Двойная жизнь

— Пока мы препарировали вчерашний день, — объявил Хаус Форману и Катнеру, входя в офис диагностического отделения, — наш пациент умер! — У нас не было пациента, — возразил Форман. — С каких пор ты перестал понимать метафоры? — упрекнул его Хаус. — Тот несчастный, которого наш маньяк принял за кусок мяса, и был нашим пациентом. Но теперь, раз у него больше нет сердца, он стал топливом для крематория. — А что случилось с его сердцем? — спросил Катнер. — Говорю же, сердца больше нет, его вырезали! Для тех, кто за годы медицинской практики так и не усвоил простейшего факта, объясняю: без сердца человек жить не может! А попутно этот маньяк, похоже, поковырялся в той части вашего мозга, которая отвечает за логическое мышление. Эй, быстро признавайтесь, вы видели этого паршивца? — Возможно, сердце удалили не из нашего пациента, — предположил Катнер. — Да, это возможно, — согласился Хаус. — Но мы не можем провести идентификацию вчерашнего пальца и сегодняшнего сердца. Пусть этим займется полиция, для этого у них вполне хватит смекалки. Заодно, если смогут, установят личность убитого. Нам же необходимо сосредоточиться на психологическом портрете преступника. — Предлагаете примерить на себя его личину? — спросил Форман. — Если есть идея получше, выпусти ее на свет дневной, — потребовал Хаус. — По-моему, — заметил Форман, — мы напрасно упускаем из вида тот факт, что наш мерзавец уделяет много внимания Кадди. — О`кей, — кивнул Хаус, — пойди допроси ее. Возможно, с тобой она будет более откровенной, ты же ее протеже. Этот псих запросто может быть ее знакомым, но если бы она кого-нибудь подозревала, она не стала бы молчать об этом. Последнюю часть фразы Хаус произнес менее уверенно, чем все предыдущие реплики. Форман пошел к Кадди, Катнер принялся рисовать в блокноте для заметок страшненьких зверьков. Это помогало ему думать. Хаус ушел в свой кабинет, принялся стучать мячом об стену. Беседа Формана и Кадди оказалась предельно лаконичной, и Эрик обескураженным вернулся в офис. — Она сказала, что сама займется своими знакомыми, — сообщил Форман Катнеру. Лоуренса в этот момент осенила идея, сочтенная блестящей и незаслуженно упущенной ранее. — Надо проверить электронную почту доктора Кадди, — просунув голову в дверь кабинета Хауса, сказал Катнер. — Проверяю несколько раз в день, — отозвался Хаус и прибавил раздраженно: — Сгинь! Ты не нравишься моим мыслям, из-за тебя они все бросились врассыпную! И Катнер поспешно ретировался. Вечером, собираясь домой, Уилсон разочарованно осознал, что уже не злится на Хауса из-за его сомнительной выходки. Он рассчитывал, что у него хватит гордости и чувства собственного достоинства не подходить к Грегу хотя бы до следующего утра, но уже сейчас он испытывал настоятельную потребность перекинуться с другом хотя бы парой слов. К этому времени Форман и Катнер вслед за остальными членами команды были сосланы в клинику. Хаус лежал на полу возле своего стола и с задумчивым видом вращал трость. — Ты сегодня обедал? — спросил Уилсон. — Голод обостряет умственные способности, — ответил Хаус. — Ты пришел к этому выводу, собирая своей спиной пыль с ковра? — полюбопытствовал Джеймс. — Эй, Уилсон, где тебя черти носили хотя бы два часа назад! — резко поднимаясь с ковра, закричал Хаус. Онколог увидел, что равнодушие в его глазах сменилось оживленным блеском. Хаус явно поймал за хвост ту самую мысль, которая ухитрялась целых два дня ускользать от него. — Два часа назад я делал пункцию спинного мозга миссис Стоун, — доложил Уилсон. — В гробу я видел весь твой раковый корпус! — выругался Хаус. — Ну конечно! Я должен был понять еще вчера! Он желает пообедать! Синдром доктора Лектера! — Насколько мне известно, такого синдрома нет, — крайне осторожно, не желая обидеть явно впавшего в невменяемое состояние Хауса, заметил Уилсон. — Да и доктор Лектер всего лишь выдумка писателя Томаса Харриса, воплощенная голливудскими сценаристами. — Да, Жюлю Верну тоже много говорили о невозможности создания подводной лодки, — заявил Хаус. — И не прошло и сотни лет, как эти железные монстры стали распугивать рыб в мировом океане. — Не вижу аналогии. — Общее в том, что с подачи Голливуда некий неизвестный псих пожелал примерить на себя яркий образ, поразивший его воображение. И то, что