожидала, что меч ее послушает, ну и, во-вторых, она не ожидала, что присутствие Бай Цзыхуа вселит в нее столько уверенности. Летать между деревьями было рискованно, и Хуа Цяньгу сконцентрировалась на созерцании луны. Её сердце закричало, чтобы она пошла еще дальше и дальше. Наконец они вылетели из леса, меч нес их сквозь мерцающий лунный свет, чистый как вода. Хуа Цяньгу летела навстречу свежему ветру, словно плыла в воздухе. Меч постепенно начал двигаться более плавно. Девочка глубоко вздохнула: дым сожженных благовоний смешался с запахом травы и цветов, и это создало успокаивающий эффект. Так вот как себя ощущаешь, когда летишь, но ее крыльями был не меч, а Высокочтимый Глава. Хуа Цяньгу медленно усваивала технику, летая по кругу. Она обнаружила, что поднялась слишком высоко, так высоко, что не было видно ни Чанлюшаня, ни три зала. Она стала медленно снижаться. А затем меч сам по себе вернулся на пояс Бай Цзыхуа, вложившись в ножны. — Ты хорошо справилась, — кивнул Бай Цзыхуа, хваля Хуа Цяньгу. И она почувствовала, что это слаще, чем мёд. Неожиданно она вспомнила кое-что и спросила: — Высокочтимый Глава, демоническая аура вокруг меня все такая же сильная, как и прежде? Вы с любого расстояния можете её учуять? Так вы меня нашли?» — Это не демоническая аура, а скорее загадочные благовония, легко привлекающие злых духов. Нефритовый кулон, который ты сейчас носишь, скрывает большую часть благовония. Злые духи и простые люди не смогут учуять его, но я его все еще ощущаю. Потом он передал клинок ей: — Я думаю, вам с этим мечом суждено быть вместе. Я отдаю его тебе. Хуа Цяньгу была потрясена: — Как вы можете? Спасибо за вашу заботу, но я не смею принять его. — Не волнуйся, это не меч Сверкающий Инеем. Это обычный клинок и его зовут Меч Отречения. Он острый и быстрый, что очень подходит девушке. У тебя же еще нет своего оружия, не так ли? Хотя Меч Отречения не всемирно известен, но это все же отличное оружие, и, что более важно, это духовное оружие. Он может защитить тебя в случае опасности. К тому же, разве сегодня не твой день рождения? Думай об этом как о подарке. Тебе все еще нужно много чему научиться, так что вы с этим мечом очень друг другу подходите. — Благодарю, Высокочтимого Главу, я принимаю… Хуа Цяньгу дрожала, когда становилась на колени, чтобы принять меч. Её голос тоже дрожал. Это было в первый раз, когда ей дарили что-то на день рождения. Из-за матери её отец избегал разговоров на эту тему, и в этот день она всегда оставалась одна. Ее сердце было переполнено теплотой, она испытывала в душе смесь тоски и радости. Хуа Цяньгу не знала, что сказать. Но откуда Высокочтимый Глава узнал, что сегодня ее день рождения? Хуа Цяньгу посмотрела на него. Бай Цзыхуа увидел ее детское лицо, похожее на одуванчик, покачивающийся на ночном ветру, который в любой момент мог рассеяться. Он, казалось, понял, что она хотела спросить и ответил: — Основываясь на твоей внешности, я смог догадаться, — он сделал паузу, а потом продолжил: — Маошань известна своими техниками меча, теперь ты также можешь управлять клинком. С этого момента старайся решать свои проблемы самостоятельно, не полагайся все время на Юнь Иня. Ну, ладно, уже поздно, тебе нужно поскорее возвращаться и лечь спать, завтра нужно будет рано встать. Хуа Цяньгу была так тронута, что не знала, что ещё сказать кроме «хорошо». Оказалось, что Бай Цзыхуа специально искал ее, чтобы научить летать на мече, а потом отдать клинок. Возможно, он волновался из-за того, что она, глава школы Маошань, будет лететь на одном мече с Юнь Инем, тогда ученикам будет сложно принять ее. Если они что-то посмеют ей возразить, теперь она сможет достойно ответить. Если же демоны захотят навредить ей, она сможет сбежать. Он все продумал ради неё, даже малейшие детали просчитал. Как после этого ей не стараться изо всех сил, чтобы отплатить ему? Смотря на то, как Бай Цзыхуа уходит все дальше и дальше, она чувствовала себя очень счастливой. Обнимая меч, ей захотелось плакать.