несколько дней назад всё еще было вымыслом, сейчас обрело плоть и кровь. — Даже если допустить, что ты прав… — Я прав! — Если ты прав, каким образом ты собираешься его найти и доказать его вину? — Такие мании не появляются на пустом месте, — высказал предположение Хаус, садясь в свое кресло за столом и поворачиваясь к компьютеру. — Вероятнее всего, он не один год был тяжело болен страстью к Лектеру. Мог посвятить ему несколько страниц в Интернете. — Хаус, в Интернете болтается множество людей, и их всех объединяет одно — их настоящие имена никому не известны! — Тоже мне загадка индейцев майя! — ухмыльнулся Хаус. — Каждому компьютеру на входе в сеть выдается индивидуальный IP. Достаточно его узнать, и реальный адрес, по которому установлен лучший друг современного человека, у меня в кармане. Желательно, конечно, чтобы IP был статическим, но и по динамическому тоже все возможно. Кроме того, может и не быть таких сложностей. Я уверен, что преступник — врач. Только врач способен столь филигранно отрезать палец и отсоединить сердце от кровеносных сосудов. Обрушивая на растерянного Уилсона весь этот поток информации, Хаус одновременно копался в Интернете. — Так он и не простой псих, а профессиональный, — слегка удивленно проговорил Грег через пару минут. — Психиатр то есть. Доктор Мэттью Эммерт! Угадай, где он живет? — Хаус, это невозможно, — заявил Уилсон. — Доктор Эммерт очень уважаемый психиатр. У него безупречная репутация. — Поэтому и сайт про Лектера у него просто классный! Прославленный каннибал разложен на составляющие по всем правилам психоанализа. Что странно, ведь Эммерт не специализируется на психоанализе. — Один мой друг, — улыбнулся Уилсон, — тоже не по всем направлениям медицины специализируется, но это не мешает ему прекрасно разбираться в болезнях, далеких от его основной специализации. И все же, Эммерт не мог совершить того, в чем ты его подозреваешь на таком зыбком основании, как его увлечение Лектером. — В любом случае, эту версию необходимо проверить, — поделился намерением Хаус, вытаскивая из верхнего ящика стола пистолет. Вынул обойму, проверил ее наполнение. Пять пуль по-прежнему находились на месте, а шестая пуля была похоронена около полутора лет назад вместе с покойником, которому Хаус прострелил голову во имя науки. Грег вставил обойму обратно в пистолет и сказал Уилсону: — Да не смотри ты на меня так, как будто я свихнулся! По-твоему, это совпадение, что психиатр, у которого самый крутой англоязычный сайт про Лектера, живет в Принстоне? Я не умею верить в такие совпадения. Хаус сунул пистолет за пояс черных джинсов, встал с кресла, схватил свою кожаную куртку и быстро вышел из кабинета. Куртку одел и застегнул уже за дверью. С тяжелым чувством Уилсон смотрел, как Хаус забрасывает в себя очередные две таблетки и направляется к лифту. На улице бурный осенний ветер руководил большим совместным полетом городской пыли и красочных листьев. Принстон погружался в сумерки, рассекаемые кое-где светом первых вечерних огней. Доктор Эммерт жил в одном из самых престижных районов города. Возле его дома этим вечером было светло от ярких полицейских мигалок. Пристроив мотоцикл в хвосте вереницы из семи машин, Хаус подошел к двум полицейским, на которых его безошибочное чутье указало как на командующих парадом. — Где Эммерт? — спросил Хаус у того из них, кто был чуть старше. — Вы его забрали? — Детектив Харви, — представился коп и добавил, указывая на напарника, — а это детектив Крофт. А вы кто? — Доктор Крис Тауб, по распоряжению руководства играю в Шерлока Холмса, — ответил Хаус. — За идиотов нас держите, доктор Хаус? — невесело ухмыляясь, спросил Харви. — Мы наслышаны о вас от детектива Триттера. — И фотографию вашу доводилось видеть, — сообщил Крофт. — А если знаете, зачем спрашиваете? — пожал плечами Хаус. — Так что с Эммертом? Могу я доложить начальству, что нарезки из человечины по утрам больше не будет? — Эммерта нет дома, — сказал Крофт. — Два часа назад в полицейское управление поступил анонимный звонок о двух трупах в этом доме. — Крофт! — прикрикнул Харви. — Ты перепутал его со своим боссом? Детали расследования должны оставаться в секрете. Так что идите домой, доктор Хаус. И не тревожьтесь, мы свое дело знаем. — Если вы собираетесь ждать его здесь, вы умеете только одно — грамотно выпустить хищника на свободу. Не оставил же он вам письменной клятвы с обещанием вернуться, сдаться, дать показания? — Хаус чувствовал, что в нем закипает ярость. Самоуверенные тупицы даже не понимают, с кем имеют дело. — Вам известно больше, чем нам, Хаус? — уважительно спросил Крофт. — Он считает себя Лектером, и сейчас он где-нибудь кем-нибудь ужинает, пока вы, как преданные братишки ждете его восвояси. — Все знают, что Лектера выдумали в Голливуде, — глядя на Хауса как на безнадежного больного, сказал Харви. Хаус отвернулся и медленно пошел прочь, размышляя о своих дальнейших действиях. Едва он преодолел примерно половину пути, к своему мотоциклу он готов был бежать бегом. И побежал бы, если бы позволяла нога, в которой отсутствует самая главная мышца. «Эти идиоты думают, что кто-то оказал им содействие, позвонив и сообщив про трупы, — рассуждал Хаус. — Но это, вероятнее всего, отвлекающий маневр. Катнер был прав, этот извращенец хочет, чтобы его нашли и остановили, но не раньше, чем он сполна успеет насладиться своей манией. Он сам позвонил в полицию, верно рассчитывая, что эти придурки помчатся к нему домой, будут обшаривать все углы во всех комнатах, любоваться трупами и дожидаться его возвращения. А сам в это время будет в свое удовольствие ужинать. Хотя, как знать, возможно, для него это поздний обед. И два сувенира, присланных Кадди — это ни что иное, как приглашение на задуманный им банкет! Только бы она подольше задержалась на работе, нужно позвонить ей». Кадди не подходила ни к мобильному, ни к городскому как в госпитале, так и дома. Хаус сел на мотоцикл и рванул с места на предельно возможной скорости. Все холодело внутри него при мысли о том, что Кадди может оказаться один на один с Эммертом-Лектером. Никогда прежде он не испытывал столь сильной жажды ошибки. Хаус считал любовь к заблуждениям уделом слабых, никчемных людей, но сейчас, преодолевая сопротивление встречного порывистого ветра, он жаждал пополнить число заблуждающихся. Кадди в этом случае ничто не угрожало бы. Даже если «Молчание ягнят» ваш самый любимый фильм, маловероятно, что доктор Лектер, ожидающий вас дома с готовым ужином, станет вашим любимым воспоминанием. Даже если он предложит поужинать теми самыми полицейскими, что досадили вам в период назойливой слежки за вашим домом. Вы наверняка попытаетесь убедить Лектера, что не разделяете его вкусовых пристрастий. Но Лектер, даже если, в конце концов, вам поверит, все же в очередной раз сделает вывод, что угодить женщине — задача архисложная. Позже Кадди решит для себя, что весь этот вечер был дурным сном. А пока кошмар разворачивался перед ней наяву. Как только она переступила порог гостиной, широкая и сильная мужская рука зажала ей всю нижнюю часть лица, так, что она не могла даже вдохнуть через нос не то что вскрикнуть. Потом она почувствовала очень аккуратный укол в шею, потом ненадолго отключилась. — Извините, Лиза, что мне пришлось быть столь негалантным, — услышала она приятный баритон, открыв глаза. Лучше бы не открывала, хотя доктор Эммерт все равно заставил бы открыть, поскольку наверняка точно рассчитал, как долго Кадди должна пробыть в отключке. Себя она почувствовала накрепко привязанной к стулу по рукам и ногам. Руки были заведены за спинку стула, стянуты наручниками и при этом по всей длине привязаны веревкой к спинке. Они уже начали затекать, в связи с чем Кадди сделала вывод, что в таком положении находится не менее десяти минут. В уголки рта больно впивался деревянный кляп. Она сидела во главе своего стола на кухне, напротив нее с совершенно безразличным и отсутствующим видом сидели двое полицейских, приставленных то ли для слежки за ней, то ли все-таки для обеспечения безопасности. В любом случае, со своей задачей они не справились, так как Эммерту даже не пришлось привязывать их к стульям, они и так никуда не могли удрать со вскрытыми черепами. При этом оба находились в сознании и глупо улыбались. Как врачу Кадди пришлось многое повидать за жизнь, в том числе и людей со вскрытыми черепами. Но во всех тех случаях вскрытие мозга проводилось в операционной, и она всегда знала цель и смысл этих операций. Но сейчас обед рвался наружу, сознание затуманивалось, кровь леденела в жилах. Но у нее хватило мужества взять свою женскую сущность под контроль разума. Она перевела взгляд на виновника этого черного торжества. Доктор Эммерт жарил на сковородке недавно извлеченные куски мозга и с интересом наблюдал одновременно за процессом жарки и за Кадди. Ему было слегка за пятьдесят, рост 180 см, волосы почти полностью седые, умные зеленые глаза смотрели цепко и проницательно. Многодневная небритость добавляла шарма его импозантной внешности. Привычку ежедневного бритья Мэттью забросил лишь несколько дней назад, еще совсем недавно он действительно был образцовым американцем, уважаемым и преуспевающим психиатром. И доктор Хаус ни в коем случае не был для него законодателем моды. Кадди давно знала об Эммерте понаслышке. Сейчас же, с содроганием глядя на его увлеченную возню с деликатесом из человеческого мозга, вспомнила о своей случайной встрече с ним. В тот вечер, два дня спустя после трагического завершения ее беременности, она пошла в бар как следует напиться и хотя бы временно приглушить невыносимое горе. Она сомневалась, что это поможет. Но заливают же мужчины всей земли свое горе алкоголем, следовательно, делается это неспроста. Эммерт присоединился к ней после шестой порции виски. Он был несильно выпившим, по сравнению с нею вообще трезв, довольно долго изучал ее пристальным взглядом, пожелал познакомиться. — Мэттью Эммерт, — сказал он Кадди в полумраке бара. — Лиза Кадди, — автоматически ответила она, удивляясь, что еще может разговаривать. Ей давно не приходилось столько выпивать и тем более не приходилось испытывать желания выпить значительно больше. — А я слышала о вас. Вы знаменитый психиатр. — Да, с мировым именем, — подтвердил Эммерт, но без особой гордости и даже, как ей показалось, с грустью. — Разрешите купить вам выпить. Не подумайте дурно, я не пытаюсь вас клеить. Хотя давно не встречал столь эффектной женщины. Но сегодня мне просто не хочется пить в одиночестве, да и вам такое не под стать. — А есть повод напиться? — кивком соглашаясь принять угощение, спросила Кадди. — Моя жена погибла семь лет назад, — ответил Эммерт, — сегодня годовщина. Не чокаясь, они помянули покойную супругу психиатра, и ничего больше Кадди уже не удавалось вспомнить. Если бы она не увидела сейчас Эммерта при таких страшных и неординарных обстоятельствах, ей не удалось бы вспомнить и этой малости. Наутро она проснулась в своей спальне с сильнейшей головной болью, впервые после окончания университета поклялась себе никогда более не напиваться. Ее одежда лежала аккуратно сложенной на стуле, на ней не было ничего, кроме нижнего белья. Но самым неприятным она считала полное отсутствие воспоминаний о минувшем вечере. А теперь такой вот поворот. Прожарив кусочки мозгов, Эммерт выложил их на тарелку и поставил ее перед полицейскими. Поскольку самостоятельно держать вилку они были не в состоянии, он сам принялся их кормить. Кадди не позволила себе зажмурить глаза, чтобы не показать Эммерту всю глубину своего ужаса. Пусть этот извращенец и не мечтает, ее ничем невозможно напугать. Но голову она отворотила посильнее, насколько вообще позволяла гибкость шейных позвонков. Попыталась ослабить веревки, но руки, скованные наручниками, ей не повиновались, а ноги были намного слабее крепкой бечевки. Накормив своих, как он выразился, «гостей», Эммерт почти вплотную подошел к Кадди и сказал: — Пообещайте не кричать, Лиза. Не выношу женских воплей, — Кадди смотрела решительным взглядом, в котором Эммерту виделась четкая угроза переполошить криком всю округу, едва кляп будет вынут изо рта. — Ну же, не упрямьтесь. Печеночные котлетки вконец остынут. Кадди предпочла не задумываться, из чьей печени приготовлены эти соблазнительные в понимании Мэттью котлетки. — Отошел от нее! — послышался резкий, волевой приказ сбоку от них обоих. Голос был слишком родным и знакомым, и сердце Кадди замерло одновременно от радости и от страха. Хаус пришел спасти ее, но если победителем выйдет Эммерт, лучше бы он не приходил, лучше бы был на другом конце света, подальше от смертельной опасности. Тем более у Эммерта значительно больше шансов на победу. Если уж сразу двоих полицейских умудрился притащить к столу, и они не оказали сопротивления, Хаус для него все равно что воробей для коршуна. И Лиза даже не решилась повернуть голову в сторону Грега